Реферат: Донаучный этап развития естествознания

1. НАКОПЛЕНИЕ РАЦИОНАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ

В СИСТЕМЕ ПЕРВОБЫТНОГО СОЗНАНИЯ

Как мы уже отмечали, наука — это определенная историческая форма познания.

Она складывается в древнегреческой цивилизации в первом тысячелетии до н.э,

как результат длительного развития познавательной деятельности в эпоху

первобытной родовой общины и первых цивилизаций Древнего Востока.

Накопление донаучных рациональных знаний о природе началось еще в перво-

бытную эпоху. Следует отметить, что познавательная деятельность, духовное

освоение мира, духовное творчество — важнейшие обстоятельства, которые

окончательно вырвали человека из-под влияния биологических факторов эволюции,

из биологического мира. О громадной жажде познания первобытных людей

свидетельствуют археологические и этнографические данные. Как писал

выдающийся исследователь духовной культуры первобытных племен К. Леви-Строс,

«жажда объективного познания образует один из наименее учитываемых аспектов

мышления тех, кого мы называем «примитивными». Если оно (это мышление) редко

направляется к реальностям того же уровня, к каковым привязана современная

наука, то подразумевает все же сопоставимые

интеллектуальные действия и методы наблюдения. В обоих случаях мир является

объектом мысли, по меньшей мере настолько же, как и средством удовлетворения

потребностей». Многие данные говорят о том, что потребность познания — одна

из фундаментальных потребностей человека, начиная с эпохи верхнего палеолита.

Для того чтобы представить себе картину первобытного познания, необходимо

прежде всего учесть, что духовный мир первобытного человека, первобытное

сознание, т.е. сознание человека эпохи первобытной родовой общины, было

двухуровневым:

1) уровень обыденного, повседневного, стихийно накапливающегося знания;

2) уровень мифотворчества (мифологии) как некоторой «дотеоретической»

формы систематизации обыденного, повседневного знания.

l.1. Повседневное, стихийно-эмпирическое знание

Первобытное обыденное, повседневное сознание было достаточно

емким по содержанию. Оно включало очень много конкретных зна-

ний о той среде, в которой человек жил, боролся за свое существова-

ние, совершенствовал (хотя и медленно) орудия труда.

Первобытный человек поразительно тонко знал окружающую его

местность. Так, приморские народы — смелые мореплаватели, пре-

красно знали морские течения и направления ветров, расположение

островов и архипелагов, великолепно ориентировались по звездно-

му небу, находя свой путь в океане. Люди, жившие в тайге, отлично

знали ее законы, природу, повадки животных, могли уходить на про-

мысел зверя в тайгу на долгое время, безошибочно ориентироваться

в ней и т.д.

На поздних этапах эпохи первобытной родовой общины появи-

лись первые способы воспроизведения географического пространст-

ва, зачаточные формы географических карт. Наиболее ранней фор-

мой были вырезанные на оружии, копьеметалках и др. изображения

центров тотемического культа, расположенных на территории об-

щины. Географические схемы, вычерчивавшиеся часто просто на

земле, изображали стоянки, водоемы, места кочевок, тотемических

святилищ и др. Особенно интересной формой древних географичес-

ких карт были словесные географические карты и карты-песни, в

которых последовательно назывались (распевались) горы, скалы,

тропинки, водоемы и расстояния в днях пути между ними.

В практической повседневной деятельности человек постепенно

накапливал разнообразные знания не только о географической мест-

ности, в которой он проживал, но и о животных, растениях, о самом

себе. Наскальные и пещерные рисунки верхнего палеолита позволя-

ют сделать вывод, что в те далекие времена люди не только хорошо

различали большое число видов животных, но и были хорошо знако-

мы с их анатомией: сохранились рисунки головы быка с отходящим

от нее позвоночным столбом, слона, у которого в области груди

изображено сердце, и др. Первобытный человек хорошо знал повад-

ки животных, что позволило ему позднее перейти к одомашниванию

животных (доместикации). Первым таким животным была собака,

оказывавшая существенную помощь на охоте. (Развитие доместика-

ции позднее привело к переходу от присваивающего хозяйства к

производящему.) Первобытный человек хорошо ориентировался и в

свойствах растений, особенно лечебных и токсических. На основе

векового опыта народов были накоплены достаточно точные и об-

ширные знания о лекарственных свойствах растений. Например,

американские индейцы хорошо знали жаропонижающие, наркоти-

ческие, психотропные средства, анестетики, а аборигены Австралии

хорошо знали и употребляли в пищу свыше 200 видов растений, 40%

которых использовалось еще и в лечебных целях.

Первобытный человек не только накапливал знания о флоре и

фауне, но и пытался их классифицировать. Так, ботанический сло-

варь племени хануну (Филиппины) достигает двух тысяч названий;

тысячи видов насекомых объединены в 108 групп, и каждая имеет

'свое название'. У первобытных племен Австралии также были разви-

ты сложные системы классификаций родства.

Первобытный человек хорошо знал и анатомию человека. В дале-

кой древности зародилась и первобытная медицина, вырабатыва-

лись разнообразные средства лечения и самолечения, даже приемы

примитивной хирургии: перевязка, лечение ран и переломов, выви-

хов, вплоть до хирургических операций на черепе.

Первобытная культура синкретична, в ней еще тесно переплета-

ются познавательная, эстетическая, предметно-практическая и дру-

гие виды деятельности. Интересна, например, следующая история.

В одной из почти безжизненных центральноавстралийских пустынь

заблудилась группа путешественников-европейцев. Ситуация в тех

условиях трагическая. Однако проводник, абориген, успокоил путе-

шественников, заявив примерно следующее: «В этой местности я

раньше никогда не был, но знаю ее... песню». Следуя словам песни, он

вывел путешественников к источнику. Этот пример ярко иллюстри-

рует глубинные истоки единства науки, искусства и повседневного

обыденного опыта.

1.2. Зарождение счета

Одна из особенностей развития первобытного сознания — формиро-

вание способности отражать и выражать количественные характе-

ристики действительности. Становление категории количества, спо-

собности количественного исчисления предметов являлось важней-

шей чертой развивающегося первобытного сознания. И действитель-

но, ведь счет выступает, в сущности, первой теоретической

деятельностью рассудка, абстрактной способностью мышления. Раз-

витие способности счета — главный показатель уровня развития аб-

страгирующей, обобщающей, теоретической стороны человеческо-

го сознания.

Проблема происхождения первоначальной способности челове-

ка к счету — одна из интереснейших в проблематике первобытной

культуры. Загадочность этого явления неоднократно использовалась

в качестве главного аргумента для разного рода мистических тракто-

вок истории человеческого мышления. Достижения археологии, ан-

тропологии, истории и других наук (особенно в ХХ в.) позволяют

воспроизвести в общих чертах картину процесса становления коли-

чественных представлений и систематического счета в первобытном

обществе'.

Прежде всего следует указать на три главные предносылки станов-

ления количественных представлений, способности счета.

Первая — это повседневная практическая деятельность человека,

многообразие действий человека по разделению целого на части

(изготовление орудий труда, разделение добычи, туш животных и

др.) и сложение некоторого целого из частей (строительство жили-

ща, составные орудия и т.п.). Такие повседневные практические дей-

ствия повторялись первобытным человеком многократно, являясь

необходимой стороной его повседневной жизнедеятельности.

Вторая важная предпосылка — природные ритмы, в особенности

взаимосвязи ритмов человеческого организма (включая и его физио-

логические ритмы) с ритмами природной среды.

И третья важная предпосылка — познавательная процедура сравне-

ния., выделения качественно определенных характеристик природ-

ных предметов и соотнесение их между собой. Процедура сравнения

исторически сложилась на базе психики высших приматов еще в

условиях первобытного стада.

В процессе своего исторического становления долгое время пер-

вобытный человек ориентировался в окружающей среде, имея воз-

можность отражать и фиксировать лишь качественные (а не количе-

ственные) свойства предметов. При этом, очевидно, важную роль

играла образная память. Для нормальной жизнедеятельности в узких

рамках потребностей и возможностей нижнепалеолитического хо-

зяйства (на достаточно длительном историческом промежутке вре-

мени — около 2 млн лет) было вполне достаточно выделения и запо-

минания качественных признаков вещей. (По этнографическим сви-

детельствам, оленеводы Северной Азии, не умея пересчитать количе-

ство оленей в стаде, состоящем из нескольких сотен голов,тем не

менее знали индивидуальные признаки каждого оленя в стаде.) Исто-

рически первой формой становления количественных представле-

ний являлась, очевидно, абстрактная фиксация качественного свое-

образия некоторого множества, состоящего из отдельных предме-

тов, свойства которых хорошо усвоены субъектом. Так, первобыт-

ный oленевод сразу же определял отсутствие в стаде оленей

нескольких особей, индивидуальные признаки которых ему хорошо

известны.

Важнейший этап (и условие) выработки понятия о счете связан с

ситуациями, в которых человек вынужден соотносить элементы'

одного множества однотипных вещей (предметов) с элементами дру-;

гого, качественно иного множества. Цель такого соотнесения — кон-

статация равенства (или неравенства) этих множеств (групп) предме-

тов. Такие процедуры постоянно возникали в условиях уравнитель-

ного распределения внутри общины, а также в условиях межобщин-

ного обмена (например, аборигены Австралии меняли определенное

число рыб на определенное число съедобных кореньев).

Революционным по своей значимости шагом в развитии систем

счета (понятия количества) стало введение в процедуру соотнесения

элементов двух различных множеств некоторого третьего множест-

ва, являющегося опосредующим звеном между двумя исходными (т.е.

подлежащими сравнению). В качестве такого третьего опосредующе-

го звена могли выступать самые различные естественные вещи, на-

пример, природные предметы: четыре части света, простейшие пар-

ные отношения (тепло и холод, день и ночь, восход и заход и др.),

раковины, палочки, камешки и др. Для измерения времени наиболее

удобны природные ритмы, их совпадение с ритмами человеческого

организма, ритмами хозяйственной жизни. Такая опосредующая сис-

тема должна быть удобной для коллективного пользования, т.е. по-

нятна и приемлема для всех членов первобытных родовых общин.

Этнографическими исследованиями зафиксировано множество при-

меров использования племенами Австралии и Африки приемов

счета, построенных на подобного рода «естественных» системах от-

счета. Заметим, что в каждой родовой общине складывались свои

системы счета.

Следующий исторический этап развития количественных поня-

тий (систем счета) связан с заменой естественных посредников ис-

кусственными. В качестве их выступали зарубки, нарезки, насечки на

палках, костях или других предметах, узелки, полосы краски и т.п.

Так исторически формируется система искусственных «предметов-

посредников», выражающая собой значения абстрактных количест-

венных отношений. Этот этап развития счета хорошо изучен архео-

логией, историей первобытного общества, этнографией. Известно

достаточно много знаково-символических изображений эпохи верх-

него палеолита, имевших, по-видимому, математическое значение.

Одна из характерных особенностей данного этапа состояла в том,

что он непосредственно способствовал зарождению древнейших аст-

рономических представлений, первобытной астрономии.

И наконец, завершение становления систем счета (количествен-

ных представлений действительности) связано с разработкой поня-

тия числа. Абстрактное понятие числа выражает количественные

отношения уже независимо от реального содержания, от конкрет-

ных, вещественных признаков совокупностей предметов.

Весьма интересен вопрос о зарождении астрономических знаний.

В последнее время в понимании истоков первобытной астрономии

произошли значительные изменения. Ранее истоки развития астро-

номии связывали лишь с древними цивилизациями Востока (IV—

Ш тыс. до н.э.). Но за последние 20 — 30 лет археологами накоплен

значительный материал, позволяющий утверждать, что еще в палео-

лите происходило накопление астрономических знаний. В верхнепа-

леолитических стоянках в разных частях Европы и Азии найдены

наскальные изображения, браслеты, пряжки, изделия из бивня ма-

монта и т.п., которые содержат ритмически повторяющиеся нарезки

и ямки. Анализ этих изображений показал, что их структура и подраз-

деления соответствуют лунным циклам, т.е. они представляют собой

древнейшие формы первобытного календаря (10 лунных месяцев—

около 280 суток). Например, браслеты устроены так, что особым

образом выделяется число 7. (Ведь 7 суток — длительность одной

фазы Луны.)

Еще в эпоху мустье (около 100 — 40 тыс. лет назад) зародилась тра-

диция наблюдения за небесными явлениями, порожденная практи-

кой сезонных промыслов. На стоянках неандертальцев (в пещерах)

результаты этих наблюдений фиксировались в разного рода астраль-

ных рисунках (круг, крест, группы ямок и др.). В верхнем палеолите

(40 — 10 тыс. лет назад) астральные рисунки усложняются, отражая

довольно сложные закономерности поведения Луны, Солнца и др.

Около 20 тыс. лет назад существовали определенные приемы счета

времени по Луне и Солнцу. Большое значение в фиксации регулярно

повторяющихся небесных явлений имело совпадение ритмов при-

родных процессов и общественной жизни, ритмов природы и физио-

логии человеческого организма. При этом зачатки биологических,

астрономических и математических знаний возникают в синкрети-

ческом единстве.

Календарь для людей верхнего палеолита был не самоцелью, а

средством решения практических задач, концентрировавшихся во-

круг промысла, быта и воспроизводства родовой общины. Ритмика

природы (астрономических явлений), ритмика организма человека

и ритмика производственной деятельности первобытного социаль-

ного коллектива связывались между собой. Периоды интенсивного

промысла требовали единой регламентации поведения членов родо-

вой общины. Эти периоды чередовались с периодами снятия запре-

тов и сезонными празднествами, т.е. с другой формой поведения.

Жизнь охотничьей общины была тесно связана также с циклически-

ми изменениями живой природы, одним из которых были сроки

беременности основных видов промысловых животных. Для перво-

бытного человека фундаментальными основами бытия выступали

циклическая динамика промысловой, производственной деятельнос-

ти и динамика воспроизводства человеческого коллектива. Причем

природные ритмы выступали наиболее удобным мерилом (единицей

отсчета), позволяющим разграничивать качественно различные пе-

риоды жизнедеятельности первобытного человека.

