Понятия дети и война несовместимы! Однако юным ленинградцам-детям блокадного города-пришлось вместе со взрослыми перенести всю трагедию осажденного города. Детям было хуже , чем взрослым! Они не понимали, что происходит: почему нет папы, почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется есть, почему по визгу сирены надо бежать в бомбоубежище .... Много детского почему? Но детским чутьём они понимали, что в их дом прищла большая беда. Город жил, сражался и ковал оружие для грядущей победы; вместе со взрослыми встали на защиту любимого города дети и подростки Ленинграда. Они встали к станкам на военных заводах, дежурили и тушили зажигательные бомбы на чердаках, выращивали овощи наполях савхозов, ухаживали за ранеными и больными, воевали в партизанских отрядах. Более пяти тысяч ленинградских подростков за мужество и героизм , проявленные в дни блокады были награждены медалями за оборону Ленинграда. Когда в сентябре 1941 года замкнулось блокадное кольцо, в Ленинграде оставалось четыреста тысяч детей - от младенцев до школьников и под Вплоть до декабря 1941 года по Ладоге пробивались к Ленинграду буксиры с баржами . К этому времени Военный совет фронта уже сделал все для подготовки будущей “Дороги Жизни” . 21 ноября 1941 года пошел , потянулся по первому льду конный обоз , вскоре пошли и автомашины , 60 автомашин двинулись к восточному берегу озера за мукой . Ленинград стал получать хлеб . Но потребовались недели и месяцы , пока на карточки стали выдавать не 125 граммов , а 200 граммов , а потом 300 граммов . Хлеб подвозили , пробиваясь через вьюги , минуя ледяные полыньи , трещины , машины из Кобоны . ”Дорога Жизни” не сразу могла восполнить тающие запасы продовольствия в городе . Страна слала Ленинграду все что могла . Эшелоны с подарками , партизанские обозы ростков. Естественно их хотели сберечь в первую очередь, стремились укрыть от обстрелов и бомбёжек. Всесторонняя забота о детях и в тех условиях была характернейшей чертой ленинградцев.

И она же давала особую силу взрослым, поднимала их на труд и на бой, потому что спасти детей можно было только отстояв город. А назад , из Ленинграда , машины увозили матерей с детьми . Самых бедственных . Двадцать тысяч солдат , офицеров , вольнонаёмных обслуживали “Дорогу Жизни”. Они делали всё что могли , да ещё и то, что невозможно в обыденной жизни . Героизм этих людей составляет одну из прекрасных страниц истории Великой Отечественной Войны . Они были герои–каждый опять-таки по-своему , своим отдельным , неповторимым поведением. Весной 1942 года в опустевшие , обезлюдевшие цехи предприятий пришли тысячи детей и подростков . В 12-15 лет они становились станочниками и сборщиками , выпускали автоматы и пулеметы , артиллерийские и реактивные снаряды . Чтобы они могли работать за станками и сборочными верстаками , для них изготавливали деревянные подставки .

Когда в канун прорыва блокады на предприятия стали приезжать делегации из фронтовых частей , бывалые солдаты глотали слезы , глядя на рабочие плакатики над рабочими местами мальчишек и девчонок . Там было написано их руками: “Не уйду , пока не выполню норму! ”Вот два примера , защиты и дежурство , работы детей в блокадном городе. Это были не очень хорошие мальчики. Во дворе и в доме их не очень любили, все озорство— выбитые стекла, поврежденные двери , запачканные стены — приписывалось им. Если они играли в лапту, то шум поднимали такой, будто дом горит. А когда ребята стали увлекаться голубями, то управхоз заявил, что он скоро поседеет. Мальчики бегали по крыше пятиэтажного дома, как по панели, и ошеломленным жителям казалось, что они вот-вот рухнут на землю. Старшему из них было тринадцать лет, и прозвище его было “Крокодил”. Младшему было одиннадцать, и дразнили его так: “Мячик”. Пришла война. Впервые ее недели мы как-то забыли о шумном отряде ребят. Но скоро поняли: -Ребята работают! Да еще как! В ряде случаев без них просто обойтись нельзя . От Крокодила до Мячика, или, говоря точнее, от Коли Кузнецова д” Миши Зайцева, все ребята с той же силой увлечения, которой отличались их игры, стали служить делу—серьезному, настоящему делу. Быстрые исполнительные связисты, неутомимые носильщики, — это они снабжала чердаки песком и водой . Но вот наступили страшные дни. Наш районфашисты бомбили с тупой я бессмысленной жестокостью. И бывший управхоз, ныне начальник объекта, опять заявил, что ребята доведут его до седых волос . Не загнать их в бомбоубежище, — жаловался он. — Едва отвернешься — они уже на чердаке. Поговорите с ними! И мы поговорили. — Что я, грудной ребенок, что ли? — сказал нам Крокодил, он же Коля Кузнецов. —Все стоят на своих местах, а нам в нору забираться? Отец с фронта пишет: не бойся ничего.

