История древнего Востока –это история древнейших классовых обществ на нашей планете. В Европе лишь цивилизации, возникшие на островах и, полу-островах Эгейского моря, могут быть по древности сравнены с некоторыми относительно более поздними из древневосточных цивилизаций.

Почему же самые древние в мире классовые общества возникли на Востоке? Любое человеческое общество живет а развивается в конкретных природных условиях и находится с ними во взаимодействии, которое так или иначе проявляет себя на протяжении всей его истории; при этом, чем ниже технический уровень развития общества, тем сильнее влияет на него географическая среда. Раньше перешли от доклассовой структуры общества к классовой те народы, которые жили в условиях, , более благоприятных для развития производительных сил. Под словом "благоприятные" надо в данном случае понимать прежде всего особенности природной среды, способствующие производству не только продукта, необходимого для поддержания жизни всего коллектива, но ж прибавочного продукта, который поступает сначала в распоряжение, а затем и в собственность тех, кто захватывает руководство обществом и его производственной деятельностью. Прибавочный продукт создает возможность образования общественных классов, противостоящих друг другу в процессе производства и в своем отношения: к собственности на средства производства. Безусловно, создание прибавочного продукта облегчалось там, где почва была мягче, плодородней и в достаточной мере увлажнялась дождями или разливами рек, а климат содействовал минимальный жизненным потребностям (не требовалось, например, тёплой одежды, обуви, топлива и т. п. ), где природа (при низкой технической вооруженности общества) щедрее вознаграждала человеческий труд, наконец, где существовала возможность наряду с земледелием развивать скотоводство, продукты которого способствовали быстрейшему и рациональному удовлетворению жизненных потребностей людей, и тем самым увеличивалась возможность создания прибавочного продукта. Всем вышеперечисленным условиям удовлетворяли многие территории в зоне северных субтропиков Азии и Африки. В частности, население Ближнего Востока, родины многих полезных злаков и диких животных, поддающихся приручению, к концу IV тысячелетия до н. э. имело уже 4-5 тыс. лет земледельческого опыта. Это позволило использовать прибрежные, легкие для обработки наносные земли даже таких рек, как Нил и Евфрат. Именно долимы этих рек и стали древнейшими очагами классовых обществ и цивилизаций. По-видимому, позднее цивилизации возникли также в долинах рек Инда и Хуанхэ.

Разливы рек облегчали организацию искусственного орошения. Создание крупных ирригационных сооружений требовало совместных усилий огромных масс людей, направляемых сильной властью, которую общинные органы управления контролировать уже не могли. Чем важнее становилась эта задача, тем больше отрывалась власть от народа. Накопление богатств по мере развития скотоводческого, земледельческого, ремесленного производства приводило к войнам, а войны - к усилению власти вождя и его вооруженных сил, противостоящих традиционной родоплеменной военной организации. Все эти обстоятельства способствовали тому, что в ряде обществ возникающие государства приобретали форму деспотии. Впервые древневосточная деспотия сложилась в Египте, затем в Месопотамии и других странах. Недеспотические формы государства также были известны древнему Востоку.

Население стран, примыкавших к бассейнам великих рек, хотя и создавало собственные цивилизации, естественно, воспринимало многие черты культуры и даже государственных институтов, созданных жителями долин этих рек. На древнем Востоке, особенно ни Ближнем Востоке, где своеобразные формы зависимости типа илотии уживались даже со значительным развитием товарного хозяйства в более поздний период рабовладельческого общества. На роль рабства типа плотин на Востоке первым обратил внимание в ряде свои" научных выступлений В. В. Струве, однако он не развил эту теорию в своих печатных работах. Следует отметить, что подневольные работники типа илотов в обыденной жизни нередко настолько отличались от частных рабов, что многие древние народы терминологически выделяли их из остальных рабов (например, вавилоняне), в то же время другие. (например, греки, хетты) четко включали их в общее понятие "рабы". Однако, как ни важно осмысление какого-либо явления самими древними, для современного историка важнее выявить объективное экономическое содержание данной категории людей. С этой точки зрения рабов типа илотов, лишенных собственности на средства производства и обычно считавшихся собственностью . государства - их господина, следует относить к тому же эксплуатируемому классу, что и частных рабов. При патриархальном рабстве формы рабовладельческой эксплуатации - менее определенны и четки и классовые антагонизмы, обычно не столь остры, как при рабстве классического типа.

Что касается. количества "классических рабов" на древнем Востоке, то "отношении большинства восточных, обществ мы не знаем, сколько было таких рабов и потому не, можем утверждать, что их было обязательно много. Именно это обстоятельство служило одним из аргументов для тех, кто подвергал сомнению рабовладельческий характер древневосточных обществ. Однако рабовладельческие отношения не могли быть всюду, одинаковыми ни по своему характеру; ни по числу эксплуатируемых лиц.

Разные периоды истории в странах Востока нам известны далеко не в равной степени. Имеются довольно продолжительные периоды, об истории которых наши сведения скудны или совсем отсутствуют. Это объясняется состоянием источников и случайностью археологических находок. Например, от времени правления в этой стране XVIII династии дошло множество источников, дающих возможность изложить достаточно подробно историю Египта того времени. Экономическую историю городов Месопотамии начала II тысячелетия до н. э. , в которых тексты документов записывали на глиняных плитках, мало поддающихся разрушению, мы знаем довольно хорошо; история Месопотамии последних веков до нашей эры, когда писали на быстро разрушающемся пергамене, нам почти неизвестна. Часто весьма неточны (в особенности для некоторых периодов и стран) наши сведения о древней хронологии, поскольку не существовало постоянных эр, т. е. точек отсчета времени, и нередко появление новых фактов заставляет исследователей полностью пересматривать, казалось бы, давно и точно установленные хронологические даты. Источники, особенно наиболее древние, часто написаны сложными и неоднозначными системами письмен; постоянно продолжающаяся работа над текстами нередко приводит к необходимости давать новые переводы источников, пересматривать ставшие привычными формы чтения имен собственных и названий городов и стран. Изучение истории древнего Востока имеет не только академический интерес. Поскольку в ведущих странах древнего Востока процесс возникновения общественных институтов, характерных для классового общества, происходил ранее всего и, стало быть, без какого-либо взаимодействия с уже сложившимися до того цивилизациями, постольку он происходил здесь в наиболее чистом виде. Потому при изучении его мы сталкивались с вопросами, имеющими важнейшее общетеоретическое и практическое значение: здесь рассматриваются проблемы особенностей исторического развития народов Востока, появления имущественного и общественного неравенства, возникновения классов, государства, моногамной семьи, зарождения современных религий, этнических общностей, важнейших достижений культуры. То или иное решение любого из этих вопросов имеет отнюдь не отвлеченный характер: прямо или косвенно оно всегда связано с идеологией современных классов в странах Азии и Африки и политическими платформами их партий. Вокруг многих из этих вопросов вдет острая идеологическая борьба.

1. Источники и характер рабства в Египте
1. 1 Раннее царство 3000 г. до н. э. Предпосылки рабства.

По материальным памятникам можно было установить уровень развития производительных сил, особенности изобразительного искусства и отчасти зодчества, а также многие стороны тогдашнего быта. Но стоило обратиться к письменным источникам, как начинались трудности. И не потому, что письменных источников было мало. Нет, их было порядочно, но они были очень краткие и часто маловразумительные из-за непривычной древности начертаний, правописания и словаря. Подавляющее большинство письменных памятников представляло собой откатки печатей, так называемых цилиндров, на глинистом иле, которым залепляли горлышки у сосудов с припасами. Самих печатей сохранилось много меньше. В значительном количестве дошли ярлыки из дерева и слоновой кости, прикреплявшиеся к тем или иным припасам, а также надписи на посуде. Надписей на зданиях и изваяниях дошло немного. Больше сохранилось приписок к изображениям и именных надгробий. Разумеется, при таком составе и при таких качествах вклад письменных источников в дело изучения Раннего царства, сколь бы важен он ни был, оставался все же ограниченным.

