Крещение Руси
1.Зарождение культуры на Руси.
Культура народа является частью его истории. Ее становление, последующее
развитие тесно связано с теми же историческими факторами, которые
воздействуют на становление и развитие хозяйства страны, ее
государственности, политической и духовной жизни общества. В понятие
культуры входит, естественно, все, что создано умом, талантом, рукоделием
народа, все, что выражает его духовную сущность, взгляд на мир, природу,
человеческое бытие, на человеческие отношения.
Культура Руси складывается в те же века, что и становление русской
государственности. Рождение народа шло одновременно по нескольким линиям —
хозяйственной, политической, культурной. Русь складывалась и развивалась
как средоточие огромного для того времени народа, состоящего поначалу из
различных племен; как государства, жизнь которого развертывалась на
огромной территории. И весь оригинальный культурный опыт восточного
славянства стал достоянием единой русской культуры. Она складывалась как
культура всех восточных славян, сохраняя в то же время свои региональные
черты — одни для Поднепровья, другие — для Северо-Восточной Руси и т.д.
На развитие русской культуры влияло также то, что Русь складывалась как
равнинное государство, открытое всем как внутриплеменным отечественным, так
и иноплеменным международным влияниям. И шло это из глубины веков. В общей
культуре Руси отразились как традиции, скажем, полян, северян, радимичей,
новгородских славян, других восточнославянских племен, так и влияние
соседних народов, с которыми Русь обменивалась производственными навыками,
торговала, воевала, мирилась, — с угро-финскими племенами, балтами,
иранскими племенами, другими славянскими народами и государствами.
В пору уже своего государственного становления Русь испытывала сильное
влияние соседней Византии, которая для своего времени была одним из
наиболее культурных государств мира. Таким образом, культура Руси
складывалась с самого начала как синтетическая, т.е. находящаяся под
влиянием различных культурных направлений, стилей, традиций.
Одновременно Русь не просто слепо копировала чужие влияния и безоглядно
заимствовала их, но применяла к своим культурным традициям, к своему
дошедшему из глубины веков народному опыту, пониманию окружающего мира,
своему представлению о прекрасном.
Поэтому в чертах русской культуры мы постоянно сталкиваемся не только с
влияниями извне, но с их порой значительной духовной переработкой, их
постоянным преломлением в абсолютно русском стиле. Если влияние иноземных
культурных традиций было сильнее в городах, которые сами по себе являлись
центрами культуры, ее наиболее передовых для своего времени черт, то
сельское население было в основном хранителем старинных культурных
традиций, связанных с глубинами исторической памяти народа. В селах и
деревнях жизнь текла в замедленном темпе, они были более консервативны,
труднее поддавались различным культурным новшествам.
Долгие годы русская культура — устное народное творчество, искусство,
архитектура, живопись, художественное ремесло — развивалась под влиянием
языческой религии, языческого мировоззрения. С принятием Русью христианства
положение резко изменилось. Прежде всего новая религия претендовала на то,
чтобы изменить мировоззрение людей, их восприятие всей жизни, а значит и
представлений о красоте, художественном творчестве, эстетическом влиянии.
Однако христианство, оказав сильнейшее воздействие на русскую культуру,
особенно в области литературы, архитектуры, искусства, развития
грамотности, школьного дела, библиотек — на те области, которые были
теснейшим образом связаны с жизнью церкви, с религией, так и не смогло
преодолеть народных истоков русской культуры. Долгими годами на Руси
сохранялось двоеверие: официальная религия, которая преобладала в городах,
и язычество, которое ушло в тень, но по-прежнему существовало в отдаленных
частях Руси, особенно на северо-востоке, сохраняло свои позиции в сельской
местности. Развитие русской культуры отразило эту двойственность в духовной
жизни общества, в народном быту. Языческие духовные традиции, народные в
своей основе, оказывали глубокое воздействие на все развитие русской
культуры раннего средневековья.
Под влиянием народных традиций, устоев, привычек, под влиянием народного
мировосприятия новым содержанием наполнялась и сама церковная культура,
религиозная идеология. Суровое аскетическое христианство Византии на
русской языческой почве с ее культом природы, поклонением солнцу, свету,
ветру, с ее жизнерадостностью, жизнелюбием, глубокой человечностью
существенно преобразилось, что нашло отражение во всех тех областях
культуры, где византийское, христианское в своей основе культурное влияние
было особенно велико. Не случайно во многих церковных памятниках культуры
(например, сочинениях церковных авторов) мы видим совершенно светские,
мирские рассуждения и отражение чисто мирских страстей. И не случайно, что
вершина духовного достижения Древней Руси — гениальное «Слово о полку
Игореве» все пронизано языческими мотивами, о чем мы еще скажем ниже.
Эта открытость и синтетичность древнерусской культуры, ее мощная опора на
народные истоки и народное восприятие, выработанные всей многострадальной
историей восточного славянства, переплетение христианских и народно-
языческих влияний привело к тому, что в мировой истории называют феноменом
русской культуры. Ее характерными чертами являются стремление к
монументальности, масштабности, образности в летописании; народность,
цельность и простота в искусстве; изящество, глубоко гуманистическое начало
в архитектуре; мягкость, жизнелюбие, доброта в живописи; постоянное биение
пульса исканий, сомнений, страсти в литературе. И над всем этим
господствовала большая слитность творца культурных ценностей с природой,
его ощущение сопричастности всему человечеству, переживания за людей, за их
боль и несчастья. Не случайно опять же одним из любимых образов русской
церкви и культуры стал образ святых Бориса и Глеба, человеколюбцев,
непротивленцев, пострадавших за единство страны, принявших муку ради людей.
Эти особенности и характерные черты культуры Древней Руси проявились не
сразу. В своих основных обличьях они развивались в течение столетий. Но
потом, уже отлившись в более или менее устоявшиеся формы, долго и
повсеместно сохраняли свою силу. И даже тогда, когда единая Русь
политически распалась, общие черты русской культуры проявлялись в культуре
отдельных княжеств. Несмотря на политические трудности, на местные
особенности, это все равно была единая русская культура Х — начала XIII в.
Монголо-татарское нашествие, последующий окончательный распад русских
земель, их подчинение соседним государствам надолго прервали это единство.
Основой любой древней культуры является письменность. Одним из основных
источников развития культуры в Киевской Руси явилась разработанная двумя
болгарскими монахами — Кириллом (827 - 869) и Мефодием (815 - 885) —
славянская азбука — кириллица. Это было историческое событие в области
духовной культуры многих народов. Славянская азбука позволила выразить и
закрепить славянский язык как основу болгарского и будущих русского и
украинского, белорусского и ряда других языков. Христианизация Руси в форме
православия закрепила и славянский язык, явившийся формой развития
средневековой русской культуры. Византийское православие, которое
утверждалось в Киевской Руси, имело в этом отношении существенное
преимущество перед римской католической церковью, которая придерживалась
жестких ограничений в употреблении языков для богослужений. Единственно
возможными считались три языка: древнееврейский, греческий и латинский. Это
языки, на которых были написаны Ветхий и Новый Завет, которыми владели и
папы римские, и такие классики богословия, как Августин Блаженный.
