Статья: Валютный режим

Валютный режим

плюсы и минусы

О. Л. алмазова, доцент кафедры менеджмента РХТУ им. Д. И. Менделеева

Валютная политика государства синтезиру­ет и отражает внутренние и внешние

эко­номические интересы страны. Поэтому успех мно­гих акций напрямую зависит

от того, насколько грамотно осуществляется эта политика. Увлечение любым

одним показателем, например ростом кур­са национальной валюты, без

достаточного эконо­мического обоснования, может рикошетом нанес­ти удар по

внутренней экономике, объективно ухудшив реальную базу валютного курса.

На уровне международных отношений валют­ный курс всегда являлся инструментом

внешней политики, но, начиная с 70-х годов, когда установ­ление валютного

режима стало абсолютной ком­петенцией государства, а не надгосударственных

организаций, многие проблемы в этой области только обострились.

Спор между американцами и японцами, в кото­ром первые не устают настаивать на

необходимо­сти повышения курса иены к доллару, а вторые — на его понижении,

уже приобрел перманентный характер. В ЕС также — с трудом, не сразу и не

между всеми членами достигаются соглашения по валютным режимам.

Россия, в силу своей закрытости и нерыночности, была десятилетиями отрезана

от этих про­блем, лишь частично приобщаясь к ним в рамках Совета

Экономической Взаимопомощи, но опять же склоняясь в основном к директивным

политичес­ким, а не рыночным решениям. Необходимость выработки реальной

валютной политики и выбора валютного режима России при вступлении ее в фазу

переходного периода к рыночной экономике поста­вила ряд совершенно новых

проблем перед офи­циальными валютными органами. Уже третий год в стране

действует режим валютного курса, получив­ший название валютного или рублевого

"коридора".

Его введение официально трактуется как необ­ходимая мера по стабилизации

национальной ва­люты — рубля. Отсутствие резких колебаний и скач­ков курса

рубля после введения нового валютного режима принято считать реальным

положительным результатом действия указанной меры. Вместе с тем никто не

представил данных, характеризую­щих затраты золотовалютных резервов на

поддержание задаваемых рамок "коридора", чтобы можно было говорить о

фактических выгодах или потерях. Хотя это далеко не единственные

показатели для расчета эффективности "коридора", о чем речь пойдет

ниже.

Безусловным результатом рассматриваемой меры стало перемещение основной массы

денеж­ных потоков с валютного рынка в другие сектора финансового рынка, в

основном в ГКО. Правда, однозначно положительной оценки они вряд ли смогут

заслужить потому, что данный механизм было лег­че запустить, чем остановить,

но главным образом потому, что они отвлекали и продолжают отвлекать средства

не только от валютного, в основном спе­кулятивного, рынка, но и из реальной

экономики, которая никак не может конкурировать с ними по доходности.

Мировой опыт валютного регулирования имеет в своем арсенале немало средств

ограничения ва­лютных потоков, в особенности так называемых "го­рячих денег",

то есть спекулятивных капиталов. Россия активно использовала лишь одно —

девиз­ную политику. Поэтому на рынке азартно играл Центробанк, иногда удачно

пополняя свои резер­вы, но, увы, не стабилизируя рынок, так как в

не­стабильности лежал и его корыстный интерес.

Общеизвестно, что интервенционные операции дают реальный эффект национальной

экономике (а не одному ее участнику) только тогда, когда они осуществляются

для поддержания реального, эко­номически обоснованного курса национальной

ва­люты. В России этот реальный уровень для всех оставался загадкой, а

поддерживался, поднимался или опускался некий расчетный показатель, услов­но

называемый курсом рубля.

Иными словами, предпринимались попытки воз­действовать на следствие, а не на

причины валют­ного хаоса в стране. В самом деле, откуда взялись эти

неуправляемые инвалютные потоки? Из отсут­ствия валютного контроля, что

позволяло практи­чески беспрепятственно покупать и продавать ин­валюту без

отчета о ее целевом использовании. Доводы о том, что при ужесточении (а

фактически при введении) валютного регулирования в страну вообще перестали бы

возвращаться валютные аву­ары, а оставшиеся "убежали" бы за рубеж, только

подтверждают отсутствие реального, грамотного и действенного валютного

контроля.

В результате в стране с фактически неконвер­тируемой валютой образовался

дикий, но легаль­ный валютный рынок, позволявший делать деньги из денег и, как

следствие, стимулирующий отток "накрученных" денег с российского финансового

рынка на зарубежные товарные рынки, поскольку Россия в то время сосредоточилась

на "моното­варном" производстве денег.

