Главная » Каталог

Разделы

Главная

Биология

Бухгалтерский учет и аудит

Право

Промышленность производство

Химия

Экономика

Информация

Реферат: Шоковая терапия в Польше и в России

Государственный университет Высшая Школа Экономики

ЭССЕ

по курсы «Российские реформы»

на тему:

Шоковая терапия в Польше и в России

Выполнила Величко Оксана

группа 612

Москва 2002

Введение

Почти все страны социалистического лагеря столкнулись с проблемой финансового

кризиса позднего социализма, необходимостью снятия накопленного при

социализме денежного навеса и заметного скачка инфляции в начале рыночного

перехода. В этой связи их обычно разделяют на совокупность тех государств,

которые сумели противопоставить финансовому кризису жесткую денежную политику

и за короткие сроки сбить инфляцию до умеренных значений (Польша), и тех, где

денежная политика была мягкой, темпы роста номинального денежного предложения

подвержены резким колебаниям, а период высокой инфляции – длительным

(Россия). С известной долей условностей проводившуюся в первой группе стран

экономическую политику называют монетаристской, во второй - популистской.

Россия существенным образом отличаются от других посткоммунистических стран

тем, что здесь происходило преодоление социально-экономической системы,

порожденной когда-то их собственными особенностями и противоречиями развития,

а не навязанной извне.

Путь России из коммунистической системы еще долго будет оставаться предметом

теоретических дискуссий и политических битв. Что предопределило саму

неизбежность резкого разрыва с коммунистическим прошлым? Каковы были ошибки и

достижения на этом пути? Каких опасностей удалось избежать и, напротив,

почему случилось многое из того, что случилось?

Отвечать на эти вопросы непросто уже в силу их чрезвычайной политизации. Из

многочисленных вариантов экономической политики на практике реализуется

только один, и сторонники всех оставшихся нереализованными альтернатив

становятся участниками острых дискуссий о том, что "другое было бы лучше".

Обсуждение этого интересного вопроса ведется в отечественной экономической

литературе уже не первый год. Однако, как мне представляется, необходимо

раскрыть причины именно данного развития событий.

В Польше политика «быстрого скачка» в экономике оказалась одной из самых

успешных в странах бывшего социалистического лагеря. Польская шоковая терапия

имела существенное влияние на российских реформаторов. Таким образом, важно

понять развитие реформ в Польше, и выявить причины того, почему проведение

политики шоковой терапии в России не дало столь успешных результатов.

Характерными чертами высокоиндустриальной социалистической экономики является

неэффективность, нежизнеспособностью в рыночных условиях значительной части

сформированных в ее рамках производственных структур. К тому же экономическое

развитие в СССР и странах СЭВ в 70х-80х годах находилось под серьезным

влиянием присвоения масштабной нефтяной ренты, обусловленной вводом в

эксплуатацию высокоэффективных западносибирских нефтяных месторождений и

благоприятной конъюнктурой мирового рынка нефти. Резкое изменение мировых цен

на нефть в середине 80х годов усугубило кризис сложившихся при социализме

производственных структур.

В этой ситуации сокращение объема производства в постсоциалистических странах

(на примере России и Польши) в течение первых 3х-4х лет после краха

социализма носит общий характер и крайне слабо зависит от проводимой

экономической политики. (см. таблицы 1,2 с приложении).

Еще одна черта поздней социалистической экономики - существование денежного

навеса, превышение объема денежной массы над предъявляемым экономическими

агентами спросом на деньги проявляющаяся в форме товарного дефицита.

Социалистическое хозяйство по своей природе - экономика подавленной инфляции.

В условиях фиксированных цен государство имеет широкие возможности

наращивания денежной массы. Избыточное денежное предложение, рождаемое

финансированием дефицита бюджета или кредитованием предприятий

государственного сектора, не имея возможности реализоваться в более высоком

уровне цен, накапливается в вынужденных сбережениях, неудовлетворенном спросе

на товары и услуги.

