|
Курсовая: Промышленная политика России
Содержание
1.Теория.
1.1.Отечественное производство: состояние и факторы его обусловливающие.
1.1.1.Анализ экономической ситуации в промышленности.
1.1.2.Факторы и причины кризиса российского производства.
1.2.Промышленная политика.
1.2.1.Место промышленной политики в реформационном выборе России.
1.2.2.Реальности промышленной политики.
1.2.3. Концептуально-методологические подходы к разработке промышленной
политики.
1.2.4.Типы и инструментарий промышленной политики в переходных экономиках.
1.2.5.Контуры предлагаемой промышленной политики в России.
1.ТЕОРИЯ...
1.1.Отечественное производство: состояние и факторы его обусловливающие
1.1.1 Анализ экономической ситуации в промышленности
Сейчас для всех очевидно, что Россия находится в жесточайшем кризисе. Из него
невозможно выйти, не дав, прежде всего, реалистичную оценку и не вскрыв
причины пребывания страны в перманентном воспроизводственном коллапсе.
Как справедливо отмечают многие экономисты
1, российское правительство все эти годы вопреки фактам старательно избегало
понятия “кризис”, постоянно твердило о “стабилизации” и “признаках роста”.
Предпочитая говорить о “стабилизации”, Правительство РФ признавало кризис лишь
в отдельных сферах: “кризис неплатежей”, “бюджетный кризис”, “финансовый
кризис” и т.п.
Не рассматривая кризис всесторонне, правительство недооценивало ситуацию, не
провело глубокого анализа, который позволил бы до конца понять причины
кризиса и далее разработать систему всеобъемлющих взаимосвязанных мер по
выходу из экономического тупика.
На протяжении достаточно длительного времени анализ положения дел в экономике
России обычно связывался с оценкой финансов, денежного обращения, рынков
ценных бумаг. И определяется это возрастающей ролью финансовой среды в
функционировании экономических отношений как во внутристрановом, так и в
мировом разрезе. Резко способствовала возрастанию всеобщего интереса к
финансовой среде череда финансовых кризисов, разверзшихся в самое последнее
время в различных регионах мира. В этой связи происходит существенное
смещение исходных данных анализа экономической жизни. Реальный сектор
экономики где-то уже не представляется опережающим, и формируется обманное
впечатление, что исключительно мощь и развитость финансовой сферы делают
государства и их народы богатыми, процветающими.
Однако, основой любой экономики является промышленность. Термин
“индустриализация” почти забыт, хотя и не утратил своей актуальности, а,
наоборот, в связи с сокращением отечественного промышленного производства
приобрел новый смысл. Без мощной индустрии не может быть эффективной финансовой
системы.[2]
В диссертации проводится анализ показателей, характеризующих в динамике с
1992 г по настоящее время состояние основных отраслей промышленности.
Исторический аспект в анализе позволяет не только проследить изменения
ситуации в промышленности, но и выявить тенденции этих изменений.
В работе также приводятся результаты анализа ведущих экономистов, которые
дополнены данными, официально опубликованными в “Российском статистическом
ежегоднике”[3], которые позволяют
почерпнуть информацию относительно доли убыточных предприятий и
распределения предприятий по просроченной задолженности покупателей и
поставщикам в отраслях промышленности.
Анализ проводится по периодам: 1992-1994 гг, 1995 г, 1996 г, 1997 г, 1998 г в
соответствии с изменяющимися тенденциями в промышленности.
Анализ, проведенный В.В. Поповым[4]
относительно состояния российской экономики в 1992-1994 гг. позволяет
судить о том, что в этот период экономика России, как и других стран СНГ,
оказалась в худшем состоянии, чем большинство стран Восточной Европы и Балтии,
не говоря уже о Китае. Реформы России пошли по “третьему пути”, отличному как
от шоковой терапии, так и от китайского постепенного перехода. Мгновенная (а не
постепенная) либерализация цен, введение конвертируемости национальной валюты,
попытки быстрых структурных реформ (приватизация) и, конечно, демократический
политический режим - все это роднит российские реформы с восточноевропейской и
балтийской моделью, тогда как сохранение заниженных цен на топливо и энергию,
открытого и скрытого субсидирования многих предприятий и целых отраслей,
низкая безработица позволяют проводить параллели с Китаем.
Издержки российского “третьего пути” оказались очень высокими – падение
производства в России оказалось намного выше, чем в Китае и в большинстве
стран Восточной Европы и Балтии. В то время как в странах Восточной Европы,
наиболее последовательно осуществлявших радикальные реформы, падение
производства продолжалось 2-3 года и составило 25-30% в год, в России, как
показывает анализ, объем выпуска в промышленности за 2 года (с1992 по 1994)
снизился на 70%. На 60% упал выпуск продукции в машиностроении и
металлообработке. Наиболее сильный спад произошел в легкой промышленности,
где объем выпуска снизился на 42%. В электроэнергетике выпуск продукции в
1994 г. по сравнению с 1990 г. составил 87% (табл.1).
Таблица 1
Динамика выпуска промышленной продукции по отраслям, %[5]
| 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | Отрасль | % к пред. году | % к 1992г | % к пред.году | % к 1992г | % к пред. Году | % к 1992г | % к пред. году | % к 1992г | % к пред. году | % к 1992г | % к пред. Году | % к 1992г | | Электроэнергетика | 95 | 100 | 95 | 95 | 91 | 87 | 97 | 84 | 99,5 | 83 | 96,1 | 80,2 | | Топливная | 93 | 100 | 88 | 88 | 90 | 79 | 99 | 79 | 98 | 77 | 98,3 | 75,7 | | Черная металлургия | 84 | 100 | 83 | 83 | 83 | 69 | 110 | 76 | 96 | 73 | 97,2 | 70,7 | | Цветная металлургия | 75 | 100 | 86 | 86 | 91 | 78 | 103 | 81 | 96 | 77 | - | - | | Химическая и нефтехимическая | 78 | 100 | 79 | 79 | 76 | 60 | 108 | 65 | 89 | 58 | 91,0 | 52,5 | | Машиностроение и металлообработка | 85 | 100 | 84 | 84 | 69 | 58 | 91 | 53 | 89 | 47 | 92,5 | 43,4 | | Лесная, дерево-обрабатывающая и целлюлозно-бумажная | 85 | 100 | 81 | 81 | 70 | 57 | 