Восточная же церковь, к которой относится и православие, разрешала молиться
и на других языках. Это право отстаивал один из просветителей славянских
народов — Кирилл, прозванный Философом. Когда Кирилл после создания (вместе
с братом Мефодием) славянской азбуки отправился в Италию, то его встретили
там упреками за отступление от традиций, от канонов, согласно которым
богослужение должно вестись только на языках апостолов и богословов, т. е.
на одном из трех традиционных языков.
Новая «собственная» письменность послужила основой бурного развития
книжной культуры в Киевской Руси, которая до монгольского нашествия была
одним из самых цивилизованных государств средневековой Европы в XI -XIII
веках. Рукописные книги светского содержания, наряду с греческими
богословскими трудами, становятся необходимым знаком приобщенности к
культуре. Книги в эту эпоху держат у себя не только князь и его
приближенные, но и купцы, и ремесленники. Один, живший еще в прошлом веке,
историк русской культуры справедливо заметил, что «нам неизвестно ничего в
XI и XII веках на западноевропейских языках, что превосходило бы
летописание Нестора... и „Песнь о полку Игореве»».
В библиотеке Софийского собора насчитывалось 500 томов, а всего в Киевской
Руси в Х - XIII веках обращалось около 140 тысяч книг нескольких сот
названий. Высшего своего расцвета духовная культура Киевской Руси
домонгольского периода достигла во времена Ярослава Мудрого.
Основная же часть литературы — это ранние церковные песнопения,
сочинения отцов византийского православия — Иоанна Дамаскина, Иоанна
Златоуста, Василия Великого, а также различные хроники, исторические
сочинения, апокрифы — народные религиозные книги, оппозиционные официальной
церкви. Особое место в библиотеке, собранной еще самим Ярославом Мудрым,
занимали переведенные на славянский язык книги. Именно они и были размещены
в Софийском соборе.
Книжная культура Киевской Руси являлась как бы материальной основой той
духовной атмосферы, в которой развивалась философская мысль. Именно в этой
атмосфере рождалась нетрадиционная мысль, свободная от жестких рамок
церковного канона, от заточения в тесную каморку инока, пещеру отшельника.
Здесь формировались идеи не ухода от мира сего, а погружения в него, и
славянский язык, обретший и свою азбуку, способствовал этой известной
независимости от греческих богослужебных книг, пришедших из Византии. Так
образовался на основе болгарской книжности сложный сплав православия и
славянорусского язычества, который на несколько столетий определил характер
и философской мысли, и художественной культуры Киевской Руси.
/-
Все это позволяет решительно отвергнуть устаревшие представления об
«отсталости» древнерусской культуры.
Некоторые историки философии высказывали мнение, что разработка
Кириллом и Мефодием новой славянской азбуки — кириллицы и перевод ими
Священного писания на славянский язык будто бы оказали неблагоприятное
воздействие на развитие русской духовной культуры, в том числе и философии,
определили ее отрыв от греческого и латинского языков и тем самым от всех
языков античной культуры. Но такое суждение противоречит фактам. Наоборот,
переводы на цер-ковно-славянский язык религиозных текстов стимулировали
развитие этого языка, лежащего в основе языков различных славянских народов
— русского, украинского, белорусского, болгарского. Формирование же
национальных языков науки, философии, религии способствовало развитию
философской мысли и требовало обращения к ее истокам, т. е. к античной
философии.
Болгарская книжность дала возможность мыслителям средневековой Руси,
опираясь на общий славянский язык, хотя и разложившийся по диалектам, и
общую письменность, непосредственно воспринять сочинения болгарских
авторов. Это существенно сократило пути познания и приобщения Киевской Руси
к византийской и западноевропейской культуре. Болгарская книжность
способствовала взлету культуры родственной ей Киевской Руси.
Одним из основных источников развития культуры в Киевской Руси явилась
разработанная двумя болгарскими монахами — Кириллом (827 - 869) и Мефодием
(815 - 885) — славянская азбука — кириллица. Это было историческое событие
в области духовной культуры многих народов. Славянская азбука позволила
выразить и закрепить славянский язык как основу болгарского и будущих
русского и украинского, белорусского и ряда других языков. Христианизация
Руси в форме православия закрепила и славянский язык, явившийся формой
развития средневековой русской культуры. Византийское православие, которое
утверждалось в Киевской Руси, имело в этом отношении существенное
преимущество перед римской католической церковью, которая придерживалась
жестких ограничений в употреблении языков для богослужений. Единственно
возможными считались три языка: древнееврейский, греческий и латинский. Это
языки, на которых были написаны Ветхий и Новый Завет, которыми владели и
папы римские, и такие классики богословия, как Августин Блаженный.
Восточная же церковь, к которой относится и православие, разрешала
молиться и на других языках. Это право отстаивал один из просветителей
славянских народов — Кирилл, прозванный Философом. Когда Кирилл после
создания (вместе с братом Мефодием) славянской азбуки отправился в Италию,
то его встретили там упреками за отступление от традиций, от канонов,
согласно которым богослужение должно вестись только на языках апостолов и
богословов, т. е. на одном из трех традиционных языков.
Новая «собственная» письменность послужила основой бурного развития
книжной культуры в Киевской Руси, которая до монгольского нашествия была
одним из самых цивилизованных государств средневековой Европы в XI -XIII
веках. Рукописные книги светского содержания, наряду с греческими
богословскими трудами, становятся необходимым знаком приобщенности к
культуре. Книги в эту эпоху держат у себя не только князь и его
приближенные, но и купцы, и ремесленники. Один, живший еще в прошлом веке,
историк русской культуры справедливо заметил, что «нам неизвестно ничего в
XI и XII веках на западноевропейских языках, что превосходило бы
летописание Нестора... и „Песнь о полку Игореве»».
В библиотеке Софийского собора насчитывалось 500 томов, а всего в Киевской
Руси в Х - XIII веках обращалось около 140 тысяч книг нескольких сот
названий. Высшего своего расцвета духовная культура Киевской Руси
домонгольского периода достигла во времена Ярослава Мудрого.
Основная же часть литературы — это ранние церковные песнопения,
сочинения отцов византийского православия — Иоанна Дамаскина, Иоанна
Златоуста, Василия Великого, а также различные хроники, исторические
сочинения, апокрифы — народные религиозные книги, оппозиционные официальной
церкви. Особое место в библиотеке, собранной еще самим Ярославом Мудрым,
занимали переведенные на славянский язык книги. Именно они и были размещены
в Софийском соборе.
