Эротика Древнего Китая - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Университет Российских Академий Образования
    Психолого-педагогический ф-т
    Заочное отделение III курс.
    Николаева А. С.
    Рег №9700716/01
    Реферат по сексологии на тему
    ЭРОТИКА ДРЕВНЕГО КИТАЯ
    ПЛАН РЕФЕРАТА
    Вступление
    Эрос в философии и иероглифике древнего Китая.
    Социальные отношения.
    Сексуальность в живописи.
    Эротика в искусстве.
    Гомосексуализм.
    Даосизм и эрос.
    Половое влечение монахов.
    Феминистическое заключение.
    *** *** ***
    ЭРОС ДРЕВНЕГО КИТАЯ.

Китайская культура много и серьезно занималась проблемами пола и сексуальности как в литературно-художественном. Так и в религиозно-философском и медицинском аспектах.

При всей кажущейся универсальности сексуальной техники, ее правила всегда ориентированы на определенный социо-культурный контекст, причем эти сексуально-эротические сценарии в разных обществах далеко не одинаковы. В отличие от христианской культуры, рассматривающей секс как нечто грязное, низменное и чрезвычайно опасное, китайская культура видит в сексуальности жизненно важное положительное начало, утверждая, что без благополучной и здоровой половой жизни не может быть ни личного счастья, ни здоровья, ни долголетия, ни хорошего потомства, ни духовного благополучия, ни даже социального спокойствия в семье и в обществе. Сексуальность и все, что с нею связано, воспринималось китайской культурой очень серьезно, и это было правильно.

Китайская эротология чрезвычайно рационалистична. Здесь все взвешено, выверено, регламентировано, разложено по полочкам, причем в основе всех этих предписаний и классификаций лежат не случайные ситуативные соображения, а религиозно-философские представления и тесно связанные с ними нормы сохранения здоровья и долголетия.

Если воспользоваться фрейдистским противопоставлением принципа реальности и принципа удовольствия, то придется сказать, что китайская эротология ориентирована не на принцип удовольствия, а на принцип пользы. Но какая именно и чья польза имеется при этом в виду?

Читая даосские и конфуцианские трактаты об “искусстве спальни”, очень важно помнить, что они написаны с мужской точки зрения и адресованы прежде всего и даже исключительно мужчинам.

Женщина выступает в них не столько как равноправный сексуальный партнер, сколько как объект мужского вожделения. Даже стараясь довести женщину до оргазма, мужчина заботится не столько об ее удовольствии, сколько о том, чтобы получить драгоценную женскую субстанцию инь, не поделившись собственной жизненной силой–ян. Многие советы адресованы не просто мужчине, а императору, обладателю гарема.

Современный мужчина, который всерьез воспримет рекомендацию жениться сразу на девяти женщинах, не только не укрепит своего здоровья, но будет иметь серьезные трудности как в личной, так и в общественной жизни. Сегодняшние супружеские отношения, даже если ограничиться постелью, требуют не только отточенной эротической техники, но также психологической интимности и способности понять индивидуальность другого человека. Древние китайские авторы об этом практически не задумывались.

Китайская эротология содержит множество полезных советов и рекомендаций –относительно техники полового акта, правильного дыхания, питания и т. п. Некоторые из этих советов принимает и современная западная сексология, другие же являются спорными.

Самый важный из этих вопросов –способность мужчины сознательно контролировать свое семяизвержение (эякуляционный контроль) и тем самым произвольно регулировать длительность полового акта.

Поскольку Китайская, в частности даосская медицина, рассматривает семя, как носитель жизненной силы, мужчинам настоятельно рекомендуют расходовать его как можно бережнее, но не ценой полового воздержания, а с помощью специальной техники, так, чтобы на десять половых сношений, в каждом из которых женщина должна испытать оргазм, приходилось не более 2-3 эякуляций. Этой цели служат специальные упражнения, в частности, отсрочка семяизвержения путем краткосрочного сдавливания основания полового члена.

Американские сексологи Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон разработали специальную технику сдавливания полового члена у головки или у основания, которая мало чем отличается от даосской техники, последняя даже проще. Эта техника сейчас широко применяется во всем мире для лечения преждевременной эякуляции.

    ЭРОС В ФИЛОСОФИИ И ИЕРОГЛИФИКЕ КИТАЯ.

Неопровержимым доказательством эротического преуспеяния китайцев может считаться само их количество, что является достижением более грандиозным, чем Великая китайская стена.