Таким образом, два крупных макроэкономических процесса, с которыми

сталкиваются постсоциалистические страны - это резкое падение производства и

реальной денежной массы. Причем, эти процессы, как правило, носят значительно

более масштабный характер, чем ожидали начинавшие реформы правительства.

Отсюда повсеместное появление сразу после начала реформ в экономико-

политических дискуссиях построений, связывающих падение производства с

избыточным сжатием кредита и денежной массы, предложений увеличить темпы

роста денежной массы для стабилизации производства.

В Польше, где правительства оказывались устойчивыми к подобного рода

предложениям, а денежная политика жесткой, порожденная ликвидацией денежного

навеса инфляционная волна, быстро сходит на нет, темпы инфляции падают, спрос

на национальные деньги и реальная денежная масса начинают расти (см. таблицу

3 приложения).

В России, когда происходило ослабление денежной политики и правительство

пыталось поддержать производство, наращивая денежную массу, процесс

дезинфляции оказывался более растянутым.

Шоковая терапия в Польше

После разгрома начала 1980-ых и последовавших нерешительных реформ польское

правительство начало экспериментировать с более существенными реформами в

последних годах десятилетия. Доля ресурсов, находящихся в руках государства

снизилась до 45% в 1986 г. и до 22% в 1988. В 1987 г. была начата

либерализация собственности для рассредоточения ресурсов. Доля частного

сектора к 1989 г. достигла 33%.

Контакты с остальным миром были также расширены. С 1986 по 1989 гг. экспорт в

Западную Европу возрос на 50%.

Вместе с ослаблением коммунистического режима набирали свою силу реформы в

1988-1989. Была предпринята серия шагов, результаты которых стали основой для

более глубоких реформ пришедшей к власти «Солидарности». Возможно наиболее

важная мера была предпринята в 1998 г., когда был принят закон,

предусматривающий равноправие всех форм собственности во всех сферах

деятельности. Это дало толчок развитию малого бизнеса, что явилось наиболее

важным элементом развития польской экономики. Приватизации была

законодательно утверждена, к сожалению получив плохую репутацию благодаря

неправильному употреблению. Основным изменением в банковской сфере стало

создание двухуровневой банковской системы в начале 1989 г. К середине 1989 г.

60% цен были либерализованы.

Следует отметить, что коммунистическое правительство не вело энергичные

реформы, скорее всего они создавали препятствия эффективным реформам. Однако

коммунисты, постепенно теряя контроль, столкнулись с растущей необходимостью

реагирования на требования населения.

Таким образом, сильная необходимость в экономических реформах была утверждена

в соглашениях Круглого стола начала 1989, который принял градуалистскую

программу, отражающую глубокие разногласия в пределах общества, не только

между оппозицией и правительством, но также и в пределах оппозиции.

В течение 1980-ых, дефицит бюджета сохранялся на умеренном уровне. Однако,

1989 был исключением. Недостаток энтузиазма последнего коммунистического

правительства, либерализация цен без отмены субсидий, и воздействие инфляции

на налоговые сборы выразились в дефиците в 7% от ВВП, когда «Солидарность»

пришла к власти. Учитывая монетизацию дефицита и недавнее освобождение цен,

инфляция вызывала сильное беспокойство.

Новое правительство «Солидарности», очевидно вопреки соглашению Круглого

стола, приняло весьма радикальный план действий, но его выполнение требовало

подготовки. Бюджет был приблизительно сбалансирован, денежная политика была

ужесточена, и поднят налог на увеличение заработной платы. Валютный контроль

был ослаблен, и рынки иностранной валюты расширены. Последовательная

девальвация уменьшила прибыльность черного рынка до 40% от средних 400%

ранее. Большинство цен было либерализовано.

Программа, осуществленная в январе 1990 включала множество связанных мер,

каждая из которых индивидуально вызвала бы ощутимый шок. Финансовая политика

была значительно ужесточена, первый квартал 1990 показал большой профицит

бюджета. Реальная ценность денежного предложения была разделена; были

установлены жесткие ограничения на кредиты, сопровождаемые повышением

месячной учетной ставки от 7 до 36%. Антиинфляционный налог на заработную

плату был установлен на безжалостном уровне. Правительство сделало шаг к

приватизации в массивном масштабе.