Книжная культура Киевской Руси являлась как бы материальной основой той
духовной атмосферы, в которой развивалась философская мысль. Именно в этой
атмосфере рождалась нетрадиционная мысль, свободная от жестких рамок
церковного канона, от заточения в тесную каморку инока, пещеру отшельника.
Здесь формировались идеи не ухода от мира сего, а погружения в него, и
славянский язык, обретший и свою азбуку, способствовал этой известной
независимости от греческих богослужебных книг, пришедших из Византии. Так
образовался на основе болгарской книжности сложный сплав православия и
славянорусского язычества, который на несколько столетий определил характер
и философской мысли, и художественной культуры Киевской Руси.
Литература средневековой Руси несла в себе все содержание философского
знания, выработанного мыслью того времени. Переводная византийская и
болгарская литература, при всем ее значении для ранних этапов культуры
Руси, не могла выразить растущее чувство национального самосознания,
необходимости единства огромного государства, охватывающего многие
разнородные княжества. Кроме того, культура Киевской Руси формировалась в
тесной связи с культурами Византии, южных и западных славян, скандинавских
и тюркских народов. Осознание этой связи и в то же время собственной
неповторимости, своеобразия, определяло и характер воплощения мысли в
духовной культуре средневековой Руси — это были послания, моления,
сказания, политическая публицистика, поучения — жанры нетрадиционные,
свободные от слепого следования книжным канонам, потому связанные с
народным сознанием, самосознанием, с языческими верованиями, с
фольклором.Религиозная форма, обращение к религиозным сюжетам, опора на
образы Ветхого и Нового Завета, характерные для сочинений мыслителей
средневековой Руси, не должны скрывать для нас цельности поисков мысли,
стремление понять и передать и сложные человеческие взаимоотношения, и
оценку различных форм поведения, «деяния» человека, и его отношения к
родной земле. На Русь со времени Владимира стали приезжать церковные
грамотеи, переводчики из Византии, Болгарии, Сербии. Появились, особенно в
период правления Ярослава Мудрого и его сыновей, многочисленные переводы
греческих и болгарских книг как церковного, так и светского содержания.
Переводятся, в частности, византийские исторические сочинения,
жизнеописания христианских святых. Эти переводы становились достоянием
грамотных людей: их с удовольствием читали в княжеской, боярской,
купеческой среде, в монастырях, церквах, где зародилось русское
летописание. Кадры первых русских грамотеев, переписчиков, переводчиков
формировались в школах, которые были открыты при церквах со времени
Владимира I и Ярослава Мудрого, а позднее при монастырях. Есть немало
свидетельств о широком развитии грамотности на Руси в XI—XII вв. Однако она
была распространена в основном лишь в городской среде, особенно в кругу
богатых горожан, княжеско-боярской верхушки, купечества, зажиточных
ремесленников. В сельской местности, в дальних, глухих местах население
было почти сплошь неграмотным.
С XI в. в богатых семьях стали учить грамоте не только мальчиков, но и
девочек. Сестра Владимира Мономаха Янка, основательница женского монастыря
в Киеве, создала в нем школу для обучения девочек.
Ярким свидетельством широкого распространения грамотности в городах и
пригородах являются так называемые берестяные грамоты. В Новгороде найдены
сотни берестяных грамот, говорящих о том, что в Новгороде, Пскове,
Смоленске, других городах Руси люди любили и умели писать друг другу. Среди
писем деловые документы, обмен информацией, приглашение в гости и даже
любовная переписка. Некто Микита написал своей возлюбленной Ульяне на
бересте «От Микиты ко Улианици. Поиде за меня...».
Осталось и еще одно любопытное свидетельство о развитии грамотности на
Руси: так называемые надписи граффити. Их выцарапывали на стенах церквей
любители излить свою душу. Среди этих надписей размышления о жизни, жалобы,
молитвы. Знаменитый Владимир Мономах, будучи еще молодым человеком, во
время церковной службы, затерявшись в толпе таких же молодых князей,
нацарапал на стене Софийского собора в Киеве «Ох тяжко мне» и подписался
своим христианским именем «Василий»
2. Принятие христианства.
В 988 г. при Владимире I в качестве государственной религии было
принято христианство. Началось это, согласно летописи, с прибытия в Киев
посольства волжских булгар, «веры бохмиче», т.е. мусульман, которое будто
бы предложило князю стать почитателем Мухаммеда. В ответ на соблазны со
стороны мусульман узаконить многоженство Владимир, узнав, что их вера
запрещает есть свинину и пить вино, заявил: «Руси есть веселие пить, не
можем без того жити!»
Затем в летописи приведен знаменитый рассказ об испытании вер Владимиром.
Он, разумеется, дошел до нас в обрамлении разного рода легенд, но,
возможно, имеет рациональное зерно. Последнее состоит прежде всего в том,
что киевский князь действительно задумался над необходимостью принять какую-
то монотеистическую религию, по своей сути укреплявшую власть единого
государства. Это было тем более необходимо, что такие религии уже
исповедовали почти все окружавшие Русь государства.
Еще в 962 г. крестился (от Рима) польский князь Мешко. Еще раньше
христианской стала Чехия. На востоке преобладал ислам, но в остатках
некогда могущественной Хазарии доминировало иудейство, последователи
которого были и в Киеве: найдено письмо, происходящее из иудейской общины
(кагала) Киева. К тому же, роль еврейских купцов в Восточной Европе
продолжала сохраняться. Даже в Скандинавии тамошние языческие конунги все
больше склонялись к христианизации, и не за горами было время, когда
шведские короли крестились. Разумеется, не следует преувеличивать влияние
на Руси ислама, а тем более иудаизма. Русь была обречена на христианизацию,
и христианская религия пробивала себе дорогу вопреки всем препятствиям уже
более ста лет. Владимир был осторожным и умным политиком, который стремился
прозондировать все варианты и избрать из них лучший для своего народа.
Наконец, рассказы летописи о зондаже великим князем в области исламской
религии могли бы быть также отброшены в сторону, если бы в нашем
распоряжении не существовало апокрифического рассказа, созданного в Средней
Азии и сохраненного одним источником начала XIII в. Этот источник (автор —
некий Ауфи) повествует о посольстве русского князя Валдемара (здесь это имя
фигурирует как титул) в Хорезм. Дата такого посольства у Ауфи, разумеется,
неверна (она на пятьдесят лет старше Владимира), неверно и утверждение о
принятии русами после этого ислама. Однако и в русской летописи есть
упоминание о посольстве в Волжскую Булгарию, откуда киевские послы могли
направиться и в Хорезм, с которым у Поволжья были давние и прочные связи.