Китайский эрос парадоксальным образом сочетает в себе стремление к полной сохранности спермы с полигамией и культом деторождения. Не менее удивительно и отделение оргазма от эякуляции, представляющее собой фантастическую попытку провести грань между материей наслаждения и наслаждением материей. Эта разработанная в даосизме особая техника оргазма без семяизвержения, точнее, с“возвращением семени вспять” для внутреннего самоусиления и продления жизни, есть один из видов “воровского похода на небо”, т. е. своеобразного обмана природы, что также более чем парадоксально, ибо главный принцип даосизма– неукоснительное следование естественному (цзы - ань) пути (дао) природы. Иероглиф “шен” (“жизнь”) в китайском языке является одним из средств индивидуализации и персонализации с выделительно-уважительным смысловым оттенком. Этот же иероглиф знаменует собой связь в человеческом индивиде жизненного начала с производительной функцией, поскольку он сочетает значения“жизнь” и “рождение”. Поэтому полноценной личностью китаец признается лишь после того, как обзаведется собственным ребенком. Главный закон мироздания– Путь-Дао в классической китайской философии трактуется в качестве “порождающего жизнь” (шэн шэн), и соответственно тем же должен заниматься следующий ему человек. Понимание человека как субстантивированной и индивидуализированной жизни, логически связано с китайским способом отсчитывать его возраст не с момента выхода из утробы матери, а с момента зачатия, ибо, действительно, тогда возникает новый комок жизни и начинается его обучение.

Понятие “цзин”выражает идею непосредственного тождества сексуальной и психической энергий. Закрепленная термином“либидо”, аналогичная фрейдистская идея, после многовекового освященного христианством противопоставления сексуального и духовного начал как двух антагонистов, стала для Европы откровением, хотя для ее“языческих”мыслителей она была достаточно очевидной. На подобной основе зиждились китайские, в особенности даосские, теории продления жизни посредством накопления анимосексуальной энергии.

Следует сразу отметить, что стандартный западный перевод иероглифа “цзин” словом “сперма”не точен, поскольку этот китайский термин обозначал семя вообще, а не специально мужское.

Древнегреческий термин “sperma”, как и китайский “цзин”, обозначал не только мужское, но и женское семя, в отличие, например, от термина“thoros”, относившегося только к мужскому семени. По-видимому, в древности общераспространенным было представление, что для зачатия требуется соединение мужского и женского семени. В качестве последнего Аристотель рассматривал месячные выделения.

Стояла перед древнегреческими философами также проблема соотношения спермы и души, но это была именно теоретическая проблема, а не факт языковой семантики. С точки зрения Аристотеля, сперма потенциально предполагает душу, тогда как цзин, наоборот, потенциально предполагает тело.

Наконец, термин “сперма”в древнегреческих текстах имел и самое общее значение, сопоставимое со значением“цзин”.

Вероятно, всем культурам знакомо более или менее проясненное разумом интуитивное представление а сперме как жизненно-духовной сущности, растрата которой– смертоносна, а накопление –животворно. В разных частях света обыденная логика из этой предпосылки выводила стремление к половому воздержанию, безбрачию во имя сохранения своих жизненных и духовных сил. А древнекитайские мыслители, и прежде всего даоссы, предложили идти к той же цели, но обратным путем–максимальной интенсификации половой жизни, однако предельно минимализируя и даже сводя на нет семяизвержение. Секс не рассматривается как нечто самоценное (например, источник высшего наслаждения), но лишь как средство достижения более высоких ценностей, охватываемых понятием“жизнь”.

Диалектическое единство любви и смерти отражено в древнейших мифах человечества и представлено фрейдистской метафорой тайного родства Эроса и Танатоса в современной сексологии.

Специфичными являются такие категории, как инь и ян, которые означают не только темное и светлое, пассивное и активное, но также женское и мужское. Завораживающая привлекательность этих символов неотделима от того факта, что иероглифы“инь” и “ян”служат важнейшими формантами китайской эротологической терминологии, в частности буквально обозначая соответствующие половые органы. Причем парадоксальным образом иероглиф“инь”способен обозначать не только женские, но и мужские гениталии, что, очевидно, связано и с его необычным первенством в паре с ян.

Необычно данное первенство потому, что, несмотря на кажущееся при первом взгляде равноправие инь и ян, в их соотношении имеется глубинная асимметрия в пользу второго, мужского, элемента, которая в китайской эротологии усилена до степени явного маскулоцентризма. Последний находится в сложном, но, видимо, в конечном счете гармоническом диссонансе с повышенной значимостью символа левизны, т. е. женской стороны, в китайской культуре и указанного приоритета инь.

В соотношении инь и ян нетривиальна не только их иерархия, но и взаимная диффузия, что на терминологическом уровне можно проиллюстрировать выражениями“инь цзин” – “иньский (женский) стебель” и “ян тай” – “янская (мужская) башня”, обозначающими соответственно пенис и вершину влагалища. Основополагающая для Китая идея взаимопроникновения женского в мужское и мужского в женское, самым непосредственным образом воплощенная в символе Тай-цзи, где инь внедрено в ян, а ян– в инь.

Китайская эротология признавала транссексуализм как нормальность, отвечающую самому общему мировому закону взаимоперехода инь и ян, что, однако, в подтверждение хитрости мирового разума и на удивление наших современников, получило практическое осуществление и на Западе, и у нас.

Однако и тут скрыт очередной парадокс. С одной стороны, китайская эротология признавала транссексуализм, считала возможным прямой материально-энергетический обмен между мужчиной и женщиной, их полную или частичную трансформацию друг в друга. Это даже нашло свое отражение в эротической живописи и порнографических картинках, где изображения сексуальных партнеров порой настолько сходны, что с первого взгляда их трудно различить по половому признаку. Но, с другой стороны, понимание двух полов как двух разных видов природы, точнее даже разных“природ”, различающихся между собой, подобно воде и огню, обнаруживает радикальную противоположность женщины и мужчины, которая в эротологической терминологии названа“враждой”, или “соперничеством”.

