Михаил Иванович Глинка

Музыка первой половины XIX века.

Михаил Иванович Глинка

[pic]

В

доме грозной и капризной бабушки не было музыки. Из жарких, неумеренно

натопленных комнат, нельзя было выходить на улицу ни зимой, ни осенью, ни

весной. Дом был красив. И прекрасен был окружавший его парк, и луга, и

поля, и цветы, и все село Новоспасское. Все это принадлежало ему, любимцу

бабушки. Но зачем ему все это, если запрещено покидать комнаты, запрещено

играть с ребятами? Зачем бабушка любит его, если она кричит, осердясь, на

повара, на кучера или горничную? Зачем она не пускает его в комнаты

родителей и неприязненно морщится, когда матушка приходит к нему с его

маленькой сестренкой?..

Как чудесно звонят колокола в церкви, как грустно поют девушки за

окном... Но все это далеко, там, куда ходить не позволено. Единственной

отрадой были песни и сказки любимой молодой няни Авдотьи Ивановны. Мягкий,

ласковый мальчик рос болезненным, нервным. От священника, который ходил к

бабушке, мальчик сам научился читать.

Когда ему минуло десять лет и бабушки уже ее было, родители стали

учить его разным наукам, музыке языкам. Учителя и родные не могли

надивиться успехам Мишеля. В Новоспасскую усадьбу часто съезжались гости, и

тогда родители приглашали музыкантов из оркестра брата матери Глинки,

который жил в соседнем имении. Мишель часами не отходил от оркестра —

забывал о гостях н в танцах. Музыканты, кроме танцев, играли музыкальные

пьесы и русские песни, переложенные для оркестра.

Музыка и книги о путешествиях, о далеких странах больше всего увлекали

юного Глинку.

В 1817 году Мишеля отвезли в Петербург и определили в пансион при

Главном педагогическом институте. Учился он охотно и успешно. В первые годы

гувернером его выя друг поэта Пушкина декабрист Кюхельбекер, а младший брат

Пушкина Лев, учившийся с ним вместе, стал его товарищем.

Все больше и больше увлекаясь музыкой. Глинка начал брать уроки у

известных исполнителей.

Когда случалось ему играть на фортепьяно или петь в кругу друзей, он

делал это с таким чувством и так искусно, что у слушателей на глаза

набегали слезы.

Слава первоклассного пианиста и чуткого певца сделала его желанным

гостем всюду, где любили и понимали музыку. Он познакомился с Жуковским,

Пушкиным, Крыловым, Гоголем, Грибоедовым. Он, как и все передовые люди того

времени, думал о судьбе родного искусства, родной литературы. Дума

декабриста Рылеева о подвиге русского крестьянина Ивана Сусанина привлекла

Глинку своей героической темой и картинами русской народной жизни. Глинка

любил оркестр, хорошо знал каждый инструмент и мечтал писать для -оркестра.

Он умел петь и работать с певцами — и мечтал писать для певцов не только

романсы и песий.

Музыка жила в нем. «Музыка — душа моя», — сказал он как-то. Он не мог

не сочинять, но чувствовал, что недостаточно хорошо знаком с правилами

композиции, что мало знает сочинения известных европейских композиторов. В

Петербурге не было в то время консерватория, туда редко приезжали с

концертами известные музыканты, и ноты произведений знаменитых в Европе

композиторов попадали в Россию случайно.

В 1830 году Глинка отправился за границу. В Италии, встречаясь с

известными музыкантами и певцами, выступая в концертах и домах любителей

музыки. Глинка скоро прославился как пианист. Он слушал музыку в концертах,

в опере и, главное, на улицах итальянских городов, жадно ловил новые,

свежие мелодии, в которых не было там недостатка. Но чем больше он

погружался в яркий, волшебный мир солнечной Италии,, тем сильнее тянуло его

на родину, тем ясней вырисовывался его собственный путь в музыке. Там, в

Италии, а потом в Вене и в Берлине все стройней становились метавшиеся в

голове мелодии и планы русских симфоний, русских опер, русских романсов.

И вот пришел день, когда в Петербурге в придворной опере, привыкшей к

блестящим итальянским увертюрам и невероятным руладам приезжих

знаменитостей, певица в костюме крестьянской девушки запела вдруг по-русски

грустную, задушевную песню «Не о том скорблю, подруженьки...». На сцене

были мужики в лаптях. Их арии и хоры напоминали простые деревенские песни.

В зале дамы в пышных шелках и бриллиантах, офицеры в сверкающих мундирах,

чиновники, увешанные орденами, недоуменно переглядывались, брезгливо

морщились. Но никто не осмелился встать и уйти: сам государь император

сидел в царской ложе и был доволен. Это он разрешил поставить оперу и даже

приказал дать ей название «Жизнь за царя».

У Глинки опера называлась «Иван Сусанин», и писал он ее по думе

декабриста Рылеева, гордый подвигом народа и взволнованный судьбою

костромского крестьянина Ивана Сусанина. Но оперу негде было поставить,

кроме как в придворном театре, и пришлось идти на уступки, вкладывать в

уста Сусанина и крестьян слова восхваления царя и менять название оперы.

Музыка же говорила о другом. В музыке открывалось чуткое и щедрое

сердце простого крестьянина, его любовь к родине, храбрость и благородство.

