Россия в годы интервенции и гражданской войны (1918-1920гг.). "Белое движение", его состав и цели - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    1

Бескровно получив власть в октябре 1917г Советское правительство делало всё возможное, чтобы избежать крупномасштабной гражданской войны. Известный тезис о “превращении войны империалистической в войну гражданскую” имел чисто теоретический характер и никакого воздействия на общественную практику не оказал. После Февраля он был снят, заменен лозунгом справедливого демократического мира. После Октября, во время наступления немцев был, выдвинут лозунг “Социалистическое отечество в опасности”.

С целью предотвратить столкновение, было сделано много примирительных жестов: отмена смертной казни (первый декрет 2 съезда Советов), освобождение без наказания участников первых антисоветских мятежей, в том числе их руководителей (генералов Корнилова, Кранова и Каледина). Отказ от репрессий по отношению к членам временного правительства и перешедших в подполье депутатам учредительного собрания, даже отказ от репрессий против участников опасного мятежа левых эсеров в июле 1918г в Москве (были расстреляны лишь 13 сотрудников ВЧК, причастных к убийству посла Мирбаха) и амнистия в честь первой годовщины октября.

Первые месяцы Советской власти породили надежды на мирный исход революции без крупномасштабной войны. Первые шаги Советского правительства направлены на решение хозяйственного и культурного строительства, на реализацию крупных программ. Например: открытие в 1918г большого числа (33) научных институтов, организации ряда геологических экспедиций, начало строительства сети электростанций или программа “Памятники республики”. Никто не начинает таких дел, если считает неминуемой близкую войну.

В целом Советское государство создавало механизм, подавляющей тенденцию к гражданской войне и в своей политике оно, правительство, не сделало тяжелых и тем более очевидных тогда ошибок. Даже объявление красного

    2

террора, а это действие многие считают или ошибочным или преступным не является первопричиной национальной катастрофы России.

Террор (от франц. слово “ужас”) государства обычно имеет целью подавить эскалацию действий его внутренних врагов созданием обстановки страха, парализующего волю к сопротивлению. Для этого проводится краткая, но интенсивная и, главное, наглядная, вызывающая шок репрессия. Принцип террора неотъемлемая часть революционной традиции нового времени, он юридически обоснован Робеспьером и философски Кантом. В России все революционные партии принимали идею террора, социал-демократы отрицали лишь террор индивидуальный. Советское государство объявило красный террор как ответ на обострившийся летом 1918г белый террор после покушения на В. И. Ленина 30 августа (в организации белого террора, были, кстати, замещены английские спец службы, что признаёт в своих мемуарах посол Локкарт). Государственным документом, вводившим эту меру, было воззвание ВЦИК (от 2 сентября), выполняющим её органом-ВЧК. Самой крупной акцией был расстрел в Петрограде 512 представителей высшей буржуазной элиты (бывших сановников и министров, даже профессоров). Списки расстрелянных вывешивались (по офиц. данным всего в Петрограде было расстреляно около 800 человек). Прекращен красный террор был постановлением 6 Всероссийского съезда 6 ноября 1918г. Станкевич В. Б. , занимавший в 1917г пост комиссара временного правительства в эмиграции писал, отвечая тем, кто возлагал вину за террор на большевиков: “Мы защищались”. Но ведь и большевики тоже защищаются. И террор и массовые казни появились лишь после того, как мы объявили им войну. Видимо террор скорее подтолкнул к расширению гражданской войны, чем отвратил от неё. Парализовать сопротивление Советской власти с помощью страха не удалось. Во всяком случае, он привел к резкому размежеванию и “очистил тыл” вызвал массовый

    3

отъезд активных противников Советской власти в места формирования Белой армии (например, в Казани во время террора было расстреляно 8 человек, т к “все контрреволюционеры успели сбежать”).

