Статья: К вопросу об интеграции России в мировую экономику
К ВОПРОСУ ОБ ИНТЕГРАЦИИ РОССИИ В МИРОВУЮ ЭКОНОМИКУ
Важную, во многом определяющую роль в возрождении России могут и должны сыграть
внешние экономические связи. Но их развитию, помимо прочего, мешает все еще не
изжитая иллюзия самодостаточности, порожденная внушительным ресурсным
потенциалом страны и закрепленная всем ходом социалистического строительства
на протяжении почти трех четвертей века. На первых порах в связи с реальной
угрозой военной интервенции и глубочайшим кризисом мирового хозяйства ("Великой
депрессией") мобилизационные методы хозяйствования и стремление к
самоизоляции, возможно, и были оправданы. Но с победоносным завершением Второй
мировой войны каких-либо разумных оснований для их сохранения практически не
осталось. Однако советское руководство, опьяненное военными и политическими
успехами, оказалось не готово к назревшим преобразованиям. Более того, с
расширением круга стран, вставших на путь "социалистического строительства",
политика самоизоляции от мирового капиталистического рынка стала
осуществляться на общеблоковом уровне. Доля взаимной торговли стран СЭВ в их
совокупном внешнеторговом обороте в 1958 г. поднялась до 70.6% по экспорту и
74,1 % по импорту против соответственно 11 и 15,6% в 1938 г.
[1] Удержать столь высокую планку из-за слабой взаимодополняемости
экономик, втянутых в социалистическое содружество, было невозможно. Но и в
начале 80-х годов на долю взаимных поставок все еще приходилось чуть меньше
половины внешнеторгового оборота стран СЭВ (47,6% экспорта и 47% импорта).
Политика самоизоляции, вступив в непримиримое противоречие с объективными
закономерностями общественного развития и реальными потребностями
социалистических стран, обернулась углублением их отставания от ведущих
промышленных держав мира и консервацией архаичной структуры экспорта.
ТОРГОВЛЯ И РАЗВИТИЕ
Разгром фашизма, пытавшегося повернуть колесо истории вспять, способствовал
переоценке ряда, казалось бы, незыблемых ценностей и основополагающих
принципов мироустройства. Самая кровопролитная и разрушительная война в
истории способствовала осознанию непреходящей ценности человеческой жизни и
общественного благосостояния, нерасторжимой связи мира с торговлей и
развитием. Для их поддержки была создана широкая сеть международных –
глобальных и региональных – организаций. Обновились формы, а частично и
содержание международных отношений. На передний план вышли вопросы
политического, экономического, научно-технического и культурного
сотрудничества. Небывалого размаха достигли международная торговля и
трансграничные потоки капитала и технологий. Особенно примечательно
восьмикратное увеличение в сравнении с 1901-1938 гг. превосходства торговли
над производством в темпах роста, поскольку реальная начинка зарубежных
инвестиций и технологии, подобно любому другому товару, реализуется на
рынке. Интенсификация мировой торговли, ускорив мобилизацию сравнительных
преимуществ (лежащих в основе международного экономического обмена) всех
стран и тем самым расширив их возможности по оплате импорта недостающих и
(или) более качественных и дешевых товаров и технологий, сыграла огромную,
ничем не заменимую роль в послевоенном ускорении экономического роста.
В 1951-1999 гг. совокупное мировое производство материальных благ, способных
принимать товарную форму и перемещаться в пространстве (tradahle goods),
возросло в 6,7 раза, а их экспорт – в 19,3 раза. При этом производство и
экспорт продукции сельского хозяйства увеличились в 3.2 и 5.5 раза, добывающей
промышленности – в 4 и 8,2 раза и обрабатывающей промышленности – в 9 и 36 раз.
В итоге доля экспорта в реализации продукции, производимой во всех трех
отраслях, возросла в 2,9 раза, в том числе продукции сельского хозяйства – в
1,7 раза, добывающей промышленности – в 2,1 раза и обрабатывающей
промышленности – в 3,9 раза. Из-за отсутствия информации об исходной доле
экспортируемой продукции в ее общем объеме вклад экспорта в общий рост
производства не поддается исчислению. Но по обрабатывающей промышленности есть
оценки[2], опираясь на которые можно
ориентировочно определить и величину искомого вклада
[3].
Различия в динамике и производства и экспорта трех основных товарных групп
обусловлены двумя взаимосвязанными обстоятельствами. Во-первых, разной
эластичностью спроса по доходу, отражающей реакцию производства на его прирост
и, во-вторых, возможностью (а также экономической и политической
целесообразностью) самообеспечения товарами тех или иных категорий. Оба
фактора, в свою очередь, зависят от уровня развития каждой, отдельно взятой
страны, который в конечном счете определяется освоением достижений мирового
научно-технического прогресса (НТП). Как отмечал еще в 1856 г. ныне вышедший
из моды К. Маркс, "пар, электричество и селфактор были несравненно более
опасными революционерами, чем даже граждане Барбес, Распайль и Бланки"
[4], прослывшие, как известно, непримиримыми ниспровергателями сложившегося
общественного порядка. Прошедшее с тех пор время отмечено чередой выдающихся
научных и технических открытий, наложивших глубокий отпечаток на всю
общественную и частную жизнь и до неузнаваемости изменивших общий облик мира.
И хотя потенциал прежних открытий реализован еще далеко не полностью,
научно-технические свершения продолжают множиться.
Углубляя общественное разделение труда и одновременно им подпитываясь, НТП
неотвратимо выводит его за пределы национального рынка, подталкивая тем
самым развитие международной торговли товарами, услугами и технологиями.
Особо значимую роль в этом деле ныне играет интенсификация пооперационного,
поузлового, подетального внутриотраслевого разделения труда в бурно
развивающемся производстве технически сложных изделий долговременного
пользования как инвестиционного, так и потребительского назначения. Таким
образом, идея максимизации товарного самообеспечения изначально находится в
непримиримом противоречии с рациональным хозяйствованием и ни одна страна
мира независимо от ее исходного экономического потенциала и уровня развития
не может не считаться с этим бет ущерба для эффективности и
конкурентоспособности своей экономики.
По мере же освоения современных материало- и энергосберегающих технологий
затраты сельскохозяйственного и минерального сырья в расчете на единицу
продукции конечного спроса снижаются. В сочетании с диверсификацией и
возвышением потребительских запросов, а также естественной тягой большинства
стран к продовольственному самообеспечению это ведет к относительному
вытеснению продукции аграрно-сырьевого комплекса из международного
товарооборота. Соответственно изменяется и товарная структура мировой
торговли (таблица 1).
Таким образом, в 1956-1999 гг. доля первичной продукции, к которой с
известными оговорками относятся и черные металлы, служащие исходным
материалом для производства многих готовых товаров потребительского и
инвестиционного спроса, снизилась в 2,6 раза. С учетом же торговли услугами
доля первичной продукции в мировом экспорте опустилась до 18% . И это явно
не предел. В связи с нарастающим производством искусственных заменителей и
дополнителей природного сырья, снижением материало- и энергоемкости единицы
ВВП, а также возвышением потребительских запросов и общих стандартов
потребления процесс вытеснения первичных ресурсов из международной торговли
едва ли может завершиться в обозримой перспективе. Не исключено, однако, что
в связи с истощением природных запасов относительная цена тех или иных
полезных ископаемых и продуктов их первичной переработки может вырасти и в
какой-то мере компенсировать финансовые потери от замедленного роста
экспорта.
Таблица 1.