Первичность инь отражает вполне здравое представление о доминантности женского начала в детородном процессе. В древнекитайских эротологических сочинениях подобный подход нашел свое проявление в том, что главные тайны в них раскрывают женские персонажи (Чистая дева, Темная дева, Избранная дева и др. ). Это очередной раз ярко контрастирует с общей ориентированностью данных произведений на мужчину.

И все же китайское общество на протяжении многих веков выглядело пуританской обителью, где строжайший конфуцианский этикет запрещал мужчине и женщине несанкционированно даже соприкасаться руками (откуда происходит схоластическая проблема подачи руки утопающей незнакомке). Не говоря уж а платонических поцелуях или о чем-то большем.

В Китае издавна различались любовь, секс и брак, допускались многоженство и большая степень сексуальной свободы (правда, в основном для мужчин) во внутрисемейных отношениях, не применились юридические санкции к так называемым половым извращениям и т. д.

    СОЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ЭРОТИКА.

Структура каждой цивилизации определяет присущую ей сексуальную практику. В Китае тремя наиболее очевидными источниками влияния на нее явились социальная приниженность женщин, рассудочная изобретательность мужчин и свободные от комплекса вины элементы языческих верований даосов. Представления о нормальном сексуальном поведении изменяются от эпохи к эпохе, от общества к обществу, и любое исследование, определяющее один подход как верный, а прочие–извращениями, всего лишь исходит из критериев своего места и времени. Например, к обрезанию китайцы относились со страхом, их приводила в недоумение клитородектомия, а поцелуи и случайные ласки, не ведущие к естественной и исступленной кульминации, они считали оскорблением начал инь и ян. У китайцев не было непреодолимых религиозных и этических причин к осуждению гомосексуализма, мастурбации, “игры на флейте”, трансвестизма, лесбиянства, полигамии, мазохизма или вуайеризма. Поскольку большинство из этих способов получить удовлетворение– если они практиковались с согласия всех участников –рассматривалось как вопрос личных предпочтений, то не было оснований расценивать их как преступления против общества. В случае садизма–извращения, способного привести к чрезвычайно разрушительным и болезненным последствиям, - число зафиксированных письменно случаев, позволяющих предположить, что китайцы прибегали к нему для сексуального возбуждения, крайне невелико.

Как отмечалось выше, идея случайного поцелуя представлялась бессмысленной, сам поцелуй–бесполезным сексуальным столкновением. Такой свойственный китайцу неромантический подход, а также восприятие им любовницы в качестве, скорее, сексуальной рабыни, нежели партнера, означали, что он не очень-то стремился ставить ее удовлетворение выше собственного и не слишком уж беспокоился, как бы проявить галантность на западный манер. Таким образом, у китайца за подготовительным поцелуем в ром вскоре последовало бы требование к женщине“сыграть на флейте”; соответствующее искусство ставилось не ниже искусства музыканта. Гарем неизбежно ассоциировался с любовью между женщинами. Иногда, когда сотни женщин жили вместе, методы взаимного удовлетворения были продуманы до мелочей, нередко с благословения понимающего господина. Самыми лучшими считались искусственные пенисы из полированной слоновой кости или лакированного дерева, имевшие волнистую поверхность.

Если бы требовалось определить ту единственную область сексуального своеобразия, в которой китайцы преуспели больше всего, то таковой, несомненно, явилось бы использование сексуальных вспомогательных средств и приспособлений. Например, “бирманский колокольчик”. Этот пустой серебряный шарик размером с ягоду помещался в вагину перед сношением и вследствие примечательного воздействия тепла и движений на находящийся внутри колокольчика маленький шарик было слышно постоянное позвякивание. Другая разновидность этого приспособления содержала каплю ртути и крохотный“молоточек” такие “колокольчики”, обернутые в вату, часто помещались под большие половые губы и весело названивали, когда любовники начинали движения. Эту игрушку любили также лесбиянки. Ее внедрение вместе с другими приспособлениями при длительном использовании вызывало иногда деформации малых половых губ и растяжение клитора. Средневековые китайские книги по медицине описывают жалобу, характерную для наложниц, обойденных вниманием мужчин. Она обозначена термином“возгордившийся клитор”, это один из признаков “гаремной нимфомании”. Эта очаровательная терпимость по отношению к большинству человеческих слабостей не была, однако, всеобъемлющей, и среди тех немногих, к которым относились с отвращением или враждебностью, были те, кто имел репутацию лицемеров или людей, склонных к притворству. К этой категории относились монахи и монахини. Китайцы не были религиозными, по крайней мере, в общепринятом смысле, и буддийские монахи вызывали как презрение, так и недоверие, особенно у непримиримых конфуцианцев, считавших их пришельцами с Запада.

