Русские народные песни
МОСКОВСКИЙ ИНСТИТУТ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И ПРАВА
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО КУРСУ
«КУЛЬТУРОЛОГИЯ»
НА ТЕМУ: «РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ»
СТУДЕНТКИ 1 КУРСА
ЮРИДИЧЕСКОГО Ф-ТА
ЗАОЧНОГО ОТДЕЛЕНИЯ
ЗАВЕРИНОЙ Н.В.
МОСКВА
1999
«РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ»
СОДЕРЖАНИЕ.
1. Песни календарных праздников. 3
2. Песни детства 8
3. Песни свадьбы 9
4. Песни рабочих 11
5. Литература. 12
Песни календарных праздников.
Жизнь земледельца зависит от природы, и потому еще в глубокой
древности люди старались на нее воздействовать. Появились обряды, целью
которых было заклинать плодородие земли, хороший приплод домашнего скота,
семейное изобилие и благополучие. Время совершения обрядов совпадало со
сроками работ по выращиванию урожая.
С течением времени земледельческий календарь причудливо соединялся с
календарем христианских праздников. Этот календарь представляет собой в
кратком виде следующий комплекс.
Зимние праздники.
Зимние святки – с 25 декабря по 6 января (все даты даны по старому
стилю).
Рождество – 25 декабря.
Святые вечера – с 25 декабря по 1 января.
Васильев день – 1 января.
Страшные вечера – с 1 января по 6 января.
Крещение – 6 января.
Масленица – восьмая неделя перед Пасхой.
Весенне-летние праздники.
Сороки – 9 марта; день весеннего равноденствия.
Пасха – первое воскресенье после первого весеннего новолуния (между
22 марта и 25 апреля).
Егорьев день – 23 апреля.
Летние святки – русальская, или семицкая, неделя, седьмая неделя
после Пасхи.
Семик – четверг на русальской неделе, седьмой после Пасхи.
Троица – воскресенье на русальской неделе, седьмое после Пасхи.
Аграфена Купальница – 23 июня.
Иван Купала – 24 июня.
Петров день – 29 июня.
В каждый из праздников совершались определенные обрядовые действия и
пелись приуроченные к этому празднику песни. Цель всех обрядов и песен была
одна – способствовать жизненному благополучию крестьян. Потому календарным
песням свойственно не только торжество смысла, но и определенное единство
музыкального напева.
Зимние святки были шумным и веселым праздником. Молодежь обходила все
дома в деревне со святочными песнями. Жгли костры, рядились, собирались на
игрища, устраивали посиделки, девушки гадали. Праздничная атмосфера святок
описана в знаменитой балладе В.А. Жуковского «Светлана», в романе А.С.
Пушкина «Евгений Онегин», в рассказе Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством».
Зимние святки начинались с колядования. Парни и девушки ходили по
деревне и у каждого двора «кликали» Коляду. Песни, исполнявшиеся при этом,
в разных местах России назывались различно: колядки, овсени или виноградья.
Хозяевам дома песней желали жизненных благ и требовали вознагражденья.
Песни адресовались либо всей семье (всему двору), либо отдельно хозяину или
хозяйке, были специальные песни для парня-жениха и для девушки-невесты. В
песне рассказывалось о приходе Коляды или Овсеня (в припевах часто –
Таусень) – существ, похожих на человека. Даже о самих христианских
праздниках говорили как о живых людях: по мосточку, срубленному Овсенем, и
приходят «три братца» – Рождество, Крещенье и Васильев день. Коляда и
Овсень – мифологические персонажи песен – должны были принести крестьянам
обильный урожай и домашнее счастье.
Девушки в святочные вечера гадали. Гадания были разные, их было
много. Некоторые из них сопровождались подблюдными песнями. «Ставят на стол
четыре блюда, покрытые полотенцами или платками. В одно блюдо кладут уголь,
в другое печину, то есть кусок сухой глины от печки, в третье – щетку, в
четвертое – кольцо.