Существует много мнений на счет реальных результатов этих мер. Некоторые

критики обращают внимание на почти 30%-ый спад индустриального производства.

Напротив, наиболее восторженные сторонники шоковой терапии утверждают, что

благосостояние на душу благосостояние не падало, приводя в пример достижения

в новом частном секторе.

Фактически частный сектор не так уж и хорошо функционировал в этот период.

Игнорируя проблему выбора между преобразованием старого и созданием нового,

которая находится в центре эволюционной модели, сторонники шоковой терапии

преследовали своей целью скорость, которая как ни парадоксально могла бы

замедлить темп изменений. Рост нового частного сектора, двигателя роста во

время реформ, был временно замедлен неудавшейся попыткой произвести быстрое

изменение в государственном секторе.

Программа шоковой терапии была воспринята в Польше как чрезвычайно

дорогостоящая. В первой половине года, программа проводилась, но не

продвигалась. Важно обратить здесь внимание на направление причинной связи

между политикой и обществом. Два из самых сильных существующих социальных

учреждений в Восточной Европе поддерживали программу шоковой терапии.

Напротив, видение шоковой терапии причинных сил в участии в реформе состоит в

том, что экономическая политика должна обойти существующее общество, чтобы

создать новый мир.

Шоковая терапия была произведена формальными рычагами политики, которыми

непосредственно манипулировали в правительстве. Вне этих областей политики,

изменения проходили более медленно. Сторонник шоковой терапии Министр

финансов произвел всего лишь небольшие изменения в структуре собственного

Министерства. Реформы в налоговой системе, включая введение налога на

добавленную стоимость, были отложены. Банковская структура, которая

осуществляла жесткую денежную политику, была по существу унаследована от

коммунистов. Ни одно из государственных предприятий в тот период не

обанкротилось. Экспортный бум в 1990, о котором много заявлялось, произошел,

фактически, в значительной степени благодаря усилиям уже существовавших

корпораций по внешней торговле.

Конечно, в сравнении с более ранними годами, изменения происходили достаточно

быстро. Это дало толчок к краху коммунистической дамбы и внедрению

демократии. Но преобразования в начале 1990 г. не соответствовали модели

шоковой терапии. Стратегическая концепция шоковой терапии – это то, что

радикальная политика, разработанная и осуществленная технократами, могла бы

быть автономным элементом социального перемен. Фактически, радикальная

политика осуществлялась при помощи экономических институтов. Скорее

существующее общество поддерживало политику, чем политика создавала новое

общество.

Когда было понято, что шоковая терапия не собирается давать какие-то

волшебные результаты, программа подверглась серьезному нападению. Постепенно,

многие из элементов начальной программы были сняты или ослаблены. Летом 1990

г. были направлены кредиты фермерам и повышены расходы на жилье. Уровень

кредит государственным предприятиям начал расти и приближаться к прежнему

уровню. К октябрю 1990 политика изменилась так, что это стало достаточным для

того, чтобы ведущие сторонники «быстрого скачка» ушли из правительства в знак

протеста.

Дальнейшее отдаление от программы радикальных реформ произошло в 1991г. перед

лицом массивной и открытой оппозиции правительственной политики. Налоговая и

денежные политики были значительно ослаблены. Дефицит бюджета начал

повышаться к уровню 1989г., и правительство подтвердило политику

предоставления выборочного кредита предприятиям. Торговая политика в августе

1991г. была аннулирована, когда средние тарифы были увеличены от 5 до 18%, и

когда была подтверждена выборочная поддержка.

Подобное можно сказать и про предприятия государственного сектора, которые

перенесли главную тяжесть удара. Приватизация была массовой, быстрой и

выведенной из под контроля рабочих.

Развитие предприятий государственного сектора противоречило намерениям

реформаторов. Судя по их поведению, предприятия скоро стали походить на

фирмы, управляемые рабочими, что было желательно для «Солидарности».