Де-факто, вопреки действующему законодатель­ству, с одной стороны, и мировой

практике — с другой, установилась так называемая внутренняя конвертируемость

рубля для резидентов, понимаемая как свободная покупка-продажа иностранной

валюты.

И вот появился "валютный коридор. Что он представляет по своей экономической

сути? Поче­му вообще государство интенсивно вмешивается в рыночную процедуру

установления курса своей ва­люты? Что отражает государственная валютная

по­литика России?

В самом деле, почему Россия фактически про­игнорировала мировой опыт

использования деваль­ваций, или занижения курса национальной валюты, для

извлечения вытекающих из подобных акций выгод для национальной экономики?

Подчеркнем, речь идет именно о политике государства, а не об "обвальных"

рыночных мероприятиях.

Заниженный курс национальной валюты, при прочих равных условиях, стимулирует

приток ино­странных инвестиций в реальную экономику. Вме­сте с тем надо иметь

в виду, что все сказанное верно только при условии полной конвертируемос­ти

валюты (то есть при полном отсутствии валют­ных ограничений, с одной стороны,

и наличия ста­бильного спроса на эту валюту на мировом валют­ном рынке),

поскольку именно тогда взаимосвязь и взаимозависимость полная и прямая. Хотя

и при "урезанной" конвертируемости многое из указанно­го выше в значительной

степени актуально.

В любом случае в окончательном выигрыше остается бюджет страны, в который

интенсивно поступают налоги как от производителей и посред­ников-экспортеров,

так и от производителей, рабо­тающих на внутренний рынок, и иностранных

инве­сторов, осваивающих его.

Таким образом, учитывая вышесказанное, можно утверждать, что "валютный

коридор" с экономичес­кой точки зрения есть признание глубочайшего кри­зиса

не только внутренней экономики как таковой, но и кризиса политики развития

национальной эко­номики, выраженных в невозможности или неже­лании оградить и

поддержать внутреннего произво­дителя. Государство взялось за дорогостоящую

про­цедуру поддержания курса национальной валюты в определенных рамках для

обеспечения стабильно­го наполнения внутреннего потребительского рын­ка

исключительно за счет импортной продукции.

Не хотелось бы использовать расхожие фразы и лозунга левой оппозиции но в

данной ситуации "коридор" реально работает на зарубежного произ­водителя. Ради

этого государство даже жертвует интересами отечественного экспортера и

бюдже­та, сокращая рублевый эквивалент инвалютной выручки, как следствие этого

— прибыль и размер налоговых отчислений.

Следует отметить и довольно распространен­ную точку зрения на "коридор",

как на меру, "защи­щающую доллар от дальнейшего падения в интере­сах

экспортеров". Что же имеется в виду под па­дением доллара? В контексте

приведенного сужде­ния это означает снижение покупательной способ­ности доллара

по сравнению с рублем на россий­ском рынке. Такие рассуждения можно считать

уникальными для оценки валютных отношений раз­витых государств, поскольку в них

фактически при­знается наличие параллельной иностранной валю­ты в стране, и это

положение не только не счита­ется аномальным, но и служит отправной базой для

оценки и расчета экономических показателей страны.

Рассматривая коридор, будем исходить из сле­дующих положений:

— признания того факта, что доперестроечная эко­номика СССР и, естественно,

России находилась в кризисном состоянии;

— помимо сырья страна практически не произво­дила конкурентной экспортной

продукции;

— внутренний рынок был крайне скуден, дефици­тен, некачественней, абсолютно

монополизирован;

— курс рубля носил декларативный характер и был необоснованно завышен;

—— сам рубль утратил в отсутствие рынка актив­ные денежные функции и более не

служил мери­лом затрат.

В данной ситуации неумелые и непродуманные полурыночные нововведения времен

перестройки привели к еще большему сокращению производ­ства и повышению цен,

что достигло своего апогея при отпуске цен. В отличие, например от Польши,

после отпуска цен, в России не был отпущен курс рубля. То есть цена

национальной валюты оста­лась регулируемой. Это изначально заложило ос­нову

перекосов в экономическом развитии.

Удачный опыт Польши, отпустившей всё цены, естественно, не является залогом

того, что он был бы столь же удачен в России. Однако для анализа, нам

представляется, важно иметь в виду, что в результате проведения своей

политики Польша не истратила ни одного доллара из предоставленного ей

стабилизационного фонда для поддержки злото­го при проведении реформы. Злотый

обвально рух­нул, но, поддержанный продуманной дисконтной по­литикой,

вытеснил доллар из внутреннего оборота без принятия специальных законов и,

достигнув некого уровня, определенного рынком, то есть ре­альным спросом и

предложением валюты, был подвержен весьма умеренной инфляции.