Процессы воспроизводства человека (само существование перво-

бытного коллектива) и процессы воспроизводства животных (как

главного предмета промысловой деятельности) соотносились с дина-

микой, цикличностью в движении небесных тел. В этом отождествле-

нии, пожалуй, и кроются корни олицетворения небесных тел в обра-

зах животных. Сейчас у нас широко известны традиции восточного

календаря связывать каждый год с названием одного из зодиакальных

созвездий, обозначаемых именами животных. Образные (как прави-

ло, зооморфные) обозначения многих созвездий сложились еще в

палеолите. Об этом свидетельствует, в частности, одинаковые наиме-

нования ряда созвездий у народов Австралии, индейцев Америки,

коренного населения Сибири и в античном Средиземноморье.

астрономическое познание зарождалось не только в единстве с

биологическим, но и в единстве с математическим знанием. Число не

имело тогда еще своего самостоятельного, абстрактного значения.

Оно обязательно связывалось с неким конкретным природным про-

цессом, множеством. Отсюда, в частности, и истоки числовой магии,

мистификации чисел в их связи с какими-либо природными события-

ми, процессами. Интересно, например, отметить, что число 7 («ма-

гическая семерка») вообще имело в первобытной культуре особое

значение: оно связывалось с лунными ритмами (которые трактова-

лись как «рождение» и «умирание» Луны на небе); со структурой

Космоса (четыре стороны света + три части «мирового дерева», т.е.

корень, ствол, верхушка); с ритмами деятельности самого человека.

Фундаментальные свойства физиологии и психики человека

также нашли свое отражение в формировании первичных абстрак-

ций и количественных понятий первобытного человека. В частнос-

ти, важная роль числа 7 в астральных мифах и ритуалах палеолита

определяется закономерностями психики человека: в эксперимен-

тальной психологии постоянство границ оперативной памяти и вни-

мания определяется обычно числом 7 (или 7+ 2). Кроме того, целая

серия прямоугольных фигур в искусстве палеолита имеет пропорции

1:0,62. Это соотношение то же, что и экспериментально установлен-

ное в психологии пороговое отношение в процессе восприятия

(закон Вебера — Фехнера).

Среди множества разнообразных систем счета (после длительно-

го предварительного их отсева) в итоге преимущественно закрепля-

ется десятеричная система. Это, безусловно, нельзя считать случай-

ным: 10 лунных месяцев беременности, что для эпохи матриархата

было очень важным природным ритмом; 10 пальцев рук как главного

естественного орудия труда, связывающего предмет труда и цели

деятельности человека, и др.

Таким образом, в системе сознания первобытной родовой общи-

ны на уровне повседневного стихийно-эмпирического знания был

накоплен значительный массив первичных сведений о мире, сложи-

лись важные исходные абстракции (и среди них — абстракция коли-

чества), разработаны системы счета, календари, зафиксированы про-

стейшие биологические, астрономические, медицинские и другие

закономерности. Рациональное знание,, накопленное в эпоху перво-

бытной родовой общины, было тем пьедесталом, на котором надстра-

ивалась и развивалась протонаука древнего мира.

1.З. Мифология

Мифологическая картина мира. Высшим уровнем первобытного

сознания являлась мифология. Мифология — это некоторый «дотео-

ретический» способ обобщения, систематизации стихийно-эмпири-

ческих, обыденных знаний.

Миф естть прежде всего способ обобщения мира в форме наглядных образов.

В первобытности отдельные стороны, аспекты мира обобщались не

в понятиях, как сейчас, а в чувственно-конкретных, наглядных обра-

зах. Совокупность связанных между собой таких наглядных образов

и выражала собой мифологическую картину мира.

В качестве оснований, связывающих между собой наглядные об-

разы в мифологии, выступали аналогии с самим человеком, с кровно-

родственными связями первобытной общины. Человек переносил на

окружающую его действительность собственные черты. В мифе оче-

ловечивалась природа. Для мифа природа есть поле действия челове-

ческих сил (антропоморфизм). В мифологическом сознании мир

мыслился как живое, одушевленное существо, живущее по законам

родовой общины; мир представлялся некоторой общинно-родовой

организацией. Картина мира выступала аналогией картины того

рода, в котором сложился данный миф.

В мифологическом сознании человек не выделяет себя из окру-

жающей среды. Для мифа характерно неразличение объекта и мысли

о нем; вещи и слова; вымысла, фантазии и действительности; вещи и

свойств; пространственных и временных отношений; правды и «поэ-

зии» и др. Миф нес в себе не только определенное обобщение и

понимание мира, но и переживание мира, некоторое мироощуще-

ние. Миф всегда сопровождается переживаниями, открытыми чувст-

венно-эмоциональными состояниями. В мифе обобщались и выража-

лись желания, ожидания, страдания человека, его эмоциональные

порывы. Для мифа свойственны не только высокая эмоционально-

аффективная напряженность, но и значительный динамизм вообра-

жения, иконическая полнота воспроизведения содержания памяти,

синкретичность и полифункциональность наглядно-чувственных об-

разов.

Своеобразие мифологии в том, что она не нацелена на выявление

объективных закономерностей мира. Миф выполняет функцию уста-

новления идеального (не осознаваемого как реальное) равновесия

между родовым коллективом и природой. В мифе нет различия между

реальным и сверхъестественным. И поэтому миф как бы достраивает

реальные родовые отношения в общине идеальными мифологичес-

кими образами, заполняя ими «пропасть» между человеком и приро-

дой. Этим самым между природой и человеком как бы поддерживает-

ся некоторая гармония, равновесное отношение.

В мифологическом понимании мира случайное, хаотическое, еди-

ничное, неповторимое не противостоит необходимому, закономер-

ному, повторяющемуся. В мифологии выделение черт предмета оп-

ределяется не его объективными характеристиками, а субъективной

позицией хранителя мифа (шамана, колдуна и др.), в русле его инди-

видуальных ассоциаций. Способ обобщения строится на основе под-

ражания увиденному. Главным средством обобщения выступают умо-

заключения по аналогии (учитывающие не столько объективные

черты предмета, сколько субъективные особенности ситуации пове-

дения). В мифологии имеет место неполная обратимость логических

операций (если А + В = С, то для первобытного сознания (С — В) может

быть и не равно А). Как следствие этой черты — нечувствительность

мифа к логическим противоречиям.

Таким образом, мыслительная деятельность на уровне мифологи-

ческого сознания качественно отлична от понятийно-мыслительной

деятельности эпохи цивилизации. Основные черты наглядно-образного

мифологического мышления:

• преобладание умозаключений по аналогии;

• обобщение на основе подражания;

• недецентрированность (или эгоцентризм) отражения;

• неполнота обратимости логических операций и нечувстви-

тельность к логическому противоречию;

• неразличение случайного, единичного, неповторимого и не-

.обходимого, общего, повторяющегося.

К этим чертам можно добавить и еще ряд черт — трансдуктивный

характер связи абстракций (наряду с дедукцией и индукцией); опре-

деление предмета по одной его несущественной характеристике; ха-

рактеристика объекта не на основе выявления соподчинения и ие-

рархической организации его свойств, а посредством простого со-

единения, связывания известных его свойств (вперемешку как суще-

ственных, так и несущественных) и др.

Этнографические исследования показали, что в системе нагляд-

но-образного мышления предметы классифицировались не путем ло-

гических операций, а через наглядные представления об участии

предметов в практической ситуации. Так, в наглядно-образном мыш-

лении, во-первых, имело место недоверие к исходной посылке силло-

гизма, если она не воспроизводит наглядный личный опыт; во-вто-

рых, посылка силлогизма не имела для испытуемых всеобщего харак-

тера и трактовалась как частное положение; в-третьих, силлогизм

легко распадался в испытуемых на три независимых, изолированных

частных положения, не связанных в единую логическую систему;

в-четвертых, вопросы, направленные на анализ личных качеств ис-

пытуемых, либо вовсе не воспринимались, либо относились к мате-

риальному положению или бытовым ситуациям, в которые был вклю-

чен испытуемый.

Мифологическое мышление еще не может обеспечивать логико-

понятийное освоение обьективных связей и отношений мира. Но в

то же время миф есть и некоторое особое объяснение мира. Его

особенность определяется прежде всего своеобразными трактовка-

ми причинности, пространства и времени. Объяснить какое-либо

событие с точки зрения мифологии — значит рассказать о том, как

оно произошло, как оно было сделано, сотворено в прошлом. При-

чинные связи (как и все другие) первобытный человек выделял в

своей деятельности, но фиксировал их как связи между целями и

результатами своей деятельности. Поэтому и саму причинность он

представлял сначала лишь как волевое действие, акт некоторого со-

зидания. В мифе существует также свое, особое мифологическое

время и мифологическое пространство.

Мифологическое время — это некое далекое прошлое, которое каче-

ственно отличается от настоящего, от современности. Вместе с тем

мифологическое прошлое — это некая модель, образец современных

событий. В мифе все современные события происходят по аналогии

с событиями далекого мифологического времени. И только из этой

аналогии могут быть объяснены. Мифологическое время легко пере-

ходит в мифологическое пространство и наоборот.

Мифологическое пространство — это пространство родовой жизни,

часть мира, в которой появился и функционирует данный род со

своим определенным тотемом, т.е. родоначальником, в качестве ко-

торого выступает некая вещь — животное, растение или даже неорга-

нический предмет. Время жизни рода и его тотем определяют мифо-

логическое пространство рода. В этом пространстве можно легко

перейти из прошлого в настоящее и наоборот — из настоящего в

прошлое. Силы, породившие данный род, не исчезли, они продолжа-

ют существовать. И человек верит, что может легко перейти из про-

странства окружающих его физических вещей в пространство тех

тотемных сил, которые сотворили в прошлом самого человека, его

род, общину (в частности, от смерти к жизни и от жизни к смерти

и др.).

Таким образом, вся система мифологического объяснения по-

строена на убеждении в реальности мифа, событий мифологическо-

го времени и пространства. Отсюда такая черта мифологического

объяснения, как его беспроблемность: миф как некоторое миропони-

мание не нуждался в проверке и обосновании.

Важно также отметить и повествовательность мифа. Мифологи-

ческое объяснение есть некоторое повествование, развернутый рас-

сказ о совокупности и последовательности прошлых событий. Пове-

ствовательность мифа стала источником народных эпосов, а затем и

эпического искусства.

Но миф не был застывшей совокупностью образов. Миф предпо-

лагал определенный динамизм, который проявлялся в постоянном

взаимодействии образов, их соотнесении. Важнейшей стороной вза-

имодействия мифологических образов выступало выявление их про-

тиворечивых сторон. Внешние отношения природной среды воспро-

изводятся мифом в виде бинарно-ритмических оппозиций. Среди

них: пространственно-временные (день — ночь, верх — низ, право—

лево, небо — земля и др.); социальные (мы — они, старшие — младшие

и др.); на стыке природного и культурного миров (огонь — вода,

вареное — сырое и др.), цветовые (красное — белое — черное и др.)

и проч.

Вещам окружающего человека мира (обрядам, предметам быта,

одежде, жилью, орудиям труда, украшениям и др.) система мифов

придавала определенную символическую значимость, ценность.

В мифологическом сознании вещи носили иерархизированный ха-

рактер. Мифы как бы накладывали на вещи социальные характерис-

тики. Все значимые для человека вещи выступали реализацией неко-

торого мифического замысла. Миф выступал и как совокупность чув-

ственных образов, и как неразрывно связанная с такими образами

система ценностей. Мифологическая система ценностей определяла

знаково-символический статус вещей, поступков людей. В мифе была

заложена некоторая система протоморальных регулятивов, норм и

ценностей.

Миф, как и само первобытное общество, исторически изменялся.

Ранние мифы — краткие, примитивные, сюжетно неразвернутые,

очень простые по содержанию. Бинарно-ритмические оппозиции в

самых древних мифах — простейшие, не имеют логических связей,

переходов. В наиболее древних мифах мир, Земля, Вселенная часто

изображались в облике животного; так, Земля мыслилась как огром-

ный космический зверь. Это было так называемое зооморфное виде-

ние мира. В соответствии с ним Земля, Вселенная произошли из тела

животного. В качестве такого животного выступали мамонт, бык,

лошадь, черепаха, огонь, кит, птицы и т.п. Зверей рассматривали как

демиургов (творцов) мира. Каждое из этих животных являлось тоте-

мом, олицетворявшим данный род.

Например, в древнеиндийских сочинениях присутствует изобра-

жение Вселенной в образе жертвенного коня: «Утренняя заря — это

голова жертвенного коня, солнце — его глаз, ветер — его дыхание...

небо — его спина, воздушное. пространство — его брюхо, земля — его

пот, страны света — его бока... дни и ночи — его ноги, звезды — его

кости, облака — его мясо, пища в желудке — это песок, реки — его

жилы, печень и легкие — горы, травы и деревья — его волосы»'.

У северных народов Вселенная нередко изображалась в образе гро-

мадного лося. Леса рассматривались как шерсть огромного космичес-

кого лося, животные — как паразиты на его теле, а птицы — как вью-

щиеся над ним комары. Устав от неподвижности, лось время от вре-

мени переступает с ноги на ногу, вызывая тем самым землетрясения.

Можно привести множество зооморфных мифов, отдельные из кото-

рых имели распространение вплоть до сравнительно недавнего вре-

мени.

Большое распространение в первобытных мифах имел также

образ мирового дерева. Вселенная представлялась как громадное кос-

мическое мировое дерево. В таком дереве четко выявлялись три

составные части, каждой из которых соответствовал свой самостоя-

тельный мир. В качестве таких частей выступали: "верхушка" (где живут

духи и боги), столб(скрепляющий огромную махину космоса) и корень

(уходящий в землю, на которой живут люди). По такому чудесному

дереву можно проникнуть в иные миры Вселенной; дерево — это путь,

по которому боги могут спускаться на землю и возвращаться в боже-

ственный мир, на верхушку дерева. Образ мирового дерева не только

выражал понимание древними людьми структурной организации

Вселенной, но и воплощал идею плодородия (животворные водные

ключи, плодородная земля, плоды, цветы и другие атрибуты плодо-

родия).