Рассмотрим, как развилась цивилизация в Египте во времена I-II династий. Все говорит о большом и давнем опыте в изготовлении и употреблении орудий из меди. Правда, то была медь в природном виде, не искусственный сплав ее с оловом, т. е. еще не бронза. Но и такое широкое применение кованых орудий означало наступление новой эпохи кузнечного ремесла. Насколько современники II династии привыкли изготовлять орудия из меди, свидетельствует тот факт, что целые наборы их хрупких подобий - тоненькие ножи, резцы, тесла, топоры - изготовлялись для умерших именно из нее. Времени той же династии принадлежит каменная плита зажиточного плотника Уабхнему из его гробницы неподалеку от Белых Стен. Судя по надписи на плите, плотник желал иметь и на том свете медную пилу и по медному же резцу двух разных типов. Впрочем, ковали орудия при II династии подчас довольно-таки первобытным способом.

“Из других металлов сколько-нибудь заметное применение в Раннем царстве имело золото в его естественном сплаве с серебром, но, разумеется, не для изготовления орудий” [2, с. 295].

Однако, как ни много значила медь в хозяйстве, каменный век еще далеко не изжил себя. Это доказывают находки многочисленных кремневых орудий - ножей и ножичков, разнообразных скребков, наконечников стрел и т. п. - в разных концах страны, в погребениях не только простых людей, но даже самих царей, притом как I, так и II династии.

“При этом кремневые орудия не только продолжали употреблять, но совершенствовали и видоизменяли, что говорит о полной их производственной жизненности и пригодности. Выделка ножей стала грубее, как бы знаменуя качественный упадок данного ремесла, но и высекать их стали с рукоятками и, чем ближе к концу II династии, тем все более и более прямыми. Скребки постепенно обретали более правильные, а иные орудия граненые очертания, распространялись новые, изощренные наконечники стрел. На кремневых орудиях из царских гробниц в Абидосе В. М. Флиндерс Питри проследил, как быстро происходили изменения - нередко всего за несколько царствований” [3, с. 94].

Каменным орудиям предстояла великая будущность в Египте с развитием там строительства и ваяния из камня. В Раннем царстве то и другое только зарождалось. Каменные изваяния высекали еще до и во время I династии, но даже от II династии их дошло до нас не очень много. Строители пользовались камнем довольно скупо, правда, далеко не столь редко, как то представлялось прежде. Уже при I династии в гробнице Хора Простирателя в Абидосе был каменный пол. Камень же в значительных количествах использовался при строительстве больших гробниц на севере страны - для облицовки помещений, перекрытий, настилов на них, проемов дверей, спускных преград и т. д. От конца I и времени II династии мы располагаем не только внушительным количеством каменных плит, использованных в погребальных сооружениях частных лиц, не только обширным склепом Хора-Сета, Воссиявшего Двумя Жезлами с полом и стенами из камня, но и каменным косяком от дверей храма, поставленного Хором, Воссиявшим Жезлом в древнем священном верхнеегипетском городе Гиераконполе. Судя по приемам, применявшимся впоследствии, камнеделы и в Раннем царстве должны были широко пользоваться каменными орудиями, обрабатывали ли они отдельные глыбы или вырубали склепы в известняке.

“Но имеются ясные указания на употребление камнеделами и медных орудий. Некоторые глыбы от сооружений I династии поражают не одной величиной, но и тем, как превосходно они отесаны. На отдельных плитах отчетливо видны следы применения медных орудий” [1, с. 61].

Видимо, с использованием медных орудий для обработки камня связаны перемены в изготовлении посуды. Раннее царство для разных нужд и в огромном количестве производило посуду из обожженной глины, хотя достоверно неизвестно, знало ли оно гончарный круг. В ходу была также посуда из так называемого египетского фаянса, употреблялась и медная. Тем не менее, и в верхних и в средних слоях общества при первых двух династиях была распространена как никогда прежде посуда из камня, особенно более мягкого (преимущественно алебастра), послушного орудиям из меди.

Велико должно было быть значение медных орудий для обработки дерева, что весьма широко было распространено в Раннем царстве, как ни в какое другое время фараоновского Египта. Конечно, в раннеегипетскую пору в основном строили из кирпича-сырца, и, хотя он был сравнительно недавним нововведением, строители достигли в пользовании им значительных успехов: кирпичный свод знали не только при II, но уже в конце I династии. Однако наряду с кирпичом Раннее царство щедро пользовалось деревом. Страна была тогда, видимо, много богаче им, чем впоследствии. На изображении соседнего с Нильской долиной нагорья, относящемся, вероятно, ко времени Хора Скорпиона, видны ряды густолиственных деревьев. Подземные склепы царей I династии в Абидосе, обшитые изнутри деревом, выстланные им же поверх хитроумных подполий и перекрытые могучими бревнами, свидетельствуют о большом мастерстве ремесленников по дереву. О том же говорит умелое и смелое применение дерева при сооружении больших гробниц на кладбище у Белых Стен (Мемфиса) и в других местах страны. О большом мастерстве свидетельствуют и остатки деревянной обстановки, сохранившиеся до нашего времени.

“Неясным представляется, в какой мере использовались медные орудия при обработке слоновой кости, которой Раннее царство уделяло внимания больше, чем любое другое время египетской древности. При I династии обработка слоновой кости развилась в существенную отрасль ремесленного производства. Поделки того времени из слоновой кости дошли до нас в количестве поистине неимоверном, и пользовались ими как верхние, так и средние слои общества. Изготовляли же из нее самые разнообразные вещи - от частей обстановки до наконечников стрел! Было бы любопытно знать, какие орудия предпочитали эти искусники-косторезы кремневые или медные” [2, с. 302].

Раннее царство жило в медном веке, но и каменный век не был еще изжит. Сам по себе медно-каменный век не сулил больших производственных возможностей, но его своеобразие в Египте заключалось в том, что природные условия страны позволяли даже на таком уровне развития овладеть такой могучей производительной силой, как Нил, и заложить прочную основу для сказочного роста производительности земледельческого труда.

Могучий Нил не только поил, но и отлагал, ежегодно разливаясь, прибрежную почву - плодородный ил. Но прежде чем река стала основой земледелия, ее должен был освоить человек. Без его труда, без искусственных осушения и орошения страна осталась бы топкой низиной посреди зыбучих песков.

“Осваивать реку, создавать осушительно-оросительную сеть - копать протоки, делать насыпи, содержать в исправности, открывать и закрывать те и другие возможно было с помощью самых несложных орудий - землекопной мотыги и корзины для переноски земли. В представлении современников I династии любая "область" их страны была прежде всего орошаемой землей, потому что само слово "область" ("ном" греков) уже в те дни писали знаком, изображавшим землю, поделенную оросительной сетью на четырехугольные участки наподобие игральной доски. Весь пересеченный осушительно-оросительными сооружениями Египет уже при I династии должен был быть страной исключительного плодородия” [2, с. 315]. Как и в последующие времена, узкая долина реки - Верхний Египет - и веерообразно расширяющееся Низовье, многорукавное, близкое к морю, переполненное влагой и заболоченное, были освоены неодинаково. При I династии и даже раньше Верхний Египет на письме обозначался знаком степного растения, произрастающего на полоске наносной земли, тогда как Низовье, страну болотных зарослей, олицетворял куст папируса. Конечно, это не значит, что Низовье было сплошь заболочено. И в Раннем царстве здесь были значительные города, многолюдные поселения, процветало виноградарство, и уже при I династии различали ячмень "нижнеегипетский" и "верхнеегипетский". В гробницах современников той же династии кроме ячменя найдена была также пшеница-двузернянка.