Важнейшим испытанием, когда наш народ был поставлен перед выбором стала гражданская война. Гражданская война–катастрофа более страшная, чем война с внешним врагом, поскольку в ней нет тыла, она разрушает всю ткань хозяйства. “Всем известно, - писал Ленин, - что война нам эта навязана; в начале 1918г мы старую войну кончили и новой не начинали; все знают, что против нас пошли белогвардейцы на западе, на юге, на востоке только благодаря помощи Антанты”. (соч. , т. 29 стр 48) Строго говоря белые втянулись в полномасштабную гражданскую войну как её “второй эшелон”. Первым актом систематической войны была высадка английских войск на Севере и мятеж чехословацкого корпуса в Поволжье. Роль запада в порождении нашей гражданской войны в последнее время как-то недооценивается. А в то время она была всем очевидна. Ленин говорил 2 декабря 1919г, как о вещи общеизвестной: “Всемирный империализм, который вызвал у нас в сущности говоря гражданскую войну и виновен в её затягивании”. (т 39 стр. 342) Вторым важным моментом, вернее сказать, главной причиной возникновения гражданской войны выдвигается экспроприация частной собственности, (земли, предприятий, финансов). На деле никто и никогда не идет на смерть ради собственности. Причины гражданских войн лежат в сфере ценностей (идеалов). Изъятие собственности воспринимается как нестерпимое посягательство на порядок, признаваемый законным и справедливым. То есть к войне побуждает ненависть, категория духовная. Нарастание такой ненависти в среде имущих классов и значительной части культурного слоя России, отмечалось уже начиная с лета 1917г. Темная ненависть к “восставшему Хаму”

    4

приобрела приемлемые формы ненависти к политической власти большевиков как узурпаторов и губителей России. Но она возникла до прихода большевиков. В. Шульгин пишет в воспоминаниях: “Пулемётов–вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно, в его берлогу, вырвавшегося на свободу страшного зверя”. На деле за политическими категориями стоял социальный расизм–невозможности вытерпеть власти “низших классов”. Дикой ненавистью к “русскому простонародью” пронизана и широко разрекламированная книга И. А. Бунина “Окаянные дни”. Вот как Бунин воспринимает чисто физически, тех, против которых уже готовилась гражданская война. Он описывает рядовую рабочую демократию в Москве 25 февраля 1918г, когда до реальной войны было еще далеко: “Знамёна, плакаты, музыка и, кто в лес, кто по дрова, в сотни глоток

-Вставай подымайся рабочий народ! Голоса утробные, первобытные, лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские”. Кстати это и есть самая настоящая русофобия. И все же гражданская война была порождена не только классовым, но и цивилизационным конфликтом–по вопросу о том, как надо жить в России, в чем правда и совесть. П. А. Сорокин в работе “Причины войны и условия мира” опубликованный в 1944 году пишет “гражданские войны возникали от быстрого и коренного изменения внешних ценностей в одной части данного общества, тогда как другая либо не принимала перемены, либо двигались в противоположную сторону”. Народ России в разгаре войны был расколот примерно пополам (значит не по классовому признаку). В армии Колчака, на пример были воинские части из Ижевских и Воткинских рабочих. Вот как разделился культурный слой России, который представляли офицеры Красной Армии, служили 70-75 тыс. офицеров, т. е. 30% всего офицерского корпуса России. В Белой армии служили 100 тыс. это 40%, остальные

    5

бывшие офицеры уклонились от участия в военном конфликте. В Красной армии было 639 генералов и офицеров генерального штаба, в Белой 750 цвет Российского офицерства разделялся по полам. При этом офицеры, за редким исключением не становились на “классовую позицию” большевиков и не вступали в партию. Они выбрали красных как выразителей определённого цивилизованного пути, который принципиально расходится с тем, по которому пошли белые.