Поэтому вполне можно допустить, что Владимир направил и посольство в
мусульманские страны, а таковыми могли быть именно Волжская Булгария и
Хорезм. Но что его послы могли там увидеть во второй половине 80-х годов Х
в.? Государство Саманидов, еще недавно цветущее и сильное (а ему подчинялся
Хорезм), быстро приходило в упадок и было на краю гибели. И если Владимир
искал религию, способную подкрепить сильную государственную власть, то на
востоке такой власти он в эти годы найти не мог — ее там, в мусульманском
мире, просто не было. А вот Византия являла пример не только внутренней
стабильности. Она была могущественной державой, ведшей успешную политику
как на
востоке (против арабов), так и на западе, на Балканах. Власть императора
была почти неограничена, и греческая церковь ее подкрепляла. К тому же, эта
церковь, в отличие от римской, была, по сути дела, включена в
общегосударственную систему и полностью зависела от императора.
Правда, отношения с Византией со времен Святослава оставались более чем
прохладными, а по утверждению некоторых источников — и просто враждебными.
Однако здесь именно в эти годы появились обстоятельства, которые должны
были такие отношения улучшить.
В Малой Азии то и дело происходили восстания тех или иных мятежных
военачальников. В августе 987 г. один из таких мятежников, Варда Фока,
провозгласил себя императором, а в начале 988 г. его отряды двинулись на
Константинополь. В этой ситуации старший из двух официально правивших тогда
братьев-императоров Василий II обратился за помощью к Владимиру, и
последний на этот призыв откликнулся, направив 6-тысячный отряд, с помощью
которого мятежники были разгромлены. Этот отряд скорее всего состоял из
варягов, с помощью которых Владимир за несколько лет до этого одержал
победу в борьбе с Ярополком. Русская летопись в связи с этим пишет, что
Владимир отпустил этих варягов в Константинополь, одновременно сообщив об
этом императору. Князю был резон отделаться от буйных искателей военных
приключений, а император получил сильную военную поддержку. К месту
сказать, по-видимому, с этого времени такие пришедшие из Руси военные
отряды становятся постоянными в Византии, и мы знаем об их использовании,
например, в войне империи с грузинами в начале XI в. Состояли они не только
из варягов как таковых, но, очевидно, и из славян. Кстати, как раз с этой
поры в Византии функционирует так называемая варяжская дружина, также
многонациональная по своему составу (позже в ней служили и выходцы из стран
Западной Европы).
Помощь империи со стороны Руси была обговорена двумя важными условиями.
Во-первых, императоры обязались отдать в жены князю свою сестру Анну. Во-
вторых, Владимир обещал со своим народом принять христианство. Это был
весьма редкий случай, когда гордые ромейские императоры согласились выдать
византийскую принцессу за «варвара», каковым в их глазах был Владимир.
Русская церковь изначально (по образцу греческой) зависела от великого
князя, и церковные иерархи были самостоятельны лишь в чисто церковных
делах. Показательно, что по рассказам летописи (правда, поздних вариантов)
Владимир обменивался посольствами с римским папой.
Принятие христианства Древней Русью стало значительным шагом в развитии
восточнославянской цивилизации. Следствием его (равно как и иных факторов)
стали существенные, хотя разновременные изменения в этническом, социально-
экономическом, политическом и культурном развитии Руси.
В плане этническом принятие христианства ускорило консолидацию
древнерусской народности, общего предка современных русских, украинцев и
белорусов. Процесс этот начался раньше, но тормозился существованием
местных политических объединений и локальных идеологических (языческих)
центров. Еще для 80—90-х годов Х в. русская летопись оперирует старыми
местными этнополитическими понятиями: радимичи, вятичи, хорваты и т.д. Их в
ту пору меньше, нежели, скажем, для первой половины Х в., но они еще есть.
Очень рано исчезают поляне, вместо древлян как этноса почти столь же рано
появляется территориальное понятие «дереве», «Древлянская земля», вместо
словен ильменских — Новгородская земля. Дольше всего в представлении
киевских летописцев сохраняются понятия вятичи, дреговичи, что, возможно,
объясняется их относительной отсталостью, сравнительно с такими центрами,
как Киев, Новгород, Полоцк. В целом же к рубежу XI в. местные
этнополитические единицы почти полностью исчезают, покрываясь терминами
«Русь», «Русская земля», а ее обитатели именуются русичи, русины, в
иностранных источниках — русы, росы, рутены.
Этому, несомненно, способствовало создание и единой государственности и
единой церковной организации, заменившей разнообразные местные культы.
Нет сомнений, ускорилась и социальная дифференциация древнерусского
общества, формирование господствующего слоя, группировавшегося вокруг
киевского князя и его представителей на местах. Эта консолидирующаяся
древнерусская знать отныне могла опираться и на многосотлетние церковные
каноны, пришедшие из Византии и получившие свои дубликаты на Руси
(церковные уставы Владимира, Ярослава и т.д.).
Следует отметить роль принятия христианства в возникновении и укреплении
земельной собственности на Руси.
Первоначально церковь существовала за счет десятины княжеских доходов,
как определил еще князь Владимир, церковная собственность на землю возникла
раньше боярской и в определенной мере стимулировала появление последней.
Перевод и распространение на Руси византийских сборников права должны были
ускорить эти процессы.
Яснее вырисовывается влияние принятия христиане на политическую структуру
Древнерусского государства. именно здесь отчетливо проявились противоречия
между киевскими князьями, пытавшихся с помощью но религии укрепить
центральную власть, и, в конечном счете, реальным ходом социально-
экономического развития, которое вело «державу Рюриковичей» к неизбежной
победе раздробленности уже на новой основе.
Учение христианства о едином Боге, освящающем власть единого государя,
несомненно, помогло Владимиру окончательно ликвидировать местные княжения.
Но затем князь еще при жизни рассадил своих двенадцать сыновей по важнейшим
восточнославянским городам и землям, рассчитывая таким путем держать в
повиновении недавно им же усмиренные области (вятичей, радимичей и т.д.).
Однако некоторые основы местного сепаратизма сохранились, и опирал они на
местную знать. В последние годы жизни Владимира против него составил
заговор Святополк, сидевший в Туре а буквально накануне кончины великого
князя возмути правивший в Новгороде Ярослав, который через свою мать
Рогнеду был связан с убитым полоцким князем Рогволд Владимир начал
готовиться к походу на Новгород, но за всеми этими событиями стояла
местная знать земель.
Огромную роль сыграло принятие христианства в развитии и формировании
единой древнерусской культуры. Прежде всего, речь идет о возникновении,
точнее распространи письменности и литературы. То, что письменность
появилась на Руси еще раньше, ныне вряд ли кто будет оспаривать.