“Земледельческие орудия были тогда в общем те же, что и в последующем Старом царстве. Плуг с очень коротким еще дышлом, но во всем остальном такой же, как впоследствии, засвидетельствован изобразительно в письменах времени II династии. Помол зерна, как и в последующие века, производился вручную: грубые зернотерки - два жернова, из которых меньшим на большем растирали зерно, дошли до нас от того же времени. Таким образом, земледелие в Раннем царстве велось примерно так же, как и в последующем Старом” [2, с. 321]. То же можно сказать о некоторых других отраслях земледелия. В погребениях времени I династии были найдены льняные веревки и полотна, из которых некоторые изумительного качества (в условиях сухого египетского климата ткани сохраняются отлично). Подобные полотна лучше всяких слов говорят о замечательном умении пользоваться ткацким станком, о большом и долгом опыте в ткацком деле, а следовательно, и о развитом льноводстве. На цветущее состояние виноградарства при I и II династиях указывают бесчисленные винные сосуды: целые или разбитые, они найдены в гробницах того времени. Судя по хозяйственным печатям на иле, которым закрепляли горлышки сосудов, виноградарство процветало, как и в более поздние времена, в Низовье, "сады" на печатях называются в связи с "красным домом", нижнеегипетским казнохранилищем, особенно часто при II династии. Тогда же рядом с названиями садов упоминается северная столица Белые Стены, и неоднократно изображены и поименованы божества западного Низовья. Впрочем, на подобных печатях времени I династии вместе с "областями" Низовья бывают названы то "запад", то "восток". В могилах, современных той же династии, были найдены виноградинки, а также много смокв и плоды одного из крушиновых. Пометки на сосудах того же происхождения упоминают еще какой-то мелкий плод, служивший и в Старом царстве существенным средством питания. Финиковая пальма изображена в саду уже на булаве Хора Скорпиона.

Что касается скотоводства, то едва ли не все виды домашнего скота, известные Старому царству, были известны и Раннему. Быки, ослы, старинная, позже исчезнувшая порода баранов с развесистыми рогами, козы, возможно, также ручная белая антилопа засвидетельствованы на изображениях или письменно, найдены и кости этих животных времени I династии. Хор Сом считал возможным хвалиться на булаве, посвященной в гиераконпольский храм, что угнал вместе со 120 тыс. пленных 400 тыс. голов крупного рогатого и 1422 тыс. голов мелкого. Поскольку известно, что этот царь воевал в Низовье, то вполне возможно и добыча была оттуда - позже, в Старом царстве, низовые топи служили излюбленным пастбищем крупного скота. Пополнение же поголовья путем захватов было обычным явлением: на изображении, наверное, времени Хора Скорпиона мы видим лесистую (в ту пору) страну, согласно приписке - "Ливию", и домашний скот: быков, баранов, ослов, очевидно, добычу оттуда. На победных изображениях времени Старого царства в заупокойном храме царя Сахура (Сах-и-Рии) те же животные представлены, несомненно, уже в виде военной добычи, притом из той же Ливии. Накануне царствования I династии охота перерастала иногда в на стоящий поход. На изображении того времени охотники идут на львов и других животных пустыни в полном вооружении, с арканами, секирами, копьями, луками и стрелами и даже со знаменами. Охотиться на степного зверя можно было и в пустыне повсюду, но птицеловство, и рыболовство, судя по данным последующего Старого царства, должны были особенно процветать в Низовье.

“Низовье было, надо полагать, уже в Раннем царстве главным, если только не основным местом произрастания папируса. Уже от середины I династии до нас дошел целый свиток папируса - волокнистой "бумаги", приготовленной из ствола этого высокого болотного растения. Поразительно, что такая "бумага" шла тогда же на обертку кремневых орудий” [3, с. 101].

Но как ни важно было хозяйство, отличавшее Низовье, своеобразие медному веку в Египте придавало высокопроизводительное полеводство. Но была еще одна, хотя и не столь важная особенность, отличавшая египетский медный век: почти все необходимое сырье находили или в самой стране, или в соседней пустыне. Местные месторождения меди были ничтожны, но ее можно было добывать поблизости, на Синайском полуострове, и присутствие там египтян при I династии засвидетельствовано, хотя и нельзя доказать, что они добывали именно медь, а не бирюзу. Не исключено, что уже к концу II династии египтяне имели медные рудники в Эфиопии. Во всяком случае, у вторых порогов Нила в первую половину последующего Старого царства было египетское поселение, занимавшееся выплавкой меди, и некоторые постройки в нем были сложены из кирпича-сырца того же вида, который употреблялся в Египте в конце II династии. Золото имелось в пустыне между Нилом и Красным морем. Эфиопский юг, по всей видимости, не поставлял еще золота в последующем Старом царстве. Долина реки и пустыня восточное ее были богаты разнообразным камнем. По породам его, используемым при I династии, можно заключить, что большинство месторождений уже тогда было известно и разрабатывалось. Немногим иначе обстояло дело с полудрагоценными камнями, шедшими на бусы. Большинство таких камней, известных фараоновской древности, знали уже при I династии. Некоторые встречались в пустыне к востоку от реки, другие - на Синайском полуострове (бирюза, малахит), и к посредникам, за редким исключением (лазоревый камень из Афганистана), не за чем было обращаться. Деревом, как мы говорили, Египет был тогда еще довольно богат. Но ценных пород деревьев уже почти не осталось. Черное дерево, еще при I династии применявшееся как для частей обстановки, так и наконечников стрел, привозили из Эфиопии. Таким образом, природные богатства страны и окрестных пустынь позволяли Раннему царству обходиться почти полностью собственным или близлежащим сырьем. Это, конечно, нисколько не мешало египтянам поддерживать связи даже с довольно отдаленными странами. Неясно, мирным для военным отношениям с Палестиной мы обязаны тамошними египетскими находками времени I династии. Если бы некоторые образцы посуды того же времени, найденные в Египте, оказались на деле эгейскими, можно было бы говорить о его связях уже тогда со средиземноморским островным миром.

“Ремесленное производство, располагавшее наряду с каменными также коваными орудиями труда, и притом в большом количестве и многих видов, при сочетании с необыкновенным плодородием земли, преображенной трудом человека, предоставляло большие возможности для обогащения меньшей части общества за счет труда другой, большей его части. Сосредоточение средств производства в руках меньшинства делило общество на угнетателей и угнетенных и вело к образованию государства” [2, с. 322]. Наши сведения о производственных отношениях Раннего царства неизбежно скудны и неопределенны за недостатком деловых и повествовательных источников. Печати на глиняных пробках винных сосудов при двух первых династиях из царствования в царствование называют те хозяйства, откуда происходило вино, и управлявших ими должностных лиц. На каждое царствование приходится одно, редко - два таких хозяйства, печати же очень разнообразны. Не означает ли это, что в определенное хозяйство входило множество виноградников, имевших каждый особую печать и расположенных в местности, где виноград преимущественно разводили, т. е. на западе Низовья? Печатей от царских заготовок найдено бесконечно много, притом немало их оказалось далеко за стенами царских гробниц, в погребениях знатных, а иногда и незнатных лиц, получавших царские припасы. “Все это говорит о том, что царские виноградники были очень многочисленны, а царское хозяйство - большое и тщательно управляемое - отвечало за выпускаемые изделия” [1, с. 65].

Надписи времени II династии упоминают продовольственные заведения, в том числе пищевые мастерские. О существовании тогда в больших хозяйствах и заведений иного рода может свидетельствовать "печать судостроительного" (или, быть может, вообще заведения по обработке дерева) "матери детей царя". Из надписи на этой печати можно сделать вывод, что уже в конце II династии хозяйство царицы было отделено от хозяйства царя - совсем как в последующее время! Такое разграничение даже в пределах царской семьи предполагает существование уже тогда личных хозяйств знати. Равным образом и выделение царского хозяйства как "дома царя" предполагает существование при I и II династиях также "домов" нецаря. Во всяком случае, такой вывод напрашивается на основании словоупотребления Старого царства.

Но кто же работал в царском хозяйстве и других больших владениях? Ответа на этот вопрос печати от сосудов с припасами, так же как и прочие источники, не дают.