Все симпатии композитора явно были на стороне народа.

Пушкин, Гоголь, Одоевский — передовые люди своего времени — с

восторгом приняли первую истинно национальную русскую оперу и защищали

Глинку от злых нападок врагов, тут же назвавших музыку Глинки «кучерской».

«Это хорошо, — заметил, узнав об этом Глинка, — и даже верно, ибо кучера,

по-моему, дельнее господ».

Пушкин, откликаясь на постановку «Ивана Сусанина», писал:

Слушая сию новинку,

Зависть, злобой омрачась,

Пусть скрежещет, но уж Глинку

Затоптать не может в грязь.

Никакая травля не могла уже остановить Глинку. Он шел своим путем, он

пробивал новую дорогу русской музыке.

Вскоре после «Ивана Сусанина» появился «Вальс-фантазия» для

симфонического оркестра — произведение необычайно поэтическое и красочное.

В это же время Глинка написал музыку к драме Кукольника «Князь Холмский».

Драма не выдержала испытания временем, но музыка «Князя Холмского» хорошо

известна нам, как и все, что написал Глинка.

В эти годы появились его знаменитые романсы: «Сомнение», «Ночной

зефир», «В крови горит огонь желанья», «Я помню чудное мгновенье»,

«Жаворонок», «Попутная песня».

Сразу же после постановки «Сусанина» Глинка взялся за новую оперу —

«Руслан и Людмила». Пушкин, узнав о планах Глинки, был рад и собирался сам

кое-что переделать в юношеской поэме для оперы. Смерть поэта помешала им

вместе работать. Однако опера была написана. Любовь свою к Пушкину, веру в

вечность его прекрасной поэзии высказал Глинка в знаменитой песне Баяна.

Музыка «Руслана» богата мелодиями и яркими характеристиками героев— мудрый

Баян, нежная Людмила, пылкая Горислава, храбрый и благородный Руслан,

горячий Ратмир, смешной и хвастливый Фарлаф, мудрый старец Финн, злая Наина

и коварный Черномор.

И по сей день композиторы изучают оперное искусство по партитурам

«Руслана и Людмилы». Опера Глинки не сходит со сцены не только советских,

но и зарубежных 'оперных театров.

Но это теперь. И этого не видит и не знает Глинка. Премьера «Руслана и

Людмилы» в 1842 году встречена была влиятельной публикой равнодушно. И

несмотря на то, что истинные любители музыки приняли оперу восторженно (она

выдержала тридцать два представления за три месяца — для тех времен это был

редкий случай), в следующий сезон «Руслан» уже не шел. Партитуру с трудом

удалось опубликовать сестре композитора лишь после его смерти.

Глинка, отдавший много сил этой опере, тяжко переживал равнодушие к

ней. Постоянная травля, сопровождавшая композитора после постановки «Ивана

Сусанина», расстроила его здоровье. Он не мог оставаться в Петербурге, тем

более что и семейная жизнь его сложилась неудачно.

В июне 1844 года Глинка уехал за границу. Побыв год в Париже, он

отправился в Испанию. Путешествуя по городам Испании, Глинка был пленен

необычной прелестью природы, радовался общению с простыми людьми,

восхищался их песнями и танцами. Пел ли погонщик мулов, плясала ли

крестьянская девушка, Глинка, зачарованный, слушал, записывал мелодии,

наслаждался ими. Потом эти впечатления композитора сложились в прекрасные

образы симфонических увертюр «Арагонская хота» и «Ночь в Мадриде».

В Россию Глинка вернулся летом 1847 года. Живя за границей, композитор

тосковал по родине. Возвратившись домой, он встретился с

недоброжелательством вельможной публики, снова терпел нападки врагов. Не

находя себе места, уезжал, снова возвращался, опять уезжал. Все это пагубно

отражалось на его здоровье, мешало осуществлять планы, а планов было много.

Глинка мечтал о новых симфониях, операх, кантатах, о новых камерных пьесах.

Его «Камаринская» — знаменитая фантазия на темы двух русских песен —

первая симфония, родившаяся в России. Недаром великий мастер симфонии П. И.

Чайковский сказал, что «в «Камаринской» Глинки, как дуб в желуде, заключена

вся русская симфоническая школа».

Глинке необходимы были поддержка, одобрение. К сожалению, людей,

действительно понимавших значительность его творений, было мало.

«Ценители», жившие рядом с ним, не увидели в композиторе будущей славы

России. Потомки нашли в нем начало начал русской классической музыки,

которая после Глинки завоевала весь мир.

-----------------------

М. И. ГЛИНКА (1804—1857). Русский композитор, родоначальник русской

классической музыки. Опера "Иван Сусанин" (1836 г.) и "Руслан и Людмила"

(1842 г.) положили начало двум направлениям русской оперы – народной

музыкальной драме и опере-сказке, опере-былине. Симфонические сочинения, в

том числе "Камаринская", "Испанские увертюры" ("Арагонская хота" и "Ночь в

Мадриде"), заложили основы русского симфонизма. Первый классик русского

романса. Творчество Глинки способствовало развитию русской музыкальной

культуры.

[pic]

[pic]

[pic]

-----------------------

[pic]