Постепенно ультралиберальная политика в отношении государственного сектора

была ослаблена, с увеличивающейся ролью министерств. Крупномасштабные схемы

приватизации непрерывно приостанавливались одним за другим политическим

деятелем или коалицией. Когда происходила приватизация больших предприятий,

производились переговоры и совершалась сделка между государством, менеджерами

и рабочими.

Политика была повернута назад. Международное сообщество осудило данный факт.

Международный валютный фонд приостановил индоссамент польской политики в

1991г. Западная пресса и западные политические деятели, отмечая откат от

шоковой терапии, начали высказывать беспокойство то, что реформы будут

отменены. Но эта интерпретация была результатом неправильной трактовки

результатов достижений.

Суммирая вышеизложенное, можно отметить, что политика, представленная в

январе 1990 была не чем иным как радикальным откатом от естественной

прогрессии, т.е. той политикой, которая ускорялась перед «большим скачком» и

перешла в медленную стадию, как общество восстанавливалось после шока. Цель

программы шоковой терапии состояла в том, чтобы изменить существующий курс и

вырвать политику из-под инфляционного влияния. Фактически польское общество

поворачивало реформы вспять. Это сущность того, что подход шоковой терапии

потерпел неудачу в Польше.

Непрерывность не подразумевает статику, и отклонение радикальной программы не

означает остановку реформ. Изменения были неизбежны, был дан толчок к краху

коммунистического режима, который блокировал реформы, необходимость которых

не подвергается сомнению.

Таким образом, финансовые меры в Польше сводились к следующему:

1. Жестко ограничительная монетарная политика, выражающаяся в резком

сокращении денежной эмиссии, а также в применении высоких процентных ставок

на кредиты. Одновременно были упорядочены кредитные отношения, введен гибкий

текущий процент во все договоры, заключенные в прошлом, и резко ограничено

применение льготных кредитов.

2. Ликвидация бюджетного дефицита, главным образом, за счет

значительного ограничения дотаций на продукты питания, сырье, средства

производства, энергоносители и т.д., а также отмены большинства налоговых

льгот и освобождений от уплаты налогов.

3. Либерализация основной массы цен (свыше 90% цен являются

свободными) и повышение цен, остающихся под административным контролем

(энергоносители, транспортные тарифы, квартплата и лекарства).

4. Введение частичной конвертируемости польской валюты – злотого –

при ее значительной девальвации, унификации курса на всех рынках и

либерализации внешней торговли.

5. Жестко ограничительная политика доходов, суть которой состоит, во-

первых, ликвидации всеобщей полной индексации заработной платы, введенной в

июне 1989г., во-вторых, установлении высокого прогрессивного налога на рост

заработной платы на предприятиях, ограничивающую увеличение фонда заработной

платы по отношению к росту цен с применением корректирующего коэффициента

индексации, в-третьих, во введении уравнительного налога на заработанную

плату, превышающую среднюю в 1,4 раза.

Таким образом, анализ опыта Польши, проводившей в начале переходного периода

жесткую антиинфляционную политику, показывает, что падение объема выпуска и

доли денег в валовом внутреннем продукте - неизбежные черты начального

периода постсоциалистического перехода. При проведении политики устойчиво

низких темпов роста денежной массы и максимального ограничения денежного

финансирования дефицита бюджета инфляционный скачек, порожденный ликвидацией

денежного навеса, удается быстро остановить. Локомотивом экономического

роста, как правило, выступает быстро формирующийся новый частный сектор. При

этом для переходного процесса характерны быстрые и масштабные структурные

сдвиги в производстве и занятости.

Шоковая терапия в России

Стадии хронологии реформы в России подобны таковым в Польше. Российское

общество было меньше подготовлено к осуществлению конструктивных мер,

необходимых для функционирования рыночной экономики. Не было существенных

предварительных реформ в течение коммунистического периода.

К 1991г. экономическая реформа в Советском Союзе едва прогрессировала вне

стадии децентрализации в старой системе, и децентрализация была все еще очень

сомнительна. Ценовой контроль и государственное управление применялось в

приблизительно 75% экономической деятельности. Небольшой частный сектор

скорее был в симбиозе с государственным сектором, чем работал самостоятельно.