Товарная структура мирового экспорта[5] (% к итогу, в текущих ценах)
| 1955 г. | 1973 г. | 1985 г. | 1999г. | Продукция сельского хозяйства | 34,9 | 21,1 | 13,8 | 10,0 | | Продовольствие | 21,9 | 15,0 | 10,4 | 8,0 | | Сырье | 13,0 | 6,1 | 3,4 | 2,0 | Продукция добывающей промышленности | 18,5 | 17,2 | 22,7 | 10,1 | | Руды и минералы | 3,7 | 2,6 | 1,8 | 1,0 | | Энергоносители и топливо | 11,0 | 11,0 | 18,5 | 7,3 | | Цветные металлы | 3,8 | 3,6 | 2,4 | 1,8 | Промышленные изделия | 42,8 | 57,4 | 63,5 | 76,5 | | Железо и сталь | 4,7 | 4,3 | 3,1 | 2,3 | | Машины, оборудование и транспортные средства | 21,0 | 32,7 | 35,5 | 41,9 | | Автотранспортные средства | 3,5 | 7,2 | 8,2 | 10,0 | | Офисное и телекоммуникационное оборудование | 0,9 | 3,0 | 5,1 | 14,1 | | Прочие машины и оборудование | 16,6 | 22,3 | 22,2 | 17,8 | | Продукты химии | 5,3 | 7,3 | 8,5 | 9,6 | | Текстиль и одежда | 6,0 | 6,2 | 5,5 | 6,1 | | Прочие изделия | 5,8 | 6,9 | 10,9 | 16,6 |
Наименьший урон среди первичных ресурсов понесла торговля энергоносителями.
При этом заметное влияние на ее динамику оказывает деятельность ОПЕК. В 70-е
годы сдерживание ею нефтедобычи привело к многократному повышению цен на
нефть и мировому энергетическому кризису. Его отголоском и является резкий
излом доли энергоносителей в мировом экспорте за 1985г. Резкое вздорожание
нефти имело весьма противоречивые последствия. Одновременно с обеспечением
огромных дополнительных доходов нефтеэкспортерам оно подтолкнуло процесс
энергосбережения, подтачивающий основной источник их доходов, а
увеличившаяся амплитуда колебаний нефтяных цен способствовала дестабилизации
и замедлению экономического роста, от которых в конечном счете пострадало
большинство членов ОПЕК и других нефтеэкспортеров, не принявших надлежащих
мер по диверсификации и облагораживанию своего экспорта. Аналогичных
последствий можно ожидать, по-видимому, и от кампании по поддержке цен на
нефть, развернутой ОПЕК на рубеже XX и XXI вв., несмотря на несравненно
большую ее взвешенность.
Облагораживание международной торговли промышленными изделиями и услугами
отражает возросшую динамику НТГ и расширение его географического ареала. В
1956-19УУ гг. при увеличении общей доли промышленных изделий в мировой
торговле в 1,8 раза доля машинотехнической продукции выросла в 2,3 раза, в
том числе офисного и телекоммуникационного оборудования – в 15,7 раза и
автотранспортных средств – в 2,9 раза, а прочих машинотехнических изделий,
включающих продукцию общего и электротехнического машиностроения, – менее
чем в 1,1 раза. Возвышение техно- и наукоемкой продукции со сравнительно
большой добавленной стоимостью набирает силу и в международной торговле
услугами. Отсюда падение в 90-е годы на 6,5% доли транспорта и туризма в
общем объеме международных коммерческих услуг.
Динамизация мировой торговли, вызванная непрестанным ее пополнением
техноемкими промышленными изделиями и услугами в силу включенности всех
национальных экономик в МРТ внесла необратимые изменения в структуру и
механизмы их воспроизводства. Возросшая значимость мирохозяйственных
отношений, повысив роль конкурентного начала и общий уровень требований,
предъявляемых к участникам МРТ, подтолкнула процесс их дифференциации и
расслоения. Проблема в том, что в отличие от государств индустриального
авангарда, задающего общую направленность социально-экономического прогресса
и формирующего нормы и правила общественной жизни, отвечающие его
требованиям, подключение периферийных стран к МРТ, стимулировавшее их переход
на рельсы современного экономического роста (опирающегося на рост подушевых
доходов) было связано с эксплуатацией природных ресурсов. Поскольку качество
подобной продукции предопределяется самими природными условиями, решающую
роль в ее продвижении на мировой рынок играют издержки производства и
ценовая конкурентоспособность.
Индустриализация приоткрыла возможность для подключения развивающихся стран к
МРТ в производстве вторичной, а в известной мере и третичной продукции. К этому
их подталкивал и ускорившийся рост потребностей в импорте
[6]. Однако развернуть экспорт промышленных изделий оказалось много
сложнее. Наряду с ценовой конкурентоспособностью, определяемой издержками
производства и транспортировки, требовалось еще и конкурентное качество
выпускаемой продукции, которое, как известно, зависит не только от
производительности труда, но и от уровня его общей культуры и организации
[7]. Во многом поэтому далеко не все страны смогли воспользоваться новыми
возможностями.
В 1966-1999 гг. совокупный ВВП всех стран вырос в 3,1 раза, а экспорт товаров –
в 6,7 раза. Если темпы роста общего экспорта товаров и услуг принять равными
темпам роста товарного экспорта (в действительности первые были несколько выше
вторых), то при таком соотношении динамики производства и экспорта в 1966-S999
гг. и при исходной в 1966 г. доле экспорта в ВВП за счет экспорта было
обеспечено около 1/3 прироста мирового ВВП[8]
. Столь внушительное повышение роли международной торговли в развитии экономики
не в последнюю очередь связано с резко возросшей включенностью в МРТ крупных
по численности населения стран (имеющих более 100 млн. жителей). Дело в том,
что из-за ускорения НТП они, по-видимому, отчасти лишились своих исконных
преимуществ, основанных на неординарной емкости внутреннего рынка и
масштабности производительного потенциала. Это отчетливо проявилось в случае с
США, Китаем, Мексикой, Индонезией и Индией, экспортная квота которых в 1999 г.
в сравнении с исходным 1965 г. увеличилась в 2; 5,3; 4; 5 и 2,9 раза, тогда как
степень включенности в МРТ всех стран возросла в 1,8 раза
[9]. Особенно знаменательна в этом плане трансформация американской
экономики, которая благодаря огромному рыночному и научно-техническому
потенциалу долгое время была сравнительно слабо включена в МРТ. Вплоть до
середины 60-х годов XX в. на мировом рынке реализовалось не более 5-6% ВВП США.
Но в 1966-2000 гг. вклад экспортного производства в прирост ВВП этой страны
достиг 1/10. Причем, если а 1966-1990 гг. вклад составлял порядка 7%, то в
последующие 10 лет – вдвое больше.
С другой стороны, характерно, что изначально более высокая экспортная квота
развивающихся экономик выросла больше, нежели у индустриально развитых.
Этот, на первый взгляд, парадоксальный факт объясняется несравненно большим,
чем на Западе, разрывом между диверсификацией совокупных потребностей
(включая производственные) и производства развивающихся стран и весьма
значительным лагом в достижении их сбалансированности. Немалую роль сыграла и
неустойчивость (повышенная "текучесть") внутрихозяйственных связей таких
стран, которая обусловлена незавершенностью формирования национальных
экономических комплексов и трудностями адаптации к императивам
современности.
Следует, однако, учитывать, что рост общей включенности развивающихся
экономик в МРТ затушевывает заметно возросшие различия между ними в динамике
и содержании этого показателя и, естественно в обусловивших эти различия
причинах. Во-первых, во многих из них экспортная квота не повысилась, а,
напротив, понизилась при неизменном, а подчас и ухудшившемся ее наполнении.
