Фразеологизмы новозаветного происхождения в современном русском языке

Курский Государственный педагогический университет

|Филологический факультет |

| |

|Кафедра русского языка |

| |Студентки 5 курса |

| |Чушковой Анны Николаевны |

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Фразеологизмы новозаветного происхождения в современном

русском языке

| |Научный руководитель |

| |Климас И.С., |

| |кандидат филологических наук, |

| |доцент. |

Курск 1998

Введение 2

Глава I 7

Краткие сведения по некоторым теоретическим вопросам фразеологии русского

языка. 7

1. Основные этапы развития фразеологии как лингвистической дисциплины 7

2. Два направления во взглядах на предмет и сущность фразеологии 8

3. Разделение фразеологизмов на типы по степени семантической слитности

их компонентов 12

4. Проблема разграничения вариантов и синонимов фразеологических оборотов

14

5. Вопрос об исходной форме фразеологических единиц 20

6. Проблема дифференциации крылатых слов и текстовых реминисценций 24

Глава II. 28

Новозаветные по происхождению фразеологизмы как элемент фразеологической

системы русского языка 28

1. Пути проникновения новозаветной фразеологии в русский литературный

язык. 29

2. Семантическая тождественность новозаветных фразеологизмов оригинальным

текстам. 33

3. Степень освоенности фразеологизмов новозаветного происхождения 38

4. Классификация новозаветных фразеологизмов по степени семантической

слитности их компонентов. 41

5. Структурная и грамматическая классификация новозаветизмов. 43

Глава III. 45

Представленность фразеологических оборотов, восходящих к Новому Завету, в

словарях, справочниках и научно-популярной литературе 45

1. Современное состояние фразеографии. Новозаветная фразеология в

периодике 45

2. Факторы, влияющие на представленность новозаветизмов во

фразеографических изданиях 50

2.1. Тип фразеографического издания…………………………………

2.2. Задачи словаря……………………………………………………. .

2.3. Авторская установка составителей словаря

3. Словарь Н.П.Матвеевой “Библеизмы в русской словесности” как опыт

лексикографического описания библейской фразеологии 67

Глава IV. 71

Современные тенденции в употреблении библейских фразеологизмов. 71

1. Активизация интереса к Библии и библейским выражениям 71

2. Библеизмы в газетной речи 73

3. Библейская фразеология и проблемы культуры речи 75

Заключение 79

Список использованной литературы 81

Приложение № 1 86

Введение

О фразеологии написано множество статей, книг, диссертаций, а интерес к

этой области языка не иссякает ни у исследователей, ни у тех, кто просто

неравнодушен к слову. Подтверждается точность формулы, высказанной еще на

заре века известным датским языковедом Отто Есперсеном, который назвал

фразеологию “деспотически капризной и неуловимой вещью”. Сам факт наличия в

языке помимо слов целых словесных комплексов, которые иногда тождественны

слову, а чаще являют собой уникальный лингвистический феномен, отличающийся

яркой выразительностью, образностью и эмоциональностью, служит для нас

поводом к тому, чтобы исследовать именно этот раздел языкознания. Однако

фразеология как совокупность всех устойчивых выражений в том или ином языке

– слишком широкое поле деятельности для такой небольшой работы, как данная.

При выборе направления исследований мы остановились на одном из

аспектов – изучении фразеологии новозаветного происхождения. И на это тоже

есть ряд причин.

По мнению Д.С.Лихачева, вечными в приложении к историческому времени

следует считать непреходящие духовные ценности, относящиеся к сфере религии

и культуры. Для русского сознания эти ценности связаны прежде всего с

Библией. Библия – одна из величайших книг на земле. Постижение её – процесс

бесконечный, протянувшийся на многие столетия. Существует большое

количество школ, изучающих Библию, интерпретирующих её содержание, образный

строй языка.

Библия, говорил философ Григорий Сковорода, есть “поле следов Божьих

<…> Каждый след в символе. Символы, цепляясь один за другой, возводят

ползущий разум наш к полноте божественной Истины. Они открывают в нашем

грубом практическом разуме второй разум, тонкий, созерцательный,

окрыленный, глядящий чистым и светлым оком голубицы. Библия поэтому вечно

зеленеющее, плодоносящее дерево. И плоды этого дерева – тайно образующие

символы. Когда ум человеческий, приступив к дереву, срывает зрелый плод

божественной Истины, “листвие”, окружавшее плод, “паки отпадает в прежнее

тлени своей место” ”(Эрн. Вл. Григорий Сковорода. М., 1912).

Библия – это не только “священное писание”, знамя христианства, свод

жизненных правил, “явление высшей духовной ценности”, как сказал С.

Булгаков, но и историческая летопись, выдающийся памятник литературы.

Древнегреческий текст Библии был переведен на старославянский язык. Текст

славянской Библии известен современному читателю уже в русском переводе. Но

и старославянский, и русский варианты параллельно являются источниками

фразеологизмов современного русского литературного языка. Устойчивых

сочетаний, афоризмов из Книги книг в нашем языке известно более двухсот.

Многие из них имеют хождение также и в других языках у христианизированных

народов. Это объясняется тем, что в библейской фразеологии отложился

сгусток длительного, уникального исторического опыта.

Нас интересует состояние библейской фразеологии в современном её

бытовании в русском языке.

Устойчивые выражения, вышедшие из Библии, различны и по своему

характеру, и по активности употребления: одни из них встречаются часто –

ничтоже сумняшеся, камень преткновения и т.д., другие – стали архаизмами –

аредовы веки, много званых, мало избранных. Различаются они и по характеру

связи с библейскими текстами. Часть их не встречается в таком виде в

Библии, но опирается на её сюжет, включает в свой состав библейские имена:

Иудин поцелуй, петь Лазаря. Другие имеют выражения, сходные словесно с

текстом Библии, но там они употреблены с иными, прямыми значениями –

краеугольный камень, не от мира сего и др.. Наконец, есть выражения,

употребленные иносказательно, уже как фразеологизмы: соль земли, камни

вопиют и т.д.. Многие выражения в силу общности старославянской и русской

грамматик так тесно вошли в запас русских фразеологизмов, что уже не

осознаются как заимствованные или утратили стилистическую окраску.

Бесспорно, что эти языковые процессы весьма подвижны. Новые отношения,

возникшие между государством и церковью, признание роли церкви в жизни

общества породили новую волну массового интереса к Библии, и, как

следствие, к библейским выражениям. Этот интерес появился не только со

стороны публицистов, писателей, простых носителей языка, но и со стороны

ученых-лингвистов, лексикографов. Однако исследования и работы по

фразеологии носят разрозненный характер. Именно поэтому основной целью

данной работы мы полагаем обобщение и систематизацию сведений о библейской

фразеографии. Другими словами, главная задача – выяснить, как представлены

новозаветные фразеологизмы в известных на сегодняшний день справочниках и

словарях по фразеологии русского языка. Другая задача – проследить

тенденции современного употребления этих оборотов в речи. Эти задачи

представляются нам наиболее актуальными, так как вопросами этимологии и

морфологии данных выражений ученые занимаются довольно давно и этот аспект

лингвистических изысканий в большей или меньшей степени освещён

удовлетворительно.

Следует отметить, что в нашей работе мы затронули не все выражения

библейского происхождения, а только те, которые употреблены в Новом Завете

или возникли на базе его образов. Такое сужение объекта исследования

вызвано двумя причинами. Во-первых, Новый Завет по преимуществу является

исторической основой европейской этики, а его образная система и символизм

дают больше простора для метафоризации языка и образования фразеологии. Во-

вторых, реальные условия, то есть, в частности, ограниченный объем для

данного рода научных работ предполагает изучение пусть более узкого

объекта, зато более детально.

Но прежде чем приступить непосредственно к рассмотрению вопросов,

являющихся целью нашего исследования, обратимся к истории проблемы.

Глава I

Краткие сведения по некоторым теоретическим вопросам фразеологии русского

языка.

1. Основные этапы развития фразеологии как лингвистической дисциплины

Фразеология как самостоятельная лингвистическая дисциплина возникла в

40-х г.г. XX в. в советском языкознании. Предпосылки теории фразеологии

были заложены в трудах А.А.Потебни, И.И.Срезневского, А.А.Шахматова и

Ф.Ф.Фортунатова. Влияние на развитие фразеологии оказали также идеи

французского лингвиста Ш.Бали (1865-1947). В западноевропейском и

американском языкознании фразеология не выделяется в особый раздел

лингвистики. Вопрос об изучении устойчивых сочетаний слов в специальном

разделе языкознания – фразеологии был поставлен в учебно-методической

литературе ещё в 20-40 г.г. в работах Е.Д.Поливанова, С.И.Абакумова,

Л.А.Булаховского. Изучение фразеологии стимулировалось лексикографической

практикой, с одной стороны, а с другой – работами Виноградова, в которых

были поставлены вопросы об основных понятиях фразеологии, её объёме и

задачах. В 50-х годах главное внимание уделялось вопросам сходства и

различий фразеологизмов со словом и сочетанием слов; проблематика

фразеологии исчерпывалась в основном выяснением критериев фразеологичности

и уточнением основ классификации фразеологизмов. С конца 50-х годов

наметилась тенденция системного подхода к проблемам фразеологии,

разрабатываются вопросы, связанные с описанием фразеологизмов как

структурных единиц языка (А.И.Смирницкий, О.С.Ахманова). 60-70-е годы в

развитии фразеологии характеризуются интенсивной разработкой собственно

фразеологических методов исследования объектов фразеологии, основанных на

идеях системно-уровневого анализа фактов языка (В.Л.Архангельский,

Н.Н.Амосова, В.П.Жуков, А.В.Кунин, М.Т.Тагиев), изучением системной

организации фразеологического состава (И.И.Чернышёва, Н.М.Шанский) и его

развитие (В.Н.Мокиенко, Ф.Н.Попов, А.И.Федоров), особое внимание уделяется

семантике фразеологизмов, и её номинативному аспекту (В.Н.Телия),

фразообразованию в его динамике (С.Г.Гаврин, Ю.А.Гвоздарев), признаками

сочетаемости слов-компонентов (М.М.Копыленко, З.Д.Попова), сопоставительно-

типологическому изучению фразеологического состава (Ю.Ю.Авалиани,

Л.И.Розейзон), а также разработке описания фразеологизмов в словарях

(А.М.Бабкин, А.И.Молотков).

2. Два направления во взглядах на предмет и сущность фразеологии

Предметом фразеологии как раздела языкознания являются исследования

категориальных признаков фразеологизмов, на основе которых выделяются

основные признаки фразеологичности и решается вопрос о сущности

фразеологизмов как особых единиц языка, а также выявление закономерностей

функционирования фразеологизмов в речи и процессов их образования. Однако в

условиях наличия единого предмета исследований и несмотря на многочисленные

подробные разработки многих вопросов фразеологии до настоящего времени

существуют разные точки зрения на то, что такое фразеологизм, какав объем

фразеологии русского языка. Перечни фразеологизмов русского языка,

предлагаемые разными учеными, настолько отличаются друг от друга, что с

полным основанием можно говорить о различных, часто прямо противоположных,

даже исключающих друг друга взглядах на предмет исследований и о разнобое и

путанице в научной терминологии, употребляемой для обозначения

соответствующих понятий. Этим объясняется и нечёткость понимания задач,

целей и самой сущности термина “фразеология”, и тот факт, что нет

достаточно конкретной единой классификации фразеологических оборотов

русского языка с точки зрения их семантической слитности. Хотя наиболее

распространенной (с уточнениями и дополнениями) является классификация

В.В.Виноградова. Именно поэтому, наконец, многое в русской фразеологической

системе только начинает изучаться.

Обобщая широкий спектр взглядов на фразеологию, можно отметить

следующее. В современной лингвистике четко наметилось два направления

исследований. Первое направление исходной точкой имеет признание того, что

фразеологизм – это такая единица языка, которая состоит из слов, то есть по

природе своей словосочетание. При этом одни ученые высказывают мысль, что

объектом фразеологии являются все реально возможные в данном языке

конкретные словосочетания, независимо от качественных различий между ними.

Так, например, Копыленко говорит следующее:”Фразеология охватывает все …

сочетания лексем, существующие в данном языке, в том числе и так называемые

“свободные” словосочетания “[Копыленко, Попова 1972: 81-84].

С другой стороны объектом фразеологии в границах этого направления

признаются только некоторые разряды и группы словосочетаний, которые

выделяются из всех возможных в речи особым своеобразием. В зависимости от

того, какие признаки принимаются в расчет при выделении таких

словосочетаний, и определяется состав подобных единиц в языке. Только эти

“особые” словосочетания и могут быть названы фразеологизмами. Несмотря на

условность понятий и связанное с этим разграничение, обычно говорят, что

фразеология может быть представлена:

a) как фразеология языка в “широком” смысле слова, включающая в свой

состав и словосочетания, переосмысленные полностью, и

словосочетания, в которых есть не переосмысленные слова-компоненты.

Примером такого “широкого” понимания объема и состава фразеологии

может служить точка зрения В.Л.Архангельского, О.С.Ахмановой,

Н.М.Шанского.

b) как фразеология русского языка в “узком” смысле слова, включающая в

свой состав только словосочетания, переосмысленные до конца. К числу

работ, отражающих такое понимание объема и состава фразеологии

русского языка, относятся, например, статьи В.П.Жукова.

В обоих случаях словный характер фразеологизма, как и лексемный

характер компонентов его не ставится под сомнение этими учеными.

Фразеологизм рекомендуют рассматривать как контаминацию признаков слова и

словосочетания, подчеркивается омонимичность фразеологизма и соотносимого с

ним по структуре словосочетания.

Второе направление в русской фразеологии исходит из того, что

фразеологизм – это не словосочетание (ни по форме, ни по содержанию), это

единица языка, которая состоит не из слов. Объектом фразеологии являются

выражения, которые лишь генетически суть словосочетания. “Они разложимы

лишь этимологически, то есть вне системы современного языка, в историческом

плане”[Ларин 1956:202]. Эти выражения противопоставляются словосочетаниям,

не омонимичными, так как качественно отличаются от них. Основным в изучении

фразеологизма делается не смысловая и формальная характеристика

компонентов, его образующих, и не связей между компонентами, а самого

фразеологизма в целом, как единицы языка, имеющей определённую форму,

содержание и особенности употребления в речи. Состав фразеологии образуется

из категориально однотипных единиц. История и этимология каждого

фразеологизма изучается в не прямолинейной зависимости от неких

“универсальных” схем переосмысления словосочетаний, от степени

семантической слитности компонентов и от степени десемантизации слов в

словосочетаниях. Основные положения этого направления рассматриваются

А.И.Молотковым в вводной статье к “Фразеологическому словарю русского

языка”, в его книге “Основы фразеологии русского языка” и других работах.

Нам ближе позиция Н.М.Шанского, высказанная в ряде его работ, например,

в книге “Фразеология современного русского языка”. Эта точка зрения

представляется наиболее оправданной, тем более что её разделяют многие

ученые, в частности, авторы энциклопедии “Русский язык”. Там, например,

дается следующее определение фразеологизма:

“Фразеологизм, фразеологическая единица, - общее название семантически

несвободных сочетаний слов, которые не производятся в речи ( как сходные с

ними по форме синтаксические структуры – словосочетания или предложения), а

воспроизводятся в ней в социально закрепленном за ними устойчивом

соотношении смыслового содержания и определенного лексико-грамматического

состава. Семантические сдвиги в значениях лексических компонентов,

устойчивость и воспроизводимость – взаимосвязанные универсальные и

отличительные признаки фразеологизма”[Русский язык 1979: 381].

3. Разделение фразеологизмов на типы по степени семантической

слитности их компонентов

Структурно-семантические свойства фразеологизмов, различающие их типы,

формируются, как правило, в процессе переосмысления исходных сочетаний слов

в целом или хотя бы одного из лексических компонентов сочетания. В первом

случае образуются фразеологизмы, обладающие слитным значением ( или

свойством идиоматичности ). Слитное значение может быть образным или

безобразным и неразложимо назначения их лексических компонентов: смотреть

сквозь пальцы, видал виды ,курам на смех, отлегло от сердца. Во втором – у

переосмысляемого слова формируется фразеологически связанное значение,

которое способно реализоваться только в сочетании с определенным словом или

с рядом слов, что приводит к образованию устойчивых словесных комплексов,

обладающих аналитическим (расчлененным ) значением: белое мясо, золотая

молодежь, раб страстей (привычек, моды), приходить к мысли (к выводу, к

решению).

Среди фразеологизмов первого рода выделяют фразеологические сращения

(их значения абсолютно немотивированны в современной лексике языка ): лить

пули, кривая вывезет, на все корки, и фразеологические единства, в значении

которых можно выделить смысл, мотивированный значениями компонентов в их

обычном употреблении: преградить путь, на всех парах, темный лес.

Отличительная черта единств – образность.

Фразеологизмы, характеризующиеся аналитическим значением, представляют

собой особый тип структурно-семантических единиц фразеологического состава

– фразеологические сочетания. Это фразеологические обороты, в которых есть

слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным.