Гадающая девушка вынимает из блюда судьбу свою; ежели вынет уголь, то
ей предстоит дурная участь; ежели печинку, то смерть; ежели щетку, то будет
у ней старый муж; и ежели вынет кольцо, то будет жить в радости и муж будет
молодой». [1]
Песни святочных гаданий предвещали судьбу: богатство или бедность, скорую
свадьбу или вечное девичество, удачное и несчастное замужество, разлуку,
дальнюю дорогу, смерть.
Масленица – следующий после зимних святок крупный праздник в деревне.
Масленицу праздновали в течение недели, шумно, разгульно, весело. Это были
проводы зимы. На масленицу устраивались пиры с непременными блинами,
катанье с ледяных гор, кулачные бои, катанье на тройках. Величали молодых,
поженившихся в этом году, поминали умерших, обходили дворы с масленичными
песнями, в которых желали хозяевам урожая и изобилия.
В праздновании масленицы участвовали люди всех возрастов, но
особенную роль играли дети. В одних местах было посылать ребятишек с
первовыпеченными блинами на огород, где они, скача верхом на кочерге,
кричали бы: «Прощай, зима сопливая! Приходи, лето красное! Соху, борону! И
пахать пойду!» В других местах дети бегали накануне Масленицы с лаптями по
деревне и всех, кто возвращался из города, спрашивали: «Везешь ли
Масленицу?» Отвечавших отрицательно колотили лаптями. В некоторых губерниях
именно мальчишки открывали праздник, строя ледяные горы и приветствуя
Масленицу ритуальными приговорами. Наконец, в последний день праздника дети
бегали иногда по деревне от избы к избе и требовали блинов особыми
песенками. За поданный блин они показывали хозяйке куклу Масленицы, что
сулило урожай.
Песен на Масленицу пелось множество. Масленичными песнями встречали
Масленицу, прославляли ее и подсмеивались над ней, прощались с нею. С
Масленицей разговаривали как с живым существом. В песнях она то красивая
девушка, то «баба-кривошейка», то «дорогая гостья», то «обируха» и
«обмануха». В некоторых областях делали чучело из соломы – Масленицу, -
которую устанавливали в начале праздника где-нибудь на видном месте. В
последний праздничный день чучело везли на санях в поле, сжигали, а затем
хоронили или разбрасывали головни и пепел по полям, зарывали в снег.
Уничтожая божество, люди верили, что весной с новой растительностью оно
воскреснет вновь, даруя урожай.
Весну встречали в разных местах в разное время. Крестьяне считали,
что приход весны можно ускорить, выполнив определенные обрядовые действия.
Выпекали из теста фигурки птиц (обычно жаворонков). Девушки и дети
взбирались на крыши домов, сараев, поленницы, на деревья и с высоты
закликали весну. В веснянках-закличках просили весенних птиц принести из-за
синего моря ключи с замками, «закрыть зиму холодную» и открыть «отпереть
лето теплое». После исполнения веснянок головки «жаворонков» натыкали на
солому, покрывавшую крышу, а остальное печенье съедали.
В Егорьев день впервые после зимы выгоняли скот на пастбища,
подхлестывая животных ветками вербы (у вербы первой среди древесных
растений набухают весной почки; по народным поверьям верба обладала,
поэтому магической животворящей силой). Этот праздник был преимущественно
мужским. Мужчины обходили поля, закликая Егория уберечь скот от падежа,
болезней, от зверей и сглаза. Подростки ходили от двора ко двору и пели
перед каждым домом песни-пожелания.
В этом весеннем празднике особенная роль отводилась пастуху. Он
должен был ритуальной игрой на пастушеском рожке и специальными заговорами
сохранить скот целым и невредимым на все время, пока скот пасется в поле.
Из пасхальных обрядов песнями сопровождался только обход дворов
молодоженов («вьюнца» и «вьюницы»), ставших мужем и женой в пошедшую зиму.
Конец весны – начало лета (май – июнь) – время новых праздников.
Самый многообрядовый среди них – летние святки или русальская неделя.