Россия не проявила достаточную политическую волю для проведения разумной и

грамотной эконо­мической, в том числе валютной, политики. Пред­ставляется,

что одной из главных причин здесь была критическая запоздалость реформ.

Безоглядное открытие границ выпустило един­ственную рыночную, практически

неуправляемую стихию — "челноков", начавших стремительно на­полнять

внутренний рынок товаром. Эта же катего­рия обнаруживала, кстати, на

внутреннем рынке мало-мальски конкурентную продукцию, которую вы­возила на

небогатые рынки соседних стран, всту­пающих в переходную экономику.

Сориентированное таким образом исключитель­но на импорт хозяйство России было

обречено на падение курса рубля, что диктовалось высокими и постоянно

повышающимся спросом, на иностран­ную валюту. Лишенный какой-либо

стабильности, только создававшийся валютный рынок стал бла­гоприятнейшей

почвой для совершения валютных спекуляции, приносящих гигантские прибыли,

кото­рые, при фактическом отсутствии валютного конт­роля, можно было

практически беспрепятственно вывозить за рубеж. Это, наряду с прочими

факто­рами — отсутствием стабильности, высокой инф­ляцией и т.д., создавало

атмосферу абсолютной невыгодности вложения средств в производство.

Отвлечение внимания спекулянтов от валютно­го рынка в различного рода

"пирамиды", связыва­ющие временно свободные рублевые авуары, было лишь

временной мерой, которая вместе с тем дала свои результаты, повысив спрос на

рубль. А актив­ное использование ЦБ девизной политики периоди­чески создавало

иллюзию "повышения стабильно­сти рубля", что подкреплялось и выпуском ГКО.

Следующим крупным шагом правительства стало введение "наклонного коридора.

Параметры коридора

Введенный в 1995 г. Центральным банком РФ валютный курсовой "коридор" был

призван ограни­чить пределы возможных колебаний курса рубля к иностранным

валютам и означал выдачу опреде­ленной гарантии того, что курс рубля не

превысит 4 300 руб./долл. США и не упадет ниже 4 900 руб./ долл. США. При

этом максимальное отклонение от центрального курса в 4 600 руб./долл. США

состав­ляло не более ±300 руб., или ± 6%.

Гарантия того, что границы "коридора" сохра­нятся в заданных пределах, была

достаточно при­зрачной, поскольку известная своей непредсказуе­мостью

экономическая политика правительства мог­ла в любой момент измениться и

предложить ка­кую-либо альтернативу "коридору". Причем для этого были вполне

объективные причины, как, например, заложенный в расчетные и плановые

показатели бюджета значительно более низкий курс рубля, чем определяемый

"коридором".

В то же время спекулятивные ожидания, опи­рающиеся на сохранение "коридора",

позволяли про­считать как размер вероятной прибыли от собствен­но

спекулятивных операций, так и от срочного ин­вестирования в иностранную

валюту. Это обеспе­чивало поддержку участников рынка, заинтересо­ванных в

стабильности. За гарантированную ста­бильность, естественно, приходилось

платить по­ниженной доходностью. Но зато можно было не опасаться крупных

потерь и разорения.

В ноябре 1995 г. — за месяц до истечения срока действующего "коридора",

власти объявили новые рамки колебания курса на первую половину 1996 г.: от 4

550 до 5 150 руб. за доллар США.

Начиная с 1 июля 1996 г. был введен "подвиж­ной коридор", известный в мировой

валютной практике 60-70-x годов как "подвижная фишка" ("craw-line peg").

Динамика девальвации рубля в 1996 г. характеризовалась падением курса рубля

на 0,8-3,0% в месяц, составив за год 19,8%.

За месяц до окончания действия указанного "коридора" было объявлено о его

новых парамет­рах, причем не на полугодие, как раньше, а на год. При

определении средней траектории валютного курса и степени наклона границ

валютного "кори­дора" было выбрано такое соотношение между ди­намикой курса и

ожидаемыми темпами инфляции, чтобы темп падения номинального курса рубля по

отношению к доллару США составлял 8,6% в год.

Таким образом, при сохранении ширины "кори­дора", или амплитуды допустимых

колебаний, зна­чительно уменьшался его уклон, то есть заплани­рованная

девальвация рубля.

Известие о новом "коридоре" прозвучало в со­вместном заявлении правительства

и ЦБ РФ и дало ряду специалистов и комментаторов повод для ут­верждения о

фактическом "замаскированном пере­ходе к новой валютной политике".