В обществе, где правосудие часто было скорым и безотлагательным, где “Книга правил”и другие авторитеты ясно определяли происхождение и последствия нарушений норм, вынесение телесный наказаний было обыденной чертой жизни. Считалось, что свод законов призван регулировать все случаи нарушений норм в жизни клана, племени или семье и таким образом установить социальную гармонию и равновесие. Если сексуальный садизм был мало распространен среди мужчин, то сведения о его распространении в женской среде встречаются нередко–особенно там, где полигамное строение домохозяйства доводило напряженность и ревность до невыносимой степени. Обычная ситуация, которая должна была повторяться очень часть, приведена в“Рисунках света и тени”, романе раннего периода династии Цин. В сцене описано наслаждение, с которым старшая жена мучает одну из наложниц мужа. Двум слугам было приказано привязать ее к деревянному столбу, затем началось зверское избиение. Оно продолжалось большую часть дня, за это время и жена, и наложница дважды принимали пищу. Страсть жены к применению бамбуковых палок и кожаных ремешков, в конце концов, довели жертву до беспомощности, после чего ее остригли наголо, а жена испытала в этот момент приступ оргазма.

Традиционный обычай “удержания цзин”(семени) с помощью метода прерванного сношения имел в глазах китайцев, кроме его предполагаемого терапевтического и омолаживающего эффекта, и два иных преимущества. Этот метод позволял китайцу продлевать сношение, и когда он был обязан распределять свои усилия между несколькими любовницами, ему было важно не изнурять себя непрерывным семяизвержением. Этой техникой отнюдь не пренебрегают и современные восточные любовники; китайцы и японцы по-прежнему обладают уникальной репутацией за их изысканные и в то же время марафонские по длительности любовные игры.

Практика “продления сношения”, занимающая час или два, имела и социальный аспект, часто заставляя партнеров в процессе полового акта заниматься и другими делами. Жизнь в Китае всегда была социально ориентирована, причем как стремится к уединению, так и ожидать его соблюдения можно было лишь в самых минимальных дозах; присутствие посетителей в спальне не вызывало того замешательства, которое оно вызвало бы в других странах.

Самым жестоким в сумеречной стороне любви был обычай и героический, и трагический одновременно. Он был широко распространен до начала нашего века; речь идет о сатизме. Некоторые вдовы по смерти своих мужей решают не жить без них и приступают к лишению себя жизни. Китайский сатизм отличается от индийского тем, что он никогда не осуществлялся через самосожжение. Способы его осуществления различны. Некоторые принимают опиум, ложатся и умирают у тела своего мужа. Другие морят себя голодом до смерти, топятся или принимают яд. Еще один способ, к которому иногда прибегают, это прилюдное самоубийство путем повешения поблизости от своего дома или в нем.

Блаженное состояние невежества относительно связи между “небесным сражением”и венерическим заболеванием позволило многим поколениям китайцев вести свои любовные дела без оглядки на подобные соображения. Излюбленный мужской студень для смазки имел природные антисептические свойства, а полупрезерватив, применявшийся для сохранения“возбуждающего тепла”, обеспечивал еще большую защищенность. Венерические заболевания достигли, тем не менее, размеров эпидемии в XVI веке. Сведения о широком распространении сифилиса на юге содержатся в записях Хью Джиллана, врача британского посла в Китае лорда Маккартни в 1793-1794 гг.

Преобладающее отношение к венерическим заболеваниям состояло в том, чтобы игнорировать их, где возможно, и наслаждаться“удовольствиями бамбуковых зарослей”, не заботясь о возможных болезненных последствиях.

СЕКСУАЛЬНОСТЬ, КАК ОСОБЫЙ КОЛОРИТ КИТАЙСКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ ЖИВОПИСИ.

Анализ “сексуального кода”китайской традиционной живописи представляет особый интерес уже по той причине, что все исследователи этого искусства всегда отмечали подчеркнутую стыдливость китайских художников. Действительно, основные жанры китайской классической живописи–пейзаж, цветы и птицы (травы и насекомые) бытовая живопись и портрет, если их сопоставить с классическим европейским искусством , предстают как лишенные эротических сюжетов и чувственных образов. Конфуцианскими правилами живописи предписывалось быть чисто интеллектуальным явлением (вэнь), очищенным от неблагопристойностей. Сексуальные сюжеты имели право на существование лишь в графике, которая почитались искусством вульгарным (су).

Живописные свитки с изображениями цветка и бабочки, пейзажа, архитектурного ансамбля, различных предметов, например вазы, стрелы, скипетра и др. содержат богатый образный мир, пронизанный сексуальностью.

То обстоятельство, что живописный свиток представлял собой единство символов, способствовала тому, что в сфере восприятия искусства развивалась система ассоциаций, ибо прочтение этих символов требовало ассоциативного мышления, которое создавало общность, целостность восприятия разрозненных символов. В психологии К. Г. Юнга архетипы обозначены как знаки “коллективно-бессознательного” –это небо, луна, тень вода, дерево и др. Именно эти образы-символы теснейшим образом связаны с сексуальным кодом китайской живописи.