Образ мирового дерева был присущ, в частности, славянскому

фольклору (сказкам, суевериям, преданиям, легендам). Н.В. Гоголь

(большой знаток народных сказаний, легенд, фантастических обра-

зов) в повести «Майская ночь» устами героини воскрешает древний

образ мирового дерева: «А говорят, однако же, есть где-то, в какой-то

далекой земле, такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе,

и бог сходит по нем на землю ночью перед светлым праздником»'.

Первобытная мифология развивалась в направлении развертыва-

ния, усложнения мифологических сюжетов, обогащения набора ис-

ходных образов, более явного выявления логических связей, перехо-

дов, а также постепенной замены образов животных и мирового

дерева образами людей. Одной из сторон исторического развития

мифа был процесс антропоморфизации мифологии, т.е. на смену

Вселенной в образе животного или мирового дерева постепенно при-

ходит Вселенная в образе человека. Мироздание в целом приобрета-

ет человеческий облик. Такие преобразования мифологии отражали '

глубинные сдвиги в общинных отношениях при переходе от ранней

к поздней родовой общине. Все больше появляется мифов о гигант-

ском космическом первочеловеке, из частей которого и был создан

видимый мир. Так, в «Ведах», священных книгах Древней Индии,

есть рассказ о Пуруше, первочеловеке, из частей которого появился

мир, люди, касты людей и др.

В поздних мифологиях усложняются бинарно-ритмические оппо-

зиции. В них появляется все больше опосредующих звеньев, стано-

вятся более четкими и осмысленными переходы между ними. Одной

из относительно поздних и сложных оппозиций является противопо-

ставление Хаоса и Космоса, т.е. беспорядочного, случайного, не-

оформленного — закономерному, организованному, стройному, це-

лостному. Эта оппозиция интересна тем, что ее постепенное разре-

шение приводит к формированию представления о закономерно ор-

ганизованной природе. Такое представление явилось важной

предпосылкой становления естественно-научного познания.

Вот, например, как изображали происхождение и развитие Кос-

моса древние греки. Вначале существовал лишь вечный, безгранич-

ный, темный Хаос, заключавший источник жизни мира. Все возник-

ло из безграничного Хаоса — весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса

произошла и богиня Земли Гея. Широко раскинулась она, могучая,

давшая жизнь всему, что живет и растет на ней. Далеко же под Зем-

лей, в ее глубине родился мрачный Тартар — ужасная бездна, полная

вечной тьмы. Из Хаоса, источника жизни, родилась и могучая сила,

все оживляющая Любовь — Эрос. Так начал создаваться мир. Безгра-

ничный Хаос породил еще и вечный Мрак — Эреб и темную Ночь-

Нюкту. А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет — Эфир и радост-

ный светлый День — Гемера. Свет разлился по миру, и стали сменять

друг друга ночь и день. Могучая благодатная Земля породила беспре-

дельное голубое Небо (Уран), и раскинулось Небо над Землей. Гордо

поднялись к нему высокие Горы, рожденные Землей, и широко раз-

лилось вечно шумящее море. Уран (Небо) взял в жены благодатную

Землю. От их брака произошли: в первом поколении — Океан и

Фетида — богиня всех рек; во втором поколении — Солнце — Гелиос;

Луна — Селена; Заря — Аврора; звезды, которые горят на небе; все

ветры (северный — Борей, восточный — Эвр, южный — Нот, запад-

ный — Зефир) и др.

Таким образом, для мифологического сознания характерно пере-

несение общинно-родовых отношений на природные процессы. Поэ-

тому поиски ответов на вопрос о том, как произошел мир, лежали в

плоскости проблемы происхождения общины, рода. А искомые отве-

ты сводились в конечном счете к аналогиям со сменой поколений в

пределах рода, племени. В образах богов, героев войн, труда и ремес-

ла, других чувственно-образных персонификациях обобщались от-

дельные стороны жизнедеятельности родовой общины. Содержани-

ем космогонических мифов выступали картины происхождения

богов, смена поколений богов и их борьба между собой. Таким обра-

зом, мифологическая космогония выступала как родоплеменная тео-

гония.

Магия. Первобытное сознание теснейшим образом связано с об-

рядом, ритуалом и магией. Магия — важная составная часть духовной

культуры первобытного общества. Магия — это попытка воздействия

на мир (на природу, на человека, на богов-духов) с помощью опреде-

ленных ритуальных действий, обряда. Магия являлась одним из след-

ствий разложения нижнепалеолитического (первобытное стадо)

предметно-действенного сознания (см. раздел 14), на смену которому

пришло более развитое мифологическое сознание. Но в духовной

культуре первобытной родовой общины связь сознания с деятельнос-

тью не исчезла, она лишь стала не прямой, непосредственной, а

опосредованной. Формой связи мифа и действия выступила магия.

Магический обряд, ритуал — это (имеющая определенный смысл в

системе данной мифологии) одновременно и составная часть и ре-

петиция действия

Вся жизнь первобытного человека была теснейшим образом свя-

зана с магическими действиями. Первобытный человек полагал, что

успех любого действия зависит не столько от объективных условий,

его личного мастерства, сколько от того, в каком отношении он

находится с теми божественными силами, духами, которые лежат в

основе мира, породили его и управляют им.

Первобытный миф (в том числе и космогонический) не только

рассказывался, но и воспроизводился ритуальными действиями (ри-

туальными плясками, обрядами, жертвоприношениями и т.п.), маги-

ческими обрядами. Собственно говоря, миф в значительной степени

и выступал как способ объяснения этих ритуальных действий. Участ-

ники такого обряда-праздника «вытанцовывали» представления о

жизни и смерти, об отношениях между людьми, между человеком и

природой; они как бы приобщались к созиданию мира богами, живот-

ными, становились соучастниками творения Космоса из Хаоса.

Для первобытного человека происхождение Космоса из Хаоса-

это не только (и не столько) «теоретическая» проблема, но и пробле-

ма реальной, повседневной жизнедеятельности общины, рода.

Иначе говоря, это проблема их реальной социальной практики. «Тво-

рение» мира не осталось где-то в далеком прошлом. Поступая опреде-

ленным (т.е. ритуализированным) образом, человек может поддер-

живать связи с теми силами (существами), которые сотворили мир.

Эти силы не исчезли, они продолжают действовать и сейчас, излучая

свою «мощь». И человек в магическом обряде имеет возможность

приобщаться к этому могуществу и его использовать.

В магии первобытный человек видел важнейшее средство реше-

ния тех проблем, с которыми сталкивался. Причем магические про-

цедуры рассматривались не как нечто вторичное, подготавливаю-

щее, предварительное для самого действия, а как важнейшая состав-

ная (часто — начальная) часть любого действия (охоты, рыболовства,

военных действий и др.). Если первобытному человеку не удавалось

выполнить такие предварительные магические процедуры (напри-

мер, при подготовке к охоте), то он не приступал к самому действию.

Магическое сознание опиралось на две главные «идейные» пред-

посылки:

• во-первых, на представление о том, что подобное произво-

дит подобное (или следствие «похоже» на свою причину);

• во-вторых, на представление о том, что вещи, когда-либо

бывшие в соприкосновении друг с другом, продолжают взаимо-

действовать и после того, как контакт между ними прекра-

тился.

Из первой предпосылки маг, колдун делал вывод, что он может

произвести любое желаемое действие путем простого подражания

ему. Из второй предпосылки для мага следовало, что все то, что он

проделывает с предметом, окажет воздействие на людей, которые

однажды с этим предметом были в соприкосновении.

Наиболее верным способом решения магических проблем счита-

лось тщательное соблюдение обрядности, традиционности дейст-

вия. В этом кроются, между прочим, истоки консерватизма мифоло-

гического познания мира. Глубинной же базой преодоления консер-

ватизма выступает развитие предметно-практической активности,

возрастание преобразовательных возможностей человека'.

С разложением первобытно-общинного строя магия не исчезла

полностью. Она послужила почвой для возникновения в дальнейшем

различных ритуализированных действий типа колдовства, чародей-

ства, волшебства, гадания (хиромантия, астрология, каббала и др.),

магических заговоров и проч. Значительный магический компонент

есть в любой религии. Магия послужила также одним из источников

средневековой алхимии. Определенное воздействие магии в эпоху

Возрождения испытывала на себе и наука.

2. НАУКА В ЦИВИЛИЗАЦИЯХ ДРЕВНОСТИ

Научным познание мира становится на новом уровне исторического развития,

пришедшем на смену эпохе первобытной родовой общины — на уровне цивилизации.

Переход от мифологического к научному познанию был сложным, многообразным,

противоречивым процессом, растянувшимся на многие тысячелетия.

2.1. Становление цивилизации

2. 1.1. Неолитическая революция

В Х — IX тыс. до н.э. наметился переход к качественно новому этапу

развития каменного века, получившему название неолита — нового

каменного века. Неолит характеризуется прежде всего значитель-

ным совершенствованием техники обработки камня. Усложнились

операции по обработке камня — появились сверление, шлифование,

распиливание и другие операции. С их использованием создавались

совершенно новые специализированные и высокопроизводитель-

ные виды каменных орудий, а также орудий из дерева и кости. Была

изобретена технология производства тканей и глиняной посуды. По-

явились и совершенствовались первобытные транспортные средст-

ва (сани, лыжи, лодки). Значительно повысилась производитель-

ность труда. Хотя в мезолите стало более интенсивным собиратель-

ство и были освоены приемы специализированной охоты, чему соот-

ветствовал, в частности, особый быт, позволявший создавать

сезонные, периодически заселявшиеся поселения, тем не менее

охота и собирательство постепенно исчерпывали свои возможнос-

ти — им на смену пришли раннеземледельческие культуры. Все эти и

другие связанные с ними изменения, включая и такой важный фак-

тор, как накопление опыта и знаний, привели к кардинальному пере-

вороту в системе материального производства, получившему назва-

ние неолитической революции.

Смысл этой революции в системе материального производства

состоял в переходе от присваивающей экономики к производящей,

т.е. от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству. Люди

научились сеять хлеб, который обеспечивал бесперебойное питание

в течение всего года, разводить скот, регулярно снабжавший челове-

ка мясом (кроме того, молоком, сыром, шкурами, кожей, шерстью

и др.). Жизнь родовой общины стала более обеспеченной, стабиль-

ной; люди стали меньше зависеть от природной среды, значительно

повысилось общественное благосостояние. Неолитическая револю-

ция была первым звеном цепи последовательных преобразований

системы общественной жизни, в результате которых в конечном

счете возникла цивилизация, а вместе с ней и наука.

По современным археологическим данным, первичными очагами

земледелия и скотоводства являлись (в разное время) следующие

области ойкумены: Передняя Азия, Северо-Восточная Африка, Юго-

Восточная Азия, центральная Америка (Мезоамерика) и андийский

регион Южной Америки. Наиболее древний из них — Передняя Азия,

ее лесостепные и предгорные области. По имеющимся сейчас дан-

ным, первым злаком, который люди одомашнили, был ячмень. В Х—

VIII тыс. до н.э. его уже сеяли в Малой Азии, на западных склонах

Иранского нагорья и Палестине. В малоазийском культурном ком-

плексе Чатал-Хююк (вторая половина VII — первая половина VI тыс.

до н.э.) культивировались уже 14 видов растений, среди которых

главную роль играли пшеница, ячмень и горох. Но в горных условиях

земледелие мало продуктивно. Только в результате миграционных

движений в речные долины субтропического пояса земледелие полу-

чило простор для своего победного развития. За 4000 лет земледелие

распространилось по всей западной части Старого Света. Основным

орудием древних земледельцев была сначала палка-копалка для рых-

ления почвы. В дальнейшем (но не везде) к ней добавилась мотыга

(палочно-мотыжное земледелие). Скотоводство сложилось на две ты-

сячи лет позже, но тем не менее земледелие, по-видимому, никогда не

было единственной формой хозяйства; на ранних этапах своего ста-

новления оно комбинировалось с охотой. Помощником человека на

охоте выступала одомашненная еше в верхнем палеолите собака.

В VII — VI тыс. до н.э. в Средней Азии, Северной Африке и на Балканах

были одомашнены продуктовые животные, поставщики мяса (мел-

кий рогатый скот, свиньи, коза, овца и др.). Несколько позже были

одомашнены крупный рогатый скот, тягловые животные (осел, вер-

блюд, северный олень, лошадь), которые были основным источни-

ком механических усилий до появления первых машин.

Переход первобьггных общин к земледелию и скотоводству — до-

статочно длительный процесс, сопряженный со значительным изме-

нением образа жизни — переходом к оседлости. Закономерно, что на

первых порах новые формы хозяйства (земледелие и скотоводство)

сочетались со старыми (охотой и собирательством), занимая подчи-

ненное место как второстепенный уклад. Длительность такого сосу-

ществования двух укладов (присваивающего и производящего) опре-

делялась конкретной (природной и социальной) обстановкой, в ко-

торой жила и трудилась родовая община. Переход к производящему

хозяйству происходил быстрее там, где складывались неблагоприят-

ные условия для охоты и собирательства, где кризисные ситуации, а

также высокая плотность населения, не позволявшая использовать

традиционные способы добычи пищи, ставили человека перед необ-

ходимостью радикально изменять обстоятельства жизнедеятельнос-

ти, способствовали появлению культурных и социальных инно-

ваций.