Во-вторых, в немалой части развивающихся стран рост доли ВВП, реализуемой
через внешнюю торговлю, был вызван не облагораживанием и увеличением
экспорта, а свертыванием производства, обслуживающего внутреннее
потребление. Возросшая же степень их совокупного участия в МРТ, как и
обеспеченный этим рост ВВП, основан на беспрецедентно высокой динамике
экспорта ограниченной группы стран, сумевших пробиться на верхние этажи
мирового рынка и выжать из мирохозяйственных связей чуть ли не максимум
возможного. Наиболее значимых успехов добились Гонконг, Сингапур, Тайвань и
Южная Корея, прежде всего благодаря этому и доросшие до статуса новых
индустриальных стран (НИС). К ощутимо преуспевшим относятся, кроме того,
Малайзия, Таиланд, Китай и Индонезия, много извлекшие из опыта НИС и
получившие (за исключением Индии) осязаемые выгоды от кооперации с ними в
развитии тех производств, которые начали терять там свою эффективность. В
число заметно продвинувшихся по пути интеграции в непрестанно усложняющуюся
систему МРТ вошли Индия, Мексика, а также Филиппины, Турция, Аргентина,
Тунис, Марокко, Вьетнам и некоторые другие страны. Хотя далеко не всем из
них удалось трансформировать это продвижение в устойчиво высокую динамику
экономического роста.
В 1971-1999 гг. доля двенадцати наиболее динамичных и крупных экспортеров
развивающегося мира (помимо четверки НИС включающих Малайзию, Таиланд,
Индонезию, Филиппины, Китай, Индию, Мексику и Турцию) в мировом экспорте
товаров выросла с 6,2 до 21,2%, тогда как доля всех стран этой группы
повысилась с 19 до 29,3%. Таким образом, прирост экспорта у дюжины лидеров
оказался почти на 5 процентных пунктов больше, чем у развивающихся стран,
взятых в целом. Иначе говоря, столь значительный рывок в развитии внешней
торговли лидеров произошел одновременно и как бы за счет (во всяком случае
частично) остальных стран развивающегося мира. Некоторого упрочения позиций
на мировом рынке товаров добились еще 15-20 развивающихся стран. Однако в
связи с малыми абсолютными объемами их экспорта пренебрежение данными по
этим странам не меняет общей картины, а лишь оттеняет противоречивые
результаты интеграции развивающегося мира в МРТ. В 1999 г. доля
возглавляющей его дюжины лидеров в мировом экспорте коммерческих услуг
составила 14,6%, или около 2/3 общей доли развивающихся стран. С учетом
услуг на долю этой дюжины пришлось 20,4% совокупного мирового экспорта. В
сопоставлении с ВВП, рассчитанным по паритетам покупательной способности,
это существенно больше, чем по группе развивающихся стран в целом. Более
значителен поэтому и вклад международной торговли в прирост ВВП дюжины
лидеров в сравнении со всеми развивающимися странами.
Одним из наиболее ярких примеров успешной интеграции в непрестанно усложняющуюся
систему МРТ стран догоняющего развития может служить Республика Корея, самая
большая из НИС по численности населения. Накануне индустриализации численность
населения этой страны составляла 29 млн. человек, а в 2000 г. – 47,5 млн. За
четыре последних десятилетия XX в. экспорт товаров и коммерческих услуг этой
страной увеличился более чем в 200 раз и в 1999 г. она обеспечила 2,5%
совокупного мирового экспорта против нескольких сотых процента в 1960 г. К
концу рассматриваемого периода чуть меньше 1/7 общей стоимости экспорта Южной
Кореи составляли коммерческие услуги и около 4/5 - промышленные изделия, в
том числе почти половину – изделия машинотехнического комплекса, включая самые
современные их виды. Головокружительная по темпам и качеству интеграция в МРТ
сыграла определяющую роль в динамизации ее социально-экономического
прогресса. По оценке В. Мельянцева, повышение среднегодовых темпов
экономического роста Южной Кореи с 3,9% в 1913-1938 гг. до 9% в 1960-1993 гг.
на 3/4 базировалось на использовании внешнего спроса
[10]. Несмотря на многократное увеличение емкости внутреннего рынка
активная опора на МРТ сохранилась там и ныне.
Среди факторов, обеспечивших столь впечатляющие достижения, особое место
занимает амбициозная, но в то же время на редкость разумная и в целом
довольно взвешенная экономическая (в частности, внешнеторговая и
промышленная) политика государства. Всячески поощряя экспорт, его всемерное
насыщение товарами и услугами повышенного спроса на основе пооперационной,
поузловой специализации и международной кооперации в производстве техно- и
наукоемкой продукции, правительство Южной Кореи активно содействовало
модернизации и росту экономики и освоению новых перспективных ниш мирового
рынка. Ключевую роль в решении этой двуединой задачи сыграло приобщение к
производству микрочипов, послужившему основой для создания современного
машинотехнического комплекса, которое быстро освоило выпуск изделий не
только потребительского, но также инвестиционного назначения. С повышением
уровня жизни высокотехнологичный комплекс частично переключился на
обслуживание потребностей внутреннего рынка. Высокая динамика этих
процессов способствовала росту нормы накопления, а также повышению технико-
технологического уровня инвестиций и, что особенно важно, гармонизации
внешнеторговой экспансии с процессами импортзамещения, роста благосостояния
населения и усиления обороноспособности страны.
Аналогичные процессы, похоже, начали разворачиваться в громадном по рыночному
потенциалу Китае. Повышение среднегодовых темпов его экономического роста с
3,4% в 1961-1980 гг. до 9,8% в 1981-2000 гг. сочеталось чуть ли не с
четырехкратным увеличением доли в мировой торговле товарами благодаря
насыщению экспорта изделиями современного машинотехнического комплекса и
восьмикратным (за 1986-1999 гг.) повышением удельного веса в торговле
услугами. В результате, несмотря на бурное развитие внутреннего рынка, вклад
экспорта в прирост ВВП за два десятилетия рыночных преобразований (1978-1997
гг.), по скрупулезным расчетам известного китайского экономиста Ли Цзин Веня,
опирающимся на динамику основных компонентов конечного спроса, составил 21%
(2,06 из 9,8% среднегодовых темпов роста)
[11].
Заглядывая в будущее, следует, конечно, учитывать недавнее включение в
состав КНР в качестве особого административного района Гонконга, который,
будучи одним из самых крупных торгово-финансовых центров мира, по экспорту
услуг превосходит континентальный Китай, а по экспорту товаров (с учетом
реэкспорта) лишь немного ему уступает. Экспортные ресурсы и транзитный
потенциал Гонконга на какое-то время могут ослабить мотивацию внешнеторговой
экспансии и активизировать процессы имнортзамещения. Но возможное благодаря
этому ускорение технико-технологической модернизации очевидно увеличит
потребности в развитии мирохозяйственных связей. Так что степень
включенности Китая в МРТ может и не уменьшится. Тем более если сохранится
нацеленность руководства страны на продолжение внешнеэкономической
экспансии.
Таблица 2.