Отдельным важным этапом в экономической и социальной политике Советского государства был военный коммунизм. Он был даже больше, чем политикой, на время он стал образом жизни и образом мышления–это был особый, чрезвычайный период жизни общества в целом. Главные признаки военного коммунизма–перекос центра тяжести экономической политики с производства на распределение. Это происходит, когда слад производства достигает такого критического уровня, что главное для выживания общества становится распределение того, что имеется в наличии. Поскольку жизненные ресурсы пополняются в малой степени, возникает их резкая нехватка и при распределении через свободный рынок, их цены подскочили так высоко, что самые необходимые для жизни продукты стали бы недоступны для большой части населения. Поэтому вводится уравнительное нерыночное распределение. На нерыночной основе (возможно даже с применением насилия) государство отчуждает продукты производства, особенно продовольствие. Резко снижается денежное обращение в стране. Продовольственные и промышленные товары распределяются по карточкам– по фиксированным низким ценам или бесплатно (в Советской России в конце 1920 –начале 1921г даже отменялась плата за жильё, пользовались электроэнергией, топливом, телеграфом, телефоном и т. д. ). Государство вводит всеобщую трудовую повинность, а в некоторых отраслях (например, на транспорте) военное положение, так что все работники считаются мобилизованными. Эти общие

    6

признаки военного коммунизма с той или иной спецификой наблюдались и во время Великой Французской революции, в Германии во время первой войны, в России в 1918–1921г, в Великобритании во время Второй мировой войны. Таким образом, военный коммунизм как особый уклад хозяйства не имеет ничего общего ни с коммунистическим учением, ни с тем более марксизмом. Сами слова “военный коммунизм” просто означают, что в период тяжелой разрухи общество (социум) обращается в общину (коммуну)–как войны. Наиболее очевидной и понятной частью военного коммунизма были чрезвычайные продовольственные меры. Декретом ВЦИК 9 мая 1918г в стране была введена продовольственная диктатура. Наркому продовольствия были предоставлены чрезвычайные полномочия. Хлебная монополия и твердые цены были введены еще временным правительством, но не выполнялись. Советский декрет был более суров, он предусматривал применение вооруженной силы в случае оказания противодействия “отбиранию хлеба или продовольственных продуктов”. Крестьянам устанавливались нормы душевного потребления: 12 пудов зерна, 1 пуд крупы на год и т. д. Сверх этого весь хлеб считался излишками и подлежал отчуждению. Летом и осенью 1918г наркомпрод посылал в хлебные районы страны рабочие продовольственные отряды. Половина добытого ими зерна поступала предприятию, сформировавшему отряд, половина передавалась наркомпроду. В отряды сначала рабочие посылались по очереди. Эти отряды составляли затем единую Продармию, которая к декабрю 1918г насчитывала 41 тыс. человек. 11 января 1919г СНК принимает декрет о продовольственной развертке, согласно которому все количество хлеба и фуража, необходимо для удовлетворения государственных потребностей. Развертывалось между производящими хлеб губерниями и дальше между уездами, волостями, деревнями и дворами (не пользовался принцип круговой поруки). Крестьянам 7

оставляли определенное количество продовольствия для питания, фураж для скота и зерно для посева. Всё остальное зерно подлежало изъятию за деньги (т. к. деньги потеряли в то время своё значение, фактически у крестьян отбирали излишки хлеба бесплатно). Эти чрезвычайные меры дали определённые результаты. Если в 1917 18гг было заготовлено только 30 млн. пудов, а в 1919–20гг 260 млн. пудов. Угроза голодной смерти (но не угроза голода) в городах и в армии была устранена.

Пайками было обеспечено практически всё городское население и часть сельских кустарей, всего 34 млн. человек. За счет прямого внерыночного распределения, городское население получало от 20 до 50% потребляемого продовольствия (эта величина колебалась от губернии к губернии). Остальное давал черный рынок (мешочничество), на который власти смотрели сквозь пальцы. В сентябре 1918г рабочим было разрешено привозить в город продукты питания в количестве до полутора пудов. Эта временная мера продлевалась, а потом была узаконена. В последнее время, особенно в годы перестройки продовольственные меры Советского государства трактовались в прессе крайне поверхностно, а частично и недобросовестно. Умалчивалось, что продразверстку в России ввело правительство ещё 2 декабря 1916г, когда государство царской России было добито нехваткой хлеба. Количество подлежащего сдаче хлеба составляло 772 млн. пудов. Временное правительство также вводит хлебную монополию уже 25 марта. Как видим, вроде бы не имеющее никакого отношения к коммунистам министры царского правительства и министры временного идут на меру, присущую военному коммунизму. Но продразверстка, введенная и царским и временным правительством, провалилась из-за беспомощности государственного аппарата. Продразверстка, введенная Советским правительством, была успешной не из-за жестокости продотрядов (хотя эксцессов не могло не быть), причина в том что