В разных регионах земледелие возникало в различных природ-

ных и социально-культурных условиях. Поэтому и первичные систе-

мы земледелия были различными. Наиболее продуктивным было ли-

манное земледелие, развитие которого привело (в VII тыс. до н.э.) к

ирригационному земледелию. В Двуречье в условиях искусственного

орошения урожай ячменя был устойчивым и достигал достаточно

высокого уровня — до 1200 — 1400 кг/га. В Древнем Шумере урожай с

1 га мог прокормить три семьи, а обработка такой площади занимала

всего лишь 40 — 50 рабочих дней. Помимо лиманного получило разви-

тие богарное земледелие (когда посевы производились накануне дож-

дей). В некоторых регионах для повышения плодородия траву и кус-

тарники предварительно поджигали — так закладывалось паловое

земледелие, которое впоследствии в лесистых зонах привело к под-

сечно-огневому земледелию.

Дальнейшее развитие земледелия было связано с его интенсифи-

кацией — освоением новых приемов земледелия (чередование посе-

вов различных культур, применение удобрений, совершенствование

рыхления почвы, появление огородничества, садоводства и т.п.),

переходом от палочно-мотыжного земледелия к пашенному (V—

IV тыс. до н.э.). Усложнение земледельческой техники и всего земле-

дельческого производства привело к более широкому участию в нем

мужской части населения общины. Более интенсивно стал приме-

няться детский труд.

Параллельно и в тесной связи с земледелием развивалось ското-

водство. На ранних этапах оно характеризовалось, по-видимому, со-

держанием небольших поголовий в основном мелких животных

(козы, овцы, свиньи и др.). В дальнейшем этот комплекс дополнился

и животными более крупных видов (буйволы, ламы, крупный рога-

тый скот). Уход за скотом сводился к минимуму, скот находился пре-

имущественно на вольном выпасе. В дальнейшем появилось стойло-

вое содержание скота; и уже относительно поздно — кочевничество

(номадизм). Доместикация животных содействовала развитию

транспортных средств. Если еще в мезолите лодки стали универсаль-

ным видом транспорта, осваивались водные артерии, для передвиже-

ния широко использовались лыжи и санный транспорт, то в эпоху

неолита для передвижения саней и волокуш начали использовать

домашних животных (лошадь была одомашнена в IV тыс. до н.э., а

верблюд — в V тыс. до н.э.). Уже на самых начальных стадиях ското-

водства стихийно возникает искусственный отбор лучших особей на

племя.

В Ш тыс. до н.э. с появлением колесных повозок осуществился по

сути революционный переворот в средствах транспорта. Скорость

передвижения больших коллективов людей увеличилась почти в

10 раз (с 3,7 до 35 — 38 км/ч) и появилась возможность для далеких

миграций значительных масс людей и даже целых этносов. Склады-

ваются предпосылки для возникновения развитых форм номадизма.

Этот революционный переворот нашел отражение в мифологии ко-

чевников — появились мифологические образы колесницы, запря-

женной лошадьми (Солнце как символ колеса, колесница бога Со-

лнца и др.).

Продолжает значительно изменяться и образ жизни земледель-

цев, их быт. Упрочилась оседлость. Совершенствовалось домостро-

ительство — дома стали более прочными, долговременными, благо-

устроенными. Уже в VII тыс. до н.э. (культурный комплекс Иерихон

А) внутренняя часть дома, построенного из сырцового кирпича,

состоит из нескольких частей, разделенных перегородками. Одни

из них предназначены для жилья, другие играют роль хозяйствен-

ных складов и закромов. Пол жилых помещений оштукатурен, за-

частую окрашен или даже покрыт росписями, нередко укрыт ци-

новками, которые плелись костяными орудиями. В разные цвета

окрашены стены. Между домами располагались небольшие дворики,

где находился очаг и приготовляли пищу. Из глины лепились фи-

гурки людей и животных, которые и носили культовый характер,

и украшали жилье.

Рост благосостояния, материальной обеспеченности, надеж-

ность нового образа жизни, относительное жизненное благополучие

по сравнению с кочевым охотничьим бытом, его зависимостью от

стихии случайностей — все это нашло свое отражение и в первых

письменных памятниках. Так, например, в «Авесте», священной

книге древнеперсидской религии зороастризма, создававшейся во

II тыс. до н.э., следующим образом восхваляется новый образ жизни:

«Какое место на земле является наилюбезнейшим? — Поистине там, где праведный

человек... воздвигает дом, наделенный огнем и млеком, женой, детьми и хорошими

стадами, в этом доме тогда обилие скота, обилие детей, обилие огня и обилие

всякого

житейского добра, и там... где возделывают побольше хлеба, трав, растений и

съедоб-

ных плодов, где орошают сухую почву или осушают почву слишком влажную» .

Важнейшим экономическим следствием перехода к системе про-

изводящего хозяйства явилось возникновение регулярного избыточ-

ного продукта. Первобытная родовая община была способна произ-

вести лишь жизнеобеспечивающий продукт, необходимый для под-

держания такого существования членов коллектива, при котором

человеческий организм не претерпевал патологических изменений,

а коллектив не вымирал. Избыточный продукт — это продукт, кото-

рый превышает минимально необходимые потребности человека и поэтому может

свободно отчуждаться, не обрекая общину на гибель.

Появление избыточного продукта было величайшим революцион-

ным актом в развитии производительных сил; оно создало предпо-

сылки для коренного преобразования всей системы общественной

жизни, перехода к цивилизации на основе общественного разделе-

ния труда, эксплуатации, возникновения частной собственности,

классов, отделения духовного производства от материального, ста-

новления основных форм духовной культуры, в том числе и науки,

естествознания'.

Освоение металлургии стало мощным локомотивом развития

производительных сил, позволившим упрочить, закрепить и развить

те социально-экономические сдвиги, которые были достигнуты в

ходе неолитической революции, и прежде всего становление ремес-

ла. Применение металлов в материальном производстве, в быту, в

средствах транспорта, в военной технике было величайшим, револю-

ционным по сути, переворотом в технической вооруженности чело-

века, в развитии производительных сил. В истории развития метал-

лургии очень много еще не вполне ясного, много спорных моментов.

И тем не менее в общих чертах этот процесс можно изобразить

следующим образом.

Еще в палеолите, около 20 тыс. лет назад, в Костенках при произ-

водстве темно-вишневых красок путем обжига в костре железистых

конкреции из местных песков мелового периода получали в качестве

побочного продукта железо. Но общественной потребности в произ-

водстве металлов тогда евое не сложилось. Первый металл, который

освоил человек, была медь. Исторически первой формой освоения

меди была обработка самородной меди, сначала способом холодной

ковки, а затем — горячей ковки и отжига. Следующий этап — получе-

ние меди из руд и литье. И лишь впоследствии — получение сплавов

меди, прежде всего бронзы. Наиболее древний из зафиксированных

археологами районов обработки меди — Передняя Азия. Кузнечная

обработка самородной меди, добываемой из залежей Эргани (Юго-

Восточная Анатолия), зафиксирована на уровне VII тыс. до н.э. Начи-

ная с середины Ъ' тыс.. до н.э. на Ближнем Востоке, в Иране появляют-

ся крупные литые медные изделия — топоры, кинжалы, серпы и др.

По-видимому, в V тыс. до н.э. начинается плавка медных руд, проис-

ходит освоение рудного дела, разработка рудников. Во второй поло-

вине V — первой половине IV тыс. до н.э. сложилось бронзолитейное

производство (сначала мышьяковистые, а затем и оловянистые брон-

зы). На первых порах основными медными и бронзовыми изделиями

были не предметы хозяйственного назначения'(чего, казалось бы,

следовало ожидать), а предметы роскоши, престижа — бусины, иглы,

пронизки, шилья и т.п., а также оружие. Для массового производства

сельскохозяйственных орудий металла просто не хватало; кроме

того, на ранних этапах становления металлургии престижное исполь-

зование металлов было монополизировано знатью.

Первые зафиксированные археологами железные вещи восходят

к первой половине V тыс. до н.э. (Иран) и IV тыс. до н.э. (Египет)

и были изготовлены методом ковки из метеоритного железа. Ос-

воение рудного железа относят ко второй половине IV — первой

половине Ш тыс. до н.э. (Анатолия). Существует мнение, что рудное

железо могло быть вторичным продуктом медного металлургичес-

кого производства, в котором железная руда использовалась в ка-

честве флюса. На первых порах развития черной металлургии же-

лезо ценилось очень дорого, считалось редким металлом и исполь-

зовалось лишь для изготовления предметов роскоши. Только после

открытия технологии науглероживания железа, что делало его зна-

чительно тверже, были освоены залежи железных руд (конец II тыс.

до н.э., Восточное Средиземноморье), произошел переход к массо-

вому производству железа. Л это в свою очередь дало возможность

коренным образом преобразовать технику, орудия сельскохозяйст-

венного производства. Использование металлических орудий повы-

шало производительность труда в несколько раз. Железные топоры

позволили ускорить наступление человека на леса, облегчали освое-

ние новых пространств и угодий. На основе железного лемеха был

создан настоящий плуг и интенсифицировано сельскохозяйствен-

ное производство. Кроме того, исключительно важную роль начи-

нает играть ремесленное производство, а также развитие горного

дела, истоки которого уходят в эпоху неолита, когда была налажена

шахтовая добыча кремния.

Следует особо отметить, что для возникновения раннеклассовых

отношений производство металла не являлось необходимостью. Ран-

неклассовые отношения во многих регионах мира сложились на ос-

нове дометаллургической, каменной технологии. Использование ме-

таллов было побочной, вторичной стороной становления произво-

дящего хозяйства, которая имела место далеко не везде; так, в Поли-

незии классовое общество сложилось вовсе без употребления

металла. В эпоху раннеклассового общества металлы использовались

не столько для совершенствования предметов хозяйственного назна-

чения, сколько для производства предметов роскоши, престижа, ору-

жия и транспортных средств. Создание черной металлургии, массо-

вое производство и широкое использование железа стало важным

фактором ускорения процессов классообразования, развития част-

ной собственности, преобразования раннеклассового общества в

зрелое классовое общество.

2. 1.2. Рационализация форм деятельности и общения

Присваивающее хозяйство задавало тот тип отношения человека к

миру, при котором человек являлся только пассивным потребителем

даров природы, по сути, выступал лишь одним из звеньев существо-

вавших в ту эпоху биогеоценозов. Только активное, преобразователь-

ное отношение к природе могло открыть простор для развития про-

изводительных сил, общественных отношений, новых форм созна-

ния. Активное производственное отношение к миру ставит человека

в положение инициативного, деятельного полюса в системе отноше-

ний человек — мир. Использование сил природы здесь определяется

уже не природой, но возможностями и потребностями человека: чем

более активен, динамичен, инициативен субъект, тем в большей сте-

пени он может освоить объект, природные стихии, приспособить их

к своим потребностям. Переход к производящему хозяйству — необ-

ходимое условие обособления человека как самостоятельной твор-

ческой и созидающей силы, формирующей свою культурно-истори-

ческую среду обитания, «чувственно-сверхчувственную» природу.

Кроме того, переход к производящему хозяйству определил и новый

тип отношений между людьми, новый тип духовности, качественно

отличный от родового мифологического сознания, и новый тип

трансляции культурных достижений от одного поколения другому.

Базой для преодоления первобытного традиционализма, консер-

вативности мифологического сознания, развития рациональной со-

ставляющей деятельности выступала необходимость во все больших

масштабах контролировать и корректировать многообразные усло-

вия, процессы и результаты новых типов деятельности и форм обще-

ния. Ведь между целью и результатом деятельности возникает все

больше опосредующих звеньев и факторов, без учета которых дости-

жение цели не реально. Такие опосредующие звенья сами по себе

становятся промежуточными целями деятельности, а потому долж-

ны быть зафиксированы сознанием в качестве устойчивых, опреде-

ленных абстракций.

Совершенствование системы деятельности, трудовых процессов,

разведение во времени и пространстве целеполагания, целереализа-

ции и результата деятельности (что и имело место в системе произ-

водящего хозяйства) было важным, но далеко не достаточным усло-

вием его разрешения. Оно усложняло структуру сознания в той его

сфере, которая обслуживала формы деятельности, но не затрагивало

тех аспектов функционирования сознания, которые обеспечивали

процессы общения. Первое должно было дополняться вторым: сфера

сознания, регулирующая формы общения, также должна была пере-

страиваться с тем, чтобы отражать и воспроизводить ситуации опос-

редованного общения. Эта грандиозная историческая задача реали-

зовывалась по мере становления и развития сначала форм обмена', а

затем и возникновения общественного разделения труда.

В первобытном родовом коллективе, в котором господствовала

общественная собственность на средства производства и предметы

потребления, экономические отношения между его членами носили

распределительный, а не обменный характер. Межобщинный обмен

в обществах охотников, собирателей, рыболовов носил случайный,

спорадический характер, поскольку каждая община в принципе обес-

печивала сама себя пищей и всем необходимым. Глубинные истоки

обмена лежат в системе первобытных распределительных отноше-

ний, а также личностных и престижных отношений внутри рода,

конкретный смысл которых определялся образами и символами ми-

фологического сознания. Такое распределение выполняло двойную

функцию — являлось средством обеспечения индивидуализирован-

ных потребностей членов общины (в условиях коллективистского

производящего хозяйства, первобытной кооперации каждый член

общины получал свою долю в соответствии с его индивидуализиро-

ванными потребностями) и одновременно средством выражения со-

циального престижа в общине, укрепления внутриобщинных и меж-

общинных связей.

Таким образом, в распределении уже были заложены предпосыл-

ки обмена. С появлением устойчивого избыточного продукта, а также

специализации родов, семей, индивидов и общин на отдельных видах

труда, возрастанием значения межличностных связей, роли социаль-

ного престижа коллективистское распределение постепенно преоб-

разуется в устойчивый экономический обмен.

На базе разделения труда между различными общинами, специа-

лизации общин на производстве определенных видов продукции

(растениеводства, скотоводства, ремесла) постепенно складывается

высшая форма обмена — обмен товарами (товарообмен). Как извест-

но, товаром называется вещь, созданная трудом человека и предна-

значенная для обмена на другой продукт труда. Обмен товаров возмо-

жен в силу того, что все товары имеют нечто общее — овеществлен-

ный в них абстрактный человеческий труд, который и является суб-

станцией их стоимости.