Образы-символы растений в китайском искусстве по своему значению являются, пожалуй, центральными. Так, согласно Эберхарду, (крупному немецкому синологу), практически все деревья, цветы, травы в той или иной степени могут вызывать в человеке эротические ассоциации и являться сексуальным возбудителем. Так же изображения насекомых и птиц вызывают сексуальные ассоциации. Лошадь в Китае является воплощением женского начала, вместе с тем словосочетание“глаз коня” обозначает отверстие на головке фаллоса, выражение “конь бьет копытом” характеризует одну из 30 поз при соитии. Многообразный мир вещей, воплощенный в китайской живописи, раскрыт В. Эберхардом как исполненный тонких игривых намеков, связанных с сексуальной сферой жизни человека. Так, кольцо (юань-би) означаем девственность; мяч прочитывается как подобие магическому, животворному яйцу _ отсюда игра львов с мячом, драконов с жемчужиной (имеющей аналогичной мячу символический смысл) предстают как сексуальные образы.

В пейзажных композициях с изображением гор и рек, деревьев, луны в небе, различных мостиков и павильонов, одиноких задумчивых рыбаков в лодке или странников В, Эберхард раскрывает определенный сексуальный смысл. Горами, вернее яшмовыми горами, нередко называют женскую грудь, горная долина–это впадина между ними, соски же подобны виноградинам и плодам лотоса. Мост в эротической литературе обозначает область между анальным отверстием и влагалищем. Картина с изображением одинокого мужчины, прогуливающегося по мостику над водным потоком, имеет эротические аллюзии, может означать и гомосексуализм. Изображение заднего сада в архитектурном ансамбле определенно связывается с гомосексуализмом, как и выражение“любоваться полной луной”, “трехэтажной башней” метафорически обозначает влагалище, треугольник – известный древний символ вульвы. Особой чувственностью и сексуальной напряженностью пронизаны различные природные стихии, взаимодействие объектов природы, функции предметов и т. п. Верховая езда, “скакать на коне” – это метафора соития; созерцать иву – значит посещать публичный дом. Разумеется, выявленные В. Эберхардом сексуальные ассоциации, пронизывающие большинство образов-символов китайской живописи, не всегда воспринимаются зрителем. Возвышенные пейзажи Фань Куаня или виртуозные монохромные листы с изображением бамбука мастера У Чжэня, чистые, простые композиции Ни Цжаня не вызывают эмоций и мыслей из сексуального кода. Но подавляющая часть живописи цветов и птиц, жанровой и портретной живописи и частично пейзажа насыщена сексуальными аллюзиями в очень значительной степени.

    ЭРОТИКА В ИСКУССТВЕ ДРЕВНЕГО КИТАЯ.

Среди палеолитических статуэток наиболее интересны знаменитая “Венера Леспчг” и так называемые “стержневидные женские фигурки”, ибо в них изображение женственных форм совмещается с формой фаллоса. Ближе китайскому миропониманию оказались именно такие изображения, которые объединяют женское начало с мужским. Отказ от одиночных изображений женского тела и любовь к сюжетам, совмещающим оба начала, связаны в Китае с тем, что основой миропонимания было разделение всего сущего на две стихии: теневую, лунную, мягкую, женственную инь и световую, солнечную, твердую, мужественную ян, высшей целью для которых было слияние. Гармоничное единство двух мировых составляющих– “Великое Единое” (тай и) – оно-то и обладало животворящей силой. В произведении искусства, которое во всех культурах мыслилось как модель мира, одинокое инь не могло быть самодостаточным.

Не прихоть художника, но идея вселенской гармонии требовали обязательного изображения рядом с женской вульвой мужского фаллоса. Когда в Китае начала распространяться западная порнопродукция, часто использующая одиночные изображения женских или мужских гениталий, то китайское традиционное наименование эротических сцен“чунь гун ту” (буквально: “картинки весеннего дворца”) оказалось для нее неприемлемо. Согласно китайской терминологии, эротические изображения следует различать двух типов: первый– “сэ цин хуа” (собственно: “рисунки плотских чувств”) –это современные западного толка картинки, которые могут быть и одноначальные, и второй– это интересующие нас “чунь гун ту” – традиционно китайские и почти всегда двуначальные. Именно “почти”, поскольку реально среди картинок “чунь гун” не часто, но иногда встречаются и гомосексуальные сцены. Китайское эротическое искусства, в отличие от, например, южно-индийского или тибетского, при всей его натуралистичности лишено плотской мощи. Связано это вообще с особенностями исконно китайского отношения к человеческой плоти. В Китае же не было культа плоти, мякоти человеческого тела. Твердая костная ткань в человеческом теле олицетворяла силу ян, меж тем как даосизм (а эротическое искусство Китая в основном связано с ним) был ориентирован на мягкое и теневое инь в человеческом организме ипостасью ци, т. е. чистым сущностным веществом, почитались сперма и менструальная кровь.

В Китае, в отличие от христианского мира, духовные и телесные сущности воспринимаются нераздельно. Эротическое искусство Китая–это одно из идеальных и одновременно материальных выражений этой всеобщей циркуляции.

Чтобы правильнее считывать композиционные построения китайских картин, нужно не забывать об одной особенности зрительского их восприятия китайцами. Европейцы, которые пишут и читают слева направо и сверху вниз, в том же порядке рассматривают и живописное произведение. Азбучные законы европейского искусства учитывают эту особенность. В Китае же тексты традиционно писались сверху вниз и справа налево, таким образом, начальной точкой для глаза был не левый верхний, но правый верхний угол картины.