    8

крестьянство, получившее от Советской власти землю и освобождение от долгов выкупных и арендных платежей, не пошло на конфликт с властью (хотя, разумеется, реквизициям сопротивлялись, нередко возникали и вооруженные столкновения). Обеспечить минимальное снабжение города через рынок при быстрой инфляции, разрухе в промышленности и отсутствие товарных запасов, было невозможно. Реально покупать хлеб на свободном рынке рабочие не могли. Ни один автор, критикующий политику военного коммунизма, в 1918-20гг не сказал, каким образом следовало обеспечить город, минимумом хлеба, не прибегая к такой мере. На протяжении последних лет в общественное сознание нагнетается представлении о Белом движении, начинавшем гражданскую войну в 1918г, как носителей русского государственного патриотизма. Рисуется лубочная картина, представляющая белых как корнетов и поручиков, вставших “за веру, царя и отечество” и в свободную от боев минуту со слезами на глазах певших “Боже царя храни”. Эта картинка совершенно не верна, недаром генерал Я. А. Слащов-Крынский (прообраз генерала Хлудова в пьесе М. Булгакова “Бег”), покидая Белую армию, написал статью “Лозунги русского патриотизма на службе Франции” где говорит, что по своим политическим убеждениям эта армия “мешаниной кадетствующих и октябриствующих верхов и меньшевистско-эсердтвующих низов”. Во всех созданных белыми правительствах верховодили политические деятели, которые были непримиримыми врагами монархии и активными организаторами Февральской революции. Вот вполне представительная фигура белого движения–адмирал А. В. Колчак, поставленный англичанами и США. Верховным правительством России. Ни в коем случае не можем мы его считать русским патриотом, ибо о русском народе он писал: “обезумевший, дикий (и лишенный подобия) неспособный выйти из психологии рабов народ”. И при

    9

власти Колчака в Сибири творили такое безобразие, что его собственные генералы слали ему по прямому проводу проклятия. Устыдились бело чехи и 13 ноября 1919г они издали меморандум “под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан…” и т. д. Следует напомнить, что Колчак расстрелял депутатов Учредительного собрания, которые съехались в Омск. Всё же разгон и расстрел, разные вещи. Сегодня у нас чуть ли не национальным героем делают А. И. Деникина-за то, что он не стал помогать Гитлеру и желал победы Красной Армии (это у многих сейчас верх патриотизма). Но это ведь на склоне лет, не у дел. А когда Деникин был виднейшим деятелем белого движения он сознательно работал на Запад против Русской государственности. Согласно выводу В. В. Кожинова “Антон Иванович Деникин находился в безусловном подчинении у Запада”. Биограф А. И. Деникина Д. Лехович определил взгляды лидера белого движения как либерализм и надежды на то, что “кадетская партия сможет привести Россию к конституционной монархии британского вида, так что “идея верховности союзникам (Антанте) приобрела характер символа веры”. Когда разгорелся конфликт “красного” и “белого” идеалов, то офицеры русской армии разделились точно поровну. Половина пошла в Красную, а половина–в Белую армию. Какие же есть основания считать, что государственными чувствами руководствовались именно те, кто оказался с “белыми”, а не генерал А. А. Брусилов или М. Д. Бонч-Бруевич? Ведь в Красную Армию царские генералы и офицеры пошли служить почти исключительно не из идеологических, а из патриотических соображений, в партию вступило ничтожно малое их число. Приглашая их к строительству новой армии, советская власть взяла обязательства “не посягать на их политические убеждения”. Отвечая на обвинения “белых” однокашников, бывший начальник