Закон о контрактах, первым разработанный для современной рыночной экономики,

не был осуществлен, когда СССР пришел к упадку.

Экономические и политические лидеры страны не сталкивались еще с трудными

концептуальными и институциональными вопросами, которые являются центральными

в использовании инструментов рыночного типа для установления

макроэкономического контроля.

Советский бюджет вышел баланса в 1985г. и после того дефицит значительно. К

1991г. недостаток конструктивной реформы вместе со снижением силы старой

административной системы подразумевал, что экономика начинала входить в

состояние свободного падения. Даже прежде, чем хаос, созданный неудавшимся

переворотом, было предсказано падение ВВП на 18% к осени 1991г.

В 1990-1991гг., российское правительство постепенно набирало мощь за счет

правительства СССР, этот процесс ускорил неудавшийся переворот. Особенностью

войны суверенитета между союзным и российскими правительствами было

использование финансовой щедрости как оружие. Каждый уровень правительства

стремился покупать поддержку более низкими налоговыми ставками, большими

субсидиями и более легким кредитом. Таким образом, в отличие от конца 1989г.

в Польше, осень 1991г. в России не было отмечена серьезными попытками

справиться с экономическими проблемами. Одним из результатов стал большой

дефицит бюджета, которого по оценкам составил 20% от ВВП.

В конце октября 1991г., российский президент Борис Ельцин объявил свое

намерение начать радикальное действия по решению экономических проблем

страны. В свете последующих достижений, важно помнить делающую политику

окружающую среду, стоящую перед правительством. Конгресс народных

заместителей предоставил Ельцину свободу в действиях в административном и

политическом плане на один год.

Таким образом, философия шоковой терапии была преобладающей и Россия начала

реальную экономическую реформу в январе 1992. Представитель премьер-министра,

Егор Гайдар объяснил стратегию которая вела к введению налога на добавленную

стоимость следующим способом: "Это было дилемма для нас: восстанавливать

старую налоговую систему, или совмещать ценовую либерализацию с НДС 28%. В

этот момент решение было очень опасно, но это было единственно возможный

момент, когда мы могли бы принимать это. Мы решили помещать все наши яйца в

одну корзину ... ".

В январе 1992г. команда Гайдара намеревалась двигаться быстро по всем

направлениям. Среди объявленных мер были либерализация большинства цен,

отмена старой системы поставок, полная либерализация импорта, кардинальные

изменения в налоговой системе, быстрое покрытие дефицита бюджета, сильное

ужесточение денежной политики, программа приватизации с очень честолюбивыми

целями, подготовка к конвертации рубля вместе с немедленным смягчением правил

по торговле иностранной валютой, и переговорах о существующих отношениях

торговли с другими экс-республиками. Это было внушительное меню изменений

политики; учитывая отправную точку, это было конечно большее количество

радикала, чем польский «большой скачок».

При переходе к другой политике первоначально планировалось на финансовое

регулирование 19 % от ВВП, целью был почти сбалансированный бюджет. Баланс

должен был достигнут, основываюсь по существу на оперировании денежным

потоке. Это подразумевало безжалостные сокращения в расходах. Новый налог на

добавленную стоимость дал только 50% от сборов в первом квартале. Изменения

во внешней торговле также решительно сократили существенный источник дохода.

Оценка денежной политики в течение этого периода была омрачена критикой

денежно-кредитных властей сторонниками шоковой терапии и бедственным

расточительством центрального банка во второй половине 1992г. Реальная

стоимость денежного предложения упала приблизительно на 70% в первом

квартале. Кредит ЦБ предприятиям и коммерческим банкам сократились на столько

же.

В некоторых областях степень шока, проведения политики, и даже фактическая

политика были неясны. Даже при том, что полная либерализация импорта была

объявлена в январе 1992г., большинство видов деятельности остались

лицензируемыми. На экспорт было наложено еще большее количество ограничений.