Любопытно, что обычное для многих народов ассоциирование полового акта с идеями плодородия оказалось малозначимым для Китая. Еще интереснее то, что основополагающая для Китая идея преемственности, продолжения рода (дерево должно расти, и ветвей на нем должно быть много) и культура сексуальных отношений не имели между собой прямой зависимости. Более того, даосизм, с которым связано большинство особенностей китайской эротики, не ставил перед своими адептами цели деторождения, а даже, напротив, проповедовал техники, способствующие его предотвращению. Целью сексуальных отношений было совсем иное зачатие–не новое грубое человеческое тело, которое создано так, что его всю жизнь приходится преодолевать, и все равно не факт, что сумеешь освободиться от всех его“нечистот”, но зародыш бессмертия – истинная небесная жизнь внутри самого себя. Совсем не странно, что китайские художники не любовались телесными формами. Пластическое мышление было в принципе чуждо китайскому искусству. Не объемная антропоморфная скульптура, но плоскостная живопись была основным его видом. Если в Европе хорошим вкусом считается, когда сочленение гениталий лишь подразумевается, но не изображается впрямую, то на китайских и особенно на японских картинках может быть прикрыта все, но никоим образом не точка соития, которая-то и есть суть, идея изображения.

Согласно китайской философии на месте слияния инь и ян возникает Великое Единое (тай и ), где силы инь и ян пребывают в гармонии.

Правда, существует и другая, более земная и конкретная причина, по которой точка соития на китайских эротических изображениях редко скрывалась. Дело в том, что большинство“чунь гун ту”, хотя, конечно, не все, создавалось или в качестве иллюстраций к сексологическим трактатам, или же сами по себе, без текстов сшивались в альбомы и служили своего рода наглядными пособиями для практикующих. Разумеется, взаимное расположение гениталий, способ проникновения пениса в вульву на таких изображениях необходимо выделять.

Воссоздание Единого через эрос имеет оборотную сторону. Два формирует Одно, и оба партнера в процессе сексуального общения ведут борьбу за это Одно. Зародыш бессмертия одновременно не может поселиться в обоих–кто-то должен быть донором, а кто-то акцептором и аккумулятором, единящим в себе все энергии. Это-то и порождает отмеченный всеми вампиризм даосских сексуальных практик. Основной целью женщины, естественно, является получение спермы, целью же мужчины было воздержание от эякуляции, но при этом получение максимального количества так называемой“иньской жидкости”, т. е. выражаясь языком медицины, “мукоидного секрета”, который надо было впитывать в себя из влагалища; слюны, выпиваемой изо рта в процессе поцелуя, а также молозива, выпиваемого из грудей.

Выделение в период коитуса грудного секрета –явление, мало известное в нашей современной жизни, но связано это исключительно с ее особенностями: на секс уделяется время, как правило, не достаточное для получения такого эффекта. У женщин, даже у не рожавших, лактация может происходить в том случае, если она ежедневно имеет длительные и качественные сношения, дающие максимально сильные ощущения оргазма. Согласно исследованиям гормональных процессов в женском организме, установлено, что в среднем выделение молозива начинается после двух недель таких ежедневных сношений. Для этого от мужчины требуется немало умения, опыта, знания разнообразных техник, а также выносливости.

Предотвращение эякуляции и продление эрекции полового члена –вещи взаимосвязанные. Именно к ним и стремились просвещенные китайцы. Надо было любить так, чтобы, давая женщине возможность испытать как можно более бурно протекающих оргазмов с максимальным истечением плоти, при этом максимально сохранить а желательно и вовсе не потерять своей собственной мужской боеспособности.

В некоторых картинках “чунь гун”, видимо, с целью продемонстрировать сверхбрутальность сексуального контакта, женщину представляют настолько извернутой, что трудно понять расположение ее тела. Описание феноменального брутального секса, доводящего женщину чуть ли не до полусмерти (во всяком случае до обморока), дается очень часто. Мужчине, помимо его общей натренированности и умения, помогают опорожнить женщину, т. е. испить всю ее энергию, различные приспособления–снасти: колокола, шарика, кольца, а плюс к ним еще разнообразные снадобья, разжигающие страсть. С целью приучения пениса к длительной эрекции головку его могли слегка раздражать легким касанием перышка.

    ОТНОШЕНИЕ К ГОМОСЕКСУАЛИЗМУ В ДРЕВНЕМ КИТАЕ.

“Любовь к ароматной наперснице”- именно такой лирический термин применялся в Китае для обозначения лесбиянства. Интересно, что, несмотря на безусловную распространенность этого явления в китайской гаремной среде, и даже несмотря на в целом положительное к нему отношение, среди“чунь гун ту”лесбийские сцены не встречаются. Видимо, действительно, законы традиционной китайской эротической живописи не позволяли изображать обнаженных дам при отсутствии мужчины.