Специфическим признаком слов с фразеологически связанным значением является

отсутствие у них самостоятельной знаковой функции: при семантической

отдельности таких значений слов они способны обозначать вне языковые

объекты только в сочетаемости с другими словами, которые выступают как

номинативно опорные компоненты этих сочетаний слов (черный хлеб, черный

рынок, черный костюм, черный день ). Это их свойство проявляется в

зависимости выбора слов с фразеологически связанными значениями от

семантически ключевых слов в процессе построения лексико-грамматического

состава предложения. Ограничения в выборе фиксируются нормой, которая

закрепляет сочетаемость слов в их фразеологически связанных значениях с

определенными словами: одним словом, рядом слов или несколькими рядами,

например: сорить деньгами, перст судьбы, сын степей (гор), глубокая

старость или глубокая ночь (осень, зима), а сочетания в целом

характеризуются ограничениями в преобразовании их лексико-грамматического

строения. Слова с фразеологически связанными значениями выступают как

константные элементы фразеологических сочетаний, они вступают в

синонимические, антонимические и предметно-тематические связи только

совместно с семантически ключевыми для них словами. Омонимичных же

свободных сочетаний слов фразеологические сочетания почти не имеют.

Н.М.Шанский выделяет также четвертый тип фразеологизмов –

фразеологические выражения. Это “устойчивые в своем составе и употреблении

фразеологические обороты, которые не только являются семантически

членимыми, но и состоят целиком из слов со свободным значением. От

фразеологических сочетаний фразеологические выражения отличаются тем, что в

них нет слов с фразеологически связанным значением: Любви все возрасты

покорны; Волков бояться – в лес не ходить; оптом и в розницу; всерьез и на

долго; процесс пошел; рыночная экономика. Образующие их слова не могут

иметь синонимы”. Их отличительный признак – воспроизводимость.

Фразеологические выражения делятся на номинативные и коммуникативные

(соотносимые с частью предложения и с предложением соответственно).

4. Проблема разграничения вариантов и синонимов фразеологических

оборотов

В качестве значимых единиц фразеологические обороты употребляются в

языке по-разному. Одни выступают в постоянном лексико-грамматическом

составе: плакучая ива; ирония судьбы; Мертвые сраму не имут; по образу и

подобию; лечь в основу; другие функционируют в виде нескольких равноправных

вариантов. И факт наличия в языке большого количества фразеологизмов,

сходных по семантике, но различающихся лексико-грамматическим оформлением,

вызывает острые дискуссии. Главный вопрос, стоящий перед практической

фразеологией, - что считать вариантами, а что – синонимами того или иного

оборота. Понятие варианта фразеологизма обычно дается на фоне тождества его

целостного значения или образа. Большинство ученых признает, что “варианты

фразеологического оборота – это его лексико-грамматические разновидности,

тождественные ему по значению и степени семантической слитности” [Шанский

1996:55]. Однако несогласия возникают, когда начинается определение типов

варьирования. Основными типами фразеологического варьирования являются

формальные трансформации и лексические замены компонентов фразеологизма.

Такую классификацию фразеологических вариантов признает большинство

исследователей. Формальное варьирование компонентов фразеологизма

определяется фактом генетической общности слова и фразеологического

компонента, поэтому виды варьирования компонента аналогичны видам

варьирования лексем. В живой речи можно записать все виды таких вариантов –

от

акцентологических и фонетических (ср.: грибы распускать и грибы распускать

– “ плакать, хныкать”; закономерно фонетического стать дубом, дубьем, дубью

и др., или искажение оборота Варфоломеевская ночь в пск. хыламеевская ночь)

до синтаксических (пск. на штата работать вместо в штате). Морфологические

варианты фразеологических единиц обычно сводятся к двум типам –

парадигматическим и словообразовательным. В первом случае изменения

компонентов наблюдаются в пределах парадигмы исходных слов: бью (бил, била)

баклуши, держать в уме (диал. в умах). Второй тип – варианты, обусловленные

модификациями словообразовательных формантов: пальцы/пальчики оближешь,

сходить/сойти с ума.

Лексическое же варьирование фразеологического оборота констатируется

многими исследователями. Но и в новейших работах можно найти решительный

отказ от трактовки лексических замен как вариантности и стремления

рассматривать это явление как фразеологическую синонимию. Весьма

определенно в этом плане мнение Бабкина, считающего понятие

“фразеологический синоним” неоспоримым, а “фразеологический вариант” –

спорным в применении к случаям лексической замены компонентов фразеологизма

[Бабкин 1970:84-85]. Н.М.Шанский выделяет три типа фразеологических

вариантов:

1) фразеологизм, содержащие разное, но одинаково семантически пустые

компоненты (в таком случае фразеологизм может функционировать и без

этих членов): гроша ломаного (мерного) не стоит – гроша не стоит,

что есть (было) силы – что сила;

2) фразеологизмы, содержащие слова, различающиеся грамматически;

3) фразеологизмы, отличающиеся один от другого как полное и сокращенное

разновидности (в таком случае их отношения идентичны отношениям,

существующим между полными и сокращенными словами): идти на

попятный двор – идти на попятный; быть в интересном положении – быть

в положении (ср.: заместитель – зам, радиостанция – рация) [Шанский

1996: 57].

Фразеологические обороты, имеющие в своем составе общие члены исходные по

значению, он рекомендует считать “дублетными синонимами”[Шанский 1996:56].

Таким образом, обороты типа задать баню (перцу), от всего сердца – от всей

души; бить баклуши (шабалу); молоть вздор (ерунду); сложить (сломить)

голову; взять (заключить) под стражу; набитый (круглый) дурак и т. п.

признаются синонимами-дублетами. Как пишет Шанский, “по своему лексико-

семантическому характеру фразеологизмы такого рода аналогичны однокорневым

лексическим синонимам типа топонимия – топонимика, синь – синева, трёшка –

трёшница, лукавость – лукавство” [Шанский 1996:56].

Точку зрения, согласно которой лексические замены во фразеологических

оборотах ведут к образованию синонимов, а не вариантов, пытается

теоретически обосновать и А.И.Федоров[Фёдоров 1973:56]. Замена компонента

фразеологизма, по его мнению, меняет характер образного представления

последней, её оценочную и стилистическую окраску.

В.М.Мокиенко, напротив, полагает, что “ такая трактовка < …>

значительно обедняет понятие фразеологического варианта и чрезмерно

расширяет понятия фразеологического синонима. Основная посылка, приводящая

исследователей к отрицанию лексической вариантности фразеологизма, не может

быть признана объективной. Лексическая замена компонентов далеко не всегда

меняет образ, характер фразеологизма. Не редко могут заменяться слова –

синонимы, обеспечивающие стабильность образного представления, причем круг

этих слов, особенно в живой речи весьма широк <…> Довольно часто замена

компонентов проходит в тематическом круге лексики, обеспечивающем

относительную тождественность образного представления: намылить шею

(голову); рехнуться (спятить, сбиться) с ума. Трудно не признать структурно-

семантическую близость, почти тождественность оборотов подобного типа.

Отказ от определения их как лексических вариантов фразеологизма приведет их

к смешению с фразеологическими синонимами различной структуры и

стилистической оценки типа откинуть лапти – сыграть в ящик – дать дуба или

пересчитать ребра – задать трепку – показать кузькину мать [Мокиенко

1989:31-32]. Он также отмечает, что “лексическое варьирование – это

собственно фразеологическое варьирование, трансформация

раздельнооформленной, но семантически цельной единицы” [Мокиенко 1989:32].

Основными признаками варианта фразеологизма Мокиенко считает единство

внутренней мотивировки, образа фразеологического оборота и относительную

тождественность синтаксической конструкции, в рамках которой проходят

лексические замены. Благодаря этим условиям “лексические замены в вариантах

фразеологических единиц носят строго закономерный, системный характер”

[Мокиенко 1989: 33].

В Энциклопедии “Русский язык” вопрос о вариантах освещён кратко, но

вполне определённо: “В структуре большинства фразеологизмов-идиом выделяют

константные (постоянные) и переменные элементы. Константные элементы

образуют основу тождества единицы, переменные элементы создают возможность

варьирования. Вариантность фразеологизмов-идиом выражается в видоизменении

элементов, соотносимых с единицами разных уровней: лексико-семантического

(упасть / свалиться с луны / с неба, висеть / держаться на волоске / на

ниточке, сравним также стилистические варианты: лезть / переть на рожон,

свернуть голову / башку), синтаксического <…>, морфологического <…>,

словообразовательного <…> и фонетического <…>, а также в изменении

количества лексических компонентов, не нарушающих тождества единицы <…>”

[Русский язык 1979:382]. Иными словами, авторы “Энциклопедии”

придерживаются приблизительно той же точки зрения, что и В.М.Мокиенко. Нам

также подобный взгляд кажется наиболее обоснованным. Раздельнооформленность

и целостность образа фразеологизма обеспечивают взаимозаменяемость его

компонентов и в то же время семантическую стабильность фразеологической

единицы при её варьируемости. Именно благодаря этим свойствам становится

возможным создание новых оборотов, или “квазифразеологизмов” [1] , на базе

уже имеющихся в языке путем авторского варьирования компонентов.[2] Вопрос

о вариантах фразеологических оборотов особенно важен, так как

непосредственно связан с лексикографической практикой. В каждой словарной

статье того или иного словаря рассматривается по одной фразеологической

единице. Если предположить, что фразеологизм может иметь лексические и

стилистические варианты, то все эти варианты должны быть учтены в пределах

одной статьи. Если считать лексические модификации дублетными синонимами,

то каждый синоним должен быть рассмотрен в отдельной статье словаря. При

этом задача лексикографа отчасти упрощается, потому что в словаре могут

быть упомянуты не все синонимические обороты, а, например, самые

употребительные, самые частотные.

5. Вопрос об исходной форме фразеологических единиц

Проблема вариантов и синонимов фразеологических оборотов также тесно

связано с вопросом об исходной форме фразеологизма. Как писал А.М. Бабкин,

если обороты “, бросаться в глаза, кидаться в глаза, метаться в глаза, бить

в глаза и лезть в глаза – это варианты одной фразеологической единицы”, то

“вопрос о том, какой же именно? Конечно, при чисто внешнем лексико-

грамматическом подходе можно вообразить модель: варьируемый глагол + в

глаза” [Бабкин 1970:84]. Естественно, что у лексикографов возникают

затруднения, связанные с тем, в каком виде фразеологический оборот ставить

в заглавие словарной статьи. Наиболее логичным на наш взгляд является

подход, применяемый многими лексикографами и рассмотренный В.П. Жуковым в

его работе “Фразеологическая вариантность и синонимия в связи с проблемой

фразеографии (на материале Словаря фразеологических синонимов русского

языка).” Автор отмечает, что фразеологизмы могут иметь варианты одного

компонента и могут совмещать в себе одновременно несколько вариантных форм

(особенно характерно это для глагольных фразеологизмов разной степени

сложности ). Самые трудные случаи встречаются тогда, когда имеют место

одновременно несколько типов варьирования ( см. выше ). При этом отдельные

варианты фразеологизма в их конкретном словоупотреблении могут внешне

заметно отличаться друг от друга. В.П.Жуков дает следующий путь выхода из

затруднения. Относительно вариантов давать ходу и задать тягу (“поспешно

убегать“)он пишет:“вариантность здесь не переходит в синонимию, так как

исходная формула анализируемого оборота выглядит так: давать ( задавать)

ходу (тягу, дёру, чёсу “, где варьируемые существительные являются

синонимами” [Жуков1990:86]. Но даже при условии, что лексическая

модификация воспринимается авторами словаря как синоним, а не вариант

оборота, то проблемы все равно остаются. Они связаны с нахождением исходной

формы фразеологизмов, имеющих грамматические варианты. Трудности такого

рода подметил и охарактеризовал Б.Т.Хайитов в статье “Фразеологизмы в

словаре.”[3] Автор обращает внимание на морфологические особенности

глагольных фразеологизмов русского языка и отражение этих особенностей во “

Фразеологическом словаре русского языка” под редакцией А.И.Молоткова (изд.І

– 1967,изд.V-1994). Во вводной статье “Как пользоваться

словарем”относительно глагольных фразеологизмов, ограниченных в своем

словоупотреблении, даны следующие указания : “Если же глагольный компонент

дается не в инфинитиве, а в какой-либо из личных форм, то это означает, что

фразеологизм употребляется только или преимущественно в этой форме. “Тем не

менее, реальное воплощение этого положения в некоторых словарных статьях

“Фразеологического словаря “ обнаруживает непоследовательность. Именно эту

непоследовательность и отмечает Б.Т.Хайитов. Глагольные фразеологизмы,

которые употребляются только или преимущественно в какой-либо из

грамматических форм, в некоторых словарных статьях помещены в инфинитиве

(зарубить себе на носу, не нюхать пороху, клин клином вышибать, дать дуба,

приказать долго жить, сыграть в ящик, высмотреть все глаза).Интересно, что

иллюстративные примеры нередко противоречат соответствующим заголовочным

формам по понятной причине: из-за ограниченного употребления оборота в

речи. Наблюдается и обратная картина:”многие фразеологизмы, имеющие

несколько грамматических форм, заголовки словарной статьи помещены в какой-

либо одной. Тем не менее в цитатах показаны несколько возможных для данного

фразеологизма форм, причем не всегда легко четко установить, какая из них

более употребительна. Например, фразеологизм сидит в печенках,

зафиксированный 3-м лице ед. числа, в иллюстративных примерах приводится в

следующих формах: “ сидим в печенках, сидела в печенках;глазом не моргнул –

глазом не моргнут, глазом не моргну, глазом не моргнем, глазом не моргнув.”

[Хайитов 1987: 1: 87].

Фиксация глагольных фразеологизмов в словаре в той или иной

грамматической форме важна для решения еще одной проблемы: разграничения

фразеологических паронимов. Например:

Нога не ступала чья (несов. вид, прош. вр.) – где никто никогда не

бывал, не жил. О глухих, диких, необжитых местах.

Нога не ступит чья (прош.вр., неопред.-личное) – кто-либо не появится

где-либо. Фразеологические паронимы могут принадлежать как одному, так и к

разным лексико-грамматическим разрядам, в чем также немаловажно роль

морфологических свойств главного слова фразеологизма: язык проглотить –

замолчать, перестать говорить, не болтать и т.п. (глагольный фразеологизм);

язык проглотишь – очень вкусно (наречный фразеологизм) – употребляется

только в форме 2-го лица.

Общие рекомендации по фиксации глагольных фразеологизмов в словаре

могут быть обозначены по трем пунктам, что и было сделано Б.Т.Хайитовым :

“1) фразеологизмы, имеющие все или большинство грамматических форм, в

заголовке словарной статьи следует дать в инфинитиве, и при помощи

иллюстративных примеров показать другие формы;

2) при фразеологизмах, ограниченных в грамматических формах,

желательно поместить все употребляющиеся формы, например: чем Бог послал –

чем Бог пошлет;

3) для фразеологизмов, имеющих только одну грамматическую форму,

более целесообразной представляется её фиксация с указанием ограничительной

пометы, например: “только в прош. вр.”, “только в 3 лице” и т.п. [Хайитов

1987:1: 89].

Но главные фразеологизмы составляют, конечно, только часть всей

фразеологической системы русского языка. А другие виды фразеологических

оборотов тоже имеют свои особенности, и их описание в словарях также не

идеально. Это ещё раз подтверждает мысль о том, что в области фразеологии и

фразеографии русским ученым открывается широкое поле для исследований. В

нашу задачу не входят подробные рассмотрения этого вопроса, поэтому в

завершение данной главы мы перейдем сразу к обозначению последней важной

теоретической проблемы. Эта проблема непосредственно связана с темой нашей

работы. Это вопрос о так называемых “крылатых словах”.

6. Проблема дифференциации крылатых слов и текстовых реминисценций

В Энциклопедии “Русский язык” дается следующее определение: “Крылатые

слова – устойчивые изречения, появившиеся в языке из определенного

литературного, публицистического и научного источника или на их основе, а

также высказывания исторических деятелей, получившие широкое

распространение в речи. Некоторые ученые в разряд крылатых слов включают

также названия исторических и мифологических событий и реалий, получившие

переносное значение, личные имена исторических, мифологических и

литературных персонажей, образные выражения различных авторов и т.п.

Выражение “Крылатые слова” восходят к Гомеру, а в качестве термина для

обозначения определенных языковых определений впервые было использовано в

книге “ Крылатые слова” (1864) немецким ученым П.Бюхманом, который

подразумевал под ними все виды слов, словосочетаний и выражений, имеющие

определенный источник и распространенные в речи. Большинство исследователей

основными свойствами крылатых слов считают их связь с источником (важнейшее

свойство), устойчивость и распространенность”.