А я буду трусить? Раз мы не боимся, зачем же вам прятаться? — поддержал его Миша Зайцев. Весь народ защищается, а нам отсиживаться? — продолжал Коля. — Читали: девочка пятнадцати лет затушила четыре зажигательные бомбы? И мальчик вместе с дворником тоже. А мы, значит, не можем? Нас потом спросят: что вы делали? А мы скажем: прятались. Весь народ поднялся, а мы, значит, не народ? — Мы тоже народ. Мы тоже ленинградцы! — поддержал его Миша Зайцев . И с огромным трудом, общими усилиями добились мы лишь того, что ребята дежурят теперь во время тревог не па чердаке, а внизу, под основательными, надежными сводами лестничной клетки. И во дворе и в доме теперь уважают и хвалят ребят. Это настоящие дети Ленинграда, плоть or плоти, кровь от крови своих отцов и старших братьев. Они говорят: мы — народ. И это так и есть; они — народ, они — будущее народа. В шестнадцать мальчишеских лет. Когда началась войн, Лене Голикову исполнилось пятнадцать лет . В шестнадцать— было это в марте сорок второго года —он стал партизаном. Сначала ему отказывали. Дескать, не можем ребятню набирать . У нас ведь не пионерский отряд.... Но что поделаешь с этим пареньком, если он уж пришел в лес? Через месяц — в апреле —во время атаки вражеского гарнизона все увидели, что Леня Голиков храбро дерется. А вскоре поняли, что в разведке он просто незаменим. Однажды в лес пришла женщина и рассказала партизанам, что в деревне Сосницы появилась немецкая воинская часть. Что это за часть, каковы ее численность, вооружение, женщина сказать не могла. Командир послал в Сосницы Голикова. Босой, в поношенной рубахе, он как ни в чемне бывало ходил по деревне. Вернувшись, рассказал командиру, что видел пушку. Возле сарая стояла автомашина, на которую грузили ящики со снарядами. У школы Леня увидел несколько легковых машин и мотоциклов. Нетрудно было догадаться, что здесь разместился штаб. В ту же ночь партизаны напали на немецкий гарнизон. Леня Голиков был в группе, наносившей удар по штабу. Автоматной очередью он скосил гитлеровцев, выскочивших из дверей школы, и первым ворвался туда. Три фашиста стреляли через окна. Они не слышали шагов партизана. Двух Леня снял молниеносно. Третий успел броситься на пол и выстрелил в Голикова. Леня метнулся в сторону, упал. Гитлеровец решил, что партизан убит, и поднялся. Короткая очередь навсегда уложила врага. Из ночного налета Леня возвращался с трофеями. Он тащил связку бумаг, захваченных в школе. Над ним даже посмеивались: Не иначе, какв писаря метишь. Гляди, сколько бумаги сгреб. В партизанском штабе Леню похвалили за “бумажные трофеи”. Это оказались важные документы. Но особую похвалу он заслужил, когда 13 августа 1942 года принес в отряд большой кожаный портфель . Отряд в это время действовал в районе дороги Псков—Луга. Леня был в разведке: наблюдал за шоссе, запоминал, какой груз везут машины. Вдали показался легковой автомобиль. Леня заметил человека в белом кителе.