Главные действующие лица во время летних святок – девушки; главный герой
исполнявшихся песен – березка, воплощавшая для крестьян животворную
растительную силу.
В Семик, празднично одевшись, девушки отправлялись в лес завивать
березу: перевязывали концы деревьев кольцами, сплетали березовые верхушки с
травой, пригнув березу. Венок, образованный ветвями, представлял собой
магический круг. Березу завивали на несколько дней – до Троицына дня, когда
шли смотреть, завял венок или нет, и в зависимости от этого предугадывали,
счастливым или несчастным будет ближайший год и как сложится судьба
гадающей девушки.
Как и все календарные ритуалы, троицко-семицкие обряды связаны с
будущим плодородием: урожаем и браком. После завивания березы ходили
смотреть поля. Гадая о судьбе девушки, плели венки и, пуская их по воде,
ждали, прибьется ли венок к берегу, поплывет ли по течению, что означало
скорое или нескорое замужество; утонувший венок сулил смерть…
Кроме того, у березы происходило «кумление»: девушки проходили
попарно под сплетенными ветвями, целовались сквозь ветки и теперь называли
друг друга кумами, обязываясь тем самым быть подругами и не ссориться.
В Троицын день девушки и женщины устраивали похороны березы,
«русалки», «кукушки». Сломанную ветку или особую траву, называемую
«кукушей», наряжали и затем закапывали под песню, как правило, на огороде.
Русалок, которые по народным верованиям, способствуют урожаю (ибо
связаны с водой), хоронили в виде кукол. Записаны обряды, в которых такую
куклу клали в «гроб», а девушки несли ее с заунывно-похоронными песнями к
реке, куда и бросали. В других местах называли чучело коня и хоронили его,
создавая как можно больший шум. Так как русалки подобно всякой демонической
силе, существа вредоносные, то их старались умягчить развешиванием холстов
по деревьям и кустарникам (см. в русальских песнях требованиями русалками
рубашек себе).
В период между Троицыным и Петровым днем в некоторых губерниях
хоронили Кострому – человекоподобное существо. В обрядах «Костромушка»
представлен обычно наряженным в женскую одежду снопом.
Все эти похороны имели тот же магический смысл: передать весеннюю
силу растительности новому урожаю.
Урожай, заклинать который начинали еще в святочные вечера, в июне уже
зрел на полях. Цвели травы. В период между Ивановым (Ивана Купала) и
Петровым днем был временем последних летних праздников. В празднике на
Ивана Купалу участвовала вся деревня. Зазывали на праздник особыми песнями.
С песнями обходили поле, на меже жгли костры. Делали чучело и сжигали его
на костре, через костер перепрыгивали. Купальские песни рассказывают и о
ритуальных купаниях в реке.
Крестьяне считали, что в купальскую ночь оживает вся нечистая сила и
нужно стеречь домашний скот и хлеб от нее. На Ивана Купалу собирали
целебные травы (особой популярностью пользовалась иван-да-марья). Волшебно
всесильным считался папоротник, расцветающий, по легендам, раз в году
именно в купальскую ночь. Тем, кто нашел цветущий папоротник, должны были
открыться места кладов.
После ритуалов в ночь на Ивана Купалу и встречи солнца в Петров день
- вплоть до жатвы не было никаких праздничных обрядов. Жнивные же ритуалы
не были жестко связаны с календарем, ибо зависели от срока поспевания
зерна. Так как жатва в отличие от пахоты и сева была женским делом, то
жнивные обряды и связанные с ними песни – прежде всего женские.
Трем этапам жатвы соответствуют три вида песен: зажиночные – в начале
уборки урожая; собственно жнивные – во время полевых работ (в этих песнях
говорится в основном о самом труде крестьянок в поле); дожиночные
(обжиночные) – поются после окончания жатвы.
В конце уборки хлеба в поле оставляли немного колосьев («бороду») и
завивали несжатый пучок или, пригнув его к земле, закапывали вместе с
хлебом и солью. Последний сноп украшали и несли в дом.