Ученые, придерживающиеся “широкого” взгляда на фразеологию, включают

крылатые слова в разряд фразеологизмов. Мы уже упоминали выше, что данная

точка зрения и нам кажется наиболее логичной. Тем более, что фразеологизмы,

исследуемые в нашей работе, по сути своей нечто иное как крылатые слова с

большей или меньшей степенью употребительности в современной речи. Однако

необходимо заметить следующее. Названия исторических и мифологических

событий и реалий, личные имена исторических, мифологических и литературных

персонажей, на наш взгляд, нельзя считать крылатыми словами (то есть одним

из видов фразеологизмов), потому что всякий фразеологический оборот

представляет собой генетически словосочетание, то есть совокупность не

менее, чем двух компонентов словного характера. Для выше обозначенных

явлений языка больше подходит более широкий термин “ текстовая

реминисценция “.

Вообще говоря, вопрос о текстовых реминисценциях является одним из

белых пятен русского языкознания. Здесь много не изученного и спорного.

Понятие реминисценции было косвенно затронуто ещё А.М.Бабкиным в связи с

рассмотрением вопроса о крылатых словах [Бабкин 1970: 108]. Конкретная

работа, посвященная данной проблеме – статья А.Е.Супруна “Текстовые

реминисценции как языковое явление.” [4] Мы не будем подробно

останавливаться на ней. Здесь имеет смысл упомянуть лишь следующие

замечания автора статьи. Во-первых, определение явления:

“Текстовые реминисценции (ТР) – это осознанные VS. неосознанные, точные

VS. преобразованные цитаты или иного рода отсылки к более или менее

известным ранее произведенным текстам в составе более позднего текста. ТР

могут представлять собой цитаты (от целых фрагментов до отдельных

словосочетаний), “крылатые слова”, отдельные определенным образом

окрашенные слова, включая индивидуальные неологизмы, имена персонажей,

названия произведений, имена их авторов, особые коннотации слов и

выражений, прямые или косвенные напоминания о ситуациях. При ТР может

иметься или отсутствовать разной степени точности отсылка к источнику

[Супрун 1995:17].

И во-вторых, замечания, непосредственно относящиеся к нашей теме.

“Можно говорить о близости или переплетении в нашей памяти хранилищ

фразеологизмов, паремий и ТР. Вообще соотношение ТР и фразеологизмов

чрезвычайно сложно. Есть достаточно оснований думать, что некоторые

пословицы и фразеологические выражения возникли тоже из ТР, но затем

соответствующие тексты были забыты, остались одни реминисценции (не редко –

в усеченном виде), которые и входят в фразеологический состав языка (об

этом писал В.В.Виноградов ещё в самом начале разработки у нас теории

фразеологии [Виноградов 1947:357]). Быть может, главное отличие ТР от

фразеологизмов – в том, что если фразеологизмы – в общем и целом –

стремятся к потенциальному замещению слов, то ТР такой тенденции не имеют.

В определённой мере эта особенность ТР сближает их с пословицами, но и

здесь нет полного сходства, так как ТР нередко - не просто словесное

выражение, но напоминание образа и ситуации. Конечно, ТР может быть сведена

к упоминанию персонажа или автора, то есть к тому же одному слову, но это

совсем не тоже, что замещение фразеологизмом слова в некотором

контексте.[5] Здесь, напротив, - замещение словом (именем) некоторой ТР, а

собственно ТР несводима к такому намёку, только к имени. Имя в данном

случае лишь знак более широкого контекста, знак ТР “ [Супрун 1995:26].

“Рассматривая различного типа примеры ТР и их использование, приходится

прийти к заключению, что специальной формой в языке ТР не рассматривают.

Впрочем, наличие и единство специальной формы у фразеологизмов также

сомнительно”[Супрун 1995 :25].

Таким образом, можно сделать вывод, что интересующие нас устойчивые

выражения являются исходно текстовыми реминисценциями из Нового Завета, как

и однословные ТР. Но свойства фразеологизмов проявляют лишь устойчивые

сочетания нескольких слов. Именно их мы и рассмотрим в следующей главе.

Глава II.

Новозаветные по происхождению фразеологизмы как элемент фразеологической

системы русского языка

Как уже было отмечено, в современном русском языке известно более

двухсот устойчивых выражений, так или иначе связанных с текстом Библии.

Особенно много фразеологизмов из Нового Завета, прежде всего из Евангелия.

“Благовещение и Рождество Христово”, поклонение волхвов, усекновение главы

Иоанна Крестителя, притчи о блудном сыне, об умных и глупых девах, об

исцелении Лазаря и об изгнании бесов, рассказ о насыщении тысяч немногими

хлебами, Тайная Вечеря, Иудин поцелуй, 30 серебряников, отречение Петра,

крестный путь и распятие, воскресение и вознесение Христово – это далеко не

полный перечень тех фрагментов из Священного писания, которые бытуют в

повседневном нашем словоупотреблении как текстовые реминисценции. Быть

может, стоит отметить что определенную роль в этом плане сыграли названия

произведений изобразительного искусства, которые все же оставались под

своими именами не только на стенах музеев, но подчас и на страницах

альбомов и на открытках “ [Супрун 1995: 23]. Понятно, что такой объем

фразеологических единиц составляет целый пласт, весьма мощный, во всей

фразеологической системе русского языка. С первого же взгляда можно

заметить, что состав его очень неоднороден. Попытаемся упорядочить сведения

об этих фразеологических оборотах, привести их в систему.

1. Пути проникновения новозаветной фразеологии в русский литературный

язык.

Очень часто данный слой фразеологии рассматривается в литературе под

заголовком “Заимствованные фразеологические обороты”. Это правомерно лишь

от части. На самом деле более целесообразно указывать, что интересующий нас

объем фразеологизмов имеет три источника, согласно которым их можно

разделить на три группы:

1) Новозаветизмы[6], заимствованные из старославянского языка, точнее, из

старославянского (церковнославянского) варианта Нового Завета, имеющего

хождение с момента введения христианства на Руси по сей день. Эти

фразеологические обороты представляют собой цитаты из Евангелий, Деяний

Святых Апостолов и других книг Нового Завета, написанных на

старославянском языке. Это довольно многочисленная группа

фразеологизмов, таких, как, например, алчущие и жаждущие (правды); благую

часть избрать; в плоть и кровь; вера без дел мёртва есть; взыскующие

града; власть и предержащие, во главу угла, во много глаголании несть

спасения, врачу! исцелился сам, всякое деяние благо, глас вопиющего в

пустыне, гробы повапленные, да минует меня чаша сия, довлеет дневи злоба

его; еже писах, писах; знамение времени; имя им (нам) лешон; камень

преткновения; камни возопиют; кимвал бряцающий; краеугольный камень; медь

звенящая; мерзость запустения; не мечите бисера перед свиньями; не от

мира сего; не о хлебе едином жив будет человек; ничтоже сумняшеся

(сумняся); ныне отпущаеши; оцеживать комара; питаться акридами и диким

мёдом; своя своих не познаша; страха ради иудейска; тайна сия велика

есть; толцыте и отверзется; хлеб насущный; чающие движения воды; яко тать

в нощи и др.

2) Новозаветизмы собственнорусские, восходящие к синодальному переводу

Библии, увидевшему свет впервые в 1876 году и с того момента получившему

распространение не столько в церковной практике, сколько среди обычных

людей, представителей всех сословий общества. На сегодня именно этот

вариант, то есть “русская Библия”, а не церковнославянский текст доступен

рядовому русскому человеку.

Фразеологические обороты из Нового Завета, относящиеся к данной группе,

представляют собой цитаты из русского текста Библии. Некоторые из них

вытеснили известные ранее старославянские обороты ввиду устарелости

последних. Разграничить два процесса: новейшую фразеологизацию оборотов из

русского Синодального перевода и замещение старославянских архаичных

оборотов русскими эквивалентами – довольно трудно. Для простаты скажем, что

во 2-ю группу объединяются собственно русские новозаветизмы, являющиеся

цитатами из Библейских текстов. Это такие фразеологизмы, как : бросить

камень (в кого – либо); взявший меч мечом погибнет; гробы окрашенные; жнет

где не сеял; из Назарета может ли быть что доброе?; кесарево кесарю, (а

Божие Богу); какою мерою мерите, такою же обмерится и вам; кому мало

прощается, тот мало любит; отойди от меня, сатана; кому много дано, с того

много и взыщется (спросится); кто не со Мною, тот против Меня ; левая рука

не знает, что делает правая; легче (удобнее) верблюду пройти сквозь

игольные уши (игольное ушко), нежели (чем) богатому войти в Царство

Небесное; будьте мудры, как змии, и просты, как голуби; не ведают (знают),

что творят (делают); неведомому Богу; не иметь де (куда) приклонить голову;

вы говорите (ты говоришь); не сеют, не жнут; не судите, (да не судимы

будете); предоставь мертвым погребать своих мертвецов; служить Богу и

маммоне; служить маммоне; соль земли; суббота для человека, а не человек

для субботы; что делаешь, делай скорее; что есть истина? и др.

3) В эту группу входят многочисленные фразеологические обороты, возникшие в

русском языке на базе новозаветных образов и ситуаций путем их

переосмысления. Такими, например, являются обороты бесплодная смоковница;

вавилонская блудница; блудный сын; бревно в глазу; вера горами двигает

(движет); кто с мечом к нам придет, от меча погибнет; внести (свою)

лепту; лепта вдовицы; волк в овечьей шкуре; по букве и духу; заблудшая

овца; зарыть (свой) талант (в землю); книга за семью печатями; идти но

Голгофу (на крест); избиение младенцев; изгнать из храма; конец света;

мертвая буква; нести (свой) крест; нет пророка в своём отечестве; ни на

йоту; отделить плевелы от пшеницы; петь Лазаря; беден, как Лазарь;

строить на песке; дои, построенный на песке; иудин поцелуй; посылать от

Понтия к Пилату; превращение из Савла в Павла; просить Христа ради; слуга

двух господ; смертный грех; тайное становится явным; терновый венец; тьма

кромешная; тяжелый крест; Христа ради; кающаяся Магдалина и др.

При этом можно отметить, что некоторые ситуации, описанные в Новом

Завете, стали благодатной почвой для возникновения не одного, а нескольких

фразеологизмов. Так, например, притча о бедном Лазаре (Лк. 16. 20-21) “дала

“ такие выражения, как петь Лазаря и беден, как Лазарь. Слова Христа: ”А

всяких, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку

безрассудному, который построил дом свой на песке” (Мф. 7. 26) – стали

исходной точкой для выражений строить /построить (что-либо) на песке

(песце) и дом, построенный на песке. В Евангелии от Матфея (6.34) есть

такие слова: “… не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет

заботиться о своем : довольно для каждого дня своей работы.” Последняя

фраза по-церковнославянски звучит как довлеет дневи злоба его, сама ставшая

крылатой. Кроме того, отсюда берет начало и оборот злоба дня (“интерес

данного дня и вообще данного времени, волнующий общество” [ Ашукины 1966:

255 ]).

Обороты лепта вдовици и внести (свою) лепту восходят к рассказу о

бедной вдове, положившей все свое пропитание – две лепты – на жертву для

храма (Лк. 21. 1-4). Н.П.Матвеева упоминает также и оборот последний лепт

[Матвеева1995: 4: 88]. Притча о блудном сыне (Лк.15.11-32) дала русскому

языку выражение блудный сын и возвращение блудного сына (этот фразеологизм

связан с названием одноименной картины Рембрандта, написанной на

евангельский сюжет).

Слова Христа в Евангелии от Матфея (6.24) о том, что никто не может

служить двум господам: Богу и маммоне, - бытуют в современном языке в виде

четырех фразеологизмов: служить двум господам, служить Богу и маммоне,

служить маммоне, слуга двух господ. И т.п.

Нами отмечены также случаи спорной этимологии некоторых выражений, но о

них пойдет речь далее, при характеристике фразеологических сборников.

2. Семантическая тождественность новозаветных фразеологизмов

оригинальным текстам.

Среди фразеологических оборотов, прямо или косвенно восходящих к

новозаветным текстам, есть такие, которые употребляются в современном

русском языке в ином значении, нежели то, которое было в оригинале. При

этом можно выделить два вида таких фразеологических единиц.

1. Фразеологизмы, употребленные в Новом Завете в прямом значении и

переосмысленные уже позднее читателями Библии. Ток, например,

старославянизм кромешная тьма означал ‘внешняя тьма’ (синоним ада).

Теперь же это выражение обозначает ‘беспросветную тьму’. Фразеологизм

скрежет зубовный (‘яростная злоба’) в евангельском тексте имел значение

‘зубовный скрежет от адских мук’. Оба эти выражения восходят к Евангелию

от Матфея (8.12), где мы читаем: “сынове же царьствия изгнани будуть въ

тьму кромешнюю, ту будеть плачь и скрежеть зубомь.”

Другое интересное выражение чающие движения воды берет свое начало из

Евангелия от Иоанна (5.2-4). Там рассказывается о купальне Вифезда в

Иерусалиме, где излечивали больных: “Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот

купальня, называемая по-еврейски Вифезда [т.е. дом милосердия], при которой

было пять крытых ходов; В них лежало великое множество больных, слепых,

хромых, иссохших, ожидающих [чающих] движения воды; Ибо Ангел Господень по

временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по

возмущению воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.” В

состав русской фразеологии это выражение вошло со значением ‘ожидать

улучшения здоровья’, а позднее стало означать еще ‘ожидание действия

вообще’.

Известный фразеологизм от лукавого происходит из Евангелия от Матфея

(5.37), где приведены слова Христа ученикам: “Но да будет слово ваше: да,

да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого”(т.е. ‘от дьявола’). В

современном же русском языке это выражение обозначает ’лишнее, ненужное,

то, что может принести вред’.

Фразеологический оборот нищие духом – яркий пример энантиосемии в

современной фразеологии. В Нагорной проповеди Христос учил: “Блаженны нищие

духом, ибо их есть Царство Небесное” (Мф. 5.3). Эта фраза означала, что

нищий духом – “это человек, готовый мужественно перетерпеть искушения и

испытания, гонения и насмешки ради того, что он любит более всего на свете.

Это человек, готовый всей своей жизнью – и радостью, и болью, и

дерзновением, и послушанием, и сердцем, и разумом – служить Свету” (Диакон

Андрей Кураев. Кто нищ духом // Труд 1997.-10 апреля). В современном

русском языке этот оборот часто означает ‘люди, нищие умом, лишенные

духовных интересов’ [Ашукины 1966:458].

Довольно частотный фразеологизм не от мира сего упоминается в Евангелии

от Иоанна (18.33 – 36) в прямом смысле. На вопрос Пилата ко Христу, Он ли

царь Иудейский, Иисус отвечает: “Царство Мое не от мира сего; если бы от

мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы

Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда”. Как и большинство

текста в Библии, этот может толковаться различно. С одной стороны, Иисус

говорит, что здесь его не чтут, ибо предали, но вместе с тем он имеет в

виду, нужно полагать, иное царство – “царство небесное”. Однако в

современном русском языке это выражение означает человека ‘отрешенного от

реальной жизни, не приспособленного к жизни; мечтателя’ [Матвеева 1995: 6:

87].

Фразеологический оборот краеугольный камень изначально восходит к книге

пророка Исайи (28.16), но мы считаем его все же новозаветизмом, так как

именно в Новом Завете это выражение приобретает особую силу и значимость,

на него постоянно указывается и в Четвероевангелии, и в других книгах. Так,

например, в 1 послании Петра говорится: “ Ибо сказано в Писании: вот Я

полагаю в Сеоне камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в

Него не постыдится” (2.6). А в Послании к ефесянам апостола Павла

сказано:”… имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все

здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм Господи, на котором и вы

устрояетесь в жилище Божие Духом (2.20–22). Таким образом, выражение

краеугольный камень имеет в Новом Завете двоякий смысл: ‘камень, положенный

в основание постройки, становится символом Иисуса Христа’. В современном

словоупотреблении этот фразеологизм означает ‘ основание, главную идею чего-

либо’ [ Ашукины 1966: 340].

Подобная же участь постигла и выражения мерзость запустения, ныне

отпущаеши, камня на камне не останется и др.. Мы не будем здесь подробно

освещать этимологию всех этих фразеологизмов, её можно найти в специальных

сборниках и словарях.

2. Обороты, употребленные уже в Библии иносказательно, как

фразеологизмы.

К таким оборотам относится выражение много званых, мало избранных. В

Евангелии от Матфея оно повторяется дважды. В одной притчи речь идет об

оплате за работу на винограднике. Когда один из работников высказал

недовольство. Что ему заплатили столько же, сколько работавшим меньше его,

хозяин в ответ сказал: “Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому

последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу?

Или глаз твой завистлив от того, что я добр? Так будут последние первыми, и

первые последними; ибо много званых, а мало избранных” (20.14-16). Второй

сюжет связан с притчей о брачном пире у царя. Иисус рассказывает, как были

приглашены на пир гости, но они не пришли: “тогда говорит он [царь] рабам

своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак, пойдите на

распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир.” Когда царь увидел

среди пришедших одного человека в плохой одежде, то рассердился и велел

казнить его, сказав при этом: “связавший ему руки и ноги, возьмите его и

бросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов; Ибо много званых,

а мало избранных” (22.8-9, 13-14).