Хотя программа правительства планировала приватизацию в 1992 70% предприятий

в легкой промышленности и 60% в продовольствии, сельском хозяйстве и

розничной торговле розничной продажи, эти цели были очевидно слишком

честолюбивыми, когда Ельцин объявил, что не будет проводится быстрая

приватизация больших предприятий. Таким образом, неуверенность относительно

характера проводимых изменений была представлена даже среди правительства.

Влияние преобладающего состояния в обществе могло бы быть обнаружено уже в

январе 1992г. Например, либерализация торговли была фрагментарно, и

освобождение цен от контроля было далеко от полного.

Учитывая свободу в действиях технократов в самом начале реформ, их выбор не

мог избежать давления политического оппонентов. Одних интерпретации тогда -

тот, даже элита преобразования не была так иммунный(свободный) к общим

расположениям(размещениям) в пределах общества, что шоковая терапия, как

предполагалось, обходила. Очевидно, взгляды политической элиты с дилеммой, с

которой они столкнулись, и возможностями рынка были с оттенком влияния

предыдущих лет. Это могло бы объяснять, почему даже соратники Ельцина были

критически настроены по отношению к экономической политике уже в феврале

1992г.

Таким образом, поскольку в 1992г. экономический кризис стал большее пугающим,

стали возвращаться некоторые старые механизмы управления. В анти-

монополистических мерах февраля 1992г. правительство дало себе широкие

полномочия в управлении ценами и использовании центральных директив по

производству. Различие между наличными и безналичными деньгами, которое были

ослаблено в ноябре 1991г., было укреплено в марте 1992г. К апрелю

правительство было готово использовать субсидии, чтобы смягчить результаты

мер, предпринятых ранее. Перед лицом угрозы банкротства в крупных масштабах

правительство сделало доступными кредиты в существенных размерах для

предприятий.

К второму кварталу 1992г. стало ясно, что политика не может быть

сформулирована независимо от экономических интересов. Центральное

предположение в шоковой терапии о том, что учет этих интересов можно было бы

избегать, оказалось неосуществимо на практике. Фактически, это могло бы быть

расценено как прямой отказа от стратегической концепции, которая находится в

сердце шоковой терапии, но имелся тормозящий эффект политической оппозиции

как прямое последствие проводимой политики.

Весной 1992г. восприятие предположение, что кризис долга между предприятиями

угрожал всей системе. Общей особенностью была несогласованность между

финансовой и макроэкономической политикой, преследуемой в центре и недостатке

структурной реформы и изменений в поведении предприятий на микроэкономическом

уровне. Как и в Польше, и как подсказывала эволюционная перспектива,

отсутствие быстрого регулирования в поведении предприятий, оказалось

ахиллесовой пятой стабилизации шоковой терапии.

Важное последствие накопления долга между предприятиями было то, что лучшие

предприятия сливались с плохими. Эта угроза объединила директоров предприятий

в оппозиции политике правительства. Увеличение групп интересов,

представляющих старую государственную промышленность, формирование союза

директоров предприятий и независимых профсоюзов, и учреждения Гражданского

Союза в июне 1992г. было результатом этих экономических достижений.

Реформаторы были вынуждены пойти на компромисс с этими группами, члены

которых вошли в правительство.

Политика во второй половине года отразила этот компромисс. Основной принцип

экономической программы о примате фискальной и денежно-кредитной политики был

оставлен. Доминантой явилось предотвращение индустриального краха, поскольку

правительство начало обращать внимание на благосостояния индивидуальных

предприятий. Основа советского общества - тяжелой промышленности – которую

хотели изменить, теперь находилось в центре внимания. Императив производства,

основной принцип центрального планирования, быстро заменил жесткое

ограничение бюджета, сущность рынка.

Отличительной чертой шоковой терапии в Польше было согласие национальной

политической элиты в вопросе о выборе стратегического курса развития страны.

Популистская политика, предложения решать хозяйственные проблемы за счет

масштабной денежной эмиссии и наращивания бюджетных расходов регулярно

звучали в ходе избирательных компаний, но оказывали крайне слабое воздействие

на проводимую экономическую политику.

