замечательным научным и инженерным свершениям, приведшим к овладению

человечеством практически неисчерпаемым источником энергии, сегодня, в более

чем зрелом возрасте, я уже не уверен, что человечество дозрело до владения этой

энергией. Я осознаю нашу причастность к этой ужасной гибели людей, к

чудовищным повреждениям, наносимым природе нашего дома - Земли. Слова покаяния

ничего не изменят. Дай Бог, чтобы те, кто идет после нас, нашим путем, нашли в

себе твердость духа и решимость, стремясь к лучшему, не натворить худшего".

· Этические аспекты первоначальных оружейно-ядерных инициатив (Л.

Сцилард и А. Эйнштейн в США, Г. Н. Флеров и др. в СССР).

· Получили бы развитие (и мощную государственную поддержку) ядерно-

оружейные программы в условиях (относительно) стабильного мира?

· В какой степени ученые в конце 30-х гг. - самом начале 40-х гг.

представляли силу и опасность ядерного оружия?

"Сороковые роковые"

· Испытывали ли физики-ядерщики какие-либо нравственные сомнения в

необходимости участия в национальных атомных проектах (в 40-е, 50-е и 60-е)

· Американские дискуссии об использовании атомных бомб против

Японии. Реакция советских ученых-ядерщиков.

· Какую роль играли нравственные побуждения (или сомнения) в

разработке ядерного оружия? Была ли подобная этическая мотивация у немецких

ядерщиков в их работе по созданию ядерного оружия?

· Спектр этических мотиваций (вариантов морального самооправдания)

ученых, включившихся в разработку ядерного оружия?

· Чем были вызваны известные случаи отказа ученых от участия в

атомных проектах?

Этос ученого-ядерщика

· В какой степени ядерщик в атомном проекте оставался ученым и в

какой степени "солдатом без формы"? Вопрос о соотношении ядерно-оружейного

этоса с научным этосом, а также с военным и, возможно, иными этосами

Это выражение было использовано Ч. П. Сноу: "После того, как было открыто

расщепление атома и осуществлен решительный прорыв в области электроники,

физика почти мгновенно превратилась в важнейший источник укрепления военной

мощи национальных государств. А большое число физиков стало солдатами без формы

". Из воспоминаний А. Д. Сахарова: "Я не был солдатом в той (т. е.

Отечественной) войне, но чувствовал себя солдатом этой научно-технической.

(Курчатов иногда говорил: мы солдаты - и это была не только фраза)".

· Верно ли, что наука этически нейтральна и ученые не несут

ответственности за военно-технические реализации их научных идей и открытий?

Или прав В. И. Вернадский: "Недалеко то время, когда человек получит в свои

руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность строить

свою жизнь, как он захочет... Сумеет ли человек воспользоваться этой силой,

направить ее на добро, а не на самоуничтожение?.. Ученые не должны закрывать

глаза на возможные последствия их научной работы... Они должны себя чувствовать

ответственными за все последствия их открытий...".

· Формирование и последующая эволюция ядерно-оружейного этоса в 40

- 50-е гг. (во время войны, после Хиросимы и Нагасаки, до и после испытания

первой советской ядерной бомбы в 1949 г., в период решения проблем

термоядерного оружия до 1955 г. и т. д.).

· Как происходило осознание и осмысление концепций ядерного оружия?

· Верно ли, что для сохранения мира работа по созданию ядерного

оружия, ставящего человеческую цивилизацию на грань самоуничтожения, была

абсолютно неизбежной, необходимой?

Многообразие этических проблем, связанных с созданием ядерного оружия

· Является ли использование материалов разведки безнравственным

делом, подобным плагиату? В какой степени была морально оправдана "атомно-

шпионская" деятельность?

· В какой мере было этичным использовать в атомных проектах

трофейные установки и т. п., "трофейных" специалистов?

· Роль ГУЛАГа в советском атомном проекте. Как к этому феномену

относились ученые?

· Насколько отчетливо лидеры атомных проектов представляли себе

радиационную опасность для инженерно-технического персонала первых заводов по

производству оружейных плутония и урана? Другие аспекты радиационной

безопасности и радиационно-экологической этики (40 - 50-е гг.).

· В какой мере ученые-ядерщики были марионетками, пешками в

политических планах и играх государственных лидеров и военных руководителей?

В какой мере нравственно действовали при этом политические лидеры?

· Ядерные испытания, проблемы договоров о запрещении ядерных

испытаний, о нераспространении ядерного оружия, об ограничении ядерных

вооружений и т. п. Проблемы ответственности ученых-ядерщиков в этом

контексте.