Деятельность славянских просветителей Кирилла и Мелодия имела в ту пору
практически общеславянское значение, тем более, что македонское наречие, на
котором творили солунские братья, в ту пору было понятно всем славянам, и,
прежде всего южным и восточным. Известны единичные находки надписей на Руси
дохристианской поры, а арабский библиограф ан-Надим, писавший буквально
накануне христианской реформы Владимира, упоминает о переписке русского
князя с каким-то кавказским владетелем, приводя даже образец этих письмен.
(Кстати, выполненный, по-видимому, на бересте!)
Однако письмо, пришедшее на Русь от южных славян, не получило в
дохристианской Руси сколько-нибудь широкого распространения, и нет никаких
оснований говорить о появлении на Руси до Владимира литературы. Так что
широкое внедрение письменности и появление литературы, сначала переводной,
затем оригинальной, следует отнести только к христианскому времени. Кстати,
и «Повесть временных лет» отмечает, что на Руси «не слышали прежде учения
книжного». О том же говорят и все наши конкретные известия о древнерусской
словесности. И в этом распространении славянского письма и появлении
древнерусской литературы несомненна ведущая роль христианства и ранних
деятелей русской церкви.
Если переводная литература поступала в основном первоначально из
Болгарии, то первые оригинальные произведения принадлежат перу русских
духовных лиц. Это митрополит Иларион с его «Словом о законе и благодати» —
проповедью, произнесенной им на гробнице Владимира в Десятинной церкви. Это
упомянутый Иаков Мних и другие. К сожалению, от ранней русской литературы
сохранилось немногое, но, несомненно, и возникновение древнерусского
летописания связано с христианской средой. Если мы посмотрим на «Повесть
временных лет», то легко убедимся, что в росписи событий правления
Владимира видное место занимают упоминания дат, связанных с рождением или
кончиной членов княжеской семьи. Это говорит о том, что летописцы
использовали, скорее всего, церковные записи, обычные в связи с подобного
рода событиями.
Когда появилась ранняя русская летопись, сказать трудно, на сей счет
существуют разные мнения. Скорее всего, однако, это следует отнести уже ко
времени Ярослава Мудрого, когда изложение событий в «Повести временных лет»
приобретает регулярный характер.
Владимир еще при жизни рассадил своих многочисленных сыновей по разным
частям державы, надеясь таким путем сохранить ее единство. Жизнь показала,
однако, что это было сделать нелегко. Народная память прочно удержала об
раз просветителя Древней Руси — из всех ее властителе лишь Владимир стал
героем русских былин, где вместе с ни] действуют другие лица, также имеющие
своих исторически прототипов (Добрыня Никитич, Путята и др.). Это
показывает, пожалуй, лучше всех ученых рассуждений истину историческую роль
великого князя, хакана земли Русской как его именовал Иларион, — Владимира
Святого.
Христианство на Руси проповедовал еще апостол Андрей Первозванный - один
из учеников Христа. В начале нашей эры апостол Андрей - старший брат
апостола Петра отправился в Скифию. Как свидетельствует "Повесть временных
лет", апостол Андрей поднялся до среднего течения Днепра, установил на
киевских холмах крест и предсказал, что Киев будет "матерью городов
русских". Дальнейший путь апостола лежал через Новгород, где, по словам
летописца, его привела в изумление русская баня, на Балтику и далее вокруг
Европы в Рим. Рассказы о последующих крещениях отдельных групп населения
Руси (во время Аскольда и Дира, Кирилла и Мефодия, княгини Ольги и др.)
показывают, что христианство постепенно входило в жизнь древнерусского
общества.
Крещение Владимира и его приближенных было совершено в г. Корсуни
(Херсонесе) - центре византийских владений в Крыму (Херсонес располагается
в черте нынешнего Севастополя). Ему предшествовало участие киевской дружины
в борьбе византийского императора Василиям II с мятежом полководца Варды
Фоки. Император победил, по не выполнил своего обязательства - отдать за
Владимира свою дочь Анну. Тогда Владимир осадил Корсунь и принудил
византийскую царевну выйти замуж в обмен на крещение "варвара", которого
давно привлекала греческая вера.
Владимир, крестившись сам, крестил своих бояр, а затем и весь народ.
Распространение христианства зачастую встречало сопротивление населения,
почитавшего своих языческих богов. Христианство утверждалось медленно. На
окраинных землях Киевской Руси оно установилось много позднее, чем в Киеве
и Новгороде.
Принятие христианства имело большое значение для дальнейшего развития
Руси. Христианство с его идеей вечности человеческой жизни (бренная земная
жизнь предшествует вечному пребыванию в раю или аду души человека после его
смерти) утверждало идею равенства людей перед Богом. По новой религии путь
в рай открыт как богатому вельможе, так и простолюдину в зависимости от
честного исполнения ими своих обязанностей на земле.
"Божий слуга" - государь был, по византийским традициям, и справедливым
судьей во внутригосударственных делах, и доблестным защитником границ
державы. Принятие христианства укрепляло государственную власть и
территориальное единство Киевской Руси. Оно имело большое международное
значение, заключавшееся в том, что Русь, отвергнув "примитивное" язычество,
становилась теперь равной другим христианским странам, связи с которыми
значительно расширились. Наконец, принятие христианства сыграло большую
роль в развитии русской культуры, испытавшей на себе влияние византийской,
через нее и античной культуры.
Во главе русской православной церкви был поставлен митрополит,
назначаемый константинопольским патриархом; отдельные области Руси
возглавляли епископы, которым подчинялись священники в городах и селах.
Все население страны было обязано платить налог в пользу церкви
-"десятину" (термин происходит от размеров налога, составлявшего на первых
порах десятую часть дохода населения). Впоследствии размер этого налога
изменился, а его название осталось прежним. Митрополичья кафедра, епископы,
монастыри (первый из них Киево-Печерский, основанный в первой половине XI
в., получил название от пещер - пе-чер, в которых первоначально селились
монахи) вскоре превратились в крупнейших земельных собственников, оказавших
огромное влияние на ход исторического развития страны. В домонгольские
времена на Руси было до 80 монастырей. В руках церкви был суд, ведавший
делами об антирелигиозных преступлениях, нарушениях нравственных и семейных
норм.
Принятие христианства в православной традиции стало одним из
определяющих факторов нашего дальнейшего исторического развития.
3.Влияние христианства на архитектуру и искуство.
Недаром говорят, что архитектура — это душа народа, воплощенная в камне.
К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была
страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема,
избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и
народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие
строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с
окружающей природой. Если деревянная архитектура восходит в основном к Руси
языческой, то архитектура каменная связана с Русью уже христианской.