Отношение экспорта к производству некоторых базовых товаров в России (%)[12]
| 1990г. | 1992 г. | 1993 г. | 1994 г. | 1997г. | 1998г. | 1999г. | 2000г. | | Нефть сырая | 29,5 | 35,4 | 34,7 | 40,2 | 42,7 | 46,6 | 44,2 | 45,1 | | Нефтепродукты | | 14,8 | 30,3 | 25,4 | 34,0 | 32,8 | 30,0 | 35,7 | | Газ природный | 27,3 | 30,2 | 27,6 | 30,4 | 36,9 | 35,6 | 36,5 | 35,1 | | Минеральные удобрения | | 69,3 | 72,0 | 70,4 | 72,0 | 72,8 | 80,6 | 77,2 | | Лесоматериалы | | 6,7 | 10,1 | 12,4 | 29,3 | 34,3 | 35,6 | | | Целлюлоза древесная | | 40,8 | 66,4 | 79,1 | 82,8 | 77,6 | 78,1 | 90,4 |
РОССИЙСКИЕ РЕАЛИИ
Вопрос об интеграции россии в мировое сообщество поднимался еще во время
горбачевской перестройки. Однако тогда при его обсуждении внимание больше
фокусировалось на социально-политической, нежели экономической стороне.
Показательно, что само понятие рынка, не без труда утверждавшееся в
общественном сознании, если и было воспринято официальной властью, то лишь на
закате перестройки. Решительный, но абсолютно неподготовленный шаг в рыночных
Реформах был сделан только после развала Советского Союза. Одномоментная
либерализация преобладающей части цен, в целом поставившая их в зависимость
от соотношения спроса и предложения, и последовавшая затем массовая
приватизация всеобъемлющей госсобственности, взорвали ситуацию и круто
изменили общий ход событий. Но эта крутизна не столько облегчила, сколько
осложнила дальнейшее продвижение по пути реформ.
Свою лепту в разрушение экономики внесла не вполне осмысленная поспешная
либерализация внешней торговли, подтолкнувшая хилый гражданский сектор
экономики на край пропасти и обрекшая значительную его часть на
преждевременную кончину. Все это вкупе со свертыванием ВПК обернулось чуть
ли не уполовиниванием ВВП и промышленного производства. Из-за скоротечного
обнищания основной массы населения, отнюдь не жировавшего и прежде, на
плаву удержались главным образом предприятия, связанные с разработкой и
экспортом полезных ископаемых (таблицы 2, 3).
Из-за всех этих пертурбаций структура российской промышленности, которая и без
того была перекошена в сторону так называемых базовых отраслей, еще больше
утяжелилась. Очевидно, что данные о валовом выпуске не совпадают со
структурой добавленной стоимости, характеризующей вклад каждой отрасли в ВВП и
национальный доход страны. В случае же с затратной постсоветской экономикой,
выстроенной на произвольных ценах, расхождение между ними особенно велико.
Однако, поскольку за 9 лет, истекших с начала рыночных реформ, Госкомстат так
и не удосужился перейти на общепринятую в мире систему учета, придется
воспользоваться валовыми показателями. И даже по этим данным, явно смазывающим
и камуфлирующим общую картину, в 90-е годы доля добывающей промышленности в
совокупном промышленным производстве России возросла на 3/10, тогда как в
группе индустриально развитых она понизилась на 1/6 и в развивающихся странах
– более чем на 1/5[13]. При этом
удельный вес тяжелой промышленности по советской классификации, несмотря на
падение доли машиностроения, возрос за эти годы на 7 п.п.
Таблица 3.
Структура промышленного производства России (% к валовому выпуску в ценах
1999 г.)
Отрасли | 1990г. | 1992г. | 1993 г. | 1994 г. | 1997г. | 1998г. | 1999г. | 2000г. | | Добывающая | 7,0 | 7,9 | 8,5 | 7,7 | 10,3 | 10,6 | 9,9 | 9,2 | | Обрабатывающая | 86,1 | 83,6 | 82,1 | 60,7 | 78,7 | 78,0 | 79,8 | 81,4 | | Тяжелая | 52,7 | 52,1 | 50,5 | 37,5 | 50,4 | 49,7 | 51,3 | 53,1 | Металлургия[14] | 12,1 | П, 5 | 11,3 | 9,6 | 14,5 | 14,3 | 14,4 | 14,7 | | Нефтепереработка | 3,3 | 3,8 | 3,8 | 3,2 | 4,6 | 4,5 | 4,2 | 3,9 | Химия[15] | 7,5 | 7,1 | 6,5 | 4,9 | 7,2 | 7,0 | 7,7 | 8,4 | | Стройматериалы | 4,S | 4,9 | 4,8 | 3,4 | 3,6 | 3,5 | 3,6 | 3,7 | Деревообработка[16] | 5,2 | 5,2 | 4,9 | 3,4 | 4,0 | 4,2 | 4,4 | 4,7 | Машиностроение[17] | 19,8 | 19,6 | 19,2 | 13,0 | 16,5 | 16,2 | 17,0 | 17,7 | | Легкая | 5,9 | 4,8 | 4,4 | 2,3 | 1,7 | 1,6 | 1,8 | 1,8 | | Пищевкусовая | 10,0 | 9,8 | 10,5 | 8,5 | 10,6 | 10,9 | 10,6 | 10,2 | | Прочие | 17,5 | 17,0 | 16,7 | 12,3 | 16,0 | 15,8 | 16,2 | 16,4 | | Электроэнергетика | 6,9 | 8,4 | 9,4 | 8,4 | 11,0 | 11,3 | 10,3 | 9,4 |
Таблица 4.
Товарная структура российского экспорта (% к итогу)
| 1990г. | 1992г. | 1993г. | 1994г. | 1997 г. | 1998 г. | 1999г. | 2000 г. | | Энергоносители и топливо | 45,4 | 47,1 | 46,7 | 45,1 | 47,8 | 42,5 | 44,2 | 54,3 | | Металлы и драгоценные камни | 16,0 | 18,4 | 20,6 | 26,4 | 24,0 | 27,3 | 25,4 | 22,8 | | Продукты химии, каучук | 4,8 | 6,2 | 6,4 | 8,2 | 8,3 | 8,4 | 8,6 | 6,4 | | Древесина и целлюлозно-бумажные изделия | 4,1 | 3,2 | 3,6 | 3,9 | 4,3 | 4,8 | 5,1 | 3,5 | | Текстиль и текстильные изделия | 1,1 | 1,0 | 0,7 | 2,0 | 1,1 | 1,6 | 1,4 | 1,4 | | Продовольствие и с/х сырье | 2,1 | 3,9 | 4,0 | 4,2 | 2,8 | 3,0 | 2,7 | 2,2 | | Машины, оборудование и транспортные средства | I8,1[18] | 10,818 | 8,118 | 8,3 | 10,3 | 11,5 | 10,6 | 7,3 | | Прочие товары | 8,4 | 9,4 | 9,9 | 1,9 | 1,4 | 0,9 | 2,0 | 1,6 |
Деградация промышленности привела к оскудению и без того бедного по
ассортименту товаров и низкого по качеству экспорта, общему ослаблению
позиции России на мировом рынке и к усилению ее уязвимости от мировой
экономической, а в известной мере и политической конъюнктуры (таблица 4).
Ввиду экзотической системы статистического учета, сохранившейся со времен
СЭВ, выявить долю промышленных изделий в российском экспорте совсем не
просто. Но очевидно, что по этому показателю Россия уступает среднемировому
по меньшей мере в 2,5 раза. Доля же наиболее динамичной машинотехнической
продукции, играющей особо значимую роль в формировании международных
товарных потоков, вчетверо меньше среднемировой. Слабо развиты и
коммерческие услуги. Основу же экспорта составляет сырье и продукты его
первичной переработки
В принципе в торговле сырьем и продуктами его переработки нет ничего плохого.