“Среди надгробий приближенных и слуг I династии, окружавших своих владык и после смерти, имеется по меньшей мере одно, на котором умерший назван просто хам, что в те времена не значило еще, как в Новом царстве, "раб", а скорее означало "слуга". Да и по тому, что вокруг склепов тогдашних царей погребались никак не основные производители материальных благ, а придворные, царские карлики, можно заключить, что этот хам был царским слугою. От времени, должно быть, II династии дошла именная каменная печатка "слуги царя". Как мы увидим в дальнейшем, "слугами царя" именовалось в последующие времена земледельческое население Египта. Однако маловероятно, чтобы эта печатка принадлежала не должностному лицу, а простому земледельцу или рядовому служителю. Что слово "хам" действительно значило "слуга" или нечто очень близкое, следует из величания жрецов еще при I династии хамами того или иного тогдашнего божества. Как мы увидим в главе о Старом царстве, подобные обозначения выражали не рабскую принадлежность, а служение кому-нибудь” [2, с. 323]. Это, разумеется, не означает, что в Раннем царстве не могло быть рабов. Одним из источников рабства было пленение на войне. Раннее царство вело войны и подавляло восстания внутри страны. Связанный. пленник - излюбленная тема тогдашнего изобразительного искусства; случалось, изображали целые вереницы пленных, связанных по рукам и за шеи. Иногда представлены определенно иноземцы, но в большинстве случаев изображенные могли бы сойти и за египтян. На одних изображениях мы видим убиение пленных, на других - только их угон. “Как использовали пленных, оставленных в живых? Прямого ответа на этот вопрос мы не имеем. Незадолго до начала правления I династии Хор Сом хвалился добычею из "быков 400 000, мелкого скота 1422 000, пленников 120 000". Увод 120 тыс. пленных- это целое народное переселение, и превращение всех их в рабов на самой заре фараоновского царства по меньшей мере маловероятно. Как бы завышены ни были цифры, имелось в виду скорее всего переселение, если только не просто подчинение побежденного населения или значительной его части. Так как Хор Сом воевал в непокорном Низовье, эти 120 тыс. могли быть его жителями, выселенными в Верхний Египет или оставленными на месте в подчиненном положении. Захватить столько скота и людей у соседних кочевников западной пустыни, ливийцев, с которыми Хор Сом тоже воевал, вряд ли было возможно” [2, с. 299]. Вообще же говоря, нет уверенности, что приведенные цифры завышены. Число повстанцев Низовья, павших при II династии в бою с войском царя Хора, Воссиявшего Жезлом (Хасехема), судя по его надписям, тоже далеко не малое (48205 или 47209). Что пленники Хора Сома пребывали в том или ином подневольном положении, конечно, не исключено, если угодно, даже подсказано самой надписью: они перечислены вместе с крупным и мелким скотом. Но заключить отсюда, что 120 тыс. человек превратили в рабов, основываясь на всех наших познаниях о последующих временах, было бы все-таки неосторожно.

Раскопки, производившиеся на кладбище Белых Стен, наглядно вскрыли всю глубину общественного расслоения Египта уже в середине I династии.

Как крепость высилась кирпичная громада - усыпальница важного сановника, снаружи убранная отвесными ступенчатыми выступами, а внутри полная потайных помещений, заваленных богатой утварью и продовольствием. С юга возле усыпальницы было выкопано 19 небольших ям, и в каждой из них нашли по деревянному гробику со скрюченным человеческим трупом, завернутым в тонкую ткань, и немного простой посуды, иногда с теми или иными припасами. Только одна, двадцатая по счету могила была побольше, гроб в ней - побольше, а мертвец лежал в полусогнутом положении. Восточное усыпальницы находилось несколько крошечных могил с птичьими трупиками, обвитыми тонкими тканями и лежавшими в деревянных ларцах, из которых один был отделан слоновой костью и черным деревом; в каждой могиле имелось еще по маленькому сосуду. По соседству раскопали семь погребений собак, во всем подобных птичьим. При пернатых и четвероногих "покойничках" зарыт был человек, очевидно их сторож, без всякого гроба, только в саване, да несколько горшков.

При вельможах, погребенных по-царски, с людьми, пернатыми и четвероногими любимцами, эти люди похоронены были не лучше птиц и coбак.

Общественные противоречия выступают здесь со всей наглядностью, -обнажая противопоставления верхов и низов общества. Но раскопки свидетельствуют также о существовании широкой средней прослойки в середине правления I династии. В той же местности, что и описанная усыпальница, было найдено непритязательное кладбище рядовых горожан. Из обнаруженной 231 могилы несколько вырублено в камне нагорья, но подавляющее большинство не более как прямоугольные, редко округлые ямы, вырытые в слежавшемся песке. Только единичные могилы из числа вырубленных в скале отделаны изнутри кирпичом-сырцом, и лишь две разгорожены внутри кирпичными стенками на склеп и кладовые. Эти большие могилы достигают около 5 и 4 м в длину. Все остальные намного меньше их (от 1 до 2, 5 м в длину). Могилы, выделяющиеся размерами и отделкой, расположены на краю кладбища, словно придатки к нему. Мертвецы похоронены в скорченном положении, многие в деревянных гробах, иные в циновках или в саванах. Некоторые могилы исключительно бедны: лишены какой бы то ни было утвари, другие содержат лишь глиняную посуду. Однако во многих могилах, притом иногда в простых ямах и не всегда длинных, была и дорогая каменная посуда отличной работы, в значительном количестве. В одной такой могиле были обнаружены два набора игральных пешек из слоновой кости, в другой - изящная булавка из того же материала, большая медная чаша и, что особенно любопытно, четыре костяных ярлыка с именем владельца и названием изделий, которые ярлыками пометили - точь-в-точь как у царей и вельмож; Перед нами кладбище простых горожан, отчасти бедняков, отчасти людей с достатком, и какая разница между этими погребениями и современными им усыпальницами знати, которых теперь немало откопано подле столицы и неподалеку от нее!

Столичная знать, располагавшая людьми и богатством вот кто вершил уже судьбы страны. Вельможеские гробницы соперничали с царскими, и можно думать, что при I династии сам царь почти терялся в окружении своих вельмож. Гробница царского казнохранителя Хемаки (середина I династии) поистине похожа на царскую и была забита припасами из царских хозяйств. К сожалению, мы не знаем чинов и званий других, хозяев вельможеских гробниц.

Все, что нам известно о Раннем царстве, позволяет, более того побуждает считать его государством уже при I династии, если только не, раньше. Раннее царство было двуединым государством, но единство его не было прочным, двойственность оставалась неизжитой действительностью. "Соединение обеих земель" - Верхнего и Нижнего Египта, - которое цари вновь и вновь праздновали при воцарении, все еще оставалось насилием Верховья над непокорным Низовьем, и борьба между ними разгорелась с новой силой уже в конце правления II династии. Во главе государства стоял царь, преемник верхнеегипетских завоевателей. Двуединость отражали и атрибуты его власти: у царя было два венца: белый верхнеегипетский и красный нижнеегипетский, которые он и носил вместе - один в другом. С середины той же династии царя величали инсибйа; этот титул отражал его, власть над обоими Египтами.

Царя окружал многолюдный двор из придворных чинов и прислужников. Царь охотно "всходил" на празднествах, и выходы его отличались, значительной пышностью. Но больше всех внешних прикрас значение царской власти оттенялось обожествлением ее носителя. В его лице видели ипостась или явление царского бога и прообраза Хора, и царь к своему личному имени добавлял еще особое царское как Хор такой-то: Хор Боец, Хор, Высокий Рукою и т. д.

Внешне царь был полновластным хозяином государства. Где кончалось царское и где начиналось государственное, вряд ли кто мог бы определить. Да и слов-то "государство", "государственный" у древних египтян не было. Царское кладбище при обеих первых династиях было полным-полно припасов, которые, судя по печатям на них, принадлежали "белому дому" и "красному дому" - двум учреждениям, на которые тогда еще делилось казнохранилище ("белый" и "красный" - по цвету белого и красного венцов).

Печати II династии называют виноградник рядом с "красным домом" и "домом царя", как если бы нижнеегипетское казнохранилище входило в состав царского хозяйства.