Подобно этому фразеологизму в русский язык из Нового Завета перекочевал

оборот соль земли, употребленный Иисусом в Нагорной проповеди по отношению

к Его ученикам и другим верующим, поступающим по заповедям Бога (Мф.5.13).

В Нагорной проповеди встречается также и выражение левая рука не знает, что

делает правая (Мф.6.3) как символ тайной милостыни. Правда, теперь этот

фразеологизм употребляется, когда хотят подчеркнуть чью-нибудь нелогичность

в действиях.

Из Нагорной же проповеди заимствовано выражение не мечите бисера перед

свиньями и фразеологический оборот метать бисер (перед кем-нибудь),

восходящие к словам Христа: “Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга

(ц.-сл. бисер) вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами

своими и, обратившись, не растерзали вас” (Мф. 7.6), которые означают ‘не

тратьте понапрасну слов с людьми, которые не могут понять их, не желают

оценить их смысл.’

Есть в Новом Завете и такие слова Христа: не вливают молодое вино в

мехи старые (в тексте – ветхие), употребленные сразу как афоризм со

значением ‘нельзя создавать что-либо новое, не порвав со старым’ [Ашукины

1966: 435]. Полностью фраза звучит так: Не вливают также вина молодого в

мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино и вино вытекает, и мехи

пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается и то и

другое. (Мф. 9.17, Мк. 2.22, Лк. 5.37-38).

Иносказательно употребляются в Библии и обороты камни возопиют,

отделять овец от козлищ; жнет, где не сеял; медь звенящая; кимвал бряцающий

и другие.

В целом можно сделать вывод, что русский язык активно заимствует из

Библии выражения независимо от того, в прямом или метафорическом смысле они

употреблены. Сознание русского человека принимает их в готовом виде или же

переосмысливает, придавая им новые значения. О некоторых случаях такого

переосмысления мы уже упоминали. Можно привести другие примеры.

Так, фразеологизм меньшие братья, согласно словам Христа (Мф. 25.40),

долго понимался как ‘люди невысокого общественного положения, обездоленные’

[Ашукины 1966: 386]. Однако теперь, благодаря Сергею Есенину, написавшему

известные строки “И зверье, как братьев наших меньших, Никогда не бил по

голове”, этот оборот приобрел значение ‘звери, животные вообще, за которых

люди в ответе’. Такая семантика уже нашла официальное подтверждение в новых

словарях, причем, если Н.П.Матвеева упоминает оба значения, то во

“Фразеологическом словаре русского языка для школьников”[7] указывается

только последнее значение со ссылкой на Есенина, а не на Евангелие.

Причины изменения исходного значения оборота могут быть разными, иногда

курьёзными. Так, в Новом Завете, в Послании Иакова (1.17) говорится:

“Всякое деяние доброе и всякий дар совершенный не сходит свыше, от Отца

светов…” На месте слова доброе в старославянском варианте стоит слово

благо, т.е. краткое прилагательное в функции определения в постпозиции к

существительному деяние. Общий смысл фразы: ‘все доброе в мире исходит от

Бога’. В русском языке произошло усечение фразы, а краткое прилагательное

благо стало восприниматься как существительное в функции сказуемого, потому

что совпали две грамматические формы. В результате образовался фразеологизм

всякое деяние благо со смыслом: ‘ все, что не дается (делается), - благо’.

По каким бы причинам ни происходило изменение исходного значения того

или иного новозаветизма, все это является свидетельством жизни языка, его

динамики и развития.

3. Степень освоенности фразеологизмов новозаветного происхождения

Многие из новозаветизмов в силу близости словарного состава и

грамматического строя старославянского и древнерусского языков настолько

прочно вошли в русскую фразеологическую систему, что не чувствуется не

только их заимствованный характер, но и первоначально характерная для них

книжная стилистическая окраска. Это, например, такие обороты, как: плоть и

кровь, знамение времени, во главу угла ( поставить / положить), кто не

работает (не трудится), то не ест; смертный грех, внести (свою) лепту;

камня на камне не оставить; Фома не верующий и др.

Значительная часть фразеологических старославянизмов не содержит

никаких слов и грамматических форм, не известных современному русскому

литературному языку в свободном употреблении: нищие духом; не мечите бисера

перед свиньями; альфа и омега; избиение младенцев; от лукавого; отделять

зерна от плевел ( плевелы от пшеницы); не хлебом единым жив человек и др.

Однако многие старославянские по происхождению фразеологические обороты

в силу традиции употребления и устойчивости их состава включают как

устаревшие слова, так и архаичные грамматические формы. Так, например, Р.Н.

Попов в своей книге “ Фразеологические единицы современного русского

литературного языка с историческими и лексическими архаизмами “ упоминает

следующие обороты:

1) с историзмами в именных компонентах:

бразды правления; внести свою лепту; зарыть талант в землю; имя им

легион; кимвал бряцающий; овому талант, овому два; (продать,..) за тридцать

сребреников;

2) с лексическими архаизмами в именных и глагольных компонентах

фразеологических единиц:

- имена существительные:

избиение младенцев; камень преткновения; питаться акридами (акриды

‘съедобная саранча, или, съедобное растение Akris’); яко тать в нощи;

- глаголы:

возопиют камни; ищите и обрящете (‘найдете’); толцыте и отверзется

(‘стучите и откроется’);

- местоимения:

да минует нас чаша сия; и иже (‘которые’) c ним(-и); коемуждо

(‘каждому’) по делам его;

не от мира сего; ничтоже сумняшеся (‘ничуть не сомневались’); овому

талант; овому два (‘тому талант, тому два’); сильные мира сего;

- числительные:

не хлебом единым (жив человек);

- прилагательные и причастия:

власть имущие; власть(-и) предержащие; всякое даяние благо; глас

вопиющего (в пустыне); благую часть избрать; кромешная тьма (ад)[8] ; хлеб

наш насущный; Иродово семя (племя); Иудин поцелуй;

3) с архаичными служебными словами в компонентах:

и иже с ним(-и); ничтоже сумняшеся (сумняся); яко тать в нощи (явиться,

нагрянуть) [Попов 1967: 161-168]

Следует отметить, что наличие архаичных элементов во фразеологизме не

означает безусловной устарелости самих оборотов в целом. Отношения здесь

сложнее. Действительно, среди новозаветных реминисценций есть устойчивые

сочетания слов, которым присущ характер книжности и архаичности, во многом

обусловленный наличием архаичных слов и форм. Это такие обороты, как

алчущие и жаждущие (правды); врачу исцелился сам; благую часть избрать;

взыскующие града; гробы повапленные; довлеет дневи злоба его; еже писах,

писах (“что написал, то написал”); ищите и обрящете; кимвал бряцающий;

несть пророка в отечестве своём,[9] толците и отверзется, чающие движения

воды и др. Однако также довольно много фразеологизмов, усвоенных русским

языком из старославянского, являются общенародными и привычными в качестве

целых значимых языковых единиц, то есть принадлежат к активному

фразеологическому запасу современного русского литературного языка,

несмотря на наличие в их составе архаизмов: ничтоже сумняшеся, питаться

акридами (и диким мёдом), страха ради иудейска; тьма кромешная; ад

кромешный; всякое даяние благо; глас вопиющего в пустыне; краеугольный

камень; бразды правления; и иже с ним(-и); во время оно; до скончания века;

имя им легион, камень преткновения и т.д. Более того, именно наличие в этих

выражениях архаичных форм послужило поводом к фразеологизации многих

оборотов, приданию им устойчивости, закрепило их в качестве языковых

средств высокого стиля.

4. Классификация новозаветных фразеологизмов по степени семантической

слитности их компонентов.

Фразеологи, придерживающиеся “широкого” взгляда на фразеологию, обычно

делят фразеологизмы на группы по тем или иным признакам. Наиболее

распространенной является классификация по степени семантической слитности

компонентов фразеологизма. Она распространяется и на обороты, восходящие к

Новому Завету. Среди них мы можем встретить все виды фразеологических

единиц, а именно:

1) фразеологические сращения:

ныне отпущаеши; взыскующие града; кимвал бряцающий; медь звенящая; ничтоже

сумняшеся; оцеживать комара, чающие движения воды; соль земли; глас

вопиющего в пустыне; гробы повапленные; злоба дня и т.д.

2) фразеологические единства:

зарыть (свой) талант в землю; превратиться из Савла в Павла; бесплодная

смоковница; Вавилонская блудница; нести (свой) крест; заблудшая овца; волк

в овечьей шкуре; отрясти прах от ног своих; совлечь с себя ветхого человека

(Адама); умывать руки; петь Лазаря; избиение младенцев и т.д.;

3) фразеологические сочетания:

кромешный ад; кромешная тьма; внести (свою) лепту;отделить зёрна от плевел;

отделять овец от козлиц; хлеб насущный; краеугольный камень; камень

преткновения; смертный грех; питаться акридами и диким медом; ищите и

обрящете и др.

Большое количество новозаветных оборотов являются:

4) фразеологическими выражениями:

вера без дел мертва (есть); взявший меч от меча и погибнет; во

многоглаголании несть спасения; всякое даяние благо; горе тому, кто

соблазнит единого из малых сих; да минует меня чаша сия; жнет, где не сеял;

из Назарета может ли быть что доброе?; имеющий уши слышать да слышит; не

хлебом единым жив человек; много званых, а мало избранных; блаженны

миротворцы; кто не с нами, тот против нас; не судите да не судимы будете;

тайное становится явным; яко тать в нощи; вера горы передвигает; что

делаешь, делай скорее и другие.

Поскольку фразеологические выражения и фразеологические сочетания

признаются не всеми учеными, то естественно предположить, что новозаветизмы

этих типов не будут учитываться во многих фразеографических работах.

Насколько это предположение верно, мы рассмотрим в следующей главе.

5. Структурная и грамматическая классификация новозаветизмов.

Среди новозаветных фразеологизмов есть обороты, которые как по

структуре, так и по значению соответствуют предложению. Это многие из

фразеологических выражений:

Что есть истина?: Из Назарета может ли быть что доброе?; что делаешь,

делай скорее; кто не работает (не трудится), тот (и) не ест; блаженны

миротворцы; не судите, да не судимы будете; не мечите бисера перед свиньями

и т.д.

Но гораздо больший удельный вес составляют фразеологизмы, которые

выступают в предложении в качестве одного из его членов, что целиком

зависит от их отнесенности к определенной части речи, то есть от лексико-

грамматического значения. С точки эквивалентности той или иной части речи

новозаветизмы можно разделить на следующие группы:

а) глагольные: благую часть избрать, бросить камень (в кого-то); внести

(свою) лепту; идти на Голгофу; нести крест; метать бисер перед свиньями;

просить Христа ради; петь Лазаря; строить (дом) на песке; питаться медом и

акридами; отделять зерна от плевел; отделять овец от козлиц; служить мамоне

и т.д.

б) субстантивные: алчущие и жаждущие; альфа и омега; бесплодная

смоковница; Вавилонская блудница; блудный сын; власти предержащие; гробы

повапленные; знамение времени; краеугольный камень; камень преткновения;

медь звенящая; кимвал звучащий; мерзость запустения; Иудин поцелуй; слуга

двух господ; смертный грех; кромешная тьма; кающаяся Магдалина; заблудшая

овца и др.

в) наречные: божиею милостию; во главу угла; в плоть и кровь; яко тать

в нощи; с миром; всем сердцем; ничтоже сумняшеся; невзирая на лица; страха

ради иудейска;

г) адъективные: не от мира сего; недостоин развязать ремень у сапог

(кого-либо); нищие духом; за семью печатями; жнёт, где не сеял;

д) междометные: да минует меня чаша сия; распни его!; Христа ради.

Без труда можно заметить, что большинство новозаветных по происхождению

фразеологизмов принадлежат к первым трем группам. Этот факт подтверждает

общую тенденцию, так как глагольные, наречные и субстантивные группы

являются наиболее продуктивными и структурно более или менее однотипными во

фразеологической системе в целом.

Глава III.

Представленность фразеологических оборотов, восходящих к Новому Завету, в

словарях, справочниках и научно-популярной литературе

1. Современное состояние фразеографии. Новозаветная фразеология в

периодике

Мы уже упоминали, что новозаветная и вообще библейская фразеология

составляет огромный пласт во всей фразеологической системе русского

литературного языка. Однако, несмотря на то, что великое множество

библеизмов бытует в устной и письменной речи русских людей,

лексикографическое описание всех этих единиц остается одной из проблем

современности. Справедливости ради надо сказать, что на сегодняшний день

вышло в свет уже довольно большое количество справочной и словарной

литературы разного рода по фразеологии. Многие издания посвящены вообще

фразеологии русского языка. Некоторые из них пережили уже по нескольку

выпусков. Так, например, “Фразеологический словарь русского языка” под

редакцией А.И.Молоткова (ФСРЯ) в 1994 году был издан 5-й раз. Другие

словари появились недавно. Самые последние фразеологические сборники – это

“Фразеологический словарь: Популярное пособие для начальной школы”

Валентины Волиной (ФС) и “Фразеологический словарь русского языка для

школьников” (ФСРЯДШ), составленный С.И.Карантировым. Оба словаря вышли в

1997 году.

Кроме словарей изданы также различного рода научно популярные книги,

рассказывающие об истории тех или иных фразеологических оборотов, сборники

крылатых выражений, пословиц, поговорок русского языка.

В периодике постоянно публикуются статьи, посвященные отдельным

проблемам фразеологии, раскрывающие читателям истоки некоторых выражений,

освещающие новейшие научные изыскания в этой области.

Удельный вес библейской фразеологии вообще и новозаветной в частности

во всех этих печатных изданиях не одинаков. Однако интерес к этой теме

последнее время резко вырос. Естественно, что у исследователей назрела

необходимость создать если не словарь, то хотя бы словник, цитатник,

посвященный библейской фразеологии. Итогом подобных попыток стали следующие

публикации:

1) статья Владимира Вихлянцева “Вера от слышания” в журнале “Москва” 1994

год, №№ 11-12, где в алфавитном порядке приведены “наиболее известные”

из “многих слов” и целых фраз из Библии, “которые со временем стали

обиходными, и люди забыли, откуда они пришли,” “с кратким пояснением и

указанием места, где они записаны в Библии” [Вихлянцев 1994 : 11 : 203-

204];

2) словарь Н.П.Матвеевой “Библеизмы в русской словесности”, напечатанный в

журнале “Русская словесность” в ряде номеров с 1993 по 1996 гг.;

3) небольшой сборник “Вечные истины: Крылатые слова, пословицы, поговорки

библейского происхождения”, составленный В.Г.Мельниковым и отпечатанный в

типографии издательства “Советская Сибирь” г. Новосибирска в виде

отдельной книжечки карманного формата. Год издания не указан, но судя по

“Списку использованной литературы”, сборник вышел в 90-е годы;

4) новейшая публикация в журнале “Русская речь” за 1998 г. № 1 –

Л.М.Грановская “Библейские фразеологизмы: Опыт словаря”. Сразу заметим,

что сделать полные выводы по этой публикации нельзя, потому что мы имеем

лишь самое начало словаря. Однако уже при первом взгляде ясно, что, во-

первых, в словарь войдут не все библейские фразеологизмы, а только самые

употребительные. (В № 1 журнала “Русская речь”, 1998 г. истолкованы

фразеологизмы альфа и омега, нищие духом (в статье Блаженны нищие духом),

блудный сын и Вавилонское столпотворение (смешение). Такие же

фразеологизмы, как алчущие и жаждущие, бесплодная смоковница, благую

часть избрать, блаженны миротворцы и др. в словаре не учтены, хотя

словарь строится явно по алфавитному принципу). Во-вторых, словарь носит

не только лингвистический, но и культурологический характер, потому что в

словарных статьях указываются не только различные сведённые воедино

толкования выражений, взятые из разных источников, но и замечания

общекультурного характера, связанные с употреблением выражения или его

прообраза в жизни и в искусстве. Например, “В церкви был обычай соединять

греческие альфу и омегу с изображением креста или монограммою имени

Иисуса Христа” [Грановская 1998:75]. В-третьих, стиль статей

публицистический, а информация, излагаемая в них неоднородна, хотя

довольно подробна: есть стилистические указания и внимание к особенностям

семантики и употребления оборотов.

Что касается трёх других вышеназванных изданий и публикаций можно сразу

сказать, что они находятся среди лидеров по количеству упомянутых в них

новозаветизмов.[10] А если говорить о других статьях, затрагивающих тему

библейской фразеологии, то надо отметить, что почти все они посвящены

вопросам толкования и этимологии некоторых ветхо- и новозаветных выражений,

а опубликованы в научно-популярном журнале РАН “Русская речь”.

Наиболее ранняя из них – “Фразеологизмы в трудах В.И.Ленина”

Е.Л.Ковачич (Русская речь – 1987.-№ 4.-с.7-10). Эта статья – яркая

иллюстрация взаимовлияния двух исторических эпох. 1987 год – год 70-

летнего юбилея Октябрьской революции, и, как следствие, автор в качестве

объекта для исследований выбирает труды В.И.Ленина. однако прошло уже 2

года с начала перестройки, и уже не удивительно, что для анализа

Е.Л.Ковачич обращается именно к библейским выражениям, которыми так богаты

ленинские тексты. В итоге получается, что автор постоянно делает упор на

устарелость многих библеизмов, но и указывает на необходимость знания и

правильного понимания оборотов типа сим победиши; созерцать заднюю; мир на

земле и в человецех благоволение; не человек для субботы, а суббота для

человека; совлечь с себя ветхого Адама; темна вода в облацех, объяснения

которых и дается в статье.