На самых ранних этапах товарообмена вещи не создавались спе-

циально для обмена, а становились товаром лишь тогда, когда спора-

дически обменивались на другие вещи, как правило, созданные в

другой общине. Впоследствии обмен становится более или менее

систематическим. Часть продукта начинает производиться специаль-

но для обмена, т.е. на этом этапе зарождается товарное производство.

На следующем историческом этапе развития товарообмена из массы

товаров выделяется один, который становится всеобщим эквивален-

том, т.е. через него выражается стоимость всех других товаров. В ка-

честве всеобщего эквивалента выступали и скот, и слитки металла, и

редкие камни, и др. Когда же роль всеобщего эквивалента закрепля-

ется за каким-либо одним товаром, вытеснившим другие, такой товар

становится деньгами. Чаще всего в качестве денег выступали редкие

или драгоценные металлы (медь, серебро, золото и др.). Но полный

простор для своего развития товарообмен получает только в системе

общественного разделения труда.

Каждый новый шаг в развитии форм обмена сопровождался и

глубинными преобразованиями системы сознания: совершенствова-

лись звенья идеального целеполагания, разводились целеполагание

и целереализация, усложнялись способы выработки абстракций;

сами абстракции становились все более и более устойчивыми, неза-

висимыми от ситуаций непосредственного восприятия. Здесь исто-

рическим критерием наиболее развитых состояний служит денеж-

ный товарообмен, который невозможен без развитых форм абстра-

гирования мира: абстрактный труд мог выражаться в денежной

форме стоимости только при условии того, что сам человек уже

обладает достаточно развитой способностью к абстрактному модели-

рованию ситуаций, как угодно далеко отнесенных в будущее. А по-

скольку в денежный товарообмен явно включается ситуация риска,

то сознание не только должно проектировать будущее, но и быть

способным достаточно эффективно блокировать эмоционально-аф-

фективную регуляцию мотивационных состояний. Иначе говоря,

здесь не только мотив определяет цель, но и цель, и возможности

целереализации оказывают воздействие на мотивационную сферу.

На этом пути развивается самосознание.

Постепенно на смену первобытному типу непосредственного об-

щения приходят новые типы общения, новые социальные отноше-

ния — те, которые присущи цивилизации. Человек достигает такого

уровня, когда организация его деятельности и общения осуществля-

ется с позиций не непосредственно-ситуационной включенности, а

ясного осознания содержания любых возможных (в том числе буду-

щих и не требующих непосредственного пространственного взаимо-

действия субъектов) ситуаций общения. Цивилизация строится на

способности человека мысленно соотносить непосредственные усло-

вия своей деятельности и общения с такими же условиями других

людей, которые осуществляются в любое время и в любом месте. С

появлением такой способности формируется новый тип единства

людей, который обьединяет лиц не только незнакомых, но даже и

никогда не находившихся (и не могущих находиться) в одно время в

одном месте. Иначе говоря, человек, прежде чем стать цивилизован-

ным, должен был научиться общаться не просто с другими, чужими

ему людьми, но и свободно чувствовать себя в ситуации общения с

воображаемым партнером, с его знаково-символическими, образны-

ми проявлениями. Знак вещи, ее образ и сама вещь должны были

отделиться настолько, чтобы они воспринимались как отдельные

сущности, хотя и связанные между собой.

2. 1.3. Разделение труда и развитие духовной культуры

Необходимой стороной становления цивилизации выступало разви-

тие форм разделения труда'. Превращение обмена из случайной,

спорадической в, необходимую форму жизнедеятельности человечес-

ких коллективов осуществлялось, по-видимому, путем развития сна-

чала межобщинной, а затем и внутриобщинной специализации. В

свою очередь развитие специализации способствовало значительно-

му росту производительности труда, что закрепляло и развивало спе-

циализацию и разделение труда. Определенные виды производствен-

ной деятельности все больше закреплялись за отдельными община-

ми, семьями, товаропроизводителями. Так формировалось общест-

венное разделение труда.

Историческая наука ХХ в. существенно (по сравнению с представ-

лениями XIX в.) углубила понимание этого вопроса. В неолите сложи-

лись различные виды специфического хозяйства и межобщинного

обмена:

• между племенами, которые в большей степени занимались охо-

той, рыболовством и собирательством, и племенами, которые

в большей степени занимались земледелием и скотоводством

и постепенно переходили к оседлому образу жизни;

• между различными земледельческо-скотоводческими оседав-

шими племенами;

• между земледельцами-скотоводами и рыболовами;

• между рыболовами и охотниками; и др.

Но первое крупное разделение труда вырастало не из любой

формы межобщинного обмена, а из такой, которая 'была исторически

перспективной, содействовала развитию товарного обмена, макси-

мально стимулировала экономические интересы производителей,

приводила к максимально возможному (в тех условиях) росту произ-

водительных сил и производительности труда, способствовала появ-

лению регулярного (и возрастающего) устойчивого избыточного

продукта. Таким условиям удовлетворяло межобщинное разделение

труда, состоявшее в выделении земледельческо-скотоводческих пле-

мен из племен, занимавшихся охотой, собирательством, рыболовст-

вом и ведущих по преимуществу кочевой образ жизни.

Последующие крупные общественные разделения труда состояли

в отделении от земледелия кочевого скотоводческого хозяйства, а

затем и ремесла. Ремесленное производство (обслуживание внешних

заказчиков или рынка) нужно отличать от домашних промыслов

(производство изделий в домохозяйстве для внутреннего потребле-

ния). Ремесло связано со специализацией, особым профессионализ-

мом, индивидуализированными знаниями и навыками, которые

часто хранились в тайне и передавались по наследству от отца к сыну.

Становление ремесла из домашних промыслов земледельческих

общин было достаточно длительным и многоэтапным процессом. На

начальных этапах — появление работы на заказ; в дальнейшем — фор-

мирование рынка для обмена товаров и, наконец, окончательное

отделение ремесленного производства. На начальных этапах ремес-

ло, по-видимому, не оказывало существенного влияния на рост про-

изводительности сельскохозяйственного труда, поскольку было ори-

ентировано преимущественно на производство престижных това-

ров, военного снаряжения, транспортных средств. Нацеленность на

рост средств производства у ремесла появляется скорее всего в эпоху

освоения металлургии, но не в самом ее начале. Современные архео-

логические данные свидетельствуют, что бронзовые орудия начина-

ют применяться в сельском хозяйстве только со второй половины

11 тыс. до н.э.

Отделение ремесла имело очень важные последствия для станов-

ления цивилизации. Прежде всего отделение ремесла было тесно

связано и с другими общественными процессами — так, от непосред-

ственного участия в производстве пищи освобождались лица, специ-

ализировавшиеся на организации производства и управления, а

также на выполнении идеологических функций. Иначе говоря, отде-

ление ремесла от земледелия теснейшим образом сопрягалось с отде-

лением физического труда от умственного. Кроме того, отделение

ремесла от земледелия было важнейшим условием становления горо-

да, отделения города от деревни. Древнейший город возник не про-

сто как поселение ремесленников на перекрестке торговых путей, но

как средоточие всех существовавших в ту эпоху форм активности

людей, как место концентрации цивилизационно продвинутых форм

деятельности и общения, требующих абстрактного и динамического

сознания. Именно такое сознание представлено ремесленниками и

выделившимися из них купцами.

Ремесленное производство обладает рядом принципиально

новых черт, которые ставят его в особое положение по сравнению с

предшествующими типами производства.

В о - п е р в ы х, оно удовлетворяет не столько биологические

(видо-специфические) потребности человека, сколько его социаль-

но-культурные потребности

В о - в т о р ы х, производительность ремесленного производства

не определяется жестко природными факторами, как в сельскохозяй-

ственном производстве, а во многом зависит от производственных

навыков, профессионализма, знаний самого производителя. В отно-

шении человек — мир активная сторона начала перемещаться к субь-

ективному полюсу («человек»).

В - т р е т ь и х, в ремесленном производстве в непосредственное

взаимодействие ставятся два природных объекта (предмет труда и

средства труда), а результатом взаимодействия необходимо выступа-

ет проявление объективных (не зависящих от субъекта, человека)

характеристик этих предметов.

Ранние формы товарообмена осуществлялись без каких-либо-осо-

бых посредников, а самими производителями (членами их семей) и

покупателями. Но такой обмен малоэффективен. Он сдерживал раз-

витие ремесленного производства, поскольку производитель много

времени тратил на реализацию своего товара. Постепенно из среды

ремесленников и их семей выделяется группа лиц, непосредственно

обеспечивающая реализацию, обмен товаров, — купцы, торговцы.

Анализ различного рода знаков собственности (печатей, штампов,

пломб и др.), глиняных сосудов, выполнявших роль «посылок», остат-

ков разрушенных городов, архитектурных сооружений позволяет

сделать вывод, что в конце IV — начале Ш тыс. до н.э. в Месопотамии

уже существовали сословия купцов, торговавших преимущественно

престижными товарами, предметами роскоши, обслуживавших хра-

мовые сооружения, родовую знать. Зародившись в предклассовом

обществе, торговля получила свое полное развитие 'в условиях клас-

сового общества, в условиях цивилизации, когда складываются меж-

дународные экономические связи.

Таким образом, развитие в неолитическую эпоху производитель-

ных сил, создание производящего хозяйства, земледелия и скотовод-

ства, появление избыточного продукта, развитие обмена и формиро-

вание общественного разделения труда создали совершенно новую

ситуацию в обществе. (,"ложились условия для качественного услож-

нения структуры общества, для нового его структурирования, уста-

новления не только нового типа организации производства, но и

новых типов связей между людьми во всех сферах общественной

жизнедеятельности. Основные направления перестройки общества

в эту эпоху — установление и развитие социального и имущественно-

го неравенства, обособление собственности, возникновение клас-

сов, политогенез, качественная перестройка общественного созна-

ния, рационализация духовной жизни как доминанта ее развития.

Неолитическая революция привела в конечном счете и к карди-

нальным преобразованиям в сфере духовной культуры, в обществен-

ном сознании. Мифология не могла обеспечить нормального ориен-

тирования человека в новых формах производственной деятельнос-

ти и в новых социальных связях. Развитие производительных сил,

рост населения, глубинные социально-экономические сдвиги, клас-

сообразование, обособление собственности, разрыв родовых свя-

зей, эволюция форм семьи, динамизм общественной жизни — все это

ускоряло развитие общественного сознания, требовало качественно

нового типа духовного освоения мира, сознания, способного обеспе-

чить деятельность человека в условиях активного, производящего

хозяйства и социально-классового расслоения. В ответ на эту общест-

венную потребность на смену первобытному мифологическому со-

знанию формировался новый исторический тип сознания, новый

тип духовной культуры.

В о - п е р в ы х, возникновение общественного разделения труда

имело глубочайшие последствия для становления человеческой ин-

дивидуальности, развития духовного мира личности. В образе жизни

постепенно выделяются две сферы:

• личной, повседневной, бытовой жизнедеятельности с соответ-

ствующим сознанием, обслуживающим структуры повседнев-

ности;

• производственной, трудовой, определяемой общественными

условиями труда жизнедеятельности, которой соответствова-

ло рационалистически-ориентированное сознание.

Внутренний мир человека значительно усложнился за счет окон-

чательного закрепления различий между социальными и личными,

семейно-бытовыми интересами, представлениями, оценками, зна-

ниями и т.п.

Цивилизация развивается именно в русле становления и укрепле-

ния сферы социально мотивированной регуляции поведения инди-

вида, когда в системе ценностей предпочтение отдается обществен-

ным условиям жизнедеятельности над мотивами бытовой повседнев-

ности, сиюминутного ситуационного реагирования. Усложнилась

(стала еще более опосредованной и диверсифицированной) как сис-

тема мотивов, так и ее связи, с одной стороны, со сферой целепола-

гания, а с другой — со сферой потребностей. Появились условия для

существования глубокого внутреннего конфликта, повышенных

токов духовной напряженности, драматизма во внутреннем мире

личности. Именно поэтому цивилизованность всегда драматична. А

главный сюжет «драмы цивилизации» — это борьба социально и лич-

ностно мотивированного во внутреннем мире человека, выступаю-

щая, как правило, в ипостаси борьбы добра и зла.

В о - в т о р ы х, происходит социально-классовая поляризация об-

щественного сознания, формируется идеология и психология клас-

сового разделения общества.

В - т р е т ь и х, единое, целостное, синкретическое первобытное

мифологическое сознание дифференцируется на относительно

самостоятельные формы общественного сознания (основные компо-

ненты духовной культуры) — религию, мораль, искусство, филосо-

фию, политическую идеологию, правосознание и, наконец, науку.

Исторически процесс такой дифференциации был весьма дли-

тельным.

Каждая форма общественного сознания имеет собственную исто-

рию и логику отпочкования, обособления от системы первобытного

сознания. По-видимому, ценностные формы сознания (мораль, рели-

гия, политическое сознание, правосознание) складывались сначала

более интенсивно, получили на первых порах преимущественное

развитие по сравнению с формами рационального сознания — с нау-

кой и философией. Очевидно, это связано с тем, что в данную эпоху

наиболее быстрыми, динамичными и множественными, прямо воз-

действующими на сознание были изменения не в формах деятельнос-

ти, а в системе социальных связей и отношений, функционирование

которых обеспечивается именно ценностной сферой сознания.

2. 1.4. Возникновение письменности

Грандиозным по своей исторической значимости и последствиям

событием было возникновение письменности. Письменность по

сравнению с речью — принципиально новое средство общения, по-

зволяющее закреплять, хранить и передавать речевую информацию

с помощью начертательных знаков. Письменные знаки — это матери-

альные предметы-посредники в общении людей между собой.

В отличие от непосредственного речевого общения письмен-

ность способна преодолевать пространственные и временные грани-

цы общения людей, выходить за пределы непосредственного взаимо-

действия субъектов, развертывать содержание общения в простран-

стве и во времени.