Но, поддерживая видимость неограниченной власти царя, вельможи на самом деле не выпускали власти и из своих рук. Все те редкие случаи, которые дают нам сведения о должностном звании хозяина той или иной вельможеской гробницы, говорят о том, что это были высокие должности, в частности в самом царском хозяйстве. И если государственное и царское сливались воедино, то и вельможи I династии, по-видимому, плохо различали разницу между управлением и владением. “Забота о водораспределении, осушении и орошении не могла не тяготеть над правителями. Еще один из ближайших предшественников I династии, Хор Скорпион, изобразив себя торжественно справляющим земледельческий обряд, показал тут же и своих подданных, что-то делающих в широком протоке. Наблюдение за разливом реки как при I, так и при II династии было поставлено образцово. Под каждым годом царствования в староегипетской летописи на Палермском камне точно отмечен уровень воды. Велись, а следовательно, и хранились погодные его записи” [2, с. 300]. Источники смутно упоминают об "областях", но далеко не всегда есть уверенность, что имеются в виду те самые управленческие округа, на несколько десятков, которых делился Египет впоследствии и которые греки называли "номами". На печатях уже при I династии нередко встречается должностное звание, обозначавшее позже, в первую половину Старого царства, начальника такого округа в Низовье. Однако на раннеегипетских печатях это звание часто носят лица, управлявшие тем или иным царским хозяйством. На именной должностной печати середины I династии встречается и позднейшее звание областного правителя, но весьма сомнительно, что оно значило тогда то же, что и впоследствии.

Постоянное войско, по крайней мере в зачаточном состоянии, по-видимому, уже существовало. Да в этом и не было ничего удивительного: сколько регулярных военных мероприятий осуществляло Раннее царство. Оно много воевало с непокорным Низовьем, с соседями южными (эфиопами), западными (ливийцами) и северо-восточными (азиатами). На своем надгробии (время I династии) второстепенный придворный сановник, погребенный в числе других около царского склепа, увековечил себя в виде знака воина с луком в руке, как если бы воинская служба была его постоянным делом. На одной раннеегипетской должностной печати дважды проставлен знак стоящего воина с луком в руке.

Источники с достаточной ясностью свидетельствуют о значении в Раннем царстве писцов. Уже при I династии важный сановник, имея высшие звания, государственное и придворное, не гнушался скромным званием писца.

На печатях времени II династии "писец" встречается неоднократно в качестве должностного звания владельца печати. Каждые два года при II династии в стране производили некий переучет. Известны случаи, когда вместо простого "счета" совершали через год "счет золота (и) полей". Египетские счетоводы оперировали громадными числами еще при Хоре Соме. Тогдашние писцы без устали помечали посуду с припасами надписями, сделанными чернилами, и можно только дивиться насколько беглым и уверенным бывал подчас почерк у столь древних писцов. От середины I династии до нас дошла бумага из волокон осоки (папируса) том числе целый свиток. О развитии раннеегипетского делопроизводства свидетельствует непрестанное опечатывание царскими хозяйствами заготовок должностными печатями и прикрепление к припасам ярлыков, помеченных даже годами. При этом ярлыки без обозначения года. - были употребительны уже накануне правления I династии, печати же и того раньше.

Итак, Египет при I династии был уже государством и имел действенное орудие угнетения - государственный аппарат.

1. 2 Эпоха Старого царства (III тысячилетие до н. э. )

Эпоха Старого царства ознаменовалась экономическим, производственным и культурным подъемом. Производственный подъем страны, позволивший развернуть исполинское строительство (речь идет о пирамидах) можно объяснить открытием новых источников сырья и появлением новых орудий труда, а также большое значение играет военная политика накануне правления III династии. В Египте накануне правления III династии, но именно тогда, в самом конце II династии, царь Хор, Воссиявший Жезлом (Хасехем) потопил в крови последнее восстание в Низовье. Именно тогда пали в отчаянной борьбе десятки тысяч последних поборников независимости Низовья. Более уж мы не слышим о восстаниях в Низовье за все долгие века Старого царства. В имени последнего властителя Раннего царства Хора-Сета, Воссиявшего Двумя Жезлами (Хасехемуи), тождественного, вероятно, Хору, Воссиявшему Жезлом, объединились оба государственных божества - Хор (Гор) и Сет (Сута); другое имя того же царя означало "Тот, в ком умиротворились оба бога".

“Конец борьбы двух половин страны, естественно, высвободил для ее хозяйственных нужд рабочие руки, до того направленные на разрушение или не вполне использовавшиеся, и дал возможность сплотить Верховье и Низовье в одно целое, о чем свидетельствуют гробничные изображения и надписи самого Старого царства” [2, c. 301]. С окончательным сплочением страны в одно экономическое целое стая возможным новый мощный подъем хозяйства и вместе с тем поразительное каменное строительство.

Но кто были те люди, которых египетские цари, завершив объединение страны, могли принудить в условиях медного, полукаменного века строить пирамиды? Рабы? Или это были люди каких-то других слоев?

Рабство, несомненно, существовало в Старом царстве.

При VI династии младший брат большого сановника, царского зодчего, и сам впоследствии таковой, Мерирамерптаханх, рассказав, как он 20 лет управлял хозяйством брата, добавлял, что никогда не бил там какого-либо человека так, чтобы тот "пал под" его "пальцами", и никогда не порабощал там никаких людей. Слово "люди" написано двумя знаками - мужчины и женщины, так что люди могли быть любого пола. Несколько позже, в конце Старого царства, областной князь Хенку напоминал населению своей области и соседям о том, что никогда не порабощал дочери какого-либо из них. Слову "порабощать", написанному звуковыми знаками, придан изобразительный знак, зрительно поясняющий его смысл, - знак женщины с чертой поперек шеи, т. е. с деревянными скобами на шее, признаком порабощения. Глагол "порабощать" - в обоих случаях бак - одного корня со словами бак, бака, которые мы в дальнейшем переводим "раб", "рабыня". В скорописном староегипетском письме, хранящемся в Каирском музее, говорится о "рабыне (бака) дома собственного", носящей египетское имя Мррй. Слово "рабыня" написано звуковыми знаками с придачей изобразительного - знака женщины с чертой за затылком, очевидно, скорописно переданным изображением деревянных скоб. Значительно раньше, еще в конце IV или начале V династии, некий вельможа, запрещая родне и служащим распоряжаться имуществом, которое он выделил заупокойным жрецам за службу по нему, запрещал также распоряжаться рабами (бак), братьями и сестрами этих жрецов. Братья и сестры были обездоленными членами семей жрецов, проживавшими при старшем брате в зависимом от него положении. "Рабы" принадлежали самим заупокойным жрецам. Вельможа отличает их от людей, которых он выдела жрецам в виде платы за службу вместе с пашней и "всякою вещью". Этих "людей" он запрещал заупокойным жрецам продавать или завещать кому бы то ни было, кроме преемников по несению службы. Следовательно, на самом деле можно было продавать и покупать людей. О случае простого захвата людей у прежних хозяев рассказывает скорописное письмо на куске полотна, "отправленное" на тот свет умершему главе семьи его вдовой и сыном (самый конец Старого царства, письмо хранится в Каирском музее). Они молят покойного защитить их от обидчиво", которые захватили все, что было в доме, и вдобавок еще трех прислужниц с египетскими именами. Впрочем, неясно, были ли те действительно рабынями.

Вторая надпись относится, очевидно, к изображениям мужчин и женщин, несущих что-то умершему (кадильницу, продовольствие, жертвенное животное и т. д. ) или стоящих без дела. Первая же надпись касается, наверное, людей, изображенных за приготовлением хлеба и пива, основного староегипетского довольствия. Из этих людей две женщины толкут зерно, одна просеивает, три растирают его на зернотерках, один мужчина печет хлеб, две женщины мнут его для приготовления пива. Около одной из зернотерщиц стоит девочка. Все мужчины-жрецы поименованы, но большинство изображений женщин нет, что, пожалуй, понятно, если они были женами мужчин, с которыми работодатель заключал договор. Зато изображения всех тех, кто занят приготовлением хлеба и пива, снабжены именами, даже девочки. Хозяин, конечно, знал имена купленных им людей.

Имена все египетские, что, разумеется, еще не доказывает, что носители их были обязательно египтянами; их могли и переименовать.