· Духовные (или религиозно-духовные) стороны ядерно-оружейного этоса

(Патриарх Алексий II сказал недавно: "Без упования на Господа, без

нравственной убежденности в доброте творимого дела невозможен подлинный успех.

И дай Бог, чтобы именно такое настроение господствовало в душах всех, кто

работает в ответственейшей области ядерной энергии".

· Этические вопросы истории атомных проектов. Проблемы секретности и

допустимые рамки рассекречивания.

Ветераны-ядерщики

Аркадий Адамович Бриш, работающий в атомной отрасли более 50 лет, сначала

во ВНИИЭФ, основном ядерно-оружейном центре страны, затем в филиале ВНИИЭФ -

ВНИИ автоматики (сначала зам. главного конструктора, а с 1964 г. до самого

последнего времени - главным конструктором), заслуженный деятель науки и

техники России, Герой Соцтруда, лауреат Ленинской и Государственных премий и т.

д.

Герман Арсеньевич Гончаров, физик-теоретик, проработавший во ВНИИЭФ более

45 лет и работающий там по сей день заведующим; в начале и середине 50-х гг.

был в группе И. Е. Тамма и А. Д. Сахарова и принял непосредственное участие в

разработке первых образцов советского термоядерного оружия, в частности первого

советского двухступенчатого термоядерного заряда, испытанного 22 ноября 1955

г.; Герой Соцтруда и лауреат Ленинской премии; в настоящее время - видный

специалист по истории советского атомного проекта.

Владимир Семенович Шпинель, физик-экспериментатор, ведущий научный

сотрудник НИИЯФ МГУ и ветеран этого института; перед войной 1941 - 1945 гг.

работал в харьковском УФТИ (Украинском Физтехе); соавтор одного из самых первых

проектов атомной бомбы.

Борис Лазаревич Иоффе, физик-теоретик, член-корреспондент РАН, зав.

лабораторией ИТЭФ (Института теоретической и экспериментальной физики); в

1950-е гг. работал в ТТЛ (Теплотехнической лаборатории, в будущем - ИТЭФ),

возглавляемой А. И. Алихановым, участвовал в разработке одного из первых

вариантов термоядерного оружия.

Юрий Николаевич Смирнов, физик-теоретик, ведущий научный сотрудник РНЦ

"Курчатовский институт"; с 1960 по 1963 гг. работал во ВНИИЭФ в отделе А. Д.

Сахарова; участник разработки самой мощной в мире советской водородной бомбы

1961 г.; видный специалист по истории советского атомного проекта.

Этическая мотивация первоначальных ядерных инициатив

Одной из самых ранних инициатив была заявка на изобретение молодых

харьковских ученых из УФТИ В. А. Маслова и В. С. Шпинеля "Об использовании

урана в качестве взрывчатого и отравляющего вещества (1940), адресованная

соответствующим специалистам из Наркомата обороны.

В. С. Шпинель рассказал об этом проекте ядерного боеприпаса и о том, что

побудило их к этому предложению. Они считали вполне допустимым использование в

борьбе с гитлеровской Германией (в случае ее вполне вероятной агрессии против

СССР) любых средств. Патриотическая аргументация сопровождалась вполне

прагматическими финансовыми соображениями, поскольку, хорошо субсидировалось

то, что имело военное значение, а они хотели получить поддержку своих

исследований по делению урана и разделению его изотопов.

Авторы заявки, безусловно, думали о чрезвычайной силе и опасности своей

"атомной бомбы", полагая, что она будет использована исключительно против

фашистской Германии.

П. Е. Рубинин напомнил о поразительном выступлении П. Л. Капицы на

антифашистском митинге 12 октября 1941 г., в котором чуть ли не впервые было

использовано выражение "атомная бомба"

"...Атомная бомба, - говорил Капица, - даже небольшого размера, если

она осуществима, могла бы уничтожить крупный столичный город с несколькими

миллионами населения".

И в этом случае каких-либо сомнений не было: ведь речь шла об использовании

страшного оружия против фашистов, стоявших на подступах к Москве.

Логика наших ученых - инициаторов создания ядерного оружия, особенно после

начала войны, была совершенно такой же, как у инициаторов американского

атомного проекта Л. Сциларда, Е. Вагнера и А. Эйнштейна

Эйнштейн писал об этой инициативе в 1945 г.: "В то время, когда было

известно, что в Германии ведутся работы по созданию атомной бомбы, могли ли мы

сидеть и ждать, пока они их успешно завершат и изберут нас в жертву?".