Далее, уже в 1992 году, появляется статья Ю.А.Гвоздарева “Забытые

фразы” (№ 5.-с.106-111) под рубрикой “Из истории слов и выражений”.

Известный фразеолог дает подробное толкование некоторых архаичных

выражений, среди которых упомянуты два новозаветизма : чающие движения воды

и кимвал бряцающий. Приведены и цитаты из художественной литературы,

иллюстрирующие их употребление.

В 1993 году, в № 6 выходит статья А.В.Барандеева “От буквы к термину”,

где приводятся примеры того, как отдельные буквы некоторых алфавитов

становятся прообразами новых слов и выражений в языке. В частности,

затрагивается и история выражений альфа и омега, от альфы до омеги. Автор

упоминает и синонимические обороты от аза до ижицы и от а до я.

Ещё через год в № 4 за 1994 год Ю.А.Гвоздарев публикует новую статью

“Строки библейской мудрости”, где обращается к истории одиннадцати

фразеологизмов, некоторые из которых восходят к Новому Завету. Это обороты

внести свою лепту; краеугольный камень; камень преткновения; не от мира

сего; довлеет дневи злоба его; злоба дня; много званых, мало избранных.

Здесь уже каждое выражение истолковано более кратко и емко, указывается

лишь этимология и значение фразеологизмов без каких-либо иллюстраций из

литературных текстов.

Кроме этих статей нами отмечены и другие публикации. Так, в журнале

“Наука и религия”, № 2, за 1990 год появилась статья Т.Клюкиной “Тайное и

явное. О библеизмах в русском языке”. Автор пишет о влиянии Библии на

сознание русского человека, в результате которого появляются устойчивые

фразы и выражения, закрепленные в языке, типа козел отпущения, зарыть

талант в землю, посылать от Понтия к Пилату и др.

Употреблению библеизмов в наши дни как проблеме культуры речи посвящены

публикации А.Н.Литвиненко “Воскрешение слова” (Русская речь.-1991.-№ 6.-

с.55-58) и В.В.Колесова “Праздное слово” (Русская словесность.-1993.-№ 3.-

с.71-74).

Естественно, что все эти статьи, появившиеся в девяностые годы, не

случайны, они вызваны насущной потребностью людей в расширении знаний о

фактах лингвистики. Однако для тех, кто всерьез интересуется Библией,

библейской фразеологией, такое количество информации ничтожно мало, да и

доступно лишь узкому кругу подписчиков.

2. Факторы, влияющие на представленность новозаветизмов во

фразеографических изданиях

Что касается словарей, сборников и популярных изданий, составленных в

разные годы и разными авторами, можно отметить, что новозаветные и вообще

библейские фразеологизмы рассматриваются и описываются в них неодинаково.

Различия между каждым отдельным фразеологическим изданием наблюдаются по

нескольким параметрам. Это и количество, удельный вес новозаветных

выражений в общем объеме словаря или справочника, и качественный состав

фразеологии; это и способ подачи материала при описании того или иного

фразеологического оборота. Стилистические пометы и указания, ссылки на

источник могут наличествовать или отсутствовать. Наблюдаются также и

несовпадения в стилистической маркировке того или иного выражения в разных

изданиях. Есть случаи разнобоя в толковании семантики некоторых

фразеологизмов. Не все авторы однозначно трактуют этимологию отдельных

оборотов. Нет четкости в оформлении статей. В частности, не всегда

соблюдается соответствие между формой выражения, заявленной в заголовке

статьи и формой того же фразеологизма в иллюстративных примерах. Да и сами

фразеологические единицы имеют порой в разных изданиях разный “вид”, что

свидетельствует о нерешённости вопроса об исходной форме многих

новозаветных оборотов.

Все эти различия обусловлены рядом объективных причин.

2.1. Во-первых, на представленность новозаветных фразеологизмов

влияет тип фразеографического издания. Так, книги В.М.Мокиенко “В глубь

поговорки”, Н.М.Шанского “В мире слов”, Л.Т.Григорян “Язык мой – друг мой”,

сборники М.А.Булатова “Крылатые слова” и Э.А.Вартаньяна “Из жизни слов”

являются научно-популярной литературой, адресованной школьникам или

учителям. Поэтому в них можно найти крайне ограниченный перечень

новозаветных выражений с более или менее развернутыми рассказами о каждом

из них. Так, например, в книге Н.М.Шанского “В мире слов” можно почерпнуть

сведения лишь об одном евангельском выражении – зарыть талант в землю

(с.213-214). У В.М.Мокиенко рассказывается о трёх – глас вопиющего в

пустыне (с.152), легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому

войти в Царство Небесное (с.90-92); отделять овец от козлищ (с.96). Книга

Л.Т. Григорян “Язык мой – друг мой “ содержит в себе пояснения к некоторым

фразеологическим оборотам русского языка. При этом библеизмов там, с

формальной точки зрения, нет, потому что единственный оборот невзирая на

лица описывается там как восходящий к древнегреческому культу богини

Фемиды, изображавшейся с повязкой на глазах и вершащей суд “справедливо,

нелицеприятного, то есть невзирая на лица”. [ Григорян 1988 : 187].

Интересно, что такая же этимология этого выражения содержится и в сборнике

Э.А.Вартаньяна “Из жизни слов”. В этой книге собрано уже значительно

большее количество библейских выражений, причем тридцать пять из них –

новозаветного происхождения. Это не удивительно. Потому что книга

представляет собой сборник крылатых выражений и других фразеологизмов с

объяснением их происхождения и значения. Как замечено в предисловии, она

“похожа на словарь” [Вартаньян 1960: 3]. У этого издания есть достоинства.

В нем собрано более четырехсот фразеологических оборотов разного вида ( от

сращений до выражений) и разного происхождения, которые перечислены в

алфавитном порядке. К каждому прилагается пояснение в форме маленького

рассказа, изложенное доступным языком. Однако это именно популярная книга,

а не словарь, здесь нет ни указаний на грамматические формы, варианты

оборота, ни стилистических помет, ни иллюстративного материала, ни даже

указания на то, в какой именно главе какой части Библии искать тот или иной

библеизм. Аналогичным же образом обстоит дело и со сборником М.А.Булатова

“Крылатые слова”, вышедшим двумя годами ранее – в 1958 году. Но в отличие

от книги Э.А.Вартаняна, его объем меньше и количество фразеологизмов

библейского происхождения в нем ограничено шестью оборотами. Четыре из них

– новозаветизмы: зарыть талант свой в землю; ни на йоту, тридцать

сребреников; умывать руки. Отличительным признаком научно-популярных

изданий является нестрогое оформление статей, написанных в публицистическом

стиле. Например,

Зарыть талант свой в землю

Иносказательно – оставить знания, опыт, способности, дарование

неиспользованными; не развивать, не применять их, не пользоваться ими.

Выражение перешло в нашу речь из библейской притчи (нравоучительного

рассказа) о некоем рабе, который, получив от своего господина талант (у

древних народов так называлась самая крупная денежно-весовая единица), не

воспользовался им, а зарыл его в землю. Когда же господин спросил раба, на

что тот употребил свой талант, раб ответил: “Господин! Я знал тебя, что ты

человек жестокий: жнешь, где не сеял и, собираешь, где не рассыпал, и,

убоявшись, пошел и скрыл талант свой в земле; вот тебе твоё!”

В современном языке слово “талант” приобрело новое значение: дарование,

способности [Булатов 2958:51 – 52].

Из последних изданий к научно-популярным относится и вышеупомянутый

“Фразеологический словарь” В.В.Волиной. Здесь собраны толкования некоторых

русских фразеологических оборотов и упражнения, игры для закрепления этих

выражений младшими школьниками. Фразеологизмы помещены в две группы, в

каждой из которых они располагаются в алфавитном порядке. В первую группу

входят обороты “Из русской истории и литературы”, а во вторую “Из античной

истории, мифологии, литературы и библейских преданий.” Среди библейских

выражений упомянуты следующие новозаветизмы: бисер метать перед

свиньями;избиение младенцев, не ведают, что творят;не о хлебе едином жив

будет человек (и разговорный вариант не хлебом единым жив человек); не от

мира сего; невзирая на лица; семь смертных грехов; смертный грех; соль

земли; сучок в глазу замечать; зарыть талант в землю; терновый венец;

тридцать сребреников; тьма кромешная; умывать руки; упасть на добрую

почву; Фома неверующий. Сами толкования выражений позаимствованы автором в

других, ранее вышедших популярных изданиях.

Одно из них – книга Н.С. и М.Г.Ашукиных “Крылатые слова. Литературные

цитаты. Образные выражения”. Это сборник крылатых выражений, кратких цитат,

изречений, источник которых можно точно установить. Книга является

справочным изданием или справочником, потому что содержит не только

толкование тех или иных крылатых слов, но и обязательную отсылку к

источнику (в случае с библеизмами это книга, глава и стих в Библии),

иллюстрации из литературных текстов. Статьи структурированы по буквам

алфавита и номерам. В конце справочника есть указатель имен и алфавитный

указатель, с помощью которого легко можно найти интересующие выражения по

какому-либо из его компонентов. Среди всего объема книги удельный вес

библейских, а значит, и новозаветных фразеологических оборотов довольно

велик. В целом, по сравнению с другими словарями и справочниками, разного

рода сборниками фразеологизмов, это издание – наиболее полное по количеству

зафиксированных в нем новозаветизмов. Кроме того, что там указаны и такие

распространенные выражения, которые есть и в других словарях и книгах и

которые мы уже называли выше, только в сборнике Ашукиных истолкованы такие

фразеологические обороты, как Божиею милостью; вера без дел мертва есть;

вложить персты в язвы; всякое даяние благо; горе тому, кто соблазнит

единого из малых сих; довлеет дневи злоба его; еже писах, писах; будьте

мудры, как змии, и просты, как голуби; недостоин развязать ремень у сапог

его; ныне отпущаеши; предоставь мертвым погребать своих мертвецов; своя

своих не познаша; совлечь с себя ветхого человека (Адама); суббота для

человека, а не человек для субботы; толцыте и отверзется; тяжелый крест;

что делаешь, делай скорее. Конечно, некоторые из них на сегодняшний день

устарели, некоторые находятся на периферии словоупотребления, однако при

составлении словаря новозаветизмов их необходимо учитывать, так как они

встречаются в художественной и публицистической прозе конца 19 - начала 20

веков и могут быть не поняты современными читателями. Задачи лексикографов

должна стать также стилистическая маркировка этих выражений. В справочнике

Ашукиных указано также множество оборотов, которые зафиксированы в

дальнейшем не более чем в еще одном сборнике. Так фразеологизмы власть

тьмы, тайна сия велика есть и тьма кромешная перекочевали затем в карманный

сборник “Вечные истины”, который представляет собой мини-справочник,

состоящий из двух частей (В первой автором собрано около двухсот наиболее

известных крылатых выражений библейского происхождения “в надежде, что

приведенные разъяснения помогут узнать их истинный смысл” [Вечные истины:

4]. Здесь после каждого оборота указывается книга, глава и стих в Библии,

откуда заимствована цитата или образ, и дается значение выражения в скобках

(или приводится сама цитата) с пояснением ситуации. Однако при внимательном

прочтении становится видна непоследовательность в толковании

фразеологизмов. Так, например, заблудшая овца объясняется как ‘человек,

сбившийся с пути истинного’, т.е. в переносном смысле, а вот интересующее

нас вышеупомянутое выражение тьма кромешная – почему-то в прямом: ‘символ

ада'. Во второй части сборника приведены “русские пословицы и поговорки,

сходные по смыслу с изречениями священного Писания” [Вечные истины: 5], в

сопоставлении с аналогичными цитатами из Библии. Эти пословицы размещены по

тематическим группам: “Труд и праздность”; “Слово и дело”; “Ум и глупость”;

“Бог, вера, человек” и т.д.

Такие фразеологические обороты, как алчущие и жаждущие; блаженны

миротворцы; вера горы передвигает (горами двигает); взыскующие града;

имеющие уши слышать да слышит; неведомому Богу; тайное становится (стало)

явным; что есть истина?; не вливают молодое вино в мехи старые; страха ради

иудейска кроме справочника Ашукиных зафиксированы также В.Вихлянцевым в

его статье “Вера от слышания”. Хотя данную публикацию нельзя назвать

словарем, она имеет большую ценность. Если издать её отдельно, получится

мини-справочник наподобие “Вечных истин”, потому что структура её статей

аналогична вышеупомянутым. Преимущество статьи Вихлянцева очевидно – охват

библейской фразеологии значительно шире. Одних новозаветизмов упомянуто

восемьдесят четыре. Кроме того, толкование оборотов ближе к традиционному,

академическому. Хотя и здесь есть неточности. Так, выражение голубь мира

здесь толкуется как производное от рассказа про голубя, в виде которого во

время Крещения на Иисуса сошел Святой Дух. (Мф.3.16). Однако эта версия

сомнительна; более того, и Ашукины, и Э.Вартаньян, и В.Г.Мельников (“Вечные

истины”) связывают происхождение оборота с образом голубки, выпущенной Ноем

из ковчега после Всемирного Потопа. (Быт.8.11). Удивляет и объяснение

фразеологизма заблудшая овца: “так говорят о том, кто случайно оказался в

чужой компании, или доме, или местности” [“Москва” Вихлянцев 1994: 11:

206]. Есть и ряд спорных случаев. Так, В.Вихлянцев не выделяет

фразеологизма книга за семью печатями, а пишет просто: за семью печатями,

но этимологически подразумевает именно книгу, о которой ведется речь в

Апокалипсисе (5-8). Насколько это справедливо, сказать трудно. В других

источниках нет единообразия. Оборот за семью печатями отмечен у

Э.Вартаньяна [1960: 84] и в ФСРЯДШ, но в обоих случаях нет ссылок на

Библию. А оборот книга за семью печатями зафиксирован в шести изданиях,

причем в сборнике “Вечные истины”, справочнике Ашукиных и словаре

Н.М.Матвеевой “Библеизмы в русской словесности” происхождение

фразеологизма связывается с фразой из Апокалипсиса, а в “академических”

словарях (ФСРЯ, ШФС, СФС) ссылок на Библию нет, есть лишь помета книжн. (а

в ШФС – сказ., книжн.).

Интересен также следующий факт. В Евангелии от Матфея (7.3-5) приведены

такие слова Христа: “Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а

бревна в твоем глазе не чувствуешь? … Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего

глаза, тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего”. В сборнике

Ашукиных они цитируются как прообраз оборота сучок в глазу замечать,

подкрепленный иллюстрациями из И.А.Гончарова и М.Горького. В.В.Вихлянцев

ссылается на них как на источник выражения бревна в своем глазе не видит.

Во “Фразеологическом словаре русского языка для школьников” отмечен

фразеологизм бревно в глазу, при котором дается такая иллюстрация: “Нам

замечать неловко спицу вчуже, / Когда у нас самих в глазу бревно”

(Вяземский) [ФСРЯДШ 1997: 26], причем никакой этимологической справки не

прилагается. Возникает вопрос, что перед нами: три разных фразеологических

оборота или же обычные текстовые реминисценции одной идеи, не имеющие

определенной формы в языке?[11] Кроме того не ясно, какова же все-таки их

этимология: библейская или фольклорная (всем известна русская пословица “В

чужом глазу соринку видит, а в своем и бревна не замечает”). Вероятно, эти

проблемы еще предстоит решить лингвистам.

И в заключение обзора публикации В.Вихлянцева стоит отметить, что,

комментируя библейские фразеологизмы, автор приводит их часто в русском

варианте, потому что, как сказано в предисловии к работе, он опирается на

русский синодальный перевод Библии 1876 года, которым мы пользуемся теперь

и который является источником многих устойчивых выражений. Таким образом,

помимо оборотов алчущие и жаждущие, да минует меня чаша сия, взыскующие

града и др. в статье приведены выражения гробы окрашенные (а не

повапленные), отделять овец от козлов (а не козлищ), не бывает пророка в

своем отечестве (вместо несть пророка) и т.д. Одной из заслуг В.Вихлянцева

стала фиксация таких оборотов, как не сеют, не жнут; конец света; левая

рука не знает, что делает правая и Распни Его! А вот выражение кто не с

нами, тот против нас, восходящее к евангельскому “Кто не со Мною, тот

против Меня” (Мф.12.30), “замечено” не только В.Вихлянцевым, но и

В.Г.Мельниковым, который и внес оба, эти изречения в свой сборник “Вечные

истины”.

На периферии фразеографии нами выявлено еще несколько фразеологических

оборотов, которые “попали” не более, чем в два сборника. Так, выражения

метать жребий об одеждах, во многоглаголании несть спасения и из Назарета

может ли быть что доброе? Зафиксированы в справочнике “Крылатые слова” Н.С.