В чем же усматривалось принципиальное нов­шество? Раньше ЦБ объявлял на

полгода вперед ежедневные параметры изменения курса в зависи­мости от

рыночных котировок, а теперь ориентиро­вочной базой установления курса

становился, по словам председателя ЦБ г-на Дубинина, уровень инфляции

("девальвация рубля будет соответство­вать изменению внутренних цен"). Это и

легло в основу утверждения о "качественно новой валют­ной политике", когда не

курс используется для сдер­живания инфляции, а инфляция для сдерживания

валютного курса.

Из этого следовал вывод о том, что "с введе­нием нового механизма

курсообразования можно говорить об окончательном выравнивании внутрен­них и

внешних цен на большинство товаров и ус­луг, о возникновении в нашей стране

качественно новой системы снабжения, торговли, об интегра­ции российской,

финансовой системы в мировую, но главное, об успехах финансовой

стабилизации".

Думается, однако, что до таких поразительных результатов нам очень далеко.

Впрочем, не только нам. О такой гармонии может помечтать и ЕС со своей

валютой евро, и страны, не знакомые с прак­тикой неплатежей за товары, за

труд, по социальным гарантиям и т.д.

Внутренние и внешние цены не могут быть рав­ны по определению. Равенство

ценовой структуры в разных странах означало бы курсовое соотноше­ние валют

как 1:1. Ценовая политика государства значительно отличается от калькуляции

себестои­мости. С кем мы будем выравнивать цену на бен­зин — с Европой (и с

какой страной в Европе) или с США? На основании какой концепции? И что

конкретно отразит то или иное "выравнивание"?

Вероятно, можно согласиться с качественно новым снабжением, поскольку оно

теперь осуще­ствляется в основном из-за рубежа, со всеми вытекающими из этого

курсовыми последствиями. И представляется, что именно это и позволяет

ус­тановить прямую корреляцию "инфляция — курс рубля", так как при, нормально

функционирующей экономике эти показатели хотя и связываются (в частности,

через показатели паритетов покупатель­ной способности — ППС), но не напрямую

(на курс валюты оказывает воздействие комплекс разнооб­разных факторов:

учетная ставка ЦБ, налоговые, таможенные ставки и др.) и не моментально.

Поэтому "новая политика", как нам представ­ляется, является лишь

свидетельством ориентиро­ванности нашей страны на импорт и ее зависимости от

него.

Введение "коридора" — это явление давно из­вестное в валютной практике. Курс

считается ста­билизированным (или фиксированным) тогда, ког­да пределы его

отклонения от центрального курса (паритета) не превышают нескольких

процентов. При "классическом", то есть золотомонетном стан­дарте эти пределы

были обозначены так называе­мыми "золотыми точками", составлявшими ±1%.

При золотовалютном стандарте периода созда­ния Международного валютного фонда

(МВФ) эти пределы отклонений были сохранены, поскольку именно золотомонетный

стандарт всегда ассоции­ровался с твердым фиксированным курсом и именно

валюты, колебания курсов которых не превышали указанные пределы, относились к

валютам с фик­сированными курсами (стабилизированными по зо­лоту и доллару).

Позднее допустимые пределы от­клонений рыночных курсов валют с

фиксированны­ми курсами увеличивались, достигнув ±4.5%. Даль­нейшее

увеличение уже слишком явно противоре­чило принципу фиксированности, и был

официаль­но признан переход к системе гибких — так назы­ваемых плавающих и

колеблющихся — курсов.

У рубля же введены пределы ± 6%, в связи, с чем валюта с "коридором" в 12%

считаться стаби­лизированной не может, поскольку столь широкая маржа

колебания курса на своих крайних значени­ях способна превратить нормальный

торговый риск в разорение. А поскольку рубль не является реаль­но

конвертируемой валютой, то мера ЦБ по введе­нию "коридора" тем более

расценивается деловым миром как аномалия.

Эта мера была предпринята как бы для внут­реннего пользования в отличие от

устанавливае­мых пределов отклонений МВФ, где подобные шаги вызывались

взаимной заинтересованностью стран в минимизации рисков, и соответственно

строи­лась на взаимных гарантиях и обязательствах. Не очень ясно, почему эти

пределы получили название "коридор", подразумевающий как бы горизонталь­ное

колебание между его стенами, хотя валютные курсы, как известно, бывают выше

или ниже.

ТВ российской действительности, вопрос ста­билизации национальной валюты

упирается в от­сутствие реального стабильного обеспечения руб­ля вследствие

прогрессивного падения производства в сочетании с попытками чисто монетарного

регулирования. К последним относятся, в частно­сти, отмеченные выше

интервенционные операции ЦБ РФ, отвлечение денежного спроса с валютно­го рынка

на рынок ГКО и ценных бумаг.