Торговать можно и нужно всем, что пользуется спросом. Экспорт первичной
продукции послужил основой для включения в МРТ большинства стран мира. В XIX
в. такая продукция занимала весомое место и в экспорте США, ныне являющихся
безусловным лидером мировой экономики. Поэтому, имея устойчивое
положительное сальдо торгового, а в последние годы и платежного балансов,
России, казалось бы, беспокоиться не о чем. Но это – опасное заблуждение. В
данном случае внешнеэкономическое благополучие выглядит таковым только на
фоне общеэкономического неблагополучия (которое до предела сузило
потребности в импорте) и в известном смысле это неблагополучие камуфлирует.
Времена, когда можно было безбедно жить за счет природных богатств,
безвозвратно канули в Лету. Разве что за исключением малых стран, имеющих
неординарные запасы полезных ископаемых (пользующихся большим спросом) в
расчете на душу населения. Да и то до поры, до времени. Однако такая крупная
страна, как Россия, едва ли может выйти на траекторию устойчиво высоких
темпов роста без повышения конкурентоспособности обрабатывающей
промышленности и сферы услуг и активного продвижения их продукции на мировой
рынок, формирующего, расширяющего и укрепляющего ее позиции на верхних этажах
МРТ. Во всяком случае в современной истории такого еще не бывало.
При сложившихся обстоятельствах проблема интеграции российской экономики в
мировую как бы утеряла свою остроту. Не то чтобы она совсем выпала из поля
зрения, но была отодвинута на задний план другими, более насущными на
сегодняшний день задачами. Тем не менее последние годы ознаменовались выходом
в свет ряда весьма содержательных работ по внешнеэкономической проблематике
[19]. Однако в целом ее обсуждение шло вяло и не всегда достаточно
предметно. При этом в большинстве случаев мирохозяйственная интеграция если и
рассматривалась, то прежде всего как результат и следствие успешного
экономического развития, а не как его непременное условие.
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ
ВНЕШНЕ-ЭКОНОМИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ РОССИИ
Во второй половине 2000 г. состояние мирохозяйственных связей страны
наконец-то привлекло внимание правительства. Однако актуализация этой
жизненно важной проблемы носит, по сути дела, конъюнктурный, сугубо
политический характер. Власть озаботилась лишь скорейшим вступлением в ВТО.
Коренные же вопросы возможного насыщения отечественного экспорта
промышленными изделиями и услугами с упором на техноемкие их виды с высокой
добавленной стоимостью, которое необходимо для преодоления узкосырьевой
специализации, укрепления позиций страны на мировом рынке и активной
стимуляции экономического роста по-прежнему остались в тени. Между тем само
по себе вступление в ВТО этой сложнейшей проблемы не решает и решить не
может. Более того, непродуманное принятие повышенных обязательств, должным
образом не увязанных с нынешним состоянием российской экономики, может лишь
осложнить ее модернизацию и развитие. О реальности такой угрозы
свидетельствуют, например, введенная с начала 2001 г. четырехуровневая
унификация таможенных тарифов при одновременном снижении их общего уровня,
а также активно проталкиваемая идея безотлагательной либерализации
валютного режима.
Унификация и снижение таможенных пошлин, как утверждают инициаторы этой
акции, призваны повысить эффективность контроля над импортом, в частности,
поставить заслон на пути контрабанды и серых схем, позволяющих занижать
оплату таможенных сборов. Вторая, не афишируемая цель этого нововведения,
по-видимому, заключается к сближении с нормами ВТО, чтобы облегчить
вступление в ату организацию. Но то, что сделано, к решению обеих задач в
сущности не имеет отношения. Это скорее имитация нужных мер, нежели реальная
полезная деятельность. Имитация, которая может облегчить разве только жизнь
самой таможни. Борьба с контрабандой и серым импортом относятся к
компетенции правоохранительных органов. Вхождение же в ВТО - не самоцель, а
лишь один из шагов на долгом и трудном пути интеграции России в современные
структуры МРТ и обусловленную ими систему мирохозяйственных связей и
отношений.
Между тем сближение тарифов и сведение их к четырем уровням продвижение к
данной цели не упрощает, а, напротив, осложняет. Дело в том, что при крайней
разбалансированности экономики нивелировка таможенного обложения фактически
ставит отстающие ее участки в заведомо худшие условия и создает преференции
для продвинутых в полном соответствии с законами рынка, который всегда
благоприятствует только сильным. И ссылки на девальвированный рубль здесь
совсем неуместны. Не только и не столько потому, что эффект девальвации в
значительной мере уже ослаблен. Главное в том, что валютный курс в этом
структурном плане совершенно нейтрален, и перед курсовой политикой стоят в
основном другие задачи.
Для сглаживания и ликвидации диспропорций, накопленных в советское время и
усугубленных за годы реформ, нужна гораздо более дифференцированная унификация
таможенных тарифов при более широком диапазоне между их крайними уровнями.
Учитывающая реальное положение дел в различных отраслях и секторах экономики,
а также их роль в системах жизнеобеспечения и развития. При этом защитные меры
не должны препятствовать ни конкуренции, ни выбраковке нежизнеспособных
производств, равно как и блокировать импорт нужных стране товаров и услуг.
Добиться этих, на первый взгляд, взаимоисключающих целей совсем не просто. Но
иного не дано. Только достаточно осмысленная структура таможенных пошлин может
обеспечить необходимое сопряжение их фискальных функций с регулирующими. Без
государственного регулирования, нацеленного на корректировку ранее сложившихся
рыночных сил, сколько-нибудь быстрый подъем российской экономики, преодоление
сырьевой специализации абсолютно нереальны. Неоспоримое свидетельство тому весь
мировой опыт. Отнюдь не случайно импортный тариф несравненно более развитой и
более сбалансированной экономики ЕС содержит около ста уровней адвалорных
ставок[20].
Фактически еще до начала переговоров следовало бы определиться, какие конкретно
задачи призвано решить вступление России в ВТО, на освоение каких ниш в
мировой торговле она рассчитывает и на какие уступки готова при этом пойти.
Определиться и соответствующим образом выстраивать свою таможенную политику.
Для этого необходим глубокий всесторонний анализ отечественных реалий и
основных тенденций мирового рынка, позволяющий выявить и уточнить
интеграционный потенциал страны, возможные траектории его наращивания и
использования. Ведь проблема, надо полагать, не сводится к борьбе за 2,5 млрд.
долл., которые, как полагает Г. Греф, Россия ежегодно теряет из-за того, что не
является членом ВТО[21]. Конечно, и 2,5
млрд. долл. немалые деньги. Но даже они, право же, не стоят того, чтобы
городить весь огород со вступлением в эту организацию. Хотя бы потому, что
деньги эти, если и теряются, то в малодоходном и неуклонно сужающемся сегменте
международной торговли. Их можно и нужно компенсировать, осваивая более
прибыльные и перспективные ниши мирового рынка. Ради чего, собственно, и
следует ломать копья.
В разумной, взвешенной поддержке государством ключевых отраслей и секторов
развивающейся экономики нет ничего несовместимого с рыночным
хозяйствованием. Это широко распространенный во всем мире способ
подтягивания жизненно важных участков национальной экономики и ее подготовки
к ускоренному общему подъему. В свое время политика протекционизма сыграла
огромную, во многих отношениях решающую роль в продвижении к вершинам
мировой экономической пирамиды США, Германии и других старожилов нынешнего
индустриального авангарда. В несколько иных формах и в более ограниченных
масштабах протекционизм практикуется там и поныне. Без протекционизма не
было бы головокружительного взлета Японии и не доросли бы до статуса НИС
дальневосточные "драконы". Им пользовались, пользуются и, надо полагать,
будут пользоваться все страны мира. Другое дело, что теперь в связи с
динамизацией НТП и качественным скачком в экономике мировых лидеров,
вступивших в фазу постиндустриального развития, категорически не
рекомендуется хотя бы на время отгораживаться от мирового рынка, как это
нередко случалось прежде. В новых исторических условиях протекционистская
политика требует несравненно большей гибкости и осторожности.