и М.Г. Ашукиных и в словаре Н.М.Матвеевой “библеизмы в русской

словесности”. А фразеологизм идти на Голгофу описан у Матвеевой и в ФСРЯДШ.

2.2. Поскольку мы заговорили о словарях, то необходимо отметить, что на

представленность в них тех или иных фразеологизмов важное влияние

оказывает тип и задача словаря. Так, например, в словаре Н.М.Шанского,

Е.А.Быстровой и Т.Аликулова “700 фразеологических оборотов русского языка.

Для говорящих на узбекском языке” упоминается лишь один евангельский

фразеологизм – строить на песке. Ограниченный объем словаря заполнен самыми

употребительными, обиходными фразеологическими единицами идиоматического

характера, имеющими эквиваленты в узбекском языке, и естественно, что

крылатые выражения там неуместны. Поэтому там нет ссылок на источник (он

неустановим), а единственное новозаветное выражение строить на песке своей

образной природой понятно и близко узбекскому читателю без пояснений.

Название “Краткий фразеологический словарь русского языка”

Е.А.Быстровой, А.П.Окуневой и Н.М.Шанского говорит само за себя. В кратком

словаре объем фразеологии невелик – только наиболее употребительные

обороты. Есть там и новозаветные выражения, но их мало. Это фразеологизмы

альфа и омега; камня на камне не оставить; строить (построить) на песке;

Фома неверный, зато словарь построен с учетом правил “академической”

лексикографии, и эти выражения все имеют ссылки на источник (т.е. Новый

Завет) и стилистические пометы: книжн., разг., недобр.

Словарь В.П.Фелицыной и Ю.Е.Прохорова “Русские пословицы, поговорки и

крылатые выражения” принадлежит к типу паремиологического словаря. В нем

представлена избранная русская афористика, отобранная и интерпретированная

с позиции лингвострановедения. У данного издания много достоинств, однако с

точки зрения интересующей нас проблемы оно бесполезно: ни одного

библейского выражения в данном словаре нет.

“Словарь-справочник по русской фразеологии” Р.И.Яранцева представляет

собой особый тип словаря: тематико-ситуационный, поскольку здесь

рассматриваются фразеологические единицы, объединенные в своеобразные

тематические и тематико-ситуационные группировки по общей для них

семантической (смысловой) доминанте. Однако этот словарь также краток, в

нем содержится около 800 фразеологизмов. Из них только 2-3 имеют

новозаветное происхождение. Это обороты альфа и омега, Христа ради (имеющий

три значения) и спорный фразеологизм воротить /своротить горы (гору). У

этих выражений в словаре есть стилистические пометы: книжн., прост., разг.,

и ни одно из них не имеет указания на то, что они связаны с библейскими

текстами. (Что касается фразеологического оборота воротить / своротить горы

(гору), то надо отметить, что его этимология спорна. Это выражение

встречается в ФСРЯ без указания на библейский источник. Словарь Яранцева

ориентирован в отборе словника, толкования и основного варианта на тот же

ФСРЯ. Во ФСРЯДШ этот оборот также дан без этимологического комментария. И

лишь В.Вихлянцев (см. выше) в своей статье связывает его с другим

выражением вера горы передвигает , которое, как он считает, восходит к

словам Христа: “…истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное

зерно и скажете горе сей: “перейди отсюда туда” и она перейдет; и ничего не

будет невозможного для вас” (Мф. 17.20; 21.21; Мк. 11.23) [Москва 1994: 11:

205]).

Эти четыре вышеперечисленных словаря являются разновидностями учебных

словарей, которые ставят перед собой определенные методические цели. Однако

в отборе материала и в построении словарных статей они учитывают опыт

“академической” лексикографии. В определенном смысле к этим изданиям можно

присоединить и “Крылатые слова. Их происхождение и значение (Пособие для

студентов педагогических вузов на английском языке)” Н.М.Эльяновой. Эта

книга по характеру подачи материала ближе к научно-популярной литературе,

однако по методическим целям близка к учебным словарям. В этом пособии

расположены статьи отчасти на русском, отчасти на английском языках,

изложенные в виде текстов-упражнений для чтения и перевода. В заголовке

статьи всегда стоит английский и русский эквиваленты крылатого выражения. В

тексте упражнения содержится рассказ об этимологии оборота. Таким образом,

туда внесены и некоторые интернациональные новозаветизмы: альфа и омега

(Alpha and Omega); беден, как Лазарь (As poor as Lazarus); блудный сын (a

prodigal son); бросить первый камень (to cast the first stone); волк в

овечьей шкуре (a wolf in sheep’s clothing); заклать жирного тельца (to kill

the fatted calf); избиение младенцев (the massacre of the innocents); имя

им легион (their name is legion); краеугольный камень (the corner-stone);

кающаяся Магдалина (a repentant Magdalene); мерзость запустения (an

abomination of desolation); метать бисер перед свиньями (to cast pearls

before swine); поцелуй Иуды (Judas kiss); тридцать сребреников (thirty

pieces of silver); умывать руки (to wash one’s hands); Фома

неверный(неверующий); (a doubting Thomas); служить Богу и Маммоне (to serve

God and Mammon). При этом стоит отметить, что выражения служить Богу и

Маммоне и заклать жирного тельца встретились нам только в этом пособии,

что может свидетельствовать о том, что данные обороты свойственны в большей

мере английскому, а не русскому языку.

В числе учебных словарей нельзя не упомянуть и ФСРЯДШ –

“Фразеологический словарь русского языка для школьников”, составленный

С.И.Карантировым. По своей структуре он больше похож на обычный справочник.

В данном словаре принят порядок расположения фразеологизмов “согласно

алфавитному списку определяющих их слов. Слова, которые определяют

структуру оборота и его тип, выделены жирным шрифтом. Например: агнец

божий; авгиевы конюшни” [ФСРЯДШ 1997: 4]. Каждая словарная статья содержит

фразеологический оборот, его значение и “пример его употребления в

литературе, который помогает лучше понять случаи его употребления” [ФСРЯДШ

1997:4]. Если оборот допускает несколько толкований, то каждое следующее

начинается с абзаца и отделено от предыдущего знаком “–”. Многие устойчивые

сочетания, имеющие вполне определенное историческое происхождение, снабжены

краткой исторической справкой об их этимологии или первоначальном значении.

Главные достоинства словаря – карманный формат и большой объем

фразеологических единиц (более 2000), многие из которых относятся к

разговорному и просторечному слою лексики и активно употребляются

современными людьми. В словарь включены и библеизмы, причем их не так мало.

Одних новозаветизмов – около сорока. Конечно, это наиболее употребительные

обороты типа волк в овечьей шкуре, соль земли, умывать руки, глас вопиющего

в пустыне, вавилонская блудница, хлеб насущный, терновый венец, отделять

злаки от плевел, краеугольный камень, не от мира сего, не хлебом единым жив

человек и т.д. При этом этимологическая справка, ссылка на источник, может

присутствовать или отсутствовать. Так, выражения заблудшая овца, от

лукавого, краеугольный камень, не от мира сего, на злобу дня, во главу

угла, не хлебом единым жив человек и некоторые другие не имеют ссылки на

Библию. Фразеологизм меньшие братья толкуется как ‘животные’ и

этимологически возводится к известным есенинским строкам. Изначальная,

библейская этимология (как, впрочем, и первое значение – 'люди невысокого

общественного положения’) игнорируется. Надо отметить, что определение,

даваемые некоторым фразеологическим единицам в словаре, мягко говоря,

своеобразно. По-видимому, автор сочинял их сам. Среди новозаветных оборотов

в этом смысле примечателен зарыть талант в землю, который объясняется так

‘совершенно напрасно растратить свои силы и способности на что-то

несущественное’.

Отдельные выражения имеют непривычную форму. Так, в ФСРЯДШ отмечен

фразеологизм камень на камени не останется (вместо привычного камня на

камне не оставить (не остаться)). Также в словаре есть оборот от альфы до

омеги, менее употребительный, чем его этимологический “родственник” альфа и

омега. В целом недостатком словаря является отсутствие стилистических и

каких-либо иных помет, однако как карманный толковый справочник он будет

полезен всем интересующимся современным литературным языком

К учебным словарям относится также “Школьный фразеологический словарь”

В.П.Жукова (ШФС).

2.3. “Фразеологический словарь русского языка” под редакцией

А.И.Молоткова (ФСРЯ) представляет собой научный словарь. Включающий в себя

свыше 4000 фразеологизмов русского языка, различные формы их употребления,

синонимы и антонимы, а в некоторых случаях – сведения об их происхождении.

При этом ФСРЯ, как и ШФС, яркий пример того, как на представленность

фразеологизмов в словаре влияет авторская установка составителей.

А.И.Молотков придерживается второго направления во взглядах на сущность

фразеологизма.[12] Следствием этого стало резкое ограничение оборотов

новозаветного происхождения, вошедших в словарь: автоматически исключаются

фразеологизмы, являющиеся по степени семантической слитности

фразеологическими выражениями. Подобная же ситуация характерна и для ШФС.

Хотя его автор не разделяет точку зрения А.И.Молоткова, однако он является

сторонником “узкого” подхода к фразеологии, поэтому многие обороты в этом

словаре не учтены. Кроме того, ШФС – учебный словарь, и его объем,

следовательно, невелик. Но так или иначе, и в ФСРЯ, и в ШФС зафиксированы

такие обороты, как краеугольный камень; заблудшая овца*; хлеб насущный;

петь Лазаря*; глас вопиющего в пустыне*; камня на камне не оставить*;

облекать в плоть и кровь; умывать руки; соль земли*; не от мира сего; книга

за семью печатями; зарыть талант (в землю); волк в овечьей шкуре; бросить

(бросать) камень (в кого-то)*; альфа и омега.

В отличие от ФСРЯ, в ШФС указаны и такие фразеологизмы; иудин поцелуй,

иудино лобзание; вливать новое вино в мехи старые, причем без каких-либо

ссылок на источник. В ФСРЯ объем новозаветной фразеологии, естественно,

больше. В частности, там указаны и такие обороты, как благую часть

избрать*, Вавилонская блудница*, вносить свою лепту*; ставить во главу

угла; гроб повапленный*; избиение младенцев*; имя им (нам) легион; камень

преткновения*; камни вопиют; мерзость запустения*; метать бисер перед

свиньями; не взирая на лица; нести крест; от лукавого*; строить на песке;

смертный грех; дурен (страшен), как смертный грех; Фома неверующий*; Христа

ради; просить (собирать) Христа ради; с миром*; и иже с ним (с ними) .[13]

При перечислении новозаветизмов, зафиксированных в словарях

А.И.Молоткова и В.П.Жукова знаком “*” мы пометили те из них, которые в

ФСРЯ имеют ссылку на Библию. Этот простой пример позволяет заметить, что

данный вид информации о фразеологизмах в словаре отражен непоследовательно.

Гораздо более вероятно найти в словаре под редакцией А.Молоткова сведения о

стилистической принадлежности того или иного оборота, об отнесенности к

пассивному запасу лексики. Так, помету книжн. имеют семь выражений; разг. –

два; прост. – один (Христа ради ); устар. – три; ирон. – один (избиение

младенцев). Такая же картина наблюдается и в ШФС: ссылку на Библию там

имеют лишь обороты петь Лазаря, заблудшая овца, глас вопиющего в пустыне,

камня на камне не оставить, умыть руки, соль земли, зарыть талант. Такой

фразеологизм, как хлеб насущный пояснен фразой – “из молитвы” [Жуков 1989

: 406]. Несколько фразеологизмов имеют помету книжн. (альфа и омега, книга

за семью печатями и др.) выражение краеугольный камень имеет помету высок.

Гораздо лучше в отношении стилистической и иной маркировки обстоит дело

с фразеологизмами в “Словаре фразеологических синонимов” (СФС) В.П.Жукова,

М.И.Сидоренко и В.Т. Шклярова. Этот словарь как никакой другой имеет все

основания считаться научным словарем: внимательное отношение авторов к

исходной форме фразеологизмов, входящих в синонимический ряд, строгая

структура статей, краткие и ёмкие определения, богатая система помет и

убедительные иллюстрации, удобный указатель в конце словаря делают СФС

незаменимым в работе филолога. Специфичность словаря сужает область его

применения в обыденной жизни, но это не недостаток, потому что каждое

издание должно служить своим целям и в своем кругу. Применительно к нашей

теме СФС является доказательством того, что библейские выражения как

элементы фразеологической системы русского языка вступают в системные (в

данном случае синонимические) отношения с другими членами системы.

В СФС зарегистрировано 17 новозаветных фразеологизмов: альфа и омега

чего, в чем; краеугольный камень чего, в чём; беден как Ир (Иов, Лазарь);

бросать (пускать) камень (камнем) в кого; вавилонская блудница; вносить

<свою> лепту во что; во главу угла; волк в овечьей шкуре; камня на камне не

оставить от чего; книга за семью печатями; Лазаря петь<кому>; ни на <одну>

йоту>; питаться <диким> <медом и> акридами; плоть и кровь (2 значения);

просить (собирать) Христа ради; служить двум господам; яко (как) тать в

нощи (2 значения). Малое количество библеизмов во всём словаре вызвано

объективными причинами, в частности, тем, что не все библейские выражения

имеют фразеологические синонимы. Но зато все упомянутые обороты имеют ту

или иную маркировку: с пометой книжн. - 7 выражений; разг. - 5; устар. -

5; неодобр. - 3 фразеологизма. Обороты питаться <диким><медом и> акридами;

камня на камне не оставить от чего; вносить <свою> лепту признаются

нейтральными по всем показателям.

Ссылок на происхождение тех или иных оборотов в словаре нет, ибо это

словарь специальный, и он преследует несколько иные цели, чем раскрытие

этимологии выражений.

Словарь Н.П.Матвеевой “Библеизмы в русской словесности” как опыт

лексикографического описания библейской фразеологии

Специализация словаря может быть разной. Наиболее близко к теме нашей

работы относится словарь Н.П.Матвеевой “Библеизмы в русской словесности”.

Это тоже научный словарь, специфика которого состоит в тематическом отборе

освещаемого материала. В него внесены так называемые библеизмы. До

настоящего времени в лингвистике нет чёткого определения библеизма. В

словаре О.С.Ахмановой предложено такое: “Библейское слово или выражение,

вошедшее в общий язык” т.е. библеизмами слова и выражения признаются только

по формальным признакам. Н.П.Матвеева понимает данный термин очень

расширительно, т.к. в её словаре упоминается огромное количество языковых

фактов, обозначающих понятие, прямо или косвенно связанные не только с

Библией, но и в целом с христианством. Таким образом в заголовках словарных

статей оказываются не только фразеологизмы типа злоба дня; служить мамоне;

внести свою лепту; много званых, да мало избранных и т.д. но и слова Азаел

(Азазел, Азазель, Азазелло); акриды; апостол; Андрей (Святой Андрей, Андрей

Первозванный), напрямую связанные с Библией, а кроме того, такие названия

культурных феноменов, как Андреевская звезда, Андреевская лента,

Андреевский орден, Лазарева суббота и т.д.

Естественно, что все эти языковые факты не могут быть рассмотрены как

фразеологизмы по причинам, изложенным нами в гл. ?.6. Но даже выборка

собственно новозаветной фразеологии дает результаты. В словаре

Н.П.Матвеевой удельный вес новозаветизмов, естественно, очень велик. Кроме

традиционного “ядра” библейской фразеологии. Которое содержится и в других

академических словарях, здесь истолкованы и такие обороты, как камень

вместо хлеба; кому мало прощается, тот мало любит; какою мерою мерите,

такою же отмерится и вам ; на земли мир, во человецех благоволение; идти на

крест (крестную муку); последний лепт; отойди от меня, сатана; овому

талант; овому два; знать что-либо как “Отче наш”; дерево познается по

плоду; любите врагов ваших; апокалипсическое число; трубы архангела; вы

говорите (ты говоришь); с горчичное зерно; звериное число; Иуда-предатель!;

наобум Лазаря (последний оборот, правда, не поясняется, почему его

связывают с именем Лазаря).

Словарь построен по правилам “академической” фразеологии. В

заглавиях статей, расположенных в алфавитном порядке, стоят слова или

выражения, так или иначе связанные с Библией, указаны их грамматические

формы или варианты. Затем дается толкование, стилистическая помета и цитаты

художественных произведений, иллюстрирующие употребление этих оборотов в

речи. Далее под знаком “?” приводится этимологическая справка с указанием

места в Библии, послужившего основой для возникновения фразеологизма.

Толкование фразеологических оборотов также традиционно, многие определения

позаимствованы из ФСРЯ (вместе со стилистическими пометами). В тех случаях,

когда выражение не истолковывалось ранее в академических словаря, автор

дает определения с учётом новых значений. Так, например, в статье “Братья

наши меньшие (младшие); меньшая братия; меньшая собрать; меньший брат)”

приводится такое толкование: “1) Люди, занимающие невысокое общественное

положение, нуждающиеся в защите и помощи; 2) Звери, животные вообще, за

которых люди в ответе” [Русская словесность 1994 : 1 : 62].