Однако, лесбиянство, хотя оно и не изображалось в чистом виде, тем не менее весьма органично вписывалось в целостный мир традиционной культуры, начиная от условий семейного быта и кончая философскими универсалиями. Совсем иначе обстояло дело с мужским гомосексуализмом. Для чистой Небесной гармонии мужская любовь была явлением чужеродным, тем не менее она была распространена достаточно широко. Согласно свидетельствам, гомосексуализм был развит в Китае еще во времена великой Ханьской империи (II в. до. н. э. – II в. н. э. ) В основном это явление было обусловлено не физическими причинами, а социальными–низменным положением женщин, их намеренной необразованностью, духовной неразвитостью, т. е. не интересностью для длительного общения, общепринятым неуважительным отношением к женщине, пресыщенностью хозяев гаремов, т. п. В качестве второго подвида мужского гомосексуализма следует выделить подростково-проффессиональный, который был в Китае своеобразным элитарным дорогостоящим удовольствием.

Третьим подвидом педерастии была дешевая уличная самопродажа, четвертым – самопродажа актерская. Пятый подвид – это домашние развлечения со слугами.

С религиозной точки зрения, с точки зрения небесных законов гармонии, педерастия и здесь была явлением малопривлекательным. Однако это не мешало ее распространенности. Кстати, с духовной точки зрения, малопривлекательны и анальные отношения с женщиной. Для“нефритового перста” создана “нефритовая пещера” а не гнусный “медный таз”, предназначенный для нечистот.

    ДАОСИЗМ И СЕКСУАЛЬНОСТЬ.

Даосизм –истинно китайская религия. И в символах веры, и в практической деятельность он представляет собой автохтонную религиозную доктрину, противостоящую иноземным влияниям Индии, Малой Азии и Европы.

Даосская практика основывается на двух общих для всего Китая космологических постулатах: Дао–единственный в своем роде закон, регулирующий дополняющие друг друга силы инь и ян. Этот дуализм распространяется на все существующее в природе. Им определяется судьба всякого творения: день и ночь, у суета есть тень, жизнь ведет к смерти.... Преодоление взаимоотталкивания двух начал и приведение их в гармонию в абсолютном и вечном единстве Пути–цель жизни миллионов приверженцев даосской религии. Сексуальность, отнюдь не вытесненная в сферу тайного и апокрифического, оказывается стержнем умственной и практической деятельности. То же справедливо и в отношении религии: редко какие даосские сочинения не упоминают в той или иной форме о союзе инь и ян.

Даосизм придерживается убеждения, что продолжительная сексуальная практика являлась первейшим условием поисков долголетия, а следовательно, и бессмертия. Истинный даосизм стремился преодолеть фатальную двойственность, помочь человечеству вырваться из-под законов бытия, и с этой целью экспериментировал с эзотерическими и неортодоксальными сексуальными приемами.

Воздержание, равно как и излишества, ведут к смерти тела. Половой акт необходим, но опасен. Поэтому следует владеть соответствующими приемами. Однако знание строения тела–это лишь предварительное условие, первый шаг к поддержанию высокого уровня физической совместимости. Целью является уход от материального мара, возвышение над ним, а значит, замещение тела небесной бессмертной субстанцией, не чем иным, как чистым ян.

Процедура укрепления ян за счет инь посредством полового сношения основана на так называемой“внутренней алхимии”. Это физиологическая, а также черная магия. Одним из важных аспектов является необходимость сохранения всей своей жизненной энергии. Сила духа не должна рассеиваться праздными мыслями, проистекающими из неупорядоченных желаний, или растрачиваться в результате неуправляемых сексуальных наслаждений.

Сексуальными упражнениями преследуют две параллельные цели: во-первых, питать ян в ущерб инь, чтобы повысить жизненность; во-вторых, беречь и копить квинтэссенцию (сперму), чтобы превратить ее посредством внутренней химии в дух“шэнь”, способный превзойти материю. В “Книге бессмертных” говорится: “Существует метод возвращения семени ради питания мозга /духа/: при совокуплении, когда семя приходит в движение и вот-вот готово извергнуться, следует быстро зажать член указательным и средним пальцами левой руки между мошонкой и задним проходом. Сильно сдавить его, одновременно делая глубокий выдох и скрежеща зубами; повторит несколько десятков раз (чтобы лучше сосредоточиться). Не задерживать дыхание. В результате сперма не может выйти, но возвращается по нефритовому стеблю назад и подымается по позвоночнику в мозг. ”

Для обозначений самого себя у мужчин существуют такие выражения, как “сам”, или “дракон” (символ востока, дополнение к “тигру”, символу запада, который отличается особым инь), или “дерево” (элементы востока, противоположность “металлу”), или “ли” (триграмма ян, противоположная “кань”). Дыхание женщины называется “свинец”, а дыхание мужчины – “ртуть” (принципы алхимии). Мужской член называется “меч”. Первое, чему следует выучиться, -это “ковать меч в пылающем горне”. Чтобы преуспеть, следует знать, как довести “меч”до исступления. На этой стадии у человека появляются две способности. Во-первых, напрягать и расслаблять член по своему желанию. Это называется“мужской меч” и “женский меч”. Во-вторых, если молодая девушка в соседней комнате настраивалась на эротический лад, член немедленно подымался, а как только она начинала думать а чем-либо постороннем, член тут же опускался.