С возникновением письменности процесс общения как бы приоб-

ретает два новых «измерения» — историческое и географическое.

Один безвестный египетский писец свыше четырех тысяч лет назад,

размышляя о значении письма, записал на папирусе: «Человек исче-

зает, тело его становится прахом, все близкие его исчезают с поверх-

ности земли, но писания заставляют вспомнить его устами тех, кто

передает это в уста других. Книга нужнее построенного дома, лучше

роскошного дворца, лучше памятника в храме».

В истории письменности (и особенно ее конкретных видов) еще

немало тайн, загадок, нерасшифрованных страниц. Не все детали

этого процесса в полной мере прояснены наукой. Это и не удивитель-

но: ведь процесс становления письменности длился тысячелетия (на-

чиная, возможно, с верхнего палеолита). И тем не менее основные

этапы этого процесса уже достаточно обстоятельно выявлены, изуче-

ны и сейчас мало у кого вызывают сомнения.

Принято считать, что первые, зачаточные формы неречевых (до-

письменных) средств передачи информации связаны с так называе-

мым предметным письмом. предметное письмо — это совокупность npeд-

метов, вещей, которые искусственно создавались (или сочетались из npupoд-

ных вещей) одним человеком (или группой) для передачи какой-либо информа-

ции другому человеку (группе). В качестве таких знаковых предметов

служили воткнутые у тропы ветки, зарубки на дереве, узоры из кам-

ней, информирующие идущих следом соплеменников о направлении

движения, дым от костра как знак опасности, пучок стрел как символ

объявления войны и др. Вполне вероятно, что такое предметное

письмо широко применялось уже в эпоху верхнего палеолита. С по-

мощью предметного письма,' а также магических ритуалов и симво-

лов человечество в течение длительного времени осваивало знако-

вую функцию вещей — способность определенной вещи указывать на

нечто другое, принципиально отличное от самой этой вещи, — на

другие вещи, явления, процессы.

Но предметное письмо носит абстрактный характер и, как пра-

вило, требует предварительной договоренности для своего адекват-

ного понимания. Если ее нет, то информация может быть понята

неверно. Ярким примером здесь может служить рассказ древнегре-

ческого историка Геродота о том послании, которое скифы напра-

вили вторгнувшемуся в их страну древнеперсидскому царю Дарию.

Они составили предметное письмо из птицы, мыши, лягушки и

пяти стрел. Дарий извлек из этого послания смысл, противополож-

ный тому, который вкладывали скифы'. И следствием стала гибель

персидского войска:

Следующий шаг в становлении письменности состоял в переходе

к использованию изобразительных средств закрепления информа-

ции. Первые изобразительные средства представлены рисуночным

письмом — пиктографией.

Пиктография — это фиксация и передача информации с помощью рисун-

ков. Пиктографическое письмо появилось еще в период расцвета

первобытного общества в верхнем палеолите. С помощью. последова-

тельного размещения ряда рисунков, изображающих отдельные кон-

кретные предметы, передается определенная информация о хозяй-

ственных, общественных, военных и других ситуациях. Пиктографи-

ческое письмо имело множество несомненных достоинств, которые

определили возможности его развития в более высокие формы пись-

менности, вплоть до фонетической. К числу этих достоинств следует

отнести:

• возможность вводить новые промежуточные звенья повество-

вательности;

• достаточно высокий уровень абстрагирования, выделения

главного, существенного

• отсутствие необходимости в реалистичности изображения, в

таком письме заложены значительные возможности схемати-

зации и перерастания в условные изображения.

Основные направления исторического развития пиктографии

следующие: выработка единого способа начертания рисунка, понят-

ного для всех (или большинства) представителей данного племени

(рода, общины); закрепление за каждым рисунком более или менее

определенного значения, смысла (иначе говоря, тенденция к обще-

значимости и 'однозначности, хотя, конечно, до полной однознач-

ности было еще далеко); обогащение набора пиктографических ри-

сунков такими знаками, которые позволяют конкретизировать текст

пиктограммы, особенно в том, что касается счета, собственности,

имен и др.

В связи с частой необходимостью передачи имен появился каче-

ственно новый и перспективный прием — изображение имен людей

некоторыми предметами, сходными по звучанию, но имеющими, ра-

зумеется, совсем иную природу. Так постепенно зарождаются зачат-

ки фонетического письма.

В течение нескольких тысячелетий пиктографическое письмо по-

степенно перерастало в идеографическое письмо, где рисунки заменяют-

ся определенными знаками. Идеографическое письмо развивалось в

направлении от изображения определенных представлений (обра-

зов, понятий) независимо от их звучания в устной речи — к иерогли-

фам. Иероглифы одновременно указывали и образы (представления,

понятия), и те звуки, из которых состоят слова, обозначающие дан-

ные образы (представления, понятия). На рубеже IV — Ш тыс. до н.э.

иероглифическое письмо уже широко применялось в Месопотамии,

а в 2400 г. до н.э. оно превратилось в упорядоченное словесно-слого-

вое письмо клинописного типа. Клинописное письмо было достаточ-

но сложной системой, состоящей из нескольких сотен и даже тысяч

специальных знаков. Его усвоение требовало значительной специа-

лизации и профессионализации. В древневавилонском обществе

сформировался целый социальный слой — слой писцов. В течение

III тыс. до н.э. складывается и египетская иероглифика.

Высшей формой письменности, сложившейся во II тыс. до н.э.,

было фонетическое письмо, буквенное, в котором знаки обозначают не пред-

меты, а слоги, звуки и графически передаются отдельные звуковые обозначе-

ния. Первое алфавитное письмо изобрели финикийцы. Финикий-

ское письмо было положено в основу древнегреческого, а также ара-

мейского письма, из которого позднее возникли индийская, персид-

ская, арабская системы письменности.

Благодаря возможности хранения, накопления и передачи зна-

ний письменность оказалась важнейшим стимулом для ускорения

развития духовной культуры, явилась важнейшей предпосылкой ста-

новления науки.

2.1.5. Культурное пространство древневосточных цивилизаций

Первые цивилизации Древнего Востока начали складываться в Дву-

речье и в долине Нила в IV тыс. до н.э. Экономической основой этих

цивилизаций являлось ирригационное земледелие, которое хотя и

требовало колоссальных трудовых затрат, кооперации и особой ор-

ганизации работ, но зато позволяло собирать даже не один, а несколь-

ко богатых урожаев в год. Получение значительного избыточного

продукта стало экономической предпосылкой быстрого развития со-

циальных отношений, классообразования, общественного разделе-

ния труда, возникновения специализированных ремесел (гончарно-

го, ткацкого,кораблестроительного, металлургического, камнерез-

ного и др.), обособления собственности, генезиса соседско-террито-

риальных общин, образования господствующего класса, государст-

венного аппарата, храмового персонала.

В ранних (как правило, относительно небольших по территории

и населению) государственных образованиях постепенно формиро-

валось два сектора экономики. Первый — это децентрализованный

общинный сектор, представленный большим количеством владев-

ших землей, самоуправляющихся соседско-территориальных общин,

свободные и полноправные члены которых вели усилиями патриар-

хальной семьи земледельческо-скотоводческое натуральное хозяйст-

во. Второй сектор — централизованные государственные (царско-

храмовые) хозяйства (как правило, крупные), широко использовав-

шие труд зависимых и полузависимых крестьян-общинников, а также

рабов.

На таком экономическом базисе сложилась и соответствующая

социально-классовая структура, представленная тремя основными

классами. Высший класс — это класс людей, которые непосредствен-

но не занимались производительным трудом, но либо сами владели

средствами производства, либо распоряжались государственной и

храмовой собственностью от имени царя или касты жрецов. Благода-

ря деятельности части представителей этого класса складывается

особая система духовного производства, (относительно) независи-

мая от материального производства. Именно в этой системе духовно-

го производства зарождается протонаучная деятельность.

Второй, средний класс — это класс свободных крестьян-общинни-

ков и городских (или сельских) ремесленников, непосредственно

владевших средствами производства и занятых производительным

трудом.

И наконец, третий, низший класс — зависимые, не обладавшие

собственностью работники, которые подвергались внеэкономичес-

кой эксплуатации. В качестве таких работников выступали лишив-

шиеся собственности и попавшие в зависимость крестьяне, а также

рабы.

Новым историческим явлением становится город. Урбаниза-

ция — неотъемлемая черта цивилизации. Город возник как геогра-

фическое место экономического, политического, военного и куль-

турного притяжения. В городе осуществлялся обмен продуктами

ремесла и земледелия между двумя секторами экономики; в городе

находились органы власти, государственный аппарат; город — это

место нахождения храма главного местного божества, государствен-

ных и храмовых школ; крупные города обносились защитной сте-

ной, в центре города располагалась цитадель, крепость. Немало-

важно, что город нес с собой обычно и высокий уровень бытовой

культуры, был средоточием развлечений, земных радостей и быто-

вого комфорта.

Уже во II — I тыс. до н.э. в крупных городах Месопотамии население

исчислялось не десятками, а сотнями тысяч человек! Так, в 1 тыс. до

н.э. в Ниневии жило свыше 250 тыс. жителей, в Вавилоне — до

100 тыс. горожан. О масштабах градостроительства можно судить по

следующим археологическим данным: еще в VII тыс. до н.э. оборони-

тельная система Иерихона состояла из рва (ширина 8,5 м и глубина

2,1 м), каменной стены (толщина 1,6 м и высота около 4 м) и круглой

каменной башни, сохранившейся до наших дней высотой свыше

8 м (!).

Древневосточный город — это, как правило, открытое «социаль-

ное пространство», в котором есть место людям разных националь-

ностей, этносов, где смешиваются разные культуры, традиции, где

преодолевается консерватизм, традиционность психологии сельско-

го общинника, где быстро развиваются и изменяются ценности, где

требуется высокий уровень критицизма, самоанализа, интеллекта.

Вместе с тем особенности «культурного пространства» ранних

древневосточных цивилизаций обусловлены наличием еще значи-

тельных следов мифологического сознания, для которого характер-

на образность, слабое развитие абстрактных понятий, категорий,

слабое различение закономерного и необходимого, причинно-след-

ственных связей, доминирование ассоциативного мышления по ана-

логии, ориентация на традиционность, а не на новации, антропомор-

физм. Очень медленно шел в сознании процесс различения природ-

ного и человеческого, преодоления слитности человека с природой.

Об этом свидетельствует отсутствие пейзажа в изобразительном ис-

кусстве Древнего Ближнего Востока Ш тыс. до н.э., словесных описа-

ний природы в ранней художественной литературе. Здесь еще мир

вещей не отрывался от мира людей; вещи наделялись качествами

людей, а человек — качествами вещей, которые ему принадлежат.

Только во II тыс. до н'.э. в древнеегипетской живописи появляется,

пейзаж, что свидетельствует о постепенном различении в сознании

людей природного и человеческого.

Пространственным представлениям и категориям (исторически

сложившимся раньше временных) присущи качественная определен-

ность, слитность с оценочными представлениями. Есть пространст-

во «хорошее» и «плохое», пространство «доброе» и «злое», простран-

ство сакральное и профанное; пространство своей страны «лучше»

пространства «чужой» страны. Такими же качественно неоднород-

ными являлись и представления о времени: есть время «хорошее»

(дневное) и время «плохое» (ночное), различные дни, недели и меся-

цы года имели определенные предназначения, были «благоприятны-

ми» или «неблагоприятными» для разных дел.

Человек древневосточных цивилизаций жил в мире, в котором

самым теснейшим образом переплетались земное и божественное,

мир людей и мир богов. По мнению людей того времени, множество

богов постоянно вмешивается в повседневную жизнь людей и чело-

век находится в их полной власти. Поэтому божественными знаме-

ниями интересовались, их боялись, пытались избежать. Единствен-

ное, что может сделать человек — научиться предвидеть божествен- '

ные воздействия на него и защищаться от таких воздействий с помо-

щью своих личных, семейных богов-защитников («личный бог») и

сверхъестественных сил. Этим объясняется важное значение, прида-

вавшееся прорицателям, гадателям, астрологам, которые этой свое-

образной деятельностью попутно накапливали и определенный

опыт объективного познания мира.

Основная тенденция развития духовной культуры древневосточ-

ных цивилизаций — возрастание индивидуализации сознания, нарас-

тание антропоцентризма духовной культуры, что проявлялось в уси-

лении интереса к человеку, его сознанию, психологии, внутреннему

миру, к человеческому телу. Человек начинает осознавать себя как

индивидуальность, как самоценность, как личность, постоянно ре-

шающая проблему выбора оптимальной линии своего поведения,

вопросы координации своих отношений с другими людьми, с коллек-

тивом, с обществом, с природой. Теперь уже не только родовая общи-

на противостоит природе, но складывается еще одно фундаменталь-

ное противоречие — противоречие индивида и рода. Появляется

проблема выбора индивидуальных ценностей, смысла жизни, места

человека в обществе и в системе Космоса. Индивидуальность осозна-

ется часто как одиночество человека, его противостояние судьбе,

року. В этих условиях складывается героический эпос, в центре кото-

рого — образ героя получеловека-полубога. Герой бросает вызов не

только людям, но и самим богам, он может преодолеть все, кроме

одного — своей судьбы. Весьма характерен в этом отношении древне-

вавилонский «Эпос о Гильгамеше» (записан не позже XIX в. до н.э.).

Много опасных приключений подстерегает в странствиях главного

героя эпоса — Гильгамеша, но основная цель странствий — бессмер-

тие — недостижима и недоступна.

Такое противопоставление героя и богов, героя и Космоса, героя

и Хаоса, героя и толпы является показателем того, что рационализа-

ция сознания поднялась на новый уровень — уровень теоретического

осознания отношений человека и мира, уровень самосознания. Миф

трансформируется в рациональный Логос. На этом пути постепенно

зарождается наука, разумеется, сначала в самой простейшей форме-

в форме протонауки.