Помимо этого отсутствует реально работаю­щая учетная ставка Центробанка (а

она не может выполнять свои функции при фактически неконвер­тируемой валюте и

практически бесконтрольных льготных кредитах), и существуют гигантские

не­платежи. вызвавшие неконтролируемый и никем не подсчитанный оборот

суррогатов денежных средств, что создает крайне неустойчивую ситуацию.

Поэтому попытки стабилизации рубля при помо­щи "коридора", как и борьба с

инфляцией путем задержки платежей только увеличивают напряжен­ность ожидания

отсроченного финансового кризиса.

Введение "коридора" является искусственной мерой еще и потому, что

поддерживается исключи­тельно валютными ресурсами государства, а не

равенством экспорта и импорта. Эта мера, с од­ной стороны, оправдана,

поскольку позволила на­полнить прилавки импортной продукцией, с другой —

откровенно вредная, поскольку она осложнила российское производство.

Главная же претензия к "коридору" заключает­ся в том, что он лишен

объективности, следова­тельно, и права на длительное существование.

Не секрет, что положительное сальдо платеж­ного баланса (от экспорта-импорта

товаров и ус­луг) Россия на 40% имеет за счет вывоза энерго­ресурсов при

спаде производства во многих потен­циально экспортных отраслях. Поскольку это

опре­деляет понижательную тенденцию курса рубля, то дальше можно только

гадать о реальном уровне курса, который мог бы определить рынок, если бы курс

был "отпущен.

Сторонники "коридора" часто ссылаются на то, что ЦБ РФ в интересах

экспортеров периодически "поддерживает доллар от падения". Им вторят и

инициаторы самодеятельных расчетов паритетов по­купательной способности, по

результатам деятель­ности которых делается вывод о неоправданном занижении

курса нашей валюты, но тем не менее не призывают к "отпуску" цены валюты и

рыночно­му ее определению.

Поддержание доллара является следствием спе­цифического валютного

регулирования России, когда значительная часть свободных средств

вкладыва­ется в доллары. ЦБ РФ фактически взялся гаран­тировать валютные

вклады в российских банках, установив норму инвалютных резервных отчисле­ний.

В результате мы имеем дело с "сезонными" курсовыми колебаниями, когда для

закрытия ба­ланса или уплаты налогов "сбрасывается" инвалю­та и повышается

спрос на рубль и его курс.

Представляемые в таких исследованиях расче­ты ППС, по существу, таковыми не

являются, так как не соответствуют действующим международ­ным методикам

определения сопоставимых услуг и товаров-представителей и их oценке по строго

определенному количеству исходных показателей.

Сложность их определения, к сожалению, при­водит к отставанию указанных

показателей в сред­нем на 2-2,5 года. Несоблюдение же принятых норм приводит

к фактической подтасовке и искажению этих важнейших ориентиров, поскольку

всегда мож­но подобрать несколько товаров, чтобы подтвер­дить ту или иную,

причем прямо противоположную, тенденцию. Но это не имеет под собой никакого

реального экономического обоснования и только вводит в заблуждение.

В рамках МВФ, анализируя заявки стран на пересмотр паритетов или

согласованных официаль­ных курсов, заинтересованные стороны так подби­рали

товарные "корзины", выдаваемые за ППС, что результаты расчетов одного

участника свидетель­ствовали о необходимости девальвации, а другого —

ревальвации той же валюты. У нас же доходит до того, что сопоставляются

рублевые и долларо­вые цены на товары российского рынка.

Воздействие параметров

"валютного коридора

на разные аспекты экономики

Определяющие факторы валютного положения государства неоднозначно

воздействуют на различ­ные экономические составляющие. Благоприятное

воздействие какого-либо показателя на один из секторов экономики зачастую

имеет противополож­ный эффект на другой сектор.

ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ. Последствия "валютно­го коридора" для экспортеров и

импортеров проти­воположны: экспортеры оказываются в проигры­ше, тогда как

импортеры получают определенные преимущества, то есть налицо протекционизм

на­оборот. Причем экспорт намного чувствительнее к изменению курса, чем

импорт/

Действительно, экспортеры теряют доход, ко­торый получали бы при более низком

курсе рубля и потому заинтересованы в торможении инвалют­ных поступлений на

свои счета в России. Данная цель может быть достигнута либо путем задержки

отгрузки, либо за счет отсрочки иностранному по­купателю платежа, дробления

его, перевода треть­им лицам и "потери", прибегая к бартеру по более

выгодному курсу и пр. Однако подобные ходы под силу только крупным

экспортерам.

Для среднего и мелкого экспортера конверти­руемая в рубли экспортная выручка

при действую­щем завышенном курсе рубля недостаточна для развития

производства. Это не стимулирует экс­порт. а зачастую делает его убыточным,

ибо в ны­нешних условиях можно выйти на уровень хотя бы безубыточности только

за счет низкого курса руб­ля. В первую очередь это касается мелких

экспор­теров (текстильная, легкая промышленность и др.