"Ядерный этос" и его критика

А. А. Бриш: "Все мы, так или иначе, прошли войну и ненавидели ее. Мы

хотели мира. Но мир мог быть обеспечен только сильной страной. Поэтому,

особенно после американских бомбардировок Нагасаки и Хиросимы, мы считали свое

дело важным и нужным"

Д. А. Балашов: "Работать над бомбой и ее модернизацией просто для уничтожения

людей было бы аморально. Мы же над этим самоотверженно трудились... во имя

благородной задачи создания паритета в обороноспособности страны. И это нас

вдохновляло".

По словам Г. А. Гончарова, ядерщики в 1950-е гг. воспринимали ядерное

оружие, как только политическое, которое никогда не будет использовано по

своему прямому назначению. Оружие устрашения в условиях ядерного равновесия

должно было стать орудием мира, вынуждая "побрататься" потенциальных

противников.

Страшное оружие накапливается, все больше выходит из-под контроля ученых, а его

производство и хранение связано с "ужасной гибелью людей, чудовищным

повреждением, наносимым природе..." (Ю. Б. Харитон).

Б. Л. Иоффе: ''Ядерное оружие подобно "чеховскому ружью", невинное

появление которого в первом действии спектакля (просто висит на стене)

неизбежно во втором или последующем действиях приведет к выстрелу''. Б. Л.

Иоффе рассказал о своем участии в разработке (в начале 1950-х гг.) одного из

первых вариантов термоядерного оружия практически неограниченной мощности

(вариант "труба"), с удовлетворением заметив, что ему повезло в том, что этот

вариант не сработал. При этом он, как и некоторые другие участники проекта,

работали добросовестно и внесли существенный вклад в решение проблемы, но

работали все-таки без энтузиазма и при первой возможности вышли из атомного

проекта.

Г. А. Гончаров подчеркнул большую оправданность этической позиции

советских ядерщиков по сравнению с позицией американских специалистов, потому

что наши действия в 40 - 50-е гг., были ответом на то, что делали американцы.

Это относится и к началу проекта, стартовавшего значительно позже

американского, и к испытаниям первых атомных бомб, и к термоядерной программе.

По мнению же Р. М. Тимербаева, ответный характер наших действий

объясняется просто нашим отставанием, а вовсе не более высоким

морально-этическим уровнем советских ученых или руководства советским проектом.

Согласно В. Л. Малькову, действия и наших, и американских руководителей

и ученых в отношении ядерного оружия опирались не столько на аргументы

нравственного характера, сколько "на концепцию страха": во время войны ученые и

в США, и в Англии, и в СССР боялись, что Германия сможет сделать атомную бомбу;

после Нагасаки и Хиросимы мы боялись американской "ядерной агрессии" или

"ядерного давления"; после того как возникли перспективы создания термоядерного

оружия, мы боялись отстать от американцев и т. д. Но страх страху - рознь!

Страх, тревога за судьбу страны и, если угодно, за будущее человечества имеет

нравственную подоплеку. Вспомним гражданско-патриотический этос или "этику

благоговения перед жизнью" А. Швейцера.

Проблема ответственности

Ученые, побуждая правительства своих стран к разработке ядерного оружия и

сами были ответственны за свои действия и их результаты. "Ядерный этос"

объясняет и оправдывает эти действия. Но производство, испытания и хранение

ядерного оружия сопряжены с немалой опасностью. Цена ядерного паритета весьма

высока, и ученые с обостренным чувством ответственности не могут не думать об

эффективных путях уменьшения этой опасности.

Надо говорить об ответственности не только ученых-ядерщиков, но и

административных, военных и политических руководящих лиц, связанных с

проектом. Именно они во многом оказались повинны и в Кыштымской, и в

Чернобыльской катастрофах, и в ряде других недопустимых радиационно-

экологических просчетах.

По мнению Р. М. Тимербаева, советские ученые - лидеры атомного проекта

были недостаточно активны и настойчивы (по сравнению с западными коллегами) в

выдвижении конкретных предложений по устранению или снижению "ядерного

напряжения". Но проявление чувства ответственности подобного рода было вполне

свойственно советским научным лидерам проекта.

В связи с проблемой "ядерной ответственности", большой интерес вызвало

обсуждение возможности в начале 50-х гг. договориться с США о запрете на

разработку термоядерного оружия, которая была нереальной.

Этические аспекты радиационной безопасности и экологии

Обсуждение радиационно-медицинских и радиационно-экологических вопросов -

производство делящихся материалов, испытания ядерного оружия, аварии на

атомных подводных лодках и захоронения радиоактивных отходов (не говоря уже о

добыче урановых руд) связаны с гибелью людей и ущербом, наносимым природе. В

значительной степени и советская атомная энергетика, и тем самым Чернобыль

были детищем военно-промышленного комплекса, хотя, Чернобыльская катастрофа

не произошла бы, если бы в атомной энергетике работал человек, подобный Юлию

Борисовичу Харитону.