Без сомнения, люди были действительно куплены, и покупка закреплена письменно в купчей. В купчей на дом второй половины Старого царства (до нас дошел список с купчей, вырезанный на камне и хранящийся ныне в Каирском музее) употреблены точь-в-точь такие же выражения, как и на ложной двери: "достать в уплату", "быть (занесенным) за печатью в договор кадастровой ведомости". Да и обозначение купленных людей говорит самоза себя. Мы передали его как "платежные (люди)", и оно действительно одного корня со словом "плата", вслед за тем употребленным. Число купленных людей внушительно (видимо, их целый десяток). Однако, за исключением пекаря, все они - женщины, и, хотя выполняемые ими работы те же, что и в больших мастерских по приготовлению пищи- "заповедниках" (о них речь будет ниже), все же, по существу, это домашние работы. Поэтому никому не возбранено как этих людей, так и рабов заупокойных жрецов считать всего лишь домашними рабами.

В пользу такого мнения могли бы свидетельствовать и надписанные изображения в гробнице сановника V династии Нисутнефера (Инси-на-фы). За вельможей следуют два карлика с египетскими именами: один - с тростью и обувью хозяина, другой со спальным подголовником и походным ложем. Изображение каждого надписано помимо имени словом "платежный" (т. е. купленный), и оба, несомненно, личные слуги.

“Прямо над карликами изображены два "эфиопа", резко отличные но виду от египетских собратьев, несмотря на свои египетские имена. Один - "провожатый" с дорожным мешком и умывальными принадлежностями, другой - "ключник" с хозяйской одеждой. Еще одного слугу, изображение которого надписано словом "эфиоп", мы находим в гробнице царевича той же, V династии Хетепсешат. Это тоже личный слуга: в одной руке у него бельевой мешок, в другой - хозяйская обувь. В Новом царстве наименование "эфиоп" в приложении к слуге означало "эфиопский раб", и вряд ли наши "эфиопы" были кем-нибудь иными. В таком случае в числе частновладельческих рабов имелись и иноземцы” [2, с. 301].

Слуги -"эфиопы" прической и одеждой сходны с поверженным врагом и пленником, изображенными в поминальном храме царя V династии Ниусерра. Невольники -"эфиопы" (нубийцы) могли быть из числа пленных. Старое царство воевало с окрестными племенами и пленных брало немало. Согласно староегипетской летописи, в один из годов правления родоначальника IV династии Снофру было уведено в плен 7000 эфиопов, в другой раз - 1100 западных соседей - ливийцев. Своих ливийских пленных и учет их египетской богиней письма и счета изобразил в поминальном храме второй царь V династии Сахура (Сах-и-Риа). При VI династии правитель пограничной южноегипетской области Хирхуф (Хуф-Хара), согласно его гробничной надписи, доставил в столицу из Эфиопии "большое число пленных", а общеегипетское ополчение под начальством сановника Уни, разгромив "тех, кто на песке" (возможно, в Азии), взяло пленных "очень много" (плита с жизнеописанием Уни в Каирском музее). Несомненно, однако, что значительная часть пленных попадала не в частные руки. Под одним из годов правления основателя V династии Усеркафа (Уаскуфа) староегипетская летопись сообщает о 70 иноземцах (иноземках? ), доставленных в виде дани для царской пирамиды или ее поминального храма.

Порабощение, с которого мы начали наш обзор староегипетского рабства, представляло собой, очевидно, насильственное превращение в раба. В одном из приведенных нами случаев о воздержании от порабощения сказано непосредственно после слов об отказе от беспощадной палочной расправы. В другом же из этих двух случаев единственным предметом возможного, но ни разу не осуществленного порабощения оказываются дочери сограждан. В обоих случаях непричастностью к порабощению хвалятся люди властные - брат и управляющий хозяйством царского сановника и областной правитель. И то, что люди разного общественного положения и жившие в разное время и в разных местностях хвалятся одним и тем же, доказывает, что насильственное порабощение было широко распространено. О произволе власть имущих свидетельствует ставшая общим местом похвальба вельмож второй половины Старого царства, будто бы они по мере сил изымали убогого из рук более сильного. Поскольку подобное связывалось с судейской деятельностью, речь шла, по-видимому, о спасении слабого от сильного на суде. Но если у нас нет прямых известий о долговом рабстве в Старом царстве, то все-таки трудно себе представить иную судьбу неоплатного должника. А что неоплатные должники, по меньшей мере под конец Старого царства, при VI династии, были довольно-таки обычным явлением, показывает похвальба правителя II верхнеегипетской области Мериранефера (Маи-Риа-нафы), будто бы он возмещал из своего хозяйства заимодавцу ссуду зерном за всякого, не вернувшего ее.

Вот примерно, что с большей или меньшей степенью надежности можно сказать о рабстве в Старом царстве. Немного, очень немного, и к тому же ни единого достоверного случая применения рабского труда вне домашнего хозяйства. И это при поразительном изобилии источников о староегипетском хозяйстве.

Список используемых источников

Дьяконов И. М. Проблемы современности. О структуре общества Ближнего Востока до середины II тысячелетия до н. э. – ВДИ. 1967, № 4.

История Древнего Востока: Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческих цивилизаций. /Под ред. И. М. Дьяконова. Ч. 2. Передняя Азия. Египет. М. , Наука. , 1988 г. с. 623.

Г. В. Коранашвили. О причинах не развитости рабства на Древнем Востоке. ВДИ. , 1969, № 9.

2. Источники и характер рабства в Месопотамии

Вопрос социального деления общества древней Месопотамии привлекал внимание многих исследователей.

В самых древних, еще архаических надписях, найденных в IV слое Урука, упоминаются рабыни, буквально - "женщины горной страны". Сохранились документы, содержащие подсчет 211 таких рабынь. В других надписях упоминаются дети, родившиеся от храмовых рабынь (думу-думу) и находившиеся, очевидно, на положении домашних рабов. При раскопках Джемдет-Насра, Ура и Шуруппака также были найдены древние документы, в которых упоминаются рабы и рабыни. В распоряжении садовников находились рабы - землекопы, носившие характерное название игину-ду (не подымающие глаз). В некоторых производствах, например в текстильном (обработка и прядение шерсти), работали почти исключительно рабыни.

Древнейшие формы рабства существовали еще в период родового строя, в частности, в недрах патриархальной семьи. Маркс и Энгельс отметили, что "рабство, в скрытом виде существующее в семье, развивается лишь постепенно, вместе с ростом населения и потребностей и с расширением внешних сношений - как в виде войны, так и в виде меновой торговли".

“Целый ряд шумерийских и аккадских документов указывает на эти скрытые формы рабства, впервые возникающие в большой патриархальной семье. Шумерийские законы разрешали отцу продавать в рабство своих детей. Это было вполне реальное право, постоянно осуществлявшееся в семейном быту. Родители часто продавали в рабство своих детей, причем условия такой продажи записывались в документах, сохранившихся до нашего времени. Некоторой маскировкой этой продажи был обычай усыновления чужого ребенка, что также закреплялось особым документом. Усыновитель платил отцу усыновляемого определенную сумму в качестве платы за усыновление” [2, с. 127].

Женщина в древней Месопотамии занимала неполноправное положение, что усугублялось обычаем многоженства. Дочерей обычно продавали в рабство, на что указывают документы и термин "цена жены". Развитию рабства способствовала долговая кабала. Бедняки, беря ссуду у богачей, чаще всего зерном, нередко не могли вернуть в срок ссуду и проценты на нее. Запутавшись в долгах, бедняк становился жертвой богача ростовщика. Ему угрожало неминуемое рабство. Однако основную массу рабов давали войны, которые постоянно вели между собой сперва родоплеменные союзы, а затем древнейшие государства Месопотамии, а также и более крупные государственные образования с соседними народами. Во время этих войн захватывали пленных, которых обычно обращали в рабство. Так, на одном оттиске печати из Урука сохранилось изображение захвата военнопленных. Слова "раб" в "рабыня" сопровождались знаком, изображавшим иноземную горную страну. Очевидно, пленников, захваченных во время войны с Эламом, обычно обращали в рабство. Рабов в Шумере называли "саг" (штука, голова), а в Аккаде-"арду", что означает "опустившийся", или "решу" (голова). На рабов пленников, как и на свободных людей, обращенных в рабство, смотрели как на товар или скот, считая их по штукам или же по головам. В законах рабы перечисляются наряду со скотом или "иными ценными предметами". Стоимость раба колебалась от 14 до 20 шекелей серебром (117-168 граммов серебра).