Подобного перехода не знала Западная Европа, издревле строившая и храмы, и
жилища из камня. К сожалению, древние деревянные постройки не сохранились
до наших дней, но архитектурный стиль народа дошел до нас в позднейших
деревянных сооружениях, в древних описаниях и рисунках. Для русской
деревянной архитектуры была характерна многоярусность строений, увенчивание
их башенками и теремами, наличие разного рода пристроек — клетей,
переходов, сеней. Затейливая художественная резьба по дереву была
традиционным украшением русских деревянных строений. Эта традиция живет в
народе и до настоящей поры.
Мир Византии, мир христианства, стран Кавказа привнес на Русь новый
строительный опыт и традиции: Русь восприняла сооружение своих церквей по
образу крестово-купольного храма греков: квадрат, расчлененный четырьмя
столбами, составляет его основу; примыкающие к подкупольному пространству
прямоугольные ячейки образуют архитектурный крест. Но этот образец
греческие мастера, прибывшие на Русь, начиная со времени Владимира, а также
работающие с ними русские умельцы применяли к традициям русской деревянной
архитектуры, привычной для русского глаза и милой сердцу. Если первые
русские храмы, в том числе Десятинная церковь, в конце Х в. были выстроены
греческими мастерами в строгом соответствии с византийскими традициями, то
Софийский собор в Киеве отразил сочетание славянских и византийских
традиций: на основу крестово-купольного храма были поставлены тринадцать
веселых глав нового храма. Эта ступенчатая пирамида Софийского собора
воскресила стиль русского деревянного зодчества.
Софийский собор, созданный в пору утверждения и возвышения Руси при
Ярославе Мудром, показал, что строительство — это тоже политика. Этим
храмом Русь бросила вызов Византии, ее признанной святыне — Константине
польскому Софийскому собору. В XI в. выросли Софийские соборы в других
крупных центрах Руси — Новгороде Полоцке, и каждый из них претендовал на
свой, независимый от Киева престиж, как и Чернигов, где был сооружен
монументальный Спасо-Преображенский собор. По всей Руси были построены
монументальные многокупольные храмы с толстыми стенами, маленькими
оконцами, свидетельства мощи и красоты.
Большого расцвета архитектура достигла в годы правления Андрея
Боголюбского во Владимире-на-Клязьме. С его именем связаны постройка
Успенского собора во Владимире красиво расположенного на крутом берегу
Клязьмы, белокаменного дворца в селе Боголюбове, «Золотых ворот» во
Владимире — мощного белокаменного куба, увенчанного златоглавой церковью.
При нем же было создано чудо русской архитектуры — храм Покрова на Нерли.
Князь построил эту церковь неподалеку от своих палат после кончины любимого
сына Изяслава. Эта небольшая однокупольная церковь стала поэмой из камня, в
которой гармонично сочетаются скромная красота природы, тихая грусть,
просветленная созерцательность архитектурных линий.
Древнерусское искусство — живопись, скульптура, музыка — с принятием
христианства также пережило ощутимые перемены. Языческая Русь знала все эти
виды искусства, но в чисто языческом, народном выражении. Древние резчики
по дереву, камнерезы создавали деревянные и каменные скульптуры языческих
богов, духов. Живописцы разрисовывали стены языческих капищ, делали эскизы
магических масок, которые затем изготовлялись ремесленниками; музыканты,
играя на струнных и духовых деревянных инструментах, увеселяли племенных
вождей, развлекали простой народ.
Христианская церковь внесла в эти виды искусства совершенно иное
содержание. Церковное искусство подчинено высшей цели — воспеть
христианского Бога, подвиги апостолов, святых, деятелей церкви. Если в
языческом искусстве «плоть» торжествовала над «духом» и утверждалось все
земное, олицетворяющее природу, то церковное искусство воспевало победу
«духа» над плотью, утверждало высокие подвиги человеческой души ради
нравственных принципов христианства. В византийском искусстве, считавшемся
в те времена самым совершенным в мире, это нашло выражение в том, что там и
живопись, и музыка, и искусство ваяния создавались в основном по церковным
канонам, где отсекалось все, что противоречило высшим христианским
принципам. Аскетизм и строгость в живописи (иконопись, мозаика, фреска),
возвышенность, «божественность» греческих церковных молитв и песнопений,
сам храм, становящийся местом молитвенного общения людей, — все это было
свойственно византийскому искусству. Если та или иная религиозная,
богословская тема была в христианстве раз и навсегда строго установлена, то
и ее выражение в искусстве, по мнению византийцев, должно было выражать эту
идею лишь раз и навсегда установленным образом; художник становился лишь
послушным исполнителем канонов, которые диктовала церковь.
И вот перенесенное на русскую почву каноническое по содержанию, блестящее
по своему исполнению искусство Византии столкнулось с языческим
мировосприятием восточных славян, с их радостным культом природы — солнца,
весны, света, с их вполне земными представлениями о добре и зле, о грехах и
добродетелях. С первых же лет византийское церковное искусство на Руси
испытало на себе всю мощь русской народной культуры и народных эстетических
представлений.
Выше уже шла речь о том, что однокупольный византийский храм на Руси XI
в. преобразовался в многокупольную пирамиду, основу которой составляло
русское деревянное зодчество. То же произошло и с живописью. Уже в XI в.
строгая аскетическая манера византийской иконописи превращалась под кистью
русских художников в портреты, близ кие к натуре, хотя русские иконы и
несли в себе все черты условного иконописного лика. В это время прославился
печерский монах-живописец Алимпий. Про Алимпия рассказывали, что
иконописание было главным средством его существования. Но заработанное он
тратил весьма своеобразно: на одну часть покупал все, что было необходимо
для его ремесла, другую отдавал беднякам, а третью жертвовал в Печерский
монастырь.
Наряду с иконописью развивалась фресковая живопись мозаика. Фрески
Софийского собора в Киеве показываю! манеру письма здешних греческих и
русских мастеров, и? приверженность человеческому теплу, цельности и
простоте На стенах собора мы видим и изображения святых, и семья Ярослава
Мудрого, и изображение русских скоморохов, животных. Прекрасная
иконописная, фресковая, мозаична» живопись наполняла и другие храмы Киева.
Известны своей большой художественной силой мозаики Михайловского
Златоверхого монастыря с их изображением апостолов, святых, которые
потеряли свою византийскую суровость; лики их стали более мягкими,
округлыми.