2.2. Развитие рациональных знаний в эпоху классообразования

и цивилизаций Древнего Востока

2.2.1. От Мифа к Логосу (Науке)

В эпоху классообразования и раннеклассовых обществ духовная куль-

тура находится в состоянии перехода от мифологического первобыт-

ного мышления к новому историческому типу культуры. Радикально

изменяются все три основные составляющие деятельности созна-

ния — нравственная, эстетическая и познавательная. Причем веду-

щей в эту эпоху являлась нравственная составляющая. Утверждение

новых типов отношений людей, способов регуляции их поведения,

революционные сдвиги в системе соционормативной культуры — все

это имело, по-видимому, фундаментальное значение. Мотивы столк-

новения первобытной морали рода и новой, нарождающейся обще-

человеческой морали, с одной стороны, и классовой морали, с другой

стороны, пронизывали все сферы духовной культуры. Новые социо-

нормативные нормы утверждались во всех средствах духовного воз-

действия на человека. Эстетическое и познавательное по сравнению

с нравственным отступают на второй план. Но, конечно, остается

тесное и многообразное взаимодействие эстетической, познаватель-

ной и нравственной составляющих деятельности сознания.

Мифологическое сознание постепенно и медленно преобразо-

вывалось и преодолевалось рациональными формами. Это преоб-

разование хорошо прослеживается на одной из главных тем перво-

бытной мифологии — теме творения Мира (Космоса) из Хаоса. Мы

уже отмечали (см. 1.3), что мифологическим представлением о Мире

и Космосе была пронизана вся жизнь первобытного коллектива.

Хаос олицетворялся с неорганизованной, враждебной человеку, тем-

ной и пугающей своей связью с миром умерших силой. При этом

в каждой родовой традиции складывались свои конкретные пред-

ставления и о Хаосе (первичный океан, мировая тьма, бездна, веч-

ная ночь, земная твердь, подземный мир и др.), и о Космосе (ми-

ровое дерево, мировое яйцо, мировая гора, небесный свод, брак

неба и земли и др.). Образ жизни первобытных родовых коллекти-

вов подчинялся общей линии мифологического сюжета о связи

Хаоса и Космоса. Нормы коллективного поведения, ритмизирован-

ная повседневная будничная жизнь (охота, собирательство, потреб-

ление пищи, воспроизводство рода и др.) соотносились с образом

космической организации, Космоса как целого. Родовой коллектив

рассматривался как частица, органическая часть Космоса, а любые

перемены в ритмах образа жизни (включая празднества; семейные

перемены, т.е. рождение детей, смерть сородичей, особенно вождя;

смена сезонной хозяйственной деятельности и др.) оценивались

как особые состояния, при которых организованное космическое

целое подвергается опасности. Опасность усматривалась в возмож-

ности проникновения в организованное космическое целое враж-

дебных человеку, злых, сверхъестественных, несущих в себе разру-

шающее начало хаотических сил. Спасение от их воздействия ви-

делось в магических ритуалах, и чем более они эмоциональны, вы-

разительны, художественны, тем эффективнее.

Эстетическое начало выступало в глазах первобытного человека

.как главное спасительное средство от враждебного хаотического на-

чала. Поэтому обрядовые магические ритуалы исключительно худо-

жественны. Карнавальные шествия, танцы, маски добрых и злых

духов, ритуальные инсценировки восстаний против правителя, даже

ритуальные оргии должны были продемонстрировать господство че-

ловеческих организованных сил над силами Хаоса, поставить хаоти-

ческое под контроль человека, подчинить его человеку. В этих худо-

жественно оформленных магических ритуалах вновь и вновь из

Хаоса воссоздавался антропоморфно организованный Космос.

Таким образом, магическое сознание стимулировало становление

художественных, эстетических образов, различных видов искусства

вплоть до требовавших огромных трудовых усилий мегалитических

сооружений, скульптурных изваяний, родовых святилищ, погребаль-

ных сооружений и др.

Мифологические образы периодического вмешательства хаоти-

ческих сил в космическую организацию со временем трансформиро-

вались в систему представлений о мировых циклах. Такая система (в

различных вариантах) впоследствии вошла почти во все ранние фи-

лософские учения. Появилось понятие мировой катастрофы, кото-

рая опосредует собой переход от одного космического цикла к друго-

му. Гибель мира, катастрофа — это победа сил Хаоса над космически

организованным целым, над человеком, над обществом. Человеку не

удалось сдержать напор хаотического, враждебного мировой гармо-

нии начала, и Космос под его воздействием рушится. Но катастрофы

не вечны. Космос затем восстанавливается из Хаоса, и начинается

новый период космического развития, новый его цикл. Представле-

ние о мировой космической катастрофе органично интегрировалось

и с новыми структурами сознания — абстрактными категориями буду-

щего, пространства, времени и космоса. Еще в раннеклассовом обще-

стве сформировались такие важные общие понятия (категории), как

«даль», «бесконечность», «ничто», «бытие», «сущее», «несущее»

и др. Возникновение таких широких абстракций (понятий, катего-

рий) явилось одной из важнейших предпосылок становления естест-

вознания.

Развитие критической функции мышления, самосознания, уста-

новки на обоснование знания, становление всеобщих понятий, ка-

тегорий мышления («бытие», «ничто», «пространство», «сущее»,

«несущее» и др.) выступили познавательными предпосылками гене-

зиса естествознания. Эти предпосылки формировались прежде

всего в процессе разрешения ряда противоречий в системе соз-

нания:

• между мифологическим видением мира и накапливающимся

рациональным знанием, абстрактным мышлением;

• в самой системе мифологии — между различными противоре-

чащими друг другу мифами как следствие рационального упо-

рядочения и систематизации мифологии;

• между рациональными знаниями и все возрастающими практи-

ческими потребностями в расширении массива таких знаний.

Разрешение этих противоречий осуществлялось посредством сис-

тематизации и логического упорядочения мифов (разрешения или

снятия противоречий, которые возникали между отдельными мифа-

ми, между мифологией и усложнившейся действительностью), на-

копления, обобщения и систематизации рациональных знаний (их

увязывания со всеми остальными компонентами духовной культуры),

развития абстрактного мышления, категориального аппарата созна-

ния, критической функции разума, приемов обоснования знания,

сферы самосознания.

В русле этих преобразований складывались и соответствующие

познавательные предпосылки становления науки. Первые три из

них (систематизация мифов, накопление и обобщение рациональ-

ных знаний, развитие категориального аппарата сознания) сложи-

лись уже в первых цивилизациях Древнего Востока — Древнем Егип-

те и Древнем Вавилоне. Четвертая предпосылка (идея рациональ-

ного обоснования знания как важнейшее условие возникновения

теоретического самосознания) формируется в древнегреческой ци-

вилизации.

2.2.2. Географические знания

Рост населения, его подвижности, динамизма образа жизни, укрепле-

ние племенных союзов, развитие военного дела, политический и

военный экспансионизм, развитие обмена, торговли — все это спо- '

собствовало значительному расширению географического кругозо-

ра человека.

Наряду с освоением новых пространств, развитием представле-;.

ний о границах ойкумены (населенной части планеты) совершенст- '.

вовались формы картографии, создавались карты — схемы местнос- .

ти, способы ориентации по звездам, особенно у народов, осваивав-

ших океанские просторы, народов-мореплавателей (например, у на- .

родов Океании). Интересная характеристика географических

познаний эпохи разложения первобытного общества и зарождения

раннеклассовых отношений дана Л.Г. Морганом в исследовании

жизни ирокезов:

Столетия за столетиями и племя за племенем протаптывал... человек... древние '

исхоженные тропы. От Атлантического океана до Миссисипи и от Северных озер до

Мексиканского залива главные индейские пути через страну были так же тщательно и

разумно проложены и так же хорошо известны, как наши собственные. По многим нз

этих длиннейших троп ирокезы совершали военные экспедиции и таким образом

практически изучали географию страны. В пределах своик непосредственных терри-

торий они так же были знакомы с географическими особенностями, маршрутами

путешествий, озерами, холмами и реками, как впоследствии мы сами.

На смену простейшим способам схематического изображения'

местности с помощью камней, палок, рисунков на песке и др., кото-

рые были характерны для первобытного общества, приходят более

долговременные и совершенные «карты». Их либо рисовали, либо

вышивали на коже или ткани, либо чертили ножом на коре дерева

и т.п. Эти карты обычно были схемами маршрута, так как отражали

не местность в целом, а отдельный маршрут. На такой карте-схеме

изображались гидрографическая сеть (главная река, ее притоки,

озера и др.), речные пороги, броды, дороги, тропы, жилища, горы,

следы проживания людей в данном районе и др. Длина маршрута

определялась в днях пути. Есть этнографические данные о том, что у

некоторых народов была традиция собирать такие карты местности

в особых хранилищах.

Новый дополнительный импульс развитию картографии был по-

лучен вместе с расширением торговой деятельности, появлением

класса купцов, осваивавших дальние и неизведанные торговые пути.

Наиболее распространенные и трудные маршруты снабжались опре-

деленными указательными знаками (на деревьях, на камнях, на ска-

лах и др.), включая знаки, предупреждающие о возможности нападе-

ния (так зарождалось то, что на современном языке называется

«служба эксплуатации дорог»). Указательные знаки также отмеча-

лись на картах-схемах маршрутов.

2. 2.З. Биологические, медицинские и химические знания

Становление производящего хозяйства (земледелия и скотоводства)

стимулировало и развитие биологических знаний. Прежде всего это

связано с доместикацией, имевшей колоссальное значение для судеб

цивилизации. Одомашнивание животных и растений по самой своей

сути предполагает использование такого фундаментального биологи-

ческого явления, как искусственный отбор (селекция). Люди были

еще очень далеки от понимания сущности искусственного отбора, но

уже умели использовать этот метод для совершенствования своей

хозяйственной деятельности. Опыт селекции передается из поколе-

ния в поколение. Так, в XIV в. до н.э. в Хеттском государстве некто

Киккули из Митаннии написал трактат о коневодстве, который явля-

ется самой древней из дошедших до нас рукописей, целиком посвя-

щенных биологической теме.

Благодаря селекции было выведено много новых пород животных '

и растений, заложена база современной аграрной культуры. Развитие

скотоводства позволило освоить новые массивы зоологических, ве-

теринарных знаний и навыков, а развитие земледелия способствова-

ло накоплению ботанических, агрохимических и гидротехнических

(в связи с мелиорацией и ирригацией) знаний. Еще в Древней Месо-

потамии было открыто искусственное опыление финиковой пальмы,

которое привело к получению большого сортового разнообразия

этого дерева.

В эпоху классообразования от системы биологических знаний

постепенно отпочковывается медицина как относительно самостоя-

тельная отрасль знаний и практических навыков. Г'лубинной основой

этого процесса является изменение отношения к человеку. Человек

начинает осознавать свое кардинальное отличие не только от приро-

ды, ее предметов и процессов, но и от других людей. Отрываясь от

родовых связей, человек осознает себя как самоценное существо,

которое хотя и связано с коллективом (соседски-территориальной

общиной, патриархальной семьей и др.), его традициями и ценностя-

ми, но уже имеет и свои индивидуальные ценности. В сознании появ-

ляются новые элементы, представляющие собой зачаточные формы

смысложизненных ориентиров. Человек впервые сталкивается с

проблемой смысла своего существования. А это значит, что и поддер-

жание жизни человека, его работоспособности приобретает особую '

ценность, значимость.

В этих условиях приоритетной сферой рациональной деятельнос-

ти становится медицинская практика. В обществе растет престиж

тех, кто берется лечить людей и кому это удается. Например, древне-

греческий поэт Гомер в «Илиаде» следующим образом выражает глу-

бочайшее уважение к лекарям-врачевателям:

Стоит многих людей один врачеватель искусный:

Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством.

Илиада, ХХ 514 — 515.:

Лекарь, врачеватель — это прежде всего знаток лечебных трав и

народной медицины. Развивается древнейшая традиция лечебного

применения средств растительного происхождения (травы, цветы,

плоды, кора деревьев и др.) и средств минерального и животного

происхождения (жир, части организмов животных и др.). Создаются

приемы санитарии и гигиены, появляются физиотерапевтические

процедуры, массаж, иглотерапия, диетика, разрабатываются новые

хирургические приемы и соответственно металлические хирургичес-

кие инструменты (скальпель, щипцы и др.). Совершенствуется аку-

шерство — одна из первых медицинских специальностей.

Конечно же, в первобытной медицине наряду с рациональными

знаниями еще много и наивного. Так, древние вавилоняне считали,

что жизнь связана с кровью, печень — главный орган жизни, содержа-

щий запас крови; органом же мышления они считали сердце. Поэто-

му наряду с народной медициной, лекарями — знатоками лекарствен-

ных трав, простейшей хирургии складывается и другой тип врачева-

телей — знахари-заклинатели, опиравшиеся на мифологические и ма-

гические процедуры. Эта ветвь древней медицины со временем

трансформируется в храмовую медицину.

Первоначальное накопление химических знаний осуществлялось

в области ремесленной прикладной химии. Основные виды такой

деятельности: высокотемпературные процессы (металлургия, стек-

лоделие, керамика); получение красителей, косметических средств,

лекарств, ядов, освоение бальзамирования; использование броже-

ния для переработки органических веществ. Широкое распростране-

ние получила обработка и подделка драгоценных камней. Кроме

меди, бронзы и железа древние знали такие металлы, как свинец,

олово, ртуть и их сплавы.

2.2.4. Астрономические знания

Осознание связи небесных явлений и сезонов года. Развитие аст-

рономических знаний в рассматриваемую эпоху определялось в пер-

вую очередь потребностями совершенствования календаря, счета

времени. Важнейшим условием зарождения научной астрономии яв-

лялось осознание связи небесных явлений и сезонов года, которое,

по-видимому, формировалось еще в мезолите.

Если присваивающее хозяйство вполне могло обходиться лунным

календарем, то производящее хозяйство требовало более точных

знаний времени сельскохозяйственных работ (особенно времени по-

сева и сбора урожая), которые могли базироваться лишь на солнеч-

ном календаре, на солнечных циклах (годовом, суточном, сезонном).