В целом же, по данным, например, Краснояр­ского края, получающего большинство

доходов от экспорта, прибыль предприятий-экспортеров сократилась после введения

"коридора" в 3 раза. При этом лесная отрасль края, где, как считается, ра­стет

каждое пятое дерево России, потеряв 300 млрд руб., стала нерентабельной.

Красноярский алюми­ниевый завод недополучил 700 млрд руб., Нориль­ский комбинат

— 1,5 трлн. Соответственно пост­радали и бюджеты различных уровней, и

банки.

Импортеры же выигрывают, поскольку цены на ввозимую ими продукцию в рублевом

эквиваленте оказались фактически замороженными.

Национальная экономика не в состоянии вы­держать в течение длительного

периода дисбаланс интересов экспортеров-импортеров и отечествен­ных

производителей. Перекосы компенсируются пре­доставлением однобоких привилегий

в виде тамо­женных, налоговых, кредитных и прочих льгот, что лишает казну

доходов.

Для расчета экономической эффективности того или иного валютного режима все

это должно учи­тываться, однако на деле вряд ли подлежит учету. Нельзя

забывать и о необходимости временного лага в 2-3 года, чтобы влияние

изменений валютного курса успело полностью сказаться.

УРОВЕНЬ ИНФЛЯЦИИ. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ. Поскольку значительная часть

потребительского рынка (по оценкам, в среднем по России — это 1/3)

фор­мируется за счет импортируемого продукта, то ус­тановленный "валютным

коридором" курс фактичес­ки и задает уровень инфляции, вне зависимости от

того, что декларировал в этом отношении ЦБ РФ. Этот процесс оказался

закольцованным.

Раньше более резкое падение курса рубля вело к увеличению рублевого

эквивалента цен импорти­руемых товаров, и они задавали темп роста цен на

продукцию отечественных производителей. Теперь же фактически "замороженные"

цены на импорт­ную продукцию тормозят и цены внутренних произ­водителей, так

как в противном случае их товар не выдержит ценовую конкуренцию.

Это зачастую вообще лишает национальное про­изводство возможности сбывать

свою продукцию даже на домашнем рынке: российская продукция в своей массе

десятилетиями не ориентировалась на мировой уровень и отстала технологически, и

по качеству, и по обслуживанию, и даже по цене.

На наш взгляд, между поддержанием рамок "валютного коридора" и объемом

денежной массы в обращении нет прямой взаимосвязи. Почему это происходит? Во-

первых, еще с нерыночных совет­ских времен было довольно странное положение,

при котором денежное обращение не складывалось из наличного и безналичного

оборота, а делилось на два разных, как будто не связанных напрямую друг с

другом рынка. В новых условиях ситуация только усугубилась: сохранилось

деление, отягощен­ное циркулирующими денежными суррогатами и бартерными

операциями с самостоятельным кур­сом рубля, но она в какой-то степени

распростра­нилась на рынок доллара. То есть наличный и без наличный рынок

живут зачастую по противополож­ным тенденциям: в одно и то же время на одном

из них, курс может расти, а на другом падать.

В современных условиях валютная и денежно-кредитная политика государств

представляют со­бой практически неразделимые составные части единой

экономической политики. Во многих разви­тых странах, полностью отменивших

валютные ог­раничения и достигших таким образом максималь­ной степени

конвертируемости своих валют, не делается различий между валютной и денежно-

кре­дитной политикой. Их объединяет фактически еди­ный термин: монетарная

политика, поскольку де­нежный и кредитный рынки действуют как сообща­ющиеся

сосуды. Этому способствует и "плавающий" режим валютного курса, исключающий

меха­низм валютного интервенирования.

России же в результате недоверия к своей национальной валюте сложилась

ситуация, при которой валютный рынок стал источником средств накопления.

Одним из следствий этого явилась специфика формирования источников кредитных

ресурсов. Другими словами, если в нормальной эко­номической структуре

накопления (сбережения) по­полняют кредитные ресурсы, то у нас они умень­шают

их. Объективно, при прочих равных условиях, это сокращает предложение

временно свободных денежных средств, что ведет к удорожанию кре­дитных

ресурсов, то есть к росту банковского про­цента. Вопрос в том, насколько

"коридор" влияет на описанную ситуацию?

Из данных, характеризовавших спрос на долла­ры и динамику вкладов (правда,

только в Сбербан­ке), можно сделать вывод о том, что "коридор" не внес

принципиальных изменений в данную ситуа­цию и ожидаемого притока рублевых

накоплений в банки не произошло. То есть "коридор" не вселил в массовом

сознании уверенность в рубль.