В России такого согласия не было. Здесь вопрос о выборе курса был предметом

острой политической борьбы, а проводимая финансовая и денежная политика

подвергались резким колебаниям. Начатые радикальные преобразования оказались

политически необеспеченными, быстро сменялись попытками реализации мягкой

денежной и бюджетной политики. Результатом стали сохранение в течение

длительного времени высоких темпов инфляции и отложенная финансовая

стабилизация. Дальнейшее развитие показало, что продолжительный

высокоинфляционный период приводит к формированию ряда микро- и

макроэкономических феноменов, которые оказываются устойчивыми и существенно

влияют на дальнейшее развитие национальных экономик, сдерживая экономический

рост и воспроизводя финансовую нестабильность.

Падение выпуска вместе с резким сокращением реальной денежной массы и

взрывным ростом взаимных неплатежей предприятий порождают представление о

существовании следующих взаимосвязей в экономике: избыточно жесткая денежная

политика, проводимая из доктринерских (монетаристских) соображений - нехватка

денег в экономике - неплатежи предприятий - падение производства.

Отсюда и стандартный рецепт действий в этой ситуации: наращивать денежное

предложение ("насытить деньгами экономику"), решить проблему неплатежей за

счет денежной эмиссии и взаимозачетов, обеспечить базу для начала

экономического роста. В поддержку такого экономико-политического поворота

формируется мощная социально-политическая коалиция, объединяющая руководство

и коллективы государственных предприятий, заинтересованных в сохранении

мягких бюджетных ограничений и отказе от радикальной реструктуризации и

представителей интересов бюджетных отраслей, заинтересованных в наращивании

бюджетных расходов, финансируемых за счет денежной эмиссии. В результате

противоречие между жесткой бюджетной политикой на макроуровне и мягкими

бюджетными ограничениями государственных предприятий разрешается смягчением

бюджетной и денежной политики государства.

Быстрый рост денежного предложения позволяет на короткое время (2-6 месяцев)

нарастить объемы реальной денежной массы. Увеличивается спрос населения и

предприятий на продукцию, падение производства приостанавливается, более

того, обозначаются признаки экономического оживления. По истечении временного

периода, необходимого для адаптации экономических агентов к новым условиям

денежного предложения, инфляционные ожидания резко растут, а спрос на

денежные остатки падает. Повышается уровень долларизации экономики, темпы

роста цен опережают темпы роста денежной массы, реальная денежная масса

начинает сокращаться, за снижением реального платежеспособного спроса

ускоряется падение производства.

Подобного рода эксперименты могут повторяться неоднократно, растягивая период

высокой инфляции и падения производства. Раньше или позже в уставшем от

быстрого роста цен обществе, где спрос на национальные деньги низок, а

реальные доходы бюджета от эмиссии быстро сокращаются, формируется

политическая коалиция, способная осуществить денежную стабилизацию, снизив

масштабы денежного финансирования дефицита бюджета и темпы роста денежных

агрегатов до величин, совместимых с торможением инфляции.

Соответственным в России было снижение доли расходов в ВВП на стадии

финансовой стабилизации по сравнению с Польшей, которая проводило жесткую

стабилизацию (таблица 4 приложения).

Отложенная финансовая стабилизация, происходящая после нескольких лет высокой

инфляции и на фоне уже сформировавшегося номенклатурно-капиталистического

сектора, имеет ряд характерных особенностей. К моменту начала

стабилизационных усилий доверие к национальным деньгам подорвано, доля денег

в ВВП низкая. В этой ситуации даже ограниченное по масштабам эмиссионное

финансирование дефицита бюджета приводит к темпам роста денежной массы

несовместимым с успешной стабилизацией. Дорога к более мягкой дезинфляции, с

постепенным снижением масштабов денежного финансирования дефицита (по образцу

Польши) оказывается закрытой.

Отличительная черта отложенной стабилизации в том, что она начинается на фоне

уже сформировавшегося, укоренившегося номенклатурно-капиталистического

сектора, занимающего доминирующее положение в экономике и имеющего развитую

систему политической поддержки собственных интересов. Если на предшествующем

этапе мягкая финансовая политика государства находилась в органичном единстве

с мягкими финансовыми ограничениями предприятий, то с поворотом к проведению

стабилизационной политики противоречия между интересами и нормами поведения

номенклатурного сектора и проводимой на макроуровне стабилизационной политики

обостряются.