«Завивание бороды» было направлено на то, чтобы возродить силу земли,
отданную ею на взращивание колосьев.
Календарные ритуалы по-своему организовали крестьянский быт. Без них
мир распался бы для крестьянина на хаотические и неуправляемые враждебные
силы, готовые уничтожить саму жизнь. И магически и поэтически песни
комментировали обрядовые действия, а те, в свою очередь, организовывали
крестьянский быт и упорядочивали природу, от которой этот быт зависел.
2. Песни детства.
Песни детства представляют собой сложный комплекс: это и песни
взрослых, сочиненные специально для детей (колыбельные, потешки и
пестушки); и песни, постепенно перешедшие из взрослого репертуара в детский
(колядки, веснянки, заклички, игровые песни); и песенки, сочинявшиеся
самими детьми. В детскую поэзию включают также прибаутки, считалки,
дразнилки, скороговорки, загадки, сказки.
В младенчестве матери и бабушки убаюкивают детей ласковыми
колыбельными песнями, развлекали их пестушками и потешками, играя с их
пальчиками, ручками, ножками, подбрасывая их на коленях или на руках.
Общеизвестны: «Сорока-ворона, кашу варила…»; «Ладушки-ладушки! Где были? –
У бабушки…». У хорошей няньки было много способов утешить и развлечь
ребенка.
Подрастая, ребенок постепенно входил в многообразный мир детских игр.
Дети участвовали и во взрослых праздниках: колядовали, встречали и
провожали Масленицу, закликали весну.
Существовало множество собственно детских игр. Наблюдая жизнь
взрослых, дети часто имитировали в своих играх календарные и семейные
обряды, исполняя при этом и соответствующие песни. С двенадцати-
четырнадцати лет подростки допускались на посиделки и хороводы, где
начиналось усвоение норм и правил взрослой жизни.
3. Песни свадьбы.
На Руси свадьбы игрались с давних пор. В каждой местности существовал
свой набор свадебных ритуальных действий, причитаний, песен, приговоров. В
зависимости от конкретных обстоятельств свадьба могла быть «богатой» – «в
два стола» (и в доме невесты и в доме жениха), «бедной» – «в один стол»
(только в доме жениха), «вдовьей», «сиротской». Словом, двух одинаковых
свадеб быть не могло, и у каждого вступившего в брак оставалась в памяти
своя, единственная в своем роде, свадьба.
Но при всем бесконечном многообразии свадьбы игрались по одним и тем
же законам. Сватовство, сговор, прощание невесты с родительским домом,
свадьба в доме невесты, свадьба в доме жениха – вот те последовательные
этапы, по которым развивалось свадебное действо.
Свадебный обряд начинался со сватовства. Присланные от жениха сват
или сватья иносказательными приговорами, а затем и прямо объявляли о цели
своего прихода. Родители должны были обдумать предложение, и если были
согласны, то на сговоре закрепляли уговор о браке «рукобитьем», обсуждали
день свадьбы и предстоящие хлопоты по совершению обряда.
На следующей, предсвадебной, неделе родители невесты готовились к
свадьбе, а невеста, причитая, прощалась с родительским домом, со своей
девической жизнью, с подружками. На девичнике подруги снимали с нее девичий
головной убор (красоту, повязку, волю), расплетали ей косу, вели в баню,
где невеста «смывала» свое девичество.
На следующее утро в дом невесты приезжал свадебный поезд с женихом.
Гостей встречали, усаживали за стол, угощали. Вскоре выводили невесту и
торжественно, на виду у всех собравшихся, передавали жениху. Отец с матерью
благословляли молодых, после чего свадебный поезд увозил их к венцу.
После венчания свадебный поезд увозил невесту в дом жениха, где
происходил продолжительный пир. Через несколько дней молодые должны были
посетить родственников.
На этом свадебный обряд завершался.
Многие свадебные ритуалы по ходу свадьбы «пересказывались»,
«комментировались», «опевались» в песнях, причитаниях, приговорах. Весь
этот комплекс свадебной поэзии создавал особую поэтическую
действительность, свой сценарий действа. Этот поэтический сюжет свадьбы,
отраженный в песнях и причитаниях, и представлен в данном разделе.