Безответственность властей, особенно в сталинские времена (и позже), которые

любой ценой требовали изготовления эффективного ядерного оружия в кратчайшие

сроки, что и приводило к тому, что плутониевый комбинат в Челябинске - 40

пускали в начале 1949 г. без необходимой радиационной защиты, что вообще

техника безопасности на ядерных объектах была всегда на втором или третьем

планах и т. д.

А. Д. Сахаров первым оценил опасность испытаний ядерного оружия и уже в конце

1950-х гг. начал борьбу за их сокращение и запрещение. Известна его (вместе с

В. Б. Адамским) инициативная роль в деле заключения Московского договора о

запрещении ядерных испытаний в трех средах (1963 г).

Заключение

. Многие мыслители разных времен, от Платона в античности и до Л. Толстого в

нашем веке, повторяли, что чем больше человек знает, тем больше становится

объем непознанного. Одним из подтверждения со стороны математиков XX века

стала знаменитая теорема Геделя о неполноте решения задачи каким-либо одним,

даже арифметическим алгоритмом. Популярно эту теорему можно назвать

рекомендацией ученым и философам, в особенности, иметь побольше скромности в

объяснении Природы и ее глобальных явлений. Технократическая увлеченность

успехами "прогресса" обернулась эпохой катастроф.

Наряду с ограничениями теоремы Геделя, а также принципом неопределенности

Гейзенберга наука дала нам принцип дополнительности Нильса Бора. Согласно

этому принципу фундаментальные явления и первоэлементы не могут быть

определены одной формулой или моделью, но могут проявляться по-разному.

По определению В.И. Вернадского Ученый – профессионал Науки, облеченный еще и

высокой нравственностью. К сожалению, благие открытия ученых совсем не в

пользу Природе используют экономисты и политики. Называя и тех и других в то

же время инженерами, их ответственность самая высокая: они разрушали Природу

- они ее теперь должны защищать и воссоздавать.

Литература

§ Губерман И. Гарики на каждый день. М., 1992.

§ Заходер Б. Заходерзости. М., 1997.

§ Гастерсон Х. Ливермор глазами антрополога // ВИЕТ. 1995. № 2. С. 88

- 105.

§ Gusterson H. Testing times: a nuclear weapons laboratory at the end

of the cold war. Los Angeles, 1995.

§ Khariton Y. B. The J. Robert Oppenheimer Memorial Committee presents

a special address. Los Alamos, 1996.

§ Сноу Ч. П. Воинствующая моральность науки // Сноу Ч. П. Портреты и

размышления. М., 1985. С. 279 - 290.

§ Сахаров А. Д. Воспоминания: В 2-х т. Т. 1. М., 1996.

§ Мочалов И. И. Первые предупреждения об угрозе ядерного омницида: П.

Кюри и В. И. Вернадский // ВИЕТ. 1983. ¬ 3. С. 50 - 60.

§ Приветствия Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II

// Всемирный Русский Народный Собор. Соборные слушания "Ядерные вооружения и

национальная безопасность России". 12 ноября 1996 г. М., 1997. С. 3 - 5.

§ Мохов В. Н. Ядерное оружие и проблемы сохранения квалифицированных

специалистов // Всемирный Русский Народный Собор. Соборные слушания "Ядерные

вооружения и национальная безопасность России". 12 ноября 1996 г. М., 1997.

С. 112 - 119.

§ Рябев Л. Д., Работнов Н. С., Кудинова Л. И. К истории советского

атомного проекта (1938 - 1945 гг.) // Наука и общество: история советского

атомного проекта (1940 - 1950-е гг.).

§ Труды международного симпозиума ИСАП - 96. Дубна, 14 - 18 мая 1996

г. М., 1997. С. 23 - 40.

§ Капица П. Л. Выступление на антифашистском митинге ученых в Колонном

зале Дома Союзов 12 октября 1941 г. // Правда. 1941. 13 октября.

§ А. Эйнштейн о мире / Сост. и ред. О. Натан, Х. Норден. М., 1994.

§ "Хочешь мира - будь сильным!" Сб. материалов конференции по истории

разработок первых образцов атомного оружия. РФЯЦ - ВНИИЭФ. Арзамас - 16,

1995.

С вопросами, пожеланиями и отзывами обращайтесь по адресу:

Реферат: Учёные-ядерщики

Министерство среднего образования Украины

Реферат по естествознанию

«Учёные-ядерщики

в истории советского атомного проекта»

Выполнила: ученица 11-«Г» класса

Мазина Мария

Оглавление

Введение

Предыстория