К слову сказать, таможенная (как, впрочем, к любая иная) выборочная поддержка
производства осуществляется подчас исходя не только и t узко экономических,
но и социально-политических а иногда даже из идеологических соображений
Пример тому - сельское хозяйство западноевропейских стран и Японии. И это
тоже надо учитывать. Но главное - не забывать о регулирующей функции такой
поддержки.
Ввиду отсутствия (а, может быть, и сокрытия от общественности)
соответствующих расчетов трудно судить о том, насколько обосновано снижение
87% тарифных ставок, которое проведено некоего заодно с их четырехуровневой
унификацией Очевидно, однако, что и то, и другое сужает площадку для
переговорного торга о вступлении России в ВТО. Если же эти нововведения
являются, как сообщалось в СМИ, экспериментом, то этот лишь эксперимент явно
непродуман и затеян несвоевременно. Поскольку очередной пересмотр
таможенных правил в случае неблагоприятного исхода не может не ослабить и
без того шаткую веру в возможность стабильных условий хозяйствования в
России. А это чревато не только осложнением переговоров о вступлении в ВТО,
но и замедлением еще не успевшего развернуться инвестиционного процесса.
Немалыми опасностями чревата и форсированная либерализация валютного режима,
на которой настаивают некоторые капитаны отечественного бизнеса и
высокопоставленные чиновники. Борь ба ведется по двум основным направлениям.
Во-первых, за отмену или снижение нормы обязательной продажи валюты,
получаемой от экспорта. Во-вторых, за разрешение физическим лицам открывать
счета за границей на сумму до 75 тыс. долл. в год лишь при обязательном об
этом уведомлении.
Сторонники упразднения продажи валютной выручки от экспорта рядятся в тогу
борцов за равноправие отечественного и зарубежного бизнеса и ссылаются на
неэффективность нынешней системы валютного контроля, называя ее "символом
экономического уродства", якобы таящим в себе угрозу реставрации
командно-административной системы хозяйствования и тоталитарного государства
[22]. При этом игнорируется очевидная неготовность нынешней российской
экономики к либеральному валютному режиму и замалчивается опыт решения этой
далеко не простой проблемы r других странах. Конечно, систему валютного
контроля можно и, безусловно, нужно совершенствовать, но на благо, а не в
ущерб отечеству.
Спору нет, валютная либерализация, как и ослабление импортных ограничений,
безусловно, нужны. По большому счету, это неотъемлемая часть мер по
высвобождению предпринимательской инициативы. Но всему свое время. Пока же в
либерализации нуждается прежде всего внутренний рынок, страдающий от засилья
монополитических структур и бюрократического произвола, которые сдерживают
и душат конкуренцию, являющуюся непременным условием и движущей силой
развития. А до валютной либерализации еще нужно дорасти.
Мировой опыт однозначно свидетельствует, что свобода валютных операций во
всех странах вводилась только после их выхода на траекторию устойчивого
экономического роста и достижения порогового уровня в развитии в несравненно
более благоприятных по сравнению с нынешней Россией условиях хозяйствования.
Так было в западноевропейских странах, отказавшихся от обязательных продаж
экспортной выручки в середине 80-х годов минувшего века. То есть после
трехкратного превышения довоенного Уровня среднедушевого ВВП, в период
экономического подъема и фактически начавшегося перехода в
постиндустриальную фазу развития. Взвешенная, не забегающая вперед валютная
политика, не нарушая интеграционного процесса, помогла укрепить национальные
валюты стран ЕС и способствовала обретению ими статуса полноценных денег,
свободно обращающихся не только на внутреннем, но и на мировом рынках.
Аналогичным образом эта проблема решалась в Японии и в НИС.
Нечто похожее произошло и в наиболее продвинутых постсоциалистичсских странах -
Венгрии, Польше, Чехии, Хотя там в связи с предстоящим членством в ЕС
либерализация валютного режима все-таки форсировалась. Обойдется ли этот форсаж
без негативных последствий, еще неизвестно. Как бы то ни было, отмена валютных
ограничений во всех вышеназванных странах произошла при несравненно более
глубокой и перспективной интегрированности в МРТ и при большей определенности с
траекторией дальнейшего развития, нежели в сегодняшней России. К слову
сказать, несмотря на повальную моду и нешуточное давление извне, обязательная
продажа валюты еще практикуется в 75 странах и в 42 из них сохраняется 100%
норма продажи[23].
Безотлагательное снятие или уменьшение ограничений на операции с иностранной
валютой, как и поспешно перекроенная структура таможенных тарифов, скорее
ослабят, нежели упрочат конкурентные позиции той части отечественного
бизнеса, которая обслуживает внутренний рынок, и осложнят возможность его
подключения к МРТ. Такие опасения высказываются даже предпринимателями, бизнес
которых связан с экспортом и во многом им поддерживается. Так, на конференции,
посвященной вступлению России в ВТО, глава "Русала" О.Дерипаска
недвусмысленно заявил, что форсированное решение этого вопроса не принесет
пользы отечественной экономике, поскольку "откроет российские рынки в первую
очередь для товаров, а не для инвестиций". А это приведет к резкому замедлению
экономического роста и закрепит сырьевую специализацию
[24].
Чтобы избежать подобного исхода и обеспечить полновесную интеграцию России в
МРТ, опирающуюся на его верхние этажи, нужен принципиально иной подход к
этой проблеме. Но прежде необходимо осознать, что свободная игра рыночных сил
узловых проблем развития в сколько-нибудь короткие по историческим меркам
сроки не решала и решить не может. Как показывает мировой опыт, более или
менее быстро преодолеть сырьевую специализацию и совершить восхождение к
вершинам индустриального способа производства можно только при осмысленной
промышленной и внешнеторговой политике государства, помогающей становлению
новых видов и форм экономической деятельности, Такая политика может
проводиться различными путями и методами. Главное, чтобы госрегулирование не
ломало рынка и не душило рыночные силы, а использовало их созидательный
потенциал для достижения заданных целей. Иначе говоря, нужно поддерживать
производства, важные для жизнеобеспечения и роста, не выходя из системы
рыночных координат. Очевидно, что достигнуть приемлемого баланса между силами
рынка и государства и обеспечить их эффективное взаимодействие совсем не
просто. Но иного не дано.
Это требует, помимо прочего, увязки и синхронизации мер, направленных на
модернизацию и развитие мирохозяйственных связей, со структурными реформами
и рыночными преобразованиями в целом. Без надежных гарантий прав
собственности и выполнения всеми субъектами рынка контрактных обязательств,
без действительного равенства всех перед законом и честной конкуренции,
разумных условий хозяйствования, адекватных реальному состоянию экономики и
общества, едва ли можно рассчитывать на более достойное место в МРТ,
позволяющее использовать его преимущества для динамизации и стабилизации
вожделенного экономического роста. В нынешней ситуации либерализация
валютного режима чревата увеличением оттока капиталов, резким падением
курса рубля и ухудшением платежного баланса со всеми вытекающими из этого
негативными последствиями для экономики, которая еще пребывает в состоянии
глубокого структурного кризиса. В сложившихся условиях более уместным
представляется не ослабление, а сохранение или даже ужесточение валютных
ограничений. Разумеется, временное. Но до тех пор, пока не нормализуется
положение на внутреннем рынке, не приподнимутся связанные с ним производства
и он не станет достаточно привлекательным для солидных долгосрочных
инвестиций.