Поэтическая свадебная действительность отлична от того, что
совершалось на самом деле, так сказать, от действительности реальной. Она
трансформирует происходящие события; возникает фантастически-сказочный мир.
В этом волшебном мире невеста - всегда лебедь белая, княгиня первображная;
жених – сокол ясный, князь молодой; свекровь – змея лютая; чужая сторона
(дом жениха) – «слезами полита»… Как в сказке все образы однозначны, да и
сам обряд поэтически интерпретированный, предстает своеобразной сказкой.
Из-за гор высоких, из-за лесу темного, из-за моря синего поднималась
туча грозная, гряновитая, с громами гремучими, с молниями палючими, с
крупным частым дождичком, с бурею, с тяжкой метелицей. Из-под той то тучи
грозной вылетало стадо серых гусей да серых утичек. Замешалась среди них
лебедь белая. Стали они лебедь клевати, щипати, злато крылышко ломати.
Закричала лебедь звонким голосом лебединым: «Не щипите меня, гуси серые, не
сама я к вам залетела, занесло меня погодью, да великою невзгодью»…
Свадьба, являясь одним из самых значительных событий человеческой
жизни, требовала празднично-торжественного обрамления. И если прочитать по
порядку все причитания и песни, то, углубившись в фантастический свадебный
мир, можно почувствовать щемящую красоту этого ритуала. Останутся «за
кадром» красочные одежды, гремящий колокольцами свадебный поезд,
многоголосый хор «песельниц», заунывные мелодии причитаний, звуки гармоней
и балалаек – но поэтическое слово воскрешает боль и высокую радость того
праздничного состояния души, которое уже ушло от нас.
4. Песни рабочих.
Рабочий фольклор формировался с развитием пролетариата в России.
В XVIII столетии на первых уральских горнорудных заводах работали в
основном каторжане и приписные рабочие из крепостных крестьян. И многие их
песни («Ах, у нашего сударя света батюшки…»; «О се горные работы…»; «На
разбор нас посылают…» и др.) – это скорее род песен тюремно-каторжных, ибо
жизнь первых русских рабочих мало отличалась от жизни колодников. Ужасные
условия непосильного труда, бесправие, беззаконие, преследование и обман со
стороны начальства – основные темы рабочих песен XVIII – первой половины
XIX века.
Рост рабочего самосознания во второй половине XIX столетия отражают
песни, в которых ропот на хозяев заводов и фабрик перерастает в протест
против самой системы угнетения. В песнях рабочих второй половины XVIII –
конца XIX века все более и более распространяются мотивы революционные. В
конечном счете, к началу ХХ века песни пролетариата превратились в песни
борьбы с самодержавием.
Потому так быстро в рабочий фольклор вошли революционные песни
литературного происхождения: «Последнее прости» Г.А. Мачтета, «Новая песня»
(переделка «Марсельезы») П.Л. Лаврова, «Интернационал» в переводе А.Я.
Коца, «Смело, товарищи, в ногу…» Л.П. Радина, «Варшавянка» и «Беснуйтесь,
тираны» Г.М. Кржижановского, «Мы кузнецы» Ф.С. Шкулева.
Песни рабочих чем далее во времени, тем в большей степени сочинялись
в диапазоне не традиционного не фольклорного, а – литературного мышления.
Влияние культуры образованных сословий, распространение грамотности среди
пролетариата, полный отрыв от деревенской жизни и природы – все это
сказалось на поэтике рабочих песен.
Многие из них сочинены явно индивидуально, причем без опоры на
традиционные песенные формулы крестьянского искусства, а с оглядкой на
традиции литературные. Потому в большинстве песен рабочих строки рифмуются,
лексика и образность изобилуют заимствованиями из «письменной» поэзии.
5. Литература.
1. Русские народные песни (составитель В.В. Варганова). М., 1988.
2. Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987.
-----------------------
[1] Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987,стр.132. |