Имущественное расслоение в сельских общинах, рост производительных сил, развитие торгового обмена и рабства, наконец, грабительские войны способствовали выделению из среды общинников древнейшей рабовладельческой аристократии, которая занимала высшие общинные должности и сосредоточивалась вокруг общинного храма - центра хозяйственной жизни и управления. Наряду с этим наименее обеспеченные слои общинников превращались в бедняков и даже в рабов. Появляются древнейшие социальные термины, обозначавшие богачей, владевших землей и рабами - это "большие" люди (лугаль). Им противостояли свободные малоимущие члены сельских общин.

“Итак, на развалинах родового строя возникает древнейшее классовое общество. Большие люди этого общества - рабовладельцы - нуждаются в аппарате господства, чтобы удержать в повиновении массы бедняков и рабов, нуждаются в государстве. "И оно явилось - государство рабовладельческое, - аппарат, который давал в руки рабовладельцев власть, возможность управлять всеми рабами"” [2, с. 134]. Конечно, эти древнейшие рабовладельческие государства возникли не сразу, а в процессе углубления имущественных, классовых противоречий.

По мнению ряда исследователей, частные рабы были заняты в основном обслуживающим трудом. Однако в некоторых случаях труд рабов использовался и на сельскохозяйственных работах, наиболее часто это происходило, по-видимому, в крупных хозяйствах, где число рабов было сравнительно велико. Судя по документам, значительным количеством рабов располагали те хозяйства, где имелись и поля. Не надо, однако, забывать, что большинство старовавилонских документов отражало служебную и частную деятельность государственного административно-хозяйственного персонала. Насколько широко труд частных рабов использовался на полях, которыми владели эти лица? Обратимся прежде всего к вопросу о количестве рабов в их хозяйствах и о соотношении в них числа рабов и рабынь. Данные об этом содержат документы раздела имущества. “Рабы как часть наследуемого имущества в документах о разделе имущества из Южной Месопотамии упоминаются: из Ларсы 4 раза из 18 [YOS VIII 88, 89; TCL X. 55; XI, 224], из Ура-5 раз из 22 [UET V, 108, 112, 117, 119, 120], из Куталлы - 2 раза из 12 [TS 5, 44]. Общее число рабов, подлежавших разделу, колебалось при этом от 1 [TS 44; UET V, 112] до 39 [TCL XI, 224], причем рабов чаще всего значительно больше, чем рабынь” [1, с. 41].

Для наглядности мы представили данные этих документов следующим образом: Документ

    Всего
    Рабы
    Рабыни
    TCL XI, 224 39 28 11
    UET V, 120 22 22
    TCL X, 55 20 16 4
    YOS VIII, 98 19 13 6
    YOS V, 108 10 10
    TS5 5 2 3
    UET V, 117 4(? ) 2 2(? )
    UET V, 106 3+x 3(? ) [х]
    TS44 1 +x 1 [x]
    UET V, 122 1 1
    YOS 88 x x x

Та же самая тенденция количественного преобладания рабов над рабынями наблюдается в документах о разделе имущества и из других городов старовавилонской Месопотамии. Можно привести следующие соотноше-ния такого рода: 6: 1 [ThD 89], 3: 1 [ThD 98], 11: 7 [LER 23], 4: 1 [TIM IV, 21], 2: 2 [Poebel 23]. В документах о разделе имущества из Сиппара рабы упоминаются не более чем в половине случаев. Число рабов небольшое: один-два на каждого наследника. Сравнительно большое число рабов упоминается в четырех документах из Сиппара, связанных с дарением и передачей имущества. При этом соотношение рабов и рабынь здесь следующее: 13: 13, 10: 10, 10: 10, 3: 7. Существенно и то, что во всех этих документах либо прямо говорится о полях, либо наличие их у владельца рабов устанавливается из контекста. Также и в том единственном документе о разделе имущества из Парсы, где среди делимого имущества упомянуты и поля, фигурируют и рабы. Согласно этому документу, на долю каждого из делящихся приходилось около 40 га полей и“рабы, рабыни, крупный рогатый скот и овцы”. Количество рабов и скота здесь не указано, вероятно, эта часть имущества оставалась в общем пользовании всех братьев. По-видимому, в этом хозяйстве рабы составляли важную, если не основную часть рабочего персонала. Известны случаи, когда рабов отдавали в наем для различного рода работ, в том числе и земледельческих. Так, в одном письме упоминается раб, которого хозяин отдал внаем. Наниматель не захотел выплатить полностью всю сумму наемной платы, которую хозяин раба и так уменьшил ему по сравнению с обычной в связи с их родственными отношениями. Тогда хозяин раба потребовал вернуть ему его раба и уплатить за проделанную тем работу по уборке урожая, решив отдать раба внаем другому, более добросовестному нанимателю.

В ряде случаев, покупая рабов, хозяева имели в виду, вероятно, использовать их труд и на земледельческих работах. Так можно, видимо, понимать покупку жрицей Шамаша „за свои кольца" весом в 1/3 мины серебра одного раба и одного вола. Таким образом, отдельные данные, как прямые (отдача раба внаем для уборки урожая), так и косвенные (преобладание числа рабов, более подходящих для тяжелых физических работ, над числом рабынь среди имущества отдельных лиц; наличие полей у тех лиц, которые владели наибольшими по численности группами рабов), свидетельствуют о том, что владельцы рабов, безусловно, применяли их труд на своих полевых (или садовых) участках. Нельзя, однако, забывать, что рабов в частном владении в старовавилонское время было, в общем-то, немного (хотя, как считает И. Гельб, количество их и возросло по сравнению с предшествующим шумерским периодом) и труд рабов в относительно небольших частных хозяйствах, вероятно, не играл существенной роли в общем сельском хозяйстве страны.

Список используемых источников

Государство и социальные структуры на Древнем Востоке. Сборник статей. Козырева Н. В. Социальный состав рабочего персонала крупных хозяйств в старовавилонской Месопотамии. М. : Наука. 1989. – 158 с.

История Древнего Востока: Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческих цивилизаций. /Под ред. И. М. Дьяконова. Ч. 1. Месопотамия. М. , Наука. , 1983 г. с. 534

Заключение

В данной работе мы попытались раскрыть источники и характер рабства в Древнем Египте и Месопотамии. Для выработки теории, адекватно отражающей исторический процесс, протекавший в древних обществах, и в частности на Древнем Востоке, потребуется еще значительное время и множество конкретно-исторических исследований.

В нашей работе мы хотим остановиться на одном лишь вопросе - о том, почему на Древнем Востоке рабство, возникнув в зачаточном состоянии в форме уклада, не получило "классического" развития. Согласно точке зрения И. М. Дьяконова, рабство на Древнем Востоке не получило дальнейшего развития потому, что там отсутствовали необходимые средства насилия для массового применения рабского труда, а организационные возможности для создания больших хозяйств латифундиально-рабовладельческого типа были недостаточны. Ю. И. Семенов развитое рабство связывает с периодом раннего железа, в период же бронзы, когда формировались древневосточные общества, рабство, по его мнению, не могло развиться в "классические" формы.

Классическое рабство было вызвано определенным уровнем производительных сил, но это не значит, что в Греции Х-V вв. до н. э. феодализм был невозможен по той лишь причине, что орудия труда как основной элемент производительных сил были здесь примитивнее, нежели у германцев или славян в I-Х вв. н. э. , когда у тех складывались феодальные формы эксплуатации. Причины заключались во всем комплексе исторических условий, в силу которых на основе одних и тех же (или почти одних и тех же) орудий труда процесс производства у каждого из этих народов развивался по-разному. В свою очередь, использование дешевой рабской силы, вызванное потребностями расширяющегося производства, ускоряло материальное развитие Греции. В этих условиях быстро росли города с концентрирующимися в них ремеслами, торговлей и т. д. Рабовладение стало основой расцвета Древней Греции, но оборотной стороной его явились стагнация и упадок греческого рабовладельческого общества.