    10

штаба верховного главнокомандующего генерал Бонч-бруевич писал: “Суд истории обрушится не на нас, оставшихся в России и честно выполняющих свой долг, а на тех, кто препятствовал этому, забыв интересы своей Родины и пресмыкаясь перед иностранцами, явными врагами России в её прошлом и будущем”. В. В. Кожинов приводит оценки двух идеологически совершенно чуждых большевикам человек, участников революционных событий. Великий князь Александр Михайлович видел безвыходность положения белых, ставших пособниками Запада: “на страже русских национальных интересов стоит не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи”. “Черносотенец” Б. В. Никольский признавал, что большевики строили новую Российскую государственность, выступая “как орудие исторической неизбежности”, причем “с таким нечеловеческим напряжением, которого не выдержать было бы никому из прежних деятелей”. Это и есть главное; большевики в гражданской войне стояли “на страже русских национальных интересов”. А белые–на страже интересов Запада. И это была пропасть глубже, чем пропасть социальная или политическая. Что же касается других народов России, то их национальные интересы совпадали с интересами русского народа. Везде Красная Армия воспринималась как общая многонациональная армия трудящихся России. А белые и тут нажили врагов. На ходатайстве бурят о самоуправлении министр В. Пенеляев наложил резолюцию: “Выпороть бы вас”. Не даром эстонский историк сокрушался в 1937г, что белые “не считаясь с действительностью, не только не использовали смертоносного оружия против большевиков местного национализма, но сами наткнулись на него и истекли кровью, , Но главное, все же, в отношении белых именно к русскому народу, даже точнее, к русскому простонародью. Ведь строились на дикой ненависти к простонародью.

    11

ведь эти отношения стоились на дикой ненависти к простонародью. Обратимся опять к “Окаянные дни” Бунина, там на каждой странице мы видим одну страсть–ожидание прихода немцев с их порядком и виселицами. А если не немцев, то хоть каких угодно иностранцев - лишь бы поскорее оккупировали Россию, загнали обратно в шахты и на барщину поднявшее голову простонародье. Выше сказанное составляло цель белого движения. Ненависть низов (в основном крестьянства) и верхушки белых была взаимной и принимала почти расовый характер. Об этом пишет в своих воспоминаниях “Очерки русской смути” А. Деникин, этой ненависти к простонародью не было и в помине у красных, которых видели крестьяне–у Чапаева или Щорса, они были “той же расой”. Это и решило исход гражданской войны– притом, что хватало жестокости и казней с обеих сторон. В гражданской войне любая армия снабжается тем, что удается отнять у крестьян. Главное, что нужно для армии, это люди, лошади и хлеб. Конечно, крестьяне не отдавали всё это своей охотой (добровольно) ни белым, ни красным. Исход войны определялся тем, как много сил приходилось тратить на то, чтобы всё это получилось. Красным крестьяне сопротивлялись намного слабее, чем белым, (некоторые историки даже оценивают эту разницу количественно, но числу рекрутов: в 5 раз слабее). Под конец все силы у белых уходили на борьбу за само обеспечение, и ничего не оставалось для боёв. Это одна из главных причин победы Красной Армии.

Другим важным фактором победы, который, наконец-то признали историки: большевики смогли установить в Красной Армии более строгую дисциплину, чем в Белой. В Красной Армии существовала гибкая и разнообразная система воспитания солдат, и действовал принцип круговой поруки (общей ответственности и подразделения за проступки красноармейца, особенно в отношении населения). Белая армия не имела для этого ни

    12

сил, ни идей, ни морального авторитета. М. М. Пришвин, мечтавший о приходе белых, записал в дневнике 4 июня 1920г: “Рассказывал вернувшийся пленник белых о бесчинствах, творившихся в армии Деникина, и всех нас охватило чувство радости, что мы просидели у красных”.

Правильная национальная политика, проводимая большевиками способствовала победе Красной Армии, которая воспринималась, как общая многонациональная армия трудящихся России. И, наконец, по мере продвижения белых в их тылу вспыхивали восстания (по выражению историка Белой армии “волна восставших низов”) на подавление которых приходилось тратить значительные силы.

Всё вместе взятое предопределило победу Красной Армии в гражданской войне.