Однако, когда член находится в напряженном состоянии, даже при отсутствии семяизвержения, непременно происходит частичная утрата первичной квинтэссенции. Эти ежедневные утраты преждевременно старят человека.

Обнаружив, что подобные прямые методы неэффективны, даоссы принялись ха поиски в другом месте. Наиболее знаменитой школой неортодоксальной деятельности была школа Учителя Трех Вершин. В этой секте было принято, в частности, собирать образующиеся при совокуплении юношей с девушками выделения, а затем глотать их. Некоторые поедали собственную сперму, объявляя это возвратом к Великому Первоначалу. Эти говорящие сами за себя патологические действия никогда не получали широкого распространения. Они являются лишь отклонениями от главной темы: соединения инь и ян, алхимическое превращение“киновари”, “зародыш бессмертия”. Освободившись однажды от безнадежного эмпиризма и материальной деятельности, подобные теории обречены были питать великое мистическое движение.

    ПОЛОВОЕ ВЛЕЧЕНИЕ МОНАХОВ.

По окончании VI в. даосские общества стали по примеру буддистов организовываться в монастыри. С того времени даосское движение находится исключительно в руках монахов.

Браки, как и все виды плотских страстей, были запрещены, однако полове сношение занимало в философии чересчур важное место, чтобы подвергнуться осуждению. В исторических сочинениях открыто говорится о монахах-завсегдатаях публичных домов. Однако, поскольку оргазм считался вредным, не было и речи о нормальных сексуальных отношениях. Поэтому в крупных провинциальных городах отдельные куртизанки специализировались в даосских эротических приемах. Но нужно сразу сказать, что они, по всей вероятности, привлекали в основном клиентуру из разряда любителей, а не истинно верующих. Причина заключалась в том, что после династии Тан возник такой религиозный порядок, который, господствуя над всеми остальными, должен был отвергать действия материального характера. В основе этих приемов по-прежнему полое соединение, но теперь оно происходит внутри тела адепта, прибывающего в полном уединении в“покоях для медитации”.

    В ЗАКЛЮЧЕНИИ.

Все с нашей точки зрения, непристойности, которые часто можно видеть на “чунь гун ту”, в равной степени связаны и со знаковыми системами “Канона перемен”, и с даосскими, свободными от ханжеских условностей, идеями и практиками, и с конкретными социальными условиями жизни, т. е. связаны с патриархальным, пуританским, как принято его характеризовать, конфуцианством, с его семейными обычаями и моралью.

Без сомнения, веселые дома с певичками были в Срединном государстве, однако происходящее внутри полигамных семей могло быть, и подчас бывало, развратнее (опять-таки с нашей точки зрения) любого веселого дома. То есть привычного для европейцев, людей христианской культуры, разделения на любовь благонравную, чистую, и, естественно, пресную, у семейного очага, и любовь, вернее, даже и не любовь, и просто секс, безнравственный, порочный, но зато увлекательный, полный жгучих и томящих ощущений, - такого разделения китайская традиция не знала. Эротические способности, богатое умение, т. е. развращенность, с точки зрения христианского благочестия, считались одним из самых ценных качеств благонравной жены-китаянки. Такова функция женщины: холить и лелеять своего господина, и чем лучше у нее это получается, тем больше ей почета, - вполне разумно. Жена должна не только ублажать мужа всеми возможными и даже в нашем понимании уж совсем невозможными способами, ни от чего не отказываясь, но еще и, если он хочет, подготавливать для него других женщин, причем не только в периоды собственных недомоганий, мирволить к любовницам, наложницам, к приглянувшимся служанкам. Однако, с точки зрения эгоистических позиций женщины, такое эротическое самоуничижение способно в результате обернуться колоссальным выигрышем. В этом вопросе опять сливаются воедино религиозно-даосское и социальное. Вся эротическая“борьба”есть борьба за сперму. Это важно с точки зрения реальной жизни, т. к. женщина, которая имеет сына, значительно выше всех других жен и наложниц. Это важно и с духовной точки зрения, т. к. получающая сперму овладевает мужчиной, овладевает его энергией, его сутью, получает возможность смешивать внутри себя сущности инь и ян, восстанавливая Великое Одно.

Даоссы, хотя и рекомендовали сохранять в себе свою цзин, все же позволяли своим адептам время от времени эякулировать. Поэтому, если женщина, отдаваясь до беспредельности, постигла способ овладевать, если она столь искусна, что умеет испить все желания мужчины до конца, вместе с его живительными соками, то, подсовывая других, менее“””””Качественных”и менее искушенных она только выигрывает. Общаясь с этими другими, мужчина, естественно, перевозбуждается, и потребность выпустить сперму растет. Кроме того, доводя этих других до оргазма с фонтанными истечениями плоти, но сам удерживаясь то эякуляции он переполняется небесной энергией, которую умелая женщина затем может частично воспринять в себя, совершив последний акт небесного единения.

    Список используемой литературы:
    Китайский эрос ред. А. И. Кобзев сп “квадрат” М. ,1993
    Философский энциклопедический словарь инфра-М М. , 1997