Проследив процесс возникновения и формирования рабовладельческого способа производства в античной Греции, можно констатировать, что этот социальный институт развился при наличии целого ряда специфических благоприятных условий, а его расцвет был определен значительным ростом уровня производительных сил античного общества. Осмысление этого поможет нам в понимании причины того, почему рабство не стало основой соответствующего способа производства на Древнем Востоке.

Древневосточные народы вступили на путь формирования классового общества и государства в эпоху энеолита. Однако в условиях разложения первобытного строя на Древнем Востоке медные орудия труда не получили заметного распространения. В странах речных цивилизаций, составлявших передовую часть древневосточных государств, не было месторождений медных руд. Привозная медь была дорога, да и по своей эффективности медные орудия едва ли могли превосходить орудия неолитические. По этим причинам последние были широко распространены на Востоке даже в эпоху бронзы. Несмотря на примитивность орудий труда, в древневосточных странах возникло классовое общество, сложилось государство, развитая культура и искусство. Прогрессивное развитие производства шло во многом за счет использования производительной силы больших рек. Естественным образом наводняя и удобряя прибрежную полосу, давая возможность искусственного орошения, реки поднимали производительность общественного труда древних египтян, шумерийцев и других народов, населявших долины Нила, Тигра и Евфрата, Инда. Вот почему на заре цивилизации первые очаги государственности и культуры могли существовать только на ограниченных территориях вдоль больших рек жаркого пояса. За пределами этих территорий широкое развитие земледелия было невозможным, невозможным было, следовательно, и распространение там цивилизации. Только позднее в результате постепенного развития орудий труда, агротехники, применения в земледелии животных в качестве тягловой силы и т. п. очаги цивилизации стали возникать и в других районах Азии.

У древних египтян и шумерийцев первобытный строй разложился уже в IV тыс. до н. э. , у ряда других древневосточных народов - в III и II тыс. до н. э. Отныне коллективный труд оставался необходимым только при орошении и защите от наводнений. Здесь, в странах речных цивилизаций, не сложились города-государства, которые мы могли бы идентифицировать с полисами античного типа, являвшимися объединением свободных граждан. Натуральное хозяйство, низкий уровень производительных сил, сочетание сельского хозяйства с домашними ремеслами, незначительность обмена между общинами, жившими в одинаковых условиям производства, обусловливали автарктичность общинного хозяйства. Зато потребности ведения ирригационного хозяйства способствовали объединению общин, возникновению государства на большой территории. Таким образом, у древневосточных народов объединяющий импульс возник уже с начала их земледельческой жизни. Осушение болот, регулирование разливов больших рек, устройство ирригационных систем без чего земледелие было невозможно, - все это оказалось не под силу маленьким общинам, вынуждало их объединяться. Естественно, что основной функцией государственных объединений, возглавляемых деспотами, долго оставалось руководство совместными работами общин, связанными с сохранением и развитием ирригационной системы. Естественно и то, что государственная власть, ограниченная этими жизненно необходимыми функциями, но не опирающаяся на достаточно развитой социально-экономический базис, не могла не приобрести специфических форм и черт деспотии, насильственно связующей экономически разобщенные социальные организмы. В самом деле, древневосточные общины были вполне независимы друг от друга во всем, что выходило за пределы их совместных задач. Они не нуждались в развитом обмене продуктами между собой: в жарких климатических условиях их потребности были ограничены; кроме того, для развития общественного разделения труда у них не было естественной основы. Поэтому обмен между общинами не мог приобрести систематического характера и способствовать разложению их натурального хозяйства, основанного на соединении сельского производства с домашними ремеслами. Кроме того, развитию товарного хозяйства внутри общин мешало присвоение их прибавочного продукта верхними слоями общества, сращенными с государственным аппаратом. Это ограничивало возможность накопления избытка у земледельца, препятствовало созданию рынка и выделению ремесла из сельского хозяйства.

Городов как центров ремесленной и торговой деятельности на Древнем Востоке было мало. Часть их возникла на международных торговых путях, в основном же города были резиденциями деспотов, жрецов, чиновничества, армии. Но существование таких городов, наличие в них ремесленников, высвобожденных из сельскохозяйственного труда, при ограниченности внешней торговли, монополизированной государством, почти ничего не меняло в общем экономическом, социальном и культурном состоянии древневосточных обществ, не знавших сколько-нибудь заметного общественного разделения труда. Достаточно было перемещения торговых путей, политических неурядиц, нашествий чужеземных народов, перенесения резиденций деспотов на новые места- и города приходили в упадок.

Эти и многие другие особенности древневосточных обществ тесно связаны с азиатской формой собственности, отличной от античной. В античном мире утвердилась частная собственность на землю, а у древневосточных народов преобладающая роль общинной собственности на землю не была устранена. Причина того, что на Древнем Востоке превращение земли в частную собственность не получило широкого распространения, заключалась в господстве натурального хозяйства, отсутствии такого фактора, как целиком самостоятельное ведение земледелия семьей. Основу производства в этих странах составляли общинники-крестьяне; здесь сформировалось "поголовное рабство", и общинники сами стали основным объектом эксплуатации и насилия. Сказанное помогает уяснить сущность древневосточного общества, и прежде всего то обстоятельство, почему на Древнем Востоке рабство играло столь незначительную роль. При низком уровне производительных сил, наличии натурального хозяйства на Древнем Востоке установление рабовладельческого способа производства было невозможно, поскольку отсутствовали такие важнейшие предпосылки, как превращение значительной части земель в товар, отрыв большинства непосредственных производителей от земли как главного средства производства. Какова была классовая структура древневосточного общества? В Древнем Египте, Шумере, Индии и других древнеазиатских странах, по крайней мере, в раннюю эпоху их цивилизованного существования, абсолютно преобладавшей формой землевладения и землепользования были мелкие наделы общинников. Возможность эксплуатации труда рабов на таких участках была исключена. В других отраслях производства вследствие весьма ограниченного их развития труд рабов также не мог сколько-нибудь широко применяться. Более того древний египтянин, шумериец, китаец и т. д. даже в условиях применения неолитических орудий труда мог создавать кое-какие излишки сверх необходимого для потребления его самого и членов его семьи, эти излишки не могли служить накоплению у него богатств. В отличие от античных народов на Древнем Востоке, как мы уже отмечали, эти излишки изымались государством в пользу слоев, свободных от производственного труда, но выполнявших определенные общественные функции. Вследствие такого ограниченного развития существовавшее как уклад рабство в древневосточных странах не вызвало быстрого расслоения населения на имущих рабовладельцев и люмпен-пролетариев (свободных производителей, вытесненных из производства рабами), не создало резкой противоположности свободного общества и массы рабов. Военнопленных здесь не превращали в рабов античного типа, а ставили в условия, аналогичные условиям жизни самих непосредственных производителей древневосточных стран. Производство в древневосточных обществах, будучи основанным на соединении сельского хозяйства с домашними ремеслами, не нуждалось в массе новой рабочей силы, доставляемой извне.

Остановимся на значении этого явления в жизни соответствующих обществ. Достигнув своей классической формы, рабство в античном мире стало необходимым интегрирующим элементом общественной системы. На Древнем Востоке показывает иной их характер, присущий иной формации. Для их функционирования как важных элементов целостной общественной системы рабство не было необходимым элементом: таким был труд крестьян-общинников.

Суммируя все сказанное выше, мы приходим к выводу, что превращение рабства в основной способ производства, значительная степень вытеснения им труда мелких крестьян и ремесленников стали возможными в античном мире при наличии ряда благоприятных условий. Классическое развитие рабовладельческих отношений соответствовало высокому уровню развития производительных сил. Античное рабовладельческое общество было логически высшей ступенью по отношению к древнеазиатским обществам. Но на Древнем Востоке неблагоприятная историческая и географическая среда ограничивала возможности роста производительных сил, а тем самым препятствовала превращению рабства из уклада в способ производства.

Список используемых источников

Г. В. Коранашвили. О причинах не развитости рабства на Древнем Востоке. ВДИ. , 1969, № 9.