Характерный для отложенной стабилизации острый характер противоречия между

ужесточением финансовых ограничений на уровне государства и сохранившимися

мягкими ограничениями в номенклатурном секторе не позволяет откладывать

решения на длительную перспективу.

Подводя итоги можно сказать, что продвижение реформ в России в 1992г. было

обозначено попыткой осуществить подход шоковой терапии. Последствие политики,

представленной в январе 1992г. было чем то, что политические силы,

представляющие доминирующие экономические интересы старой системы были

намного сильнее, т.е. они были прежде, чем та политика была представлена.

Далекие от способности использовать экономическую политику, стратегические

шаги сторонников шоковой терапии вели непосредственно к увеличивающемуся

влиянию старых интересов.

Наследство этой краткой попытки осуществить шоковую терапию будет с Россией

много лет. Отчаянная атака на командо-административную систему вероятно

ускорил упадок старых административных учреждений. В этом отношении, пакет

шоковой терапии в России имел значительный успех, если разрушение было целью.

Но разрушение старых институтов было не дополнено созданием ориентируемых

рынком учреждений.

Заключение

Сравнение опыта Польши, пытавшейся проводить наиболее радикальные и наиболее

последовательные реформы, и России, кто пытавшейся двигаться медленнее (в

последствии радикальные реформы были приостановлены) достаточно убедительно

показывает, что только там, где реформы были наиболее радикальными и наиболее

последовательными, достигнуты наиболее благоприятные экономические

результаты. Именно там раньше всего начинается экономический рост, рост

благосостояния, именно там, если посмотреть в динамике, наименьшее падение

доходов за период преобразований или рост реальных доходов.

Второй вывод, который следует из опыта реформ, заключается в порядке

проведения реформ на первом уровне стабилизации - это макроэкономическая

стабилизация плюс либерализация. Здесь очень интересно сравнить именно

польский и российский опыт. В Польше была очень удачно и успешно проведена

экономическая стабилизация и либерализация. Но не было массовой передачи в

частные руки большого государственного сектора. Большая реструктуризация

произошла не за счет переструктуризации существующей промышленности, а

благодаря притоку капиталов.

В число главных причин, определивших неустойчивый характер бюджетной политики

после либерализации цен и до начала финансовой стабилизации в России, во-

первых, входит отсутствие конституционной регламентации взаимодействия

исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти, что в условиях

наличия оппозиции курсу реформ вызывало непоследовательность финансовой

политики. Во-вторых, следует выделить коалиционный по своей сути характер

исполнительной власти, в состав которой входили представителей различных

групп давления, что приводило к произвольности и непоследовательности

принимаемых решений.

Важнейшим следствием такого положения явилась неудача трех попыток

осуществления финансовой стабилизации в 1992-1993 годах. Отсутствие

конституционных условий, необходимых для проведения жесткой целенаправленной

экономической политики неизбежно вызывало многочисленные популистские

решения, приводило к принятию государством завышенных обязательств по

бюджетным расходам, требовавшим последующего секвестра и увеличивавшим

неравновесие системы государственных финансов.

Достаточно важными представляются и две другие крупные группы факторов,

определяющих состояние государственных финансов и бюджетную политику. Первую

группу характеризует уровень развития институтов, необходимых для

эффективного функционирования рыночной экономики. Вторую группу составляют

разнообразные экономические процессы, воздействовующие на состояние

государственных финансов и, в свою очередь, находящиеся под влиянием

бюджетной политики. Среди них: падение и изменение структуры валового

внутреннего продукта, инфляция, изменение номинального и реального обменного

курса рубля, безработица, динамика взаимной задолженности предприятий и др.

Все перечисленные обстоятельства оказывали серьезное воздействие на

российскую экономическую политику в целом , при этом в сфере кредитно-

денежного регулирования следует отметить ряд важных дополнительных факторов,

противодействовавших осуществлению ограничительной денежной политики.