Этимологические справки в словарных статьях часто довольно развернуты,

так что читателю словаря для общего представления о той или иной проблеме

не нужно будет даже обращаться к первоисточнику – Библии, так как

Н.М.Матвеева прилагает подробный пересказ библейских сюжетов.

В целом можно сказать, что Н.М.Матвеева дала достойный образец для

подражания в описании библеизмов. Однако многие действительно заслуживающие

внимание крылатые выражения из Нового Завета остались неучтенными. Это и те

обороты, которые мы упоминали как единожды отмеченные в сборнике Ашукиных

или у В.Вихлянцева. Это и такие известные фразеологизмы, как во главу

угла, глас вопиющего в пустыне, не вливают молодое вино в мехи старые,

плоть и кровь; строить на песке; тайное становится явным; умывать руки;

Фома неверный (неверующий); ни на йоту, смертный грех; не хлебом единым жив

человек; яко тать в нощи; да минует меня чаша сия; ищите и обрящете; не

иметь где (негде) главу преклонить и т.д.

Не всегда исходная форма оборота, заявленного Н.М.Матвеевой выглядит

убедительно. Наиболее спорной нам кажется такая формула: “Бросать (кидать,

швырять, пускать) камнем (грязью) в кого-либо; бросить (кинуть, швырнуть,

пустить) камнем (грязью) в кого-либо” [Матвеева 1994 : 1 : 62-63]. Ведь

бросить камень и бросать грязью при сходном значении имеют разную

внутреннюю форму, а не варианты. Кстати, в СФС эти обороты как раз и

являются членами одного синонимического (а не вариантного) ряда [СФС 1987:

95-96].

Проблема исходной формы многих оборотов, по-прежнему остается

актуальной. Иудин поцелуй или поцелуй Иуды; строить на песке или строить

дом на песке; умыть руки или умывать руки; метать бисер перед свиньями или

не метать бисер перед свиньями; во главу угла или ставить во главу угла; в

плоть и кровь или облечь в плоть и кровь или войти в плоть и кровь?

Видимо, окончательные выводы ещё предстоит сделать.

Можно также отметить, что у исследователей нет единого взгляда на

однословные реминисценции, происходящие из Библии. Лазарь, Ирод, Иуда,

Пилат, фарисейство, Голгофа и т.п. встречаются и у М.Булатова, и у

Э.Вартаньяна, и у В.Вихлянцева, и у Н.Матвеевой. Остается надеяться, что в

дальнейшем лексикографы будут более скрупулезно подходить к отбору

материала при составлении словаря библейской фразеологии.

Повторим, что, на наш взгляд, с учетом вышеперечисленных замечаний

при составлении словаря стоит в наибольшей степени опираться на опыт Н. М.

Матвеевой. Современному же русскому человеку подчас приходится для

наведения справок о непонятных выражениях из Библии довольствоваться тем,

что есть “под рукой”. А поскольку под рукой у рядового носителя языка часто

не оказывается подходящего справочника, то приходится в процессе речи

действовать на свой страх и риск, в меру своих знаний. Каков результат

таких усилий в последние годы – рассмотрим в следующей главе.

Глава IV.

Современные тенденции в употреблении библейских фразеологизмов.

1. Активизация интереса к Библии и библейским выражениям

Актуальность, современность любого слова или выражения всегда

проверяется на практике, то есть реальным бытованием в речи людей. Это в

полной мере справедливо и по отношению к фразеологическим оборотам,

восходящим к библейским текстам. Поскольку жизнь языка регулируется многими

факторами, в том числе и экстралингвистическими, то не приходится

удивляться, что политические перемены в нашей стране с конца 80-х годов

оказали влияние на речь её граждан. Отход от атеистической идеологии,

возврат к забытым христианским ценностям закономерно повлиял на активизацию

употребления библеизмов в живой речи. Сферой наиболее широкого

использования этих фразеологизмов в настоящее время стала публицистика.

Ветхозаветные и новозаветные выражения ежедневно можно встретить на

страницах газет и журналов, в передачах радио и телевидения. Они предают

публичной речи живость и меткость, образность, вызывают сложные

эмоциональные ассоциации. Кроме того, если раньше библейские изречения

использовались преимущественно как “обветшалые украшения речи”, то в

настоящее время они приобретают гражданское звучание, на них опираются в

общественной и политической борьбе. Показательны в этом отношении дискуссии

уже на первом съезде народных депутатов бывшего Верховного Совета.

Интересно, что разные ораторы прибегли к одному и тому же библеизму –

Распни его!

Ю.Черниченко:”Послушное негодование – оно ведь, будем памятливы, совсем

недавно плевало в Пастернака, клеймило Твардовского, кричало вслед Сахарову

– “Распни его!”

Академик В.Гольданский: “Монополии на истину не обладает ни

большинство, ни меньшинство. По Евангелию, именно большинство кричало:

“Распни его!”

Дискуссия перешла на страницы газет , и в статье “Правды “ “Глас народа

“(1989. 26 июня) автор в краце( изложил евангельские события : “В самом

деле, можно ли чем-нибудь, кроме массового психоза объяснить, почему

иерусалимская толпа освобождает от казни убийцу, а в отношении праведника,

учителя и исцелителя, которого еще вчера приветствовала теперь, возмущённая

первосвященниками (они. заметьте, преследовали свои личные интересы),

-теперь эта толпа кровожадна и беспощадна? “Распни его, “- снова и снова

кричит площадь в ответ на предложения Пилата помиловать невинного Иисуса.

Разве этакий глас народа можно считать “общественным мнением “?”

Ещё один пример использования этого библеизма:”…народ, переживающий

бремя социальных потрясений, поверил в утопическую идею “земного рая”.Ему

легко внушить, что воплощению идеи мешают конкретные лица. Возникают

мифические ”они”. Толпа требует: “Распни его!” Несёт плакаты: “Смерть

Бухарину!” Торжествует, читая в речах сталинского законника Вышинского

слова: “ иностранные шпионы,” “бешенные псы”(Лит. Газета. 1989.29 ноября.).

2. Библеизмы в газетной речи

Вообще-то, стоить заметить, что фразеологизмы в газетах живут особой

жизнью. Неслучайно один из первых отечественных исследователей языка газеты

профессор Р.О.Винокур полагал, что газетный язык по сути дела насквозь

фразеологизирован, поскольку стандартность, клишированность многих типично

газетных выражений является неотъемлемым свойством этого языка. Библейские

же по происхождению фразеологические обороты в последние годы активны

именно в газетной речи. Вот ряд примеров:

„”Козёл отпущения” в образе экономической реформы – это социальный

громоотвод”(Правда. 1989. 11 сентября.); “Кажется, что библейский миф о

Вавилонском столпотворении может стать грозной реальностью, в нашей стране

“(Правда. 1989. 11 ноября.); “Объединение усилий на конструктивной основе –

это альфа и омега перестройки”(ЦТ. 1989. 29 октября.); “У людей потеряно

уважение к своему труду, выросли поколения, которые ничего “не слыхали” о

любви к ближнему. “(Лит. Газета. 1989. 1 ноября.) Специфика газетной речи

связана с тем, что в газете есть особые речевые образования – заголовки,

подзаголовки, рубрики. В качестве заголовков весьма часто используются

фразеологизмы. В последние годы удельный вес библеизмов среди

“заголовочной” фразеологии резко увеличился. На газетных полосах можно

увидеть броские шапки типа:”Не ждать манны небесной”, “Соломоново решение”,

“Саркофаг или Ноев ковчег?”, “Не испив той чаши”, “Свет звезды Полынь”,

“Время собирать камни” и др.

В обычной речи фразеологизмы отличаются постоянством состава и

значения, но в той или иной степени становятся привычными, поэтому

журналисты пытаются вернуть фразеологизму образность, используя для этого

различные приёмы авторского варьирования. Б.В.Кривенко[14] отмечал, что в

газетной практике при создании авторских модификаций или

квазифразеологизмов используются все виды трансформации традиционных

устойчивых выражений: семантическая, синтаксическая, лексическая,

контаминация, фразеологическая парономазия и стилистические смешения. В

результате стилистических смешений ( когда в традиционном обороте

заменяется слово с контрастным стилистическим качеством) получаются

заголовки типа “Приблудный сын эфира “(от блудный сын).

Лексическая же трансформация, которая предусматривает манипуляции с

одним из элементов фразеологизма – словом, является одним из самых

популярных журналистских приёмов. Однако именно в случае с библеизмами этот

приём даёт скорее отрицательные точки зрения культуры речи результаты. Так

два прекрасных оборота из Нового Завета : не хлебом единым и камень

преткновения стали структурными прототипами для целого потока легковесных

“творений “типа: “ Не сыром единым”, “Не жиром единым “, “Не хлопком

единым”, “Не бойкотом единым “, “Не углём единым “, “Не нефтью единой”, “Не

контрастом единым “, а также “Льготы преткновения“, “Острова преткновения

“, “Гора преткновения “ и т. п. Это заголовки лишь из двух центральных

газет “Правды” и “Известий “ за несколько месяцев 1989 года. В результате

лексической трансформации появился и такой заголовок “Человеку –

человеково, а роботову - роботово “, созданный на основе выражения

“Кесарю кесарево, а Богу – Божье. “

Впрочем, варьируются библеизмы не только в газетах, но и в современной

литературе; они широко используются в эпиграфах и заглавиях художественных

произведений. При этом, наблюдается яркая нежелательная тенденция –

превращение библеизмов в штампы. Это свидетельство падения культуры речи

наших сограждан. Но дело не только в том, что окунувшись в модные ныне

религиозные искажения, публицисты обращаются со словом Божиим как и с

газетными однодневками. Есть и другие “побочные явления”, связанные с

активным, но не квалифицированным оперированием библейскими выражениями.

3. Библейская фразеология и проблемы культуры речи

Уничтожение высокого стиля речи в пользу субьективно-личного низкого и

социально-“коммуникативного” среднего стиля лишило нас языка, обращенного к

Богу, сосредоточив внимание носителей языка на банальном “средстве

общения”. В конечном счете это снизило стилистический уровень языка,

обеднило возможности выразительной речи. Понятна горечь, с какой сразу же

после революции начала нашего века воскликнул Михаил Пришвин: “Мы ждали

пророков, а пришли экономисты!” мечтая о пророках и призывая их приход, мы

просто обязаны сохранить им язык, достойный их речей.

А что сегодня? Чисто внешнее, механически осознаваемая вернуть

искаженные библеизмы и устаревшие слова.

Не стоит и упоминать такие привычные искажения смысла устойчивых

выражений как “над ним довлеет что-то” в значении “давит” вместо “следует,

надлежит” в соответствии со смыслом старинного “довлеет дневи злоба его”

(то есть каждому дню надлежит своя забота).

Очень трудно понять газетное выражение “мессианская деятельность

проповедников”: говорится о мессии – Христе, в то время как речь идет

миссионерской деятельности наших современников. Диктор на телевидении

возглашает: “Сегодня день Андрея Первозданного!” – смешивая в своем

словоупотреблении “впервые созданного” с Первозванным (т.е. первым

призванным).

Слова Екклесиаста “Ибо во многой мудрости много печали”все чаще

перетолковывают на современный лад: “Во многознании много печали.” Большое

заблуждение современного рационализирующего ума. Знание так далеко от

мудрости! Во “многознании” нет ничего печального – разве что грустно от

того, что оно столь поверхностно.

Трудно согласиться и с тем, что кто-то сможет “внести значительную

лепту” – ведь лепта как раз и есть мельчайшая по ценностям монета.

“Ггласность вопиющего в пустыне” и объяснять не нужно, это уже совсем

не глас вопиющего в пустоте. Тем более, что бывают и более невероятные

примеры; как фраза “И все ещё одиноко сверкал глаз вопиющего в пустыне.”

(Галь Н.Я. слова живые и мертвые. Книга. – М., 1987)

„”Поставить краеугольный камень во главу угла” ещё труднее, чем вопить

в пустыне. – пишет В.В.Колесов. – Этот “камень “ становиться камнем

преткновения для очень многих наших литераторов, ринувшихся в поисках столь

любезных им штампов к старинным словарям. Хотя это и не мешает им

смешивать в раже познания Валаамову ослицу и Буризаного осла!”

Искажается и форма старинных выражений, устная особенно письменная.

Знамение времени, а не знамение распространено так широко, что с ним не

возможно бороться, так же как нельзя, видимо, уже отменить вульгарное “

обеспечение “. А ведь перенесение ударения с корня на суффикс является

также одной из примет ослабления высокого стиля в пользу низкого:

обеспечение, потому что обеспечить – единство основы при всех изменениях

форм; на обеспечение, потому что стремление, движение, верчение и т.д. –

единство суффикса важнее разноликости корня.

В издании мемуаров Коровина старинная московская церковь “Утоли моя

печали” обозначена как “ Утолимоя печали “, т.е. как бы “утолимой печали”.

Современный писатель убежден, что “ свои своих” не познаша и “ свои свое

не познаша”- совершенно разные выражения, хотя в действительности они оба

восходят к старинному славянскому “свои своя не познаша “ в

церковнославянском произношении и “ свои своъ ( с ятем ) не познаша” – в

разговорном русском. А вот ещё пример из той же серии . по утверждению

одного журналиста, на памятной медали начертано: “Блаженны алчущие и

жаждущие, якая есть царство небесное “. Здесь форма якая составлена из двух

слов – из союза яко и указательного местоимения я (значит “их”), и

буквально конец фразы переводится так : “ибо их есть царство небесное.”Во

всех трёх примерах старинные формы винительного падежа множественного числа

(моя, своя, я ) сегодня уже не воспринимаются как грамматические – это как

бы внешний знак, указывающий на древность выражения ; и в результате

возникает, даже зрительно, искаженный образ старинного изречения, подчас

даже с нарушением его смысла.

Можно негодовать и печалиться по поводу тех тенденций, которые здесь

описаны ; можно бороться с нарушением правильности русской речи во всём

богатстве её стилей; можно наконец, собирать все подобные искажения стиля и

речи и, предъявив счёт их виновникам, призвать к порядку, хотя бы выстояв

их потуги на”многознание,”но всё же … Мы не вернём

себе этой речи, изысканной, чистой, богатой, если не будем её развивать

сами, творчески и со знанием дела. Что не растёт, развиваясь, то усыхает –

закон природы, жизни – и языка тоже. З аимствовать всё у соседей, у своего

прошлого – на это много ума не надо .

Но если мы оставим опасный путь, путь оскопления русского слова и

омертвение русской речи, быть может у нас сохранится еще возможность

вернуть и язык, и речь, и стиле – высокую литературу. “Вложите вы себе в

уши слова сии”, как советовал евангелист, и задумайтесь о грядущем. Что мы

оставим потомкам? Газетные штампы, разрушенные библеизмы, кучу таких слов

иноземных, в которых ни смысла , ни ладу, или всё – таки разнообразный,

богатый, неподражаемый Русский Язык?

Заключение

Фразеология новозаветного происхождения с её образной системой, яркой

выразительностью и глубоким нравственным содержанием отнюдь не является

застывшей массой устаревающих слов. В нашей работе мы попытались приоткрыть

завесу традиционных взглядов на этот пласт русской лексики, сделать хотя бы

общий обзор её своевременного состояния на фоне общетеоретических сведений

по фразеологии. В результате анализа ряда научных и публицистических работ,

лексикографических источников мы можем сделать определенные выводы.

Интерес к библейским выражениям в последнее время не только не угас,

но даже усилился. Следствием этого стало увеличение удельного веса

библеизмов в новейших словарях и справочниках в живой повседневной,

особенно публицистической, речи. Обнаруживается даже тенденция к

злоупотреблению меткими евангельскими фразами, к превращению их в штампы.

Это тем более прискорбно, потому что зачастую люди употребляют библейские

выражения без точных знаний об их значении. В этой ситуации как никогда

актуальным становится создание словаря библейской фразеологии. Подобные

попытки уже предпринимались и предпринимаются, однако на сегодняшний день

ни один существующий справочник не обладает полнотой и глубиной необходимых

сведений. Перед лексикографами встает ряд задач теоретического и

практического характера. Предстоит определиться с исходной формой многих

библейских фразеологизмов, разграничить варианты и синонимы отдельных

оборотов, уточнить, а иногда и пересмотреть маркировку библейских выражений

особенно по признаку принадлежности к активному (пассивному) запасу

лексики. Отдельные фразеологические единицы требуют уточнения их

этимологии, чтобы решить вопрос об их статусе как библеизмов. При отборе

материала для словаря необходимо отграничить собственно фразеологию от

текстовых реминисценций и особенно от нарицательных имён существительных,

появившихся на базе библейских образов.

А до тех пор, пока эти проблемы не будут решены адекватно, необходимо

всеми возможными способами проводить просветительскую работу среди россиян,

особенно среди детей и молодёжи. Задача эта может быть выполнена путем

совместных усилий лингвистов, культурологов и педагогов.