Известно, что 12 лунных месяцев составляют лунный год, равный

354,36 солнечных суток, который отличается от солнечного пример-

но на 11 суток. Исторический процесс перехода от лунного календаря

к солнечному был достаточно длительным.

Важным условием перехода от лунного календаря к солнечному

являлось отделение наблюдений за интервалами времени от их при-

вязки к биологическим ритмам (связанным с человеком и домашни-

ми животными) и выделение некоторых внебиологических природ-

ных «систем отсчета» для измерения интервалов времени. В таком

качестве выступали, например, точки восхода Солнца в день летнего

солнцестояния и захода в день зимнего солнцестояния, наблюдения

за звездной группой Плеяд в созвездии Тельца, позволявшие коррек-

тировать солнечное и лунное времяисчисления. Чтобы результатами

подобного рода наблюдений можно было пользоваться неоднократ-

но, их следовало каким-то образом фиксировать. Так появилась по-

требность в создании соответствующих сооружений. В археологии

такие сооружения известны в виде разного рода мегалитических кон-

струкций. Даже в настоящее, космическое время, когда мы мало чему

удивляемся, мегалитические сооружения древности поражают своей

грандиозностью и загадочностью.

Мегалитические сооружения — это постройки из громадных ка-

менных плит к камней. Известны их различные виды — дольмены

(несколько вертикально установленных огромных каменных плит,

сверху перекрытых горизонтально уложенными плитами), кромлехи

(выстроенные в круг гигантские монолиты, иногда вместе с дольме-

нами) и др. Большинство из них выполняло одновременно несколько

функций — религиозно-культовую, произведения монументальной

архитектуры, протонаучной астрономической обсерватории и др.

Одним из наиболее известных является грандиозный мегалитичес-

кий комплекс Стоунхендж в Англии, созданный на рубеже неолита и

бронзового века.

Мегалитические сооружения строились так, что они позволяли с

довольно высокой точностью ориентироваться на точку восхода Со-

лнца, фиксировать день летнего, и зимнего солнцестояния и даже

предсказывать лунные затмения. Сооружения из огромных камен-

ных плит и монолитов требовали колоссальных трудовых затрат,

были результатом коллективного длительного труда многих десятков

и сотен, а иногда и тысяч людей. Это говорит о том, какое важное

значение придавалось астрономическим знаниям в период становле-

ния цивилизации.

Астрономия Древнего Египта. В Древнем Египте связь небесных

явлений и сезонов года была осознана очень давно, очевидно, еще в

период Древнего Царства (2664 — 2155 гг. до н.э.). Предвестником

Нового года у древних египтян выступал Сириус. Первая видимость

Сириуса на утреннем небе (гелиактический восход Сириуса) насту-

пал за несколько недель до разлива Нила (около 20 июля), выхода его

из берегов, наводнения, т.е. самого важного события в египетском

сельскохозяйственном году. Эти земледельческие правила были пер-

вым шагом на пути становления научной астрономии.

В эпоху Среднего Царства (2052 — 1786 гг. до н.э.) были разработа-

ны диагональные календари (деканы) — звездные часы, служившие

для определения времени по звездам (разумеется, главным образом

ночью). Такие календари обнаружены в пирамидах: уходивший в

иной мир для своего путешествия должен был иметь все необходи-

мое, в том числе и звездные часы.

Со временем деканы перекочевали в астрологическую литерату-

ру, где они выступали в новой форме и новой роли — богов, опреде-

лявших судьбу людей.

Египтяне оказали значительное влияние на становление древне-

греческой астрономии, о чем есть много свидетельств античных ав-

торов.

Древневавилонская астрономия. Еще большее развитие, чем в

Древнем Египте, астрономия получила в Вавилонии и Ассирии. Так,

в Месопотамии в начале Ш тыс. до н.э. был принят лунный календарь,

а через тысячу лет — лунно-солнечный календарь. К лунному году

(12 месяцев, 354 дня) время от времени добавлялся дополнительный

«високосный» месяц, чтобы сравниться с солнечным годом

(365,24 суток). Вавилонянам (халдеям) уже было известно, что 8 со-

лнечных лет приблизительно равны 90 лунным месяцам; или 19 со-

лнечных лет (6940 суток) равны 235 лунным месяцам'. Точность лун-

ного месяца здесь составляла 2 мин, а средняя продолжительность

года лишь на 30 мин отличалась от действительной длительности

тропического года в середине V в. до н.э. Достаточно точно рассчи-

тывались лунные эфемериды, что позволяло вавилонским астроно-

мам предсказывать лунные затмения. По-видимому, в середине VIII в.

до н.э. началось систематическое наблюдение затмений, а в VII в.

древневавилонские астрономы научились предсказывать лунные зат-

мения.

Существуют исторические предания о том, что вавилонские аст-

рономы якобы могли точно предсказывать не только лунные, но со-

лнечные затмения. Однако сообщения о таких предсказаниях, якобы

сделанные (учившимся у халдеев) Фалесом и другими мудрецами древ-

ности, относятся к области легенд. Солнечные затмения можно точно

предсказывать при условии, что известны расстояния между Со-

лнцем, Землей и Луной. Но вавилонским астрономам (и всем вообще

древним) такие расстояния не были известны; они не имели геомет-

рической модели для объяснения затмений, и потому не могли точно

предсказывать солнечные затмения. Астрономы Двуречья могли

лишь предсказывать возможность солнечного затмения. Они знали,,

что солнечные затмения случаются обычно за полмесяца или через

полмесяца после лунных и главным образом в промежутке между се-'

риями лунных затмений, когда не наблюдались они 41 или 47 месяцев.

Тень на Солнце накатывала на 27-й или 28-й день лунного месяца.

Величайшим достижением древневавилонской астрономии стало

развитие математических методов для предвычисления положений

Солнца, Луны и планет на небе, а также затмений и других небесных

явлений. Древнегреческая астрономия впоследствии во многом ус-

воила традиции астрономов древнего Междуречья.

На Древнем Востоке развитие астрономических знаний тесней-

шим образом переплеталось с целями и задачами астрологии.

Астрономия и астрология. В древности астрономические знания

накапливались в системе астрологии. Астрология — это уходящая своими

корнями в магию деятельность, состоящая в предсказании будущего (судеб

людей, событий разного рода) по поведению, расположению небесных meл,

(звезд, планет и др.) в форме гороскопов. Древнейший из дошедших до нас

гороскопов (из Вавилона) датируется второй половиной V в. до н.э.

Астрология строилась, с одной стороны, на религиозном убежде-

нии, что небесные тела являются всесильными божествами и оказы-вают решающее

влияние на судьбы людей и народов. С другой сторо-

ны, в основе астрологии лежит представление о всеобщей причин-

ной связи вещей и их повторяемости — всякий раз, когда на небе

будет наблюдаться одно и то же событие, последуют те же следствия.

Из взаимного расположения планет между собой, а также из их отно-

шения к знакам зодиака астрология пытается угадать будущие собы-

тия и все течение жизни человека.

Астрология имеет древнюю историю. И в течение многих веков '.

развитие астрономии являлось побочным результатом астрологичес-

кой деятельности. В древности, средневековье, эпоху Возрождения

власть имущие, вкладывая большие средства в строительство обсер-

ваторий и совершенствование астрономических инструментов, пре-

следовали вовсе не бескорыстные цели познания объективных зако-

нов небесных тел, ожидали не почетных лавров покровителей науки,

а совсем иного — усовершенствованных гороскопов, более точных

астрологических предсказаний своей личной судьбы.

Начальные этапы отчуждения астрологии и астрономии, по-види-

мому, связаны с древнегреческой культурой. В IV в. до н.э. Евдокс

Книдский уже не верил в предсказания астрологов. И побудительным

мотивом греков в развитии математической астрономии были не

астрологические прогнозы, а познание «вечно неизменного мира»

астрономических явлений. Но отчуждение астрономии и астрологии

происходило не просто. Так, величайший астроном древности

К. Птолемей, создатель геоцентрической модели мироздания, зани-

мался также и астрологией и обосновывал ее мировоззренчески; до

нас дошел его астрологический трактат «Тетрабиблос». И даже в

эпоху Возрождения не только отдельные монархи, но и целые город-

ские общины содержат в штате чиновников астрологов, и вплоть до

XVII в. в европейские университеты на работу принимаются профес-

сора для чтения курса астрологии, который преподавался наряду с

курсом астрономии. Мода на астрологию дошла и до нашего времени:

астрологические гороскопы являются неотьемлемым атрибутом

многих периодических изданий.

В разное время, в разных культурах в основных задачах астроло-

гии могли изменяться акценты. Так, например, в старовавилонской

астрологии в центре внимания была не судьба отдельного человека,

а благополучие страны — погода, урожай, война, мир, судьбы царей

и др. Но суть всегда оставалась одной — связать прямой необходимой

причинной связью повседневные земные события (быстротекущей

жизни людей и народов) с небесными явлениями. На первый взгляд,

вполне научная задача. Но на самом деле это не так. Ведь наш мир

устроен таким образом, что в нем нет прямой непосредственной

необходимой причинной связи всего со всем. И потому хотя Космос,

безусловно, оказывает определенное воздействие на земные явления

(в том числе, например, геомагнитными бурями на состояние здоро-

вья человека), конечные причины человеческих и социальных про-

цессов и судеб лежат не за пределами Земли, а в земных факторах—

природных (прежде всего, биологических) и социальных.

2.2.5. Математические знания

В рассматриваемую эпоху математические знания развивались в сле-

дующих основных направлениях.

В о - п е р в ы х, расширяются пределы считаемых предметов, по-

являются словесные обозначения для чисел свыше 100 единиц — сна-

чала до 1000, а затем вплоть до 10 000.

В о - в т о р ы х, закладываются предпосылки позиционной систе-

мы счисления. Они состояли в совершенствовании умения считать

не единицами, а сразу некоторым набором единиц (4, 5, чаще всего

10). Когда нужно было пересчитать большое количество одинаковых

предметов (например, стадо скота), применялся так называемый

групповой счет. Такой счет вело несколько человек: один — вел счет

единицам, второй — десяткам, третий — сотням (наблюдения

Н.Н. Миклухо-Маклая' ). Развитие хозяйства, торговли требовало не

просто умения считать, но и умения сохранять на длительное время

или передавать на расстояния результаты счета (очень часто — боль-

шие числа). Для этого применялись известные еще с древнейших

времен бирки, шнуры, нарезки или узлы, на которых уже обознача-

ются не только единицы, но и группы единиц (по 4, 5, 10, 20 единиц).

По сути, формировался прообраз различных систем счисления.

В - т р е т ь и х, формируются простейшие геометрические аб-

стракции — прямой линии, угла, объема и др. Развитие земледелия,

отношений земельной собственности требуют умения измерять рас-

стояния, площади земельных участков (отсюда и происхождение

слова «геометрия» — от древнегреческого «землемерие»). Развитие

строительного дела, гончарного производства, распределение уро-

жая зерновых и проч. требовало умения определять объемы тел.

В строительстве было необходимо уметь проводить прямые горизон-

тальные и вертикальные линии, строить прямые углы и т.д. Натяну-

тая веревка служила прообразом представления о геометрической

прямой линии. Одним из важнейших свидетельств освоения челове-

ком геометрических абстракций является зафиксированный архео-

логами бурный всплеск использования геометрических орнаментов

на сосудах, ткани, одежде. Геометрическая отвлеченность начинает

превалировать в художественной изобразительной деятельности, в

передаче изображений животных, растений, человека.

На Древнем Востоке математика получила особое развитие в Ме-

сопотамии. Математика развивалась как средство решения повсе-

дневных практических задач, возникавших в царских храмовых хо-

зяйствах (землемерие, вычисление объемов строительных и земля-

ных работ, распределение продуктов между большим числом людей

и др.). Найдено более сотни клинописных математических текстов,

которые относятся к эпохе Древневавилонского царства (1894—

1595 гг. до н.э.). Их расшифровка (Варден ван дер Б.Л. и др.) показа-

ла, что в то время уже были освоены операции умножения, определе-

ния обратных величин, квадратов и кубов чисел, существовали таб-

лицы с типичными задачами на вычисление, которые заучивали наи- '

зусть'. Математики Древнего Вавилона уже оперировали

позиционной системой счисления (в которой цифра имеет разное

значение в зависимости от занимаемого ею места в составе числа).

Система счисления была шестидесятиричной. Жителям Древнего

Вавилона были известны приближенные значения отношения диаго-

нали квадрата к его стороне ( корень из 2-х они считали равным приблизительно

1,24; число л — приблизительно равным 3,125).

Вавилонская математика поднялась до алгебраического уровня, '

оперируя не числом конкретных предметов (людей, скота, камней и.

проч.), а числом вообще, числом как абстракцией. При этом числа

рассматривались как. некий символ иной, высшей реальности (наряду

с множеством других символов такой высшей реальности). Но у древ-

них вавилонян, по-видимому, еще не было свойственного древнегре-

ческой математике представления о числах как некоторой абстракт-

ной реальности, находящейся в особой связи с материальным миром.

Поэтому у них не вызывали мировоззренческих проблем вопросы о

природе несоизмеримых отношений и иррациональных чисел.

Основная общая особенность и общий исторический недостаток

древневосточной математики — ее преимущественно рецептурный,

алгоритмический, вычислительный характер. Математики Древнего

Востока даже не пытались доказывать истинность тех вычислитель-

ных формул, которые они использовали для решения конкретных

практических задач. Все такие формулы строились в виде предписа-

ний: «делай так-то и так-то». Потому и обучение математике состояло

в механическом зазубривании и заучивании веками не изменявшихся

способов решения типовых задач. Идеи математического доказатель-

ства в древневосточной математике еще не было.

Вместе с тем у древних вавилонян уже складывались отдельные

предпосылки становления математического доказательства. Они со-

стояли в процедуре сведения сложных математических задач к про-

шлым (типовым) задачам, а также в таком подборе задач, который

позволял осуществлять проверку правильности решения.