Позднее складывалась новгородская школа живописи. Ее характерными чертами
стали ясность идеи, реальность изображения, доступность. От XII в. до нас
дошли замечательные творения новгородских живописцев: икона «Ангел Златые
власы», где при всей византийской условности облика Ангела чувствуется
трепетная и красивая человеческая душа. Или икона «Спас Нерукотворный»
(также XII в.), на которой Христос со своим выразительным изломом бровей
предстает грозным, все понимающим судьей человеческого рода. В иконе
«Успение Богородицы» в лицах апостолов запечатлена вся скорбь утраты. И
таких шедевров Новгородская земля дала немало. Достаточно вспомнить,
например, знаменитые фрески церкви Спаса на Нередице близ Новгорода (конец
XII в.).
Широкое распространение иконописной, фресковой живописи было характерно и
для Чернигова, Ростова, Суздаля, позднее Владимира-на-Клязьме, где
замечательные фрески, изображающие «Страшный суд», украшали Дмитриевский
собор.
В начале XIII в. прославилась ярославская школа иконописи. В монастырях и
церквах Ярославля было написано немало превосходных иконописных
произведений. Особенно известна среди них так называемая «Ярославская
Оранта», изображавшая Богородицу. Ее прообразом стало мозаичное изображение
Богородицы в Софийском соборе в Киеве работы греческих мастеров,
запечатлевших суровую властную женщину, простирающую руки над
человечеством. Ярославские же искусники сделали облик Богородицы теплее,
человечнее. Это прежде всего мать-заступница, несущая людям помощь и
сострадание. Византийцы видели Богородицу по-своему, русские живописцы — по-
своему.
На протяжении долгих веков на Руси развивалось, совершенствовалось
искусство резьбы по дереву, позднее — по камню. Деревянные резные украшения
вообще стали характерной чертой жилищ горожан и крестьян, деревянных
храмов.
Белокаменная резьба Владимиро-Суздальской Руси, особенно времени Андрея
Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, в украшениях дворцов, соборов
стала примечательной чертой древнерусского искусства вообще.
Прекрасной резьбой славились утварь и посуда. В искусстве резчиков с
наибольшей полнотой проявлялись русские народные традиции, представления
русичей о прекрасном и изящном. Знаменитый художественный критик второй
половины XIX — начала XX в. Стасов писал: «Есть еще пропасть людей, которые
воображают, что нужно быть изящным только в музеях, в картинах и статуях, в
громадных соборах, наконец, во всем исключительном, особенном, а что
касается до остального, то можно расправляться как ни попало — дескать,
дело пустое и вздорное... Нет, настоящее, цельное, здоровое в самом деле
искусство существует лишь там, где потребность в изящных формах, в
постоянной художественной внешности простерлась уже на сотни тысяч вещей,
ежедневно окружающих нашу жизнь». Древние русичи, окружая свою жизнь
постоянной скромной красотой, давно подтвердили справедливость этих слов.
Это касалось не только резьбы по дереву и камню, но и многих видов
художественных ремесел. Изящные украшения, подлинные шедевры создавали
древнерусские ювелиры — золотых и серебряных дел мастера. Они делали
браслеты, серьги, подвески, пряжки, диадемы, медальоны, отделывали золотом,
серебром, эмалью, драгоценными камнями утварь, посуду, оружие, С особенными
старанием и любовью мастера-искусники украшали оклады икон, а также книги.
Примером может служить искусно отделанный кожей, ювелирными украшениями
оклад «Остромирова евангелия», созданного по заказу киевского посадника
Остромира во времена Ярослава Мудрого.
До сих пор вызывают восхищение сделанные киевским ремесленником серьги
(XI—XII вв.): кольца с полукруглыми щитами, к которым припаяны по шесть
серебряных конусов с шариками и 500 колечками диаметром 0,06 см из
проволоки диаметром 0,02 см. На колечках закреплены крошечные зернышки
серебра диаметром 0,04 см. Как делали это люди, не располагая
увеличительными приборами, представить себе трудно.
Составной частью искусства Руси являлось музыкальное, певческое
искусство. В «Слове о полку Игореве» упоминается легендарный сказитель-
певец Боян, который «напускал» свои пальцы на живые струны и они «сами
князьям славу рокотали». На фресках Софийского собора мы видим изображение
музыкантов, играющих на деревянных духовых и струнных инструментах — лютне
и гуслях. Из летописных сообщений известен талантливый певец Митус в
Галиче. В некоторых церковных сочинениях, направленных против славянского
языческого искусства, упоминаются уличные скоморохи, певцы, танцоры;
существовал и народный кукольный театр. Известно, что при дворе князя
Владимира, при дворах других видных русских властелинов во время пиров
присутствующих развлекали певцы, сказители, исполнители на струнных
инструментах.
И, конечно, важным элементом всей древнерусской культуры являлся фольклор
— песни, сказания, былины, пословицы, поговорки, афоризмы. В свадебных,
застольных, похоронных песнях отражались многие черты жизни людей того
времени. Так, в древних свадебных песнях говорилось и о том времени, когда
невест похищали, «умыкали» (конечно, с их согласия), в более поздних —
когда их выкупали, а в песнях уже христианского времени шла речь о согласии
и невесты, и родителей на брак.
Целый мир русской жизни открывается в былинах. Их основной герой — это
богатырь, защитник народа. Богатыри обладали огромной физической силой.
Так, о любимом русском богатыре Илье Муромце говорилось: «Куда не махнет,
тут и улицы лежат, куда отвернет — с переулками». Одновременно это был
очень миролюбивый герой, который брался за оружие лишь в случае крайней
необходимости. Как правило, носителем такой неуемной силы является выходец
из народа, крестьянский сын. Народные богатыри обладали также огромной
чародейской силой, мудростью, хитростью. Так, богатырь Волхв Всеславич мог
обернуться сизым соколом, серым волком, мог стать и Туром-Золотые рога.
Народная память сохранила образ богатырей, которые вышли не только из
крестьянской среды, — боярский сын Добрыня Никитич, представитель
духовенства хитрый и изворотливый Алеша Попович. Каждый из них обладал
своим характером, своими особенностями, но все они были как бы выразителями
народных чаяний, дум, надежд. И главной из них была защита от лютых врагов.
В былинных обобщенных образах врагов угадываются и реальные
внешнеполитические противники Руси, борьба с которыми глубоко вошла в
сознание народа. Под именем Тугарина просматривается обобщенный образ
половцев с их ханом Тугорканом, борьба с которым заняла целый период в
истории Руси последней четверти XI в. Под именем «Жидовина» выводится
Хазария, государственной религией которой было иудейство. Русские былинные
богатыри верно служили былинному же князю Владимиру. Его просьбы о защите
Отечества они выполняли, к ним он обращался в решающие часы. Непростыми
были отношения богатырей и князя. Были здесь и обиды, и непонимание. Но все
они — и князь и герои в конце концов решали одно общее дело —
дело народа. Ученые показали, что под именем князя Владимира не
обязательно имеется в виду Владимир I. В этом образе слился обобщенный
образ и Владимира Святославича — воителя против печенегов, и Владимира
Мономаха — защитника Руси от половцев, и облик других князей — смелых,
мудрых, хитрых. А в более древних былинах отразились легендарные времена
борьбы восточных славян с киммерийцами, сарматами, скифами, со всеми теми,
кого степь столь щедро посылала на завоевание восточнославянских земель.