Валюта нужна не только экспортным, но и обслуживающим внутренний рынок
производствам. Причем, быть может, не меньше, а даже больше, чем экспортным.
Она необходима и для поддержки потребления. Тем более что существенно
возросшая его часть в связи с глубоким экономическим спадом и непомерным
износом преобладающей части отечественных основных фондов (машин и
производственного оборудования) покрывается импортом. Уменьшить импортную
составляющую потребления можно, наращивая импортзамещающие и
импортупреждающие производства, так что для импортзамещения тоже нужна
валюта. Предлагаемое сохранение валютных ограничений направлено не на зажим
частной инициативы, а на выравнивание условий развития экспортного и
импортзамещающего производства подобно тому, как в свое время это
практиковалось в ныне индустриально развитых государствах. Обусловленные же
этим дополнительные трансакционные издержки экспортного сектора представляют
неизбежную плату за ускорение общего экономического подъема. Решение этой
задачи предполагает создание разумного правового порядка в экономике и
жесткие санкции за его нарушения. Рыночная экономика в отличие от командно-
административной в принципе покоится не на запретах, а на стимулах и разного
рода поощрениях. И в этом ее сила. Но рынок не исключает санкций, угроза
неотвратимого применения которых необходима для поддержки установленного
порядка.
Преодолеть затянувшийся структурный кризис и выйти на траекторию устойчиво
высоких темпов роста без более широкой и глубокой интеграции в МРТ
невозможно. Такая интеграция нужна как для подкрепления восстанавливающегося
производства рынка сбыта, так и для увеличения инвалютных доходов, чтобы
наряду с бесперебойным импортом всех требующихся товаров и услуг обеспечить
своевременное обслуживание и погашение нашего нешуточного внешнего долга.
Надежды на экономический подъем России часто связывают с отечественным ВПК,
которому приписывается роль чуть ли не единственного поставщика современных
технологий и оборудования. В "оборонке" действительно накоплено немало
отличных идей и наработок, о которых гражданская экономика может только
мечтать. Эти наработки и предполагается использовать в гражданских целях.
Нельзя, однако, забывать что идеи, родившиеся в "оборонке", изначально
нацелены на решение военно-технических вопросов. Технологий же двойного
назначения в принципе не так много. К тому же для их конверсии требуются
огромные средства. Где такие средства взять и сколько на это потребуется
времени – вопрос далеко не праздный. Неясно также, насколько
конкурентоспособны такие технологии Ведь не секрет, что бытовая техника,
выпускавшаяся на их основе еще в советское время, в рыночных условиях
проявила себя далеко не лучшим образом.
Наверное, многое от накопленного "оборонкой" действительно можно с успехом
применить и в гражданском секторе. Но очевидно и то, что без масштабного
импорта технологических новинок не обойтись. В таких условиях гражданскую
составляющую военно-технологического потенциала, по-видимому, целесообразно
использовать не только и не столько для импортзамещения сколько для
облагораживания и развития экспорта. Особенно в случае с оригинальными
продуктами и технологиями. Ибо решение внешнеэкономических проблем в
конечном счете упирается в наличие адекватных экспортных ресурсов.
Очевидно, что в такой большой стране, как Россия, экспорт вряд ли может стать
основным мотором экономического роста. Его главной движущей силой по
определению должен быть внутренний платежеспособный спрос. Но как
показывает опыт других больших экономик, экспорт не только можно, но и
необходимо использовать для поддержки и ускорения роста. Такая поддержка
особенно важна на начальных этапах, когда импульсы, исходящие от внутреннего
рынка, еще слабы и сфера их действия ограничена.
О первостепенной значимости экспорта для динамизации экономического роста на
старте гонки за мировым экономическим авангардом свидетельствует опыт всех
стран, как когда-либо находившихся, так и ныне пребывающих в стадии догоняющего
развития. На редкость большое положительное сальдо внешнеторгового баланса и
необычайно высокая экспортная квота России, в 2000 г. зашкалившие
соответственно за 15 и 40% ВВП не меняют сути дела. Это не должно вызывать ни
особой тревоги, ни самоуспокоенности, ибо к основе обоих феноменов лежит
социально-экономический провал последнего десятилетия. С восстановлением
докризисного уровня производства и потребления торговый баланс и экспортная
квота не только придут в норму, но и понесут немалые потери, если при этом не
укрепятся позиции страны в МРТ. Ведь в 1991-1999 гг. несмотря на трансформацию
межреспубликанской торговли в международную доля России в мировом экспорте
упала в 1,5 раза (с 2,1 до 1,47%)[25].
Так что промедление с диверсификацией и облагораживанием экспортных ресурсов
может только осложнить и затянуть преодоление накопленных диспропорций и
переход к устойчиво высоким темпам роста. К тому же оно чревато невосполнимым
ослаблением и без того оскудевшего научно-технического потенциала страны.
Вопреки сложившимся представлениям, промышленное, как и любое другое,
импортзамещение, если оно помогает укоренению на внутреннем рынке более или
менее конкурентоспособных производств, отнюдь не препятствует, а, напротив,
способствует приумножению экспортных ресурсов. Более того, успех
импортзамещения далеко не в последнюю очередь зависит от состояния
экспортного сектора, его способности зарабатывать иностранную валюту для
закупки Недостающих и (или) более высококачественных товаров и услуг в первую
очередь инвестиционного (но не только!) спроса. Нехватка валюты снижает
эффективность импортзамещения и подталкивает его к экономически
необоснованной экспансии, что неизбежно ведет к замедлению, а нередко и к
свертыванию производства. Наглядный пример, подтверждающий эту
закономерность, – итоги форсированного импортзамещения в странах Латинской
Америки. "Потерянное Десятилетие", из-за которого среднедушевой доход
большинства латиноамериканских стран и континента в целом к началу 90-х годов
оказался ниже, чем в начале 80-х, уходит своими корнями в хронический дефицит
валютных ресурсов.
Чтобы уравновесить неуклонный рост спроса на импортные товары (и услуги),
порождаемый общим ходом экономического развития и, в частности, процессом
промышленного импортзамещения, необходимо упреждающее наращивание экспортных
ресурсов. Пути решения этой актуальной задачи подсказывает опыт ныне
развитых государств. В странах – пионерах индустриального способа
производства его сердцевину составило неспешное, выборочное и поэтапное
открытие экономик бурным ветрам международной конкуренции. Сначала при
разносторонней поддержке государства, включающей комплекс протекционистских
мер, создавались новые, отвечающие требованиям времени виды производства и
частично осваивались соответствующие ниши мирового рынка, и лишь затем
постепенно ослаблялись и устранялись импортные ограничения.
Фактически аналогичным образом развивались экономика Японии и НИС. С той,
однако, разницей, что последней группе стран пришлось адаптироваться к уже
сложившимся условиям и формам хозяйствования на мировом рынке. Тем не менее
они в короткие исторические сроки преодолели вековую отсталость и заложили
неплохой фундамент на будущее. Сделано это было не по одной схеме, а в
зависимости от национальной специфики. Применительно же к рассматриваемой
проблематике общее заключается во взвешенной экономической политике
государства, которая благодаря разумному регулированию мирохозяйственных
связей позволила увязать формирование современных народнохозяйственных
комплексов с закладкой дееспособных экспортных структур. Словом,
либерализации мирохозяйственных отношений всех этих стран предшествовали их
экономическое самоопределение и выход на новые, более высокие этажи мирового
рынка, что, собственно, и послужило стартовой площадкой последующего
социально-экономического прогресса.