Список использованной литературы

Словари, справочники, сборники крылатых выражений

АХМАНОВА О.С. СЛОВАРЬ ЛИНГВИСТИчЕСКИХ ТЕРМИНОВ. М.: СОВ. ЭНЦИКЛОПЕДИя,

1966. – 607 С.

АШУКИН Н.С., АШУКИНА М.Г. КРЫЛАТЫЕ СЛОВА. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЦИТАТЫ. ОБРАЗНЫЕ

ВЫРАЖЕНИя. – М.: ХУДОЖЕСТВЕННАя ЛИТЕРАТУРА. – 1966. – 824.

БУЛАТОВ М.А. КРЫЛАТЫЕ СЛОВА. – М.: ДЕТГИЗ. 1958. – 116 С.

ВАРТАНЬяН Э.А. ИЗ ЖИЗНИ СЛОВ. – М.: ДЕТГИЗ. 1960. – 240 С.

ВЕчНЫЕ ИСТИНЫ / КРЫЛАТЫЕ СЛОВА, ПОСЛОВИЦЫ, ПОГОВОРКИ БИБЛЕЙСКОГО

ПРОИСХОЖДЕНИя. СОСТ. МЕЛЬНИКОВ В.Г. – НОВОСИБИРСК: СОВЕТСКАя СИБИРЬ. – 88

С.

ВОЛИНА В.В. ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИЙ СЛОВАРЬ: ПОПУЛяРНОЕ ПОСОБИЕ ДЛя НАчАЛЬНОЙ

ШКОЛЫ. – М.: АСТ-ПРЕСС, 1997. – 96 С.

ГРАНОВСКАя Л.М. БИБЛЕЙСКИЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ. ОПЫТ СЛОВАРя // РУССКАя РЕчЬ. –

1998. – №1. – С. 73-79.

ЖУКОВ В.П. ШКОЛЬНЫЙ ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО яЗЫКА: ПОСОБИЕ ДЛя

УчАЩИХСя. – М.: ПРОСВЕЩЕНИЕ, 1989. – 220 С. – (ШФС)

КРАТКИЙ ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО яЗЫКА. СОСТ.: Е.А.БЫСТРОВА,

А.П.ОКУНЕВА, Н.М.ШАНСКИЙ. – СПБ.: ОТД-НИЕ ИЗД-ВА «ПРОСВЕЩЕНИЕ», 1994. –

271 С.

МАТВЕЕВА Н.П. БИБЛЕИЗМЫ В РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ // РУССКАя СЛОВЕСНОСТЬ. –

1993, №2. – 1996, №2

РУССКИЙ ЯЗЫК. ЭНЦИКЛОПЕДИя. – ГЛ. РЕД. Ф.П.ФИЛИН. – М.: СОВЕТСКАя

ЭНЦИКЛОПЕДИя, 1979. – 432 С.

СЛОВАРЬ ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИХ СИНОНИМОВ РУССКОГО яЗЫКА. – СОСТ.: В.П.ЖУКОВ,

М.И.СИДОРЕНКО, В.Т.ШКЛяРОВ / ПОД РЕД. В.П.ДЕКОВА. – М.: РУС. яЗ., 1987. –

448 С. – (СФС)

ФЕМЩИНА В.П., ГОРОХОВ Ю.Е. РУССКИЕ ПОСЛОВИЦЫ, ПОГОВОРКИ И КРЫЛАТЫЕ

ВЫРАЖЕНИя: ЛИНГВИСТИчЕСКИЙ СЛОВАРЬ. – М.: РУС. яЗ., 1988. – 272 С.

ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО яЗЫКА. СОСТ.: Л.А.ВОЙНОВА, В.П.ЖУКОВ,

А.И.МОЛОТКОВ, А.И.ФЕДОРОВ / ПОД РЕД. А.И.МОЛОТКОВА. – М.: СОВЕТСКАя

ЭНЦИКЛОПЕДИя, 1968. – 544 С. – (ФСРЯ)

ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО яЗЫКА ДЛя ШКОЛЬНИКОВ. СОСТ. КАРАНТИРОВ

С.И. – М.: СЛАВяНСКИЙ ДОМ КНИГИ, 1997. – 464 С. – (ФСРЯДШ)

ШАНСКИЙ Н.М., БЫСТРОВА Е.А., АЛИКУЛОВ Т. 700 ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИХ ОБОРОТОВ

РУССКОГО яЗЫКА. ДЛя ГОВОРяЩИХ НА УЗБЕКСКОМ яЗЫКЕ. – М.: РУС. яЗ. – 1981.

– 120 С.

ЭЛЬяНОВА Н.М. КРЫЛАТЫЕ СЛОВА. ИХ ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ЗНАчЕНИЕ (ПОСОБИЕ ДЛя

СТУДЕНТОВ ПЕДАГОГИч. ИН-ТОВ НА АНГЛ. яЗЫКЕ). – Л.: «ПРОСВЕЩЕНИЕ», 1971. –

208 С.

ЯРАНЦЕВ Р.И. СЛОВАРЬ-СПРАВОчНИК ПО РУССКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ. – М. РУС. яЗ.,

1985. – 304 С.

КНИГИ, СТАТЬИ

АРХАНГЕЛЬСКИЙ В.Л. УСТОЙчИВЫЕ ФРАЗЫ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ яЗЫКЕ. – РОСТОВ-

НА-ДОНУ: ИЗД-ВО РГУ, 1964. – 315 С.

АХМАНОВА О.С. ОчЕРКИ ПО ОБЩЕЙ И РУССКОЙ ЛЕКСИКОЛОГИИ. – М.: УчПЕДГИЗ, 1957.

– 295 С.

БАБКИН А.М. РУССКАя ФРАЗЕОЛОГИя, ЕЕ РАЗВИТИЕ И ИСТОчНИКИ. – Л.: НАУКА,

1970. – 264 С.

БАЛАКАЙ А.Г. ФРАЗЕОЛОГИя СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО яЗЫКА. – НОВОКУЗНЕЦК:

КУЗБАССВУЗИЗДАТ, 1992. – 80 С.

БАРАНДЕЕВ А.В. ОТ БУКВЫ К ТЕРМИНАМ // РУССКАя РЕчЬ. – 1993. – №6. – С. 89-

95

БОБУНОВА М.А. НЕ ВЫРУБИШЬ ТОПОРОМ / О ЗАГОЛОВКАХ В «КОМСОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЕ»

// РУССКАя РЕчЬ. – 1992. – №5. – С. 58-60

ВАКУРОВ В.Н. ОСНОВЫ СТИЛИСТИКИ ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИХ ЕДИНИЦ (НА МАТЕРИАЛЕ

СОВЕТСКОГО ФЕЛЬЕТОНА). – М.: ИЗД-ВО МОСК. УН-ТА, 1983. – 175 С.

ВИНОГРАДОВ В.В. ОБ ОСНОВНЫХ ТИПАХ ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИХ ЕДИНИЦ В РУССКОМ яЗЫКЕ

// А.А.ШАХМАТОВ, 1864-1920: СБ. СТАТЕЙ И МАТЕРИАЛОВ. – М.-Л.: ИЗД-ВО АН

СССР, 1947. – 474 С.

ВИХЛяНЦЕВ В. ВЕРА ОТ СЛЫШАНИя / О СЛОВАХ И ВЫРАЖЕНИяХ В РУССКОМ яЗЫКЕ,

ВЗяТЫХ ИЗ БИБЛИИ // МОСКВА. – 1994. – №№ 11,12

ГВОЗДАРЕВ Ю.А. БИБЛЕЙСКИЕ ВЫРАЖЕНИя В РУССКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ // ЯДЕРНО-

ПЕРИФЕРИЙНЫЕ ОТНОШЕНИя В ОБЛАСТИ ЛЕКСИКИ И ФРАЗЕОЛОГИИ (НА МАТЕРИАЛЕ

РУССКОГО яЗЫКА): РЕСПУБЛИКАНСКАя МЕЖВУЗОВСКАя НАУчНАя КОНФЕРЕНЦИя 20-23

МАя 1991 Г. ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ. – НОВГОРОД, 1991. – Ч.I. – С. 58-60

ГВОЗДАРЕВ Ю.А. ЗАБЫТЫЕ ФРАЗЫ // РУССКАя РЕчЬ. – 1992. – №5. – С. 106-111

ГВОЗДАРЕВ Ю.А. СТРОКИ БИБЛЕЙСКОЙ МУДРОСТИ // РУССКАя РЕчЬ. – 1994. – №3. –

С. 113-118

ГРИГОРяН Л.Т. ЯЗЫК МОЙ – ДРУГ МОЙ: МАТЕРИАЛЫ ДЛя ВНЕКЛАС. РАБОТЫ ПО РУС.

яЗ.: ПОСОБИЕ ДЛя УчИТЕЛя. – М.: ПРОСВЕЩЕНИЕ, 1988. – 207 С.

ЖУКОВ В.П. СЕМАНТИКА ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИХ ОБОРОТОВ. – М.: ПРОСВЕЩЕНИЕ, 1978. –

160 С.

ЖУКОВ В.П. ФРАЗЕОЛОГИчЕСКАя ВАРИАНТНОСТЬ И СИНОНИМИя В СВяЗИ С ПРОБЛЕМОЙ

ФРАЗЕОГРАФИИ (НА МАТЕРИАЛЕ СЛОВАРя ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИХ СИНОНИМОВ РУССКОГО

яЗЫКА) // ПРОБЛЕМЫ РУССКОЙ И ОБЩЕЙ ФРАЗЕОГРАФИИ: МЕЖВУЗОВСКИЙ СБОРНИК

НАУчНЫХ ТРУДОВ. – НОВГОРОД, 1990. – С. 81-86

КЛЮКИНА Т. ТАЙНОЕ И яВНОЕ / О БИБЛЕИЗМАХ В РУССКОМ яЗЫКЕ // НАУКА И

РЕЛИГИя. – 1990. – №2. – С. 49-50

КОВАчИч Е.Л. ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ В ТРУДАХ В.И.ЛЕНИНА // РУССКАя РЕчЬ. – 1987. –

№4. – С. 7-10

КОЛЕСОВ В.В. ПРАЗДНОЕ СЛОВО // РУССКАя СЛОВЕСНОСТЬ. – 1993. – №3. – С. 71-

74

КОПЫЛЕНКО М.Н., ПОПОВА З.Д. ОчЕРКИ ПО ОБЩЕЙ ФРАЗЕОЛОГИИ. – ВОРОНЕЖ: ИЗД-ВО

ВГУ, 1972. – 144 С.

КРИВЕНКО Б.В. ФРАЗЕОЛОГИя И ГАЗЕТНАя РЕчЬ // РУССКАя РЕчЬ. – 1993. – №3. –

С. 44-49

ЛАРИН Б.А. ОчЕРКИ ПО ФРАЗЕОЛОГИИ // Уч. ЗАП. ЛГУ. СЕР. ФИЛОЛ. НАУК. 1956.

Т.198. ВЫП. 24

ЛИТВИНЕНКО А.Н. ВОСКРЕШЕНИЕ СЛОВА // РУССКАя РЕчЬ. – 1991. – №6. – С. 54-58

МОКИЕНКО В.М. В ГЛУБЬ ПОГОВОРКИ: РАССКАЗЫ О ПРОИСХОЖДЕНИИ КРЫЛАТЫХ СЛОВ И

ОБРАЗНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ: КНИГА ДЛя Уч-Ся СТ. КЛАССОВ. – М.: ПРОСВЕЩЕНИЕ, 1975.

– 173 С.

МОКИЕНКО В.М. СЛАВяНСКАя ФРАЗЕОЛОГИя: УчЕБ. ПОСОБИЕ ДЛя ВУЗОВ ПО СПЕЦ.

«РУС. яЗ. И ЛИТ.». – М.: ВЫСШ. ШК., 1989. – 287 С.

МОЛОТКОВ А.И. ОСНОВЫ ФРАЗЕОЛОГИИ РУССКОГО яЗЫКА. – Л.: НАУКА, 1977. – 284

С.

ПОПОВ Р.Н. ФРАЗЕОЛОГИчЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО

яЗЫКА С ИСТОРИЗМАМИ И ЛЕКСИчЕСКИМИ АРХАИЗМАМИ. – ВОЛОГДА: СЕВ.-ЗАП. КН.

ИЗД-ВО, 1967. – 268 С.

СЕРГЕЕВ В.Н. СЛОВАРИ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ // РУССКАя РЕчЬ. – 1987. – №6. – С. 51-

53

СТЕПАНОВА Л.И. О ФУНКЦИОНИРОВАНИИ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ БИБЛЕЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИя

В РУССКОМ И чЕШСКОМ яЗЫКАХ // ЯДЕРНО-ПЕРИФЕРИЙНЫЕ ОТНОШЕНИя В ОБЛАСТИ

ЛЕКСИКИ И ФРАЗЕОЛОГИИ (НА МАТЕРИАЛЕ СЛАВяНСКИХ, ГЕРМАНСКИХ И РОМАНСКИХ

яЗЫКОВ): РЕСПУБЛИКАНСКАя МЕЖВУЗОВСКАя НАУчНАя КОНФЕРЕНЦИя 20-23 МАя 1991

Г. ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ. – НОВГОРОД, 1991. – Ч.II. – С. 218-220

СУПРУН А.Е. ТЕКСТОВЫЕ РЕМИНИСЦЕНЦИИ КАК яЗЫКОВОЕ яВЛЕНИЕ // ВОПРОСЫ

яЗЫКОЗНАНИя. – 1995. – №6. – С. 17-29

ФЕДОРОВ А.И. РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ В КОНЦЕ XVIII – НАчАЛЕ XIX ВВ. –

НОВОСИБИРСК: НАУКА, 1973. – 171 С.

ХАЙИТОВ Б.Т. ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ В СЛОВАРЕ // РУССКАя РЕчЬ. – 1987. – №1. – С. 86-

89

ШАНСКИЙ Н.М. В МИРЕ СЛОВ: КН. ДЛя УчИТЕЛя. – М.: ПРОСВЕЩЕНИЕ, 1985. – 255

С.

ШАНСКИЙ Н.М. ФРАЗЕОЛОГИя СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО яЗЫКА: УчЕБ. ПОСОБИЕ ДЛя

ВУЗОВ ПО СПЕЦ. «РУС. яЗ. И ЛИТ.». – СПБ.: СПЕЦИАЛЬНАя ЛИТЕРАТУРА, 1996. –

192 С.

Приложение № 1

Представленность фразеологизмов, этимологически восходящих к Новому Завету

во фразеографических источниках (количественный показатель).

|Словарь, справочник или сборник крылатых выражений |Количество |

| |зафиксированных |

| |новозаветизмов |

|Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. «Крылатые слова. | |

|Литературные цитаты. Образные выражения» |106 |

|Булатов М.А. «Крылатые слова» |4 |

|Вартаньян Э.А. «Из жизни слов» |35 |

|«Вечные истины / Крылатые слова, пословицы, поговорки | |

|библейского происхождения» - сост. Мельников В.Г. | |

| |58 |

|Вихлянцев В. «Вера от слышания» |84 |

|Волина В. «Фразеологический словарь: Популярное | |

|пособие для начальной школы» |16 |

|Жуков В.П. «Школьный фразеологический словарь русского| |

|языка» (ШФС) |17 |

|«Краткий фразеологический словарь русского языка» - | |

|сост.: Е.А.Быстрова и др. |4 |

|Матвеева Н.П. «Библеизмы в русской словесности» | |

| |79 |

|«Словарь фразеологических синонимов русского языка» – | |

|сост.: В.П.Жуков и др. – (СФС) |17 |

|Фелицина В.П., Прохоров Ю.Е. «Русские пословицы, | |

|поговорки и крылатые выражения» |— |

|«Фразеологический словарь русского языка» под ред. | |

|А.И.Молоткова – (ФСРЯ) |36 |

|«Фразеологический словарь русского языка для | |

|школьников» – сост. Карантиров С.И. – (ФСРЯДШ) | |

| |37 |

|Шанский Н.М. и др. «700 фразеологических оборотов | |

|русского языка: для говорящих на узбекском языке» | |

| |1 |

|Эльянова Н.М. «Крылатые слова. Их происхождение и | |

|значение» |16 |

|Яранцев Р.И. «Словарь-справочник по русской | |

|фразеологии» |2 |

-----------------------

[1] Кривенко Б.В. Фразеология и газетная речь// Русская речь. – 1993. - №3.

– с.45

[2] См. об этом в главе IV настоящей работы.

[3] Русская речь. – 1987. - №1. – стр.86-89

[4] “Вопросы языкознания.” – 1995. - №6. – стр.17-29

[5] Курсив наш – Ч.А.

[6] Предлагаемый нами термин обозначает фразеологизм – реминисценцию из

Нового Завета.

[7] Об этих словарях смотри далее

[8] Интересно, что здесь 2 совершенно разных по смыслу выражения сведены

воедино.

[9] Этот оборот вытеснен более употребительным и современным нет пророка в

своём отечестве.

[10] См. приложение № 1.

[11] См. главу ?.6.

[12] См. главу I

[13] Последние два оборота не встретились нам более ни в одном из словарей

или сборников.

[14] Русская речь. – 1993. - №3. – стр.44-49