Это были старые богатыри совсем древних времен, и былины, повествующие о
них, сродни эпосу Гомера, древнему эпосу других европейских и
индоевропейских народов.
Культура народа неразрывно связана с его бытом, повседневной жизнью,
как и быт народа, определяемый уровнем | развития хозяйства страны, тесно
связан с культурными процессами. Народ Древней Руси жил как в больших для
своего времени городах, насчитывающих десятки тысяч человек, так и в селах
в несколько десятков дворов и деревнях, особенно на северо-востоке страны,
в которых группировалось по два-три двора.
Все свидетельства современников говорят о том, что Киев был большим и
богатым городом. По своим масштабам, множеству каменных зданий-храмов,
дворцов он соперничал с другими тогдашними европейскими столицами. Недаром
дочь Ярослава Мудрого Анна Ярославна, вышедшая замуж во Францию и
приехавшая в Париж XI в., была удивлена провинциальностью французской
столицы по сравнению с блистающим на пути из «варяг в греки» Киевом. Здесь
сияли своими куполами златоверхие храмы, поражали изяществом дворцы
Владимира, Ярослава Мудрого, Всеволода Ярославича, удивляли
монументальностью, замечательными фресками Софийский собор, Золотые ворота
— символ побед русского оружия. А неподалеку от княжеского дворца стояли
бронзовые кони, вывезенные Владимиром из Херсонеса; в старом городе
находились дворцы видных бояр, здесь же на горе располагались и дома
богатых купцов, других видных горожан, духовенства. Дома украшались
коврами, дорогими греческими тканями. С крепостных стен города можно было
видеть в зеленых кущах белокаменные церкви Печерского, Выдубицкого и других
киевских монастырей.
Во дворцах, богатых боярских хоромах шла своя жизнь — здесь располагались
дружинники, слуги, толпилась бес-
численная челядь. Отсюда шло управление княжествами, городами, селами,
здесь судили и рядили, сюда свозились дани и подати. На сенях, в просторных
гридницах нередко проходили пиры, где рекой текло заморское вино и свой
родной «мед», слуги разносили огромные блюда с мясом и дичью. Женщины
сидели за столом на равных с мужчинами. Женщины вообще принимали активное
участие в управлении, хозяйстве, других делах. Известно немало женщин —
деятельниц такого рода: княгиня Ольга, сестра Мономаха Янка, мать Даниила
Галицкого, жена Андрея Боголюбского и др. Гусляры услаждали слух именитых
гостей, пели им «славу», большие чаши, рога с вином ходили по кругу.
Одновременно происходила раздача пищи, мелких денег от имени хозяина
неимущим. На всю Русь славились такие пиры и такие раздачи во времена
Владимира I.
Любимыми забавами богатых людей были соколиная, ястребиная, псовая охота.
Для простого люда устраивались скачки, турниры, различные игрища.
Неотъемлемой частью древнерусского быта, особенно на Севере, впрочем, как и
в поздние времена, являлась баня.
В княжеско-боярской среде в три года мальчика сажали на коня, затем
отдавали его на попечение и выучку пестуну (от «пестовать» — воспитывать).
В 12 лет молодых князей вместе с видными боярами-советниками отправляли на
управление волостями и городами.
Внизу, на берегах Днепра шумел веселый киевский торг, где, кажется,
продавались изделия и продукты не только со всей Руси, но и со всего
тогдашнего света, включая Индию и Багдад.
По склонам гор к Подолу спускались разнообразные — от хороших деревянных
домов до убогих землянок — жилища ремесленников, работных людей. У причалов
Днепра и Почайны теснились сотни больших и малых судов. Были здесь и
огромные княжеские многовесельные и многопарусные ладьи, и купеческие
усадистые насады, и бойкие, юркие лодочки.
По улицам города сновала пестрая разноязыкая толпа. Проходили здесь бояре
и дружинники в дорогих шелковых одеждах, в украшенных мехом и золотом
плащах, в епанчах, в красивых кожаных сапогах. Пряжки их плащей были
сделаны из золота и серебра. Появлялись и купцы в добротных льняных рубахах
и шерстяных кафтанах, сновали и люди победнее, в холщовых домотканых
рубахах и портах. Богатые женщины украшали себя золотыми и серебряными
цепями, ожерельями из бисера, который очень любили на Руси, серьгами,
другими ювелирными изделиями из золота и серебра, отделанными эмалью,
чернью. Но были украшения и попроще, подешевле, сделанные из недорогих
камешков, простои металла — меди, бронзы. Их с удовольствием носили
небогатые люди. Известно, что женщины уже тогда носили традиционную русскую
одежду — сарафаны; голову накрывали убрусами (платками).
Похожие храмы, дворцы, такие же деревянные дома I такие же полуземлянки
на окраинах стояли и в других русских городах, так же шумели торги, а в
праздники нарядны» жители заполняли узкие улицы.
Своя жизнь, полная трудов, тревог, текла в скромны;
русских селах и деревнях, в рубленых избах, в полуземлянках с печками-
каменками в углу. Там люди упорно боролись за существование, распахивали
новые земли, разводил! скот, бортничали, охотились, оборонялись от «лихих»
людей а на юге — от кочевников, вновь и вновь отстраивали со жженные
врагами жилища. Причем, нередко пахари выходи ли в поле вооруженные
рогатинами, дубинами, луком и стрелами, чтобы отбиться от половецкого
дозора. Долгим! зимними вечерами при свете лучин женщины пряли, мужчины
пили хмельные напитки, мед, вспоминали минувшие дни слагали и пели песни,
слушали сказителей и сказительниц былин, ас деревянных полатей, из дальних
углов за ними любопытством и интересом наблюдали глаза маленьких русичей,
чья жизнь, полная таких же забот и тревог, была еще впереди.
Список использованной литературы:
История России с древнейших времен до нащих дней
/А.Н. Сахаров,А.П.Новосельцев/
История Росии /А.С.Орлов В.А. Георгиев/
Философская антропология /Б.И. Марков/
|Санкт-Петербургская государственная инженерно-экономическая академия |
Санкт-Петербург
1999 год
РЕФЕРАТ
ПО КУЛЬТУРОЛОГИИ
«КРЕЩЕНИЕ РУСИ»
План:
Зарождение культуры на Руси.
Принятие христианства.
Влияние христианства на архитектуру и искусство. |