ПЛАТЕЖНЫЙ БАЛАНС И валютныё резерВЫ. Размер валютных резервов, безусловно,

зави­сит от режима валютного курса, в нашем случае — от колеблющегося режима,

при котором допус­тимые пределы отклонений ограничены рамками "валютного

коридора". Чем сильнее колебания рыночных котировок, тем интенсивнее

Централь­ный банк проводит свою девизную политику, тем ощутимее изменения

валютных резервов.

К такой мере, как интервенции, следует прибе­гать при временных конъюнктурных

колебаниях курса валюты, при отсутствии реальных экономически обо­снованных

причин его отклонения. Другими слова­ми, если при ненанесении ощутимого

ущерба ва­лютным резервам можно оперативно восстановить порядок на рынке,

снять панику и умерить чрез­мерный спекулятивный интерес, Центробанку

сле­дует интервенировать. Если же причины отклоне­ния курса национальной

валюты более серьезные и отражают изменение стоимости валюты, то ин­тервенции

бессмысленны и могут продолжаться до полного истощения валютных резервов,

|Состояние платежного баланса определяется как производный или обобщающий

показатель воз­действия "валютного коридора" на экспорт-импорт товаров и

услуг, размеры валютных резервов и движение капитала. Причем, как

указывалось, эти показатели действуют в противоположных направ­лениях:

падение курса рубля активизирует экспорт, то есть при прочих равных условиях

увеличивает положительное сальдо торгового баланса (сокра­щает его дефицит),

входящего в состав платеж­ного баланса. Но в то же время оно побуждает ЦБ РФ

к проведению интервенционных операций по продаже долларов из валютных

резервов, что уменьшает размер балансирующей статьи балан­са и, опять же при

прочих равных условиях, умень­шает положительное сальдо или увеличивает

от­рицательное.

Следует иметь в виду, что положительное саль­до платежного баланса в России

достигается ис­ключительно за счет экспорта товаров. В 1996 г. этот

показатель составил 20,886 млрд долл. Баланс по нетоварным операциям имеет

возрастающий де­фицит, составивший в истекшем году 6,511 млрд долл. Он скорее

всего будет и дальше увеличивать­ся, в основном за счет роста количества

соотече­ственников, выезжающих в деловые и туристичес­кие поездки за рубеж. В

1996 г. по этим каналам из России ушло 10 млрд долл.

С другой стороны, ожидать сбалансированнос­ти "невидимых" операций за счет

притока иност­ранных туристов в Россию не приходится даже при девальвации

рубля на 100%. поскольку значитель­ная часть собственно курортных зон

оказалась после распада Советского Союза зарубежными территориями А То и их

инфраструктура и уровень обслужи­вания (равно как и оставшихся у России) не в

состоянии не только привлечь иностранных турис­тов, но и удержать своих.

Притока иностранных бизнесменов, вероятно, можно ожидать вместе с подъемом

деловой актив­ности и изменением инвестиционного климата, сервиса и т.д. Но

их количество не превысит число гостиничных мест. В рассматриваемом году

сум­марные поступления от приехавших в Россию иностранцев составили 5,5 млрд

долл.

Удар по балансу услуг нанесла и потеря Росси-еткторгового и пассажирского

флота. Положение здесь сложилось фактически вне зависимости от валютной

политики государства и не сможет быть выправлено при ее помощи. Сократив 20-

миллиар­дное положительное сальдо торгового баланса на все отрицательные

показатели баланса услуг, пла­тежный баланс получил показатель, равный 9.3

млрд долл. США (в 1995 г. — 9,5 млрддолл.).

Платежный баланс отражает движение краткос­рочных и долгосрочных займов и

инвестиций.

"Коридор" тормозит приток инвестиций в ре­альный сектор экономики.

Иностранный инвестор воздержится от участия, пока существует "кори­дор",

поскольку его доля, при пересчете по завышенному курсу рубля, технически

занизит его долю участия в капитале.

Тем не менее, иностранный инвестор может согласиться на долевое участие,

несмотря на не­выгодный курс в условиях "коридора", если сочтет оценку

основных фондов инвестируемого объекта заниженной по сравнению с мировыми

стандартами. Вместе с тем, если по прогнозам переоценки основных фондов не

предвидится, а привлекатель­ность продаваемого объекта сомнительна, то

ино­странный инвестор может занять выжидательную позицию (до достижения

такого уровня курса, ко­торый при неизменной сумме инвестиций обеспе­чит

более выгодную долю участия), сохраняя при этом принципиальный интерес и,

например, затя­гивая переговоры.