Не иначе как ехал какой-то большой начальник . Под колеса автомашины полетела граната. Взрыв слился с автоматной очередью. Проохав по инерции метров двадцать, автомобиль замер, В глубине машины мелькал белый китель. Пытаясь открыть заклинившуюся при взрыве дверцу, немец бил в нее плечом. Наконец дверца распахнулась. Фашист выскочил из автомобиля и побежал. Голиков бросился следом. Что было сил крикнул: Немец бежал, размахивая большим портфелем. На ходу обернулся. Увидев в руках врага пистолет, Леня пригнулся. На выстрел ответил' длинной очередью.... Подскочил к лежавшему наземле гитлеровцу, схватил портфель. Взгляд скользнул по золотым погонам, полоскам орденских ленточек на кителе. “Важная птица”, —подумал Леня. Хотел было захватить с собой китель, но нельзя было терять время, — каждую минуту на дороге могла показаться машина. Он сорвал погоны, — возможно, хоть по ним определят чин этого немца. Погоны, однако, оказались ни к чему. Когда переводчик разобрал бумаги, выяснилось, что портфель принадлежал действительно “важной птице”— генерал-майору инженерных войск Виртцу. Од вез в Лугу секретные документы. Командиру Леня сказал, что в машине был еще и чемодан. Может быть, принести, а вдруг в нем что-нибудь интересное. Командир улыбнулся: — Думаешь, так он и ждет тйбя-нл-логювд9— А он. не на дороге, — ответил юноша. —Я его в кусты увалок. Разрешите сходить? Вечером в сопровождении двух партизан Голиков пробрался к тому месту, где был перехвачен генерал Виртц. Вернулся Леня мрачный. — Стой! Хальт! — В чемодане одна чепуха: рубашки, халаты.... Пригодится только вот это, —и он протянул командиру баночку с солью. Воевал Леня меньше года. Погиб в бою. Но сделал он за это время много—взорвал два железнодорожных и двенадцать шоссейных мостов, сжег три склада, уничтожил девять автомашин с боеприпасами, истребил около восьмидесяти оккупантов. В сорок четвертом году, когда народные мстители вошли в Ленинград, все узнали о Лене Голикове. В газетах появилось полное имя и даже отчество юного партизана. Тем, кто знал мальчика, это показалось странным, непривычным. Лепя Голиков и вдруг — Леонид Александрович, нов указах по-другому не пишут. Голикову присвоили звание Героя Советского Союза. Именно тогда его впервые назвали Леонидом Александровичем. А вот новая улица п Ленинграде все-таки называется просто улицей Лени Голикова. Среди обвинительных документов, представленных на Нюрнбергском процессе, была маленькая записная книжка ленинградской школьницы Тани Савичевой. В ней всего девять страниц. Из них на шести — даты- И за каждой — смерть. Шесть страниц — шесть смертей. Больше ничего, кроме сжатых лаконичных записей: "28 декабря 1941 года. Женя умерла.... Бабушка умерла 25 января 1942-го, 17 мар' та•—Лека умер, дядя Вася умер 13 апреля. 10 мая—дядя Леша. мама — 15 мая". А дальше — без даты: “Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня”. И так искренне и сжато поведала людям о войне, принесшей столько горя и страданий ей и ее близким, двенадцатилетняя девочка, что и сегодня перед этими строчками, старательно выведенными детской рукой, останавливаются потрясенные люди разныхвозрастов и национальностей, вглядываются в простые и страшные слова. Дневник сегодня выставлен в Музее истории Ленинграда, а его копия в витрине одного из павильонов Пискаревского мемориального кладбища. Не удалось спасти и Таню. Даже после того, как ее вывезли из блокадного города, истощенная голодом и страданиями девочка уже не смогла подняться. Трагедия этой семьи типична для блокадного Ленинграда: сколько погибло от голода людей, сколько вымерло семей. Главным подвигом юных жителей города была учеба . Тридцать девять ленинградских школ работали без перерыва даже в самые тяжёлые зимние дни . Это было невероятно трудно из-за морозов и голода . Вот что было написано в отчете одной из таких школ– 251 - й Октябрьского района: “Из двухсот двадцати учащихся пришедших в школу третьего ноября , систематически продолжали занятия 55 . Это одна четвёртая часть . Недостаток питания сказывался на всех . В декабре–январе умерло одиннадцать мальчиков . Остальные мальчики лежали и не могли посещать школу . Остались только девочки , но и те еле ходили” Но учеба шла . Шла и пионерская работа . В том числе сбор подарков –папирос , мыла , карандашей , блокнотов для бойцов Ленинградского фронта . А весной у школьников началась “огородная жизнь” .