В России же пока все эти процессы разворачиваются чуть ли не с точностью до
наоборот. Мы начинаем борьбу за наведение в экономике порядка, не создав
необходимой для этого правовой базы. Не отладив платежно-расчетную систему и
не изжив бартер, рассчитываем на активизацию инвестиционного процесса.
Добиваясь ускорения экономического роста вместо совершенствования
государственного регулирования намереваемся его свертывать. Еще до выхода на
траекторию устойчивого экономического роста уповаем на приток иностранного
капитала. Не обустроив и не структурировав внутренний рынок, либерализируем
внешнеэкономические связи. Не выстроив систему собственного
жизнеобеспечения, претендуем на активное участие в решении мировых проблем,
не затрагивающих прямо наши национальные интересы. Рвемся в ВТО, не
определившись с экономическими приоритетами и не уяснив, как может сложиться
баланс выгод и потерь от вступления в эту организацию.
Перечень таких неувязок можно продолжить. Чтобы их устранить, необходимо
подкрепить благие намерения реальными делами. Растратив уйму времени и толком
не определившись с выбором дороги и средств передвижения по ней, мы опять
заспешили. Быть может, все-таки не стоит пороть горячку, а приостановиться и,
наконец, осмыслить опыт пионеров промышленной революции и их последователей,
отвлечься от частностей и вникнуть в логику, которой следовало развитие
всех индустриально развитых стран. Тем более, что его результаты достаточно
хорошо известны.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Корнаи Янош. Социалистическая система. Политическая экономия
коммунизма. М., 2000.
2. МЭ и МО, № 9, 2001 (статистическое приложение).
3. WTO. International Trade Statistics 2000. Genewa, 2000.
4. Meizels A. Industrial Growth and World Trade. Cambrige at the
University Press, 1963.
5. Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 12.
6. Эльянов А. Глобализация и расслоение Развивающихся стран // МЭ
и МО, 2000, № 6.
7. Шишков Ю. Россия и мировой рынок; структурный аспект // МЭ и
МО, 1997. №1.
8. Word Development Report. 1489. Wash.. 1989; 2000/2001.[1]
9. Мелъянцев В.А. Восток и Запад во втором тысячелетии:
экономика, история и современность. М.. 1996.
10. Ли Цзин Вэнь. Экономика Китая 2000 (на кит. яз.). Пекин, 1999.
11. Промышленность России. Статистический сборник. 1995.
12. Госкомстат России, М., 1995
13. Внешнеэкономический бюллетень ВАВТ, 2000, № 3
14. Russia; Foreign Economic Relations. Trends and Prospects. VNIKI,
M., 1997, № 4; 2000, № 1-2.
15. Мир на рубеже тысячелетий. М., 2001. статистическое приложение.
16. Орешкин В. А. Внешнеэкономический комплекс России – проблемы и
перспективы развития. ВНИКИ, М., 2000.
17. Орешкин В. Новый импортный тариф: заваритъ "кашу" легко...
//Экономика и жизнь, ноябрь 2000, №47. С.47.
18. КоммерсантЪ: 18.04.2001.
19. Сегодня, № 19,20.03.2001, №31.03.2001.
20. Ведомости, 12.04.2001.
21. Российский статистический ежегодник, Госкомстат России. М., 1995.
22. International Financial Caustics Yearbook 2000. Wash., 2000.
[1] Корнаи Янош. Социалистическая
система. Политическая экономии коммунизма. М.. 2000. С 361-362.
[2] Meizels A. Industrial Growth
and World Trade. Cambridge at Ihe University Press, 1963. P. 223.
[3] Представленные ниже расчеты "вклада"
экспорта в рост производства в принципе исходят из свободного, ничем не
сдерживаемого и не подталкиваемого перетока товаров и услуг через национальные
границы. В таких условиях экспорт выступает как прибавка к производству,
опирающемуся на внутренний платежеспособный спрос. В реальности же внешняя
торговля, как известно, повсеместно регулируется государством. К тому же
практически везде существуют какие-то сегменты натурального и (или)
полунатурального хозяйства. Но и с учетом всех искажений, вносимых в действие
рыночных сил и основанных на рынке механизмов развития, экспорт товаров и
услуг, фиксирующий масштабы включенности их производства в международное
разделение труда (МРТ), можно интерпретировать как прибавку к тем его объемам,
которые используются во внутреннем потреблении. Для измерения "вклада"
экспорта в рост производства за определенный период сопоставлялись ежегодные
приросты его физических объемов с приростами производства в неизменных ценах по
формуле:  , где
а - производство, идущее на экспорт (экспортная квота) в исходном году,
b - темпы прироста экспорта, с - объем производства в исходном году,
d - темпы прироста производства, n - продолжительность
рассматриваемого периода (число лет), е - вклад (доля) экспорта в
прирост производства за рассматриваемый период. Все данные округлены.
[4] Сельфактором называлась пряди лысая
машина периодического действии, которая была в ту пору вершиной технического
прогресса в обрабатывающей промышленности (Маркс К. и Энгельс Ф.
Соч., т. 12. С. 3).
[5] Включая товары неустановленного типа,
на долю которых приходится 3-4 % всего экспорта.
[6] Подробнее см.: Эльянов А.
Глобализация и расслоение Развивающихся стран // МЭ и МО, 2000, № 6. С 6-8.
[7] Подробнее об особенностях конкуренции
на разных этапах мирового рынка и их влиянии на положение стран с разными
уровнями подушевого дохода см., Шишков Ю. Россия и мировой рынок;
структурный аспект // МЭ и МО, 1997. №1.С. 5-12.
[8] WTO. International Trade Statistics 2000. Genewa. 2000. P. 27.
[9] Word Development Report. 1489. Wash..
1989. P. 180-181; 2000/2001. Р. 298-299.
[10] Мелъянцев В.А. Восток и Запад
во втором тысячелетии: экономика, история и современность. М.. 1996. С, 195,
154.
[11] Ли Цзин Вэнь. Экономика Китая 2000 (на кит. яз.). Пекин, 1999. С. 350.
[12] Источники: Промышленность России.
Статистический сборник. 1995. Госкомстат России, М., 1995; Внешнеэкономический
бюллетень ВАВТ, 2000, № 3; Russia; Foreign Economic Relations. Trends and
Prospects. VNIKI, M., 1997, № 4; 2000, № 1-2.
[13] Мир на рубеже тысячелетий. М., 2001. статистическое приложение.
[14] Черная и цветная
[15] Вместе с нефтехимией
[16] Включая производство целлюлозы
[17] Вместе с металлообработкой. По
расчетам Б. Волотнна, основанным на данных Госкомстата РФ.
[18] Источник: Орешкин В. А.
Внешнеэкономический комплекс России – проблемы и перспективы развития (Материалы
к докладу на Ученом совете ИМЭМО РАН 29 ноября 2002г.). ВНИКИ, М., 2000. С. 32.
[19] Особый интерес представляют
публикации Кочитова Э., Неклессы А., Соколова К., Шишкова Ю. в журнале ''МЭ и
МО»
[20] Орешкин В. Новый импортный
тариф: эаваритъ "кашу" легко... //Экономика и жизнь, ноябрь 2000, №47. С.47.
[21] КоммерсантЪ: 18.04.2001.
[22] Сегодня, 19,20.03.2001
[23] Ведомости, 12.04.2001.
[24] Цит. по: Сегодня. 31.03.2001.
[25] Рассчитано по: Российский
статистический ежегодник, Госкомстат России. М., 1995. С. 432; International
Financial Caustics Yearbook 2000. Wash., 2000. P. 129. 131.
|