Этo усугубляет и без того неблагополучную ситуацию с привлечением

иностранного капитала в Россию, характеризуемую в целом неблагоприят­ным

инвестиционным климатом. В частности, по оценкам западных экспертов,

зарубежные "порт­фельные" инвесторы только за 1994 г. потеряли в России

порядка 500 млн долл.

По данным Государственной регистрационной палаты России, на 1 марта 1996 г. в

стране было зарегистрировано немного более 19,4 тыс. пред­приятий с

иностранными инвестициями, что равно количеству аналогичных предприятий

Эстонии. При­чем крупных иностранных инвестиций практически нет, а эксперты

оценивают вероятность их появле­ния в ближайшее время как крайне низкую.

Отрицательно влияет на баланс и отток капи­тала из России, репатриация

которого пока также крайне невелика.

В России существует устойчивое мнение, что пользуясь крайне заниженным курсом

рубля, ино­странцы (в том числе и бывшие соотечественники) скупают за

бесценок наши предприятия". Но, во-первых, как свидетельствуют цифры, не так

уж активно скупают. Во-вторых, о реальности курса говорилось выше, и

голословные утверждения о заниженности (завышенности) курса любой валю­ты, по

меньшей мере, непрофессиональны. В-тре­тьих, и это главное: достоверную

оценку курса можно получить, включив рыночные механизмы. Достовер­ным

ориентиром стоимости валюты могут служить ППС, при условии грамотного и

честного сбора и обсчета информации.

И то и другое можно получить, не занимаясь спекуляциями на данной теме. Но

гораздо важнее, прежде чем искать завышенный или заниженный инвалютный

эквивалент, реально оценить основ­ные фонды, навсегда оставив в нерыночном

про­шлом практику продаж по остаточной стоимости того, что имеет рыночную

цену.

Грамотное определение цены предлагаемого то­вара может характеризовать

партнера только с положительной стороны, отражая его компетент­ность и

серьезность намерений. Умышленное зани­жение оценки настораживает, так как

говорит о том, что продавец либо хочет всучить некачествен­ный, никому не

нужный товар, либо сам является непрофессиональным человеком. И то, и другое

представляет собой зону повышенного риска.

Однозначно оценить движение кредитных потоков практически невозможно. Из-за

высоких кредитных ставок в России отечественный заемщик будет тяготеть к

иностранным кредитам, даже, не­смотря на постоянное удорожание возвращаемых

сумм в результате действия "коридора". Такое по­ложение сохранится до тех

пор. пока данные из­держки будут ниже внутрироссийских.

Иностранного кредитора состояние курса руб­ля напрямую не затрагивает: он

должен получить сумму кредита плюс процент. Поэтому его интере­сует, что из

себя представляет дебитор. Его ско­рее отпугивает наша практика составления

бухгал­терского баланса, законы с обратной силой дей­ствия и т.д., но не

"коридор" с его рамками. А вот "коридор", как продукт экзотический и

базирующийся на односторонних обязательствах, может отпуги­вать так же. как и

непонятный баланс.

На кредиты, предоставляемые по линии госу­дарственных международных

отношений, распрос­траняются в основном те же закономерности, что и на

частные. Однако, учитывая их преимущественно долгосрочный характер и не

всегда чисто экономи­ческую целесообразность, прогнозировать их раз­витие и

воздействие на платежный баланс в связи с "валютным коридором" вряд ли

возможно и оп­равданно.

Подводя итог, можно констатировать, что регу­лирование курса национальной

валюты является одним из основных методов государственной ва­лютной политики.

Однако многие современные эко­номисты признают, что уровень валютного курса.

формально находясь в исключительной компетен­ции государства, в

действительности управляется иными рычагами и интересами.

Приведем показавшееся нам характерным в этом плане мнение профессора

Потсдамского уни­верситета В. Фурмана: "...решения, касающиеся курса валюты

или других валютных вопросов, от­носятся к внешнеполитическим

(стратегическим) ре­шениям. Поэтому политики (и представители опре­деленных

интересов) обычно признают валютные курсы не как цены валют, свободно

складывающи­еся на валютных рынках. Вместо этого валютные курсы часто

становятся инструментом националь­но-государственной политики и под влиянием

оп­ределенных групп лоббистов... используются в их интересах."

То есть, по большому счету, круг проблем в валютной сфере у всех государств

примерно оди­наков, но сильно различаются их острота и выби­раемые пути

разрешения. Помимо этого, думает­ся, не стоит забывать и о мировом опыте. На

многие из стоящих перед нами вопросов уже давно были получены ответы в других

странах. Так всегда ли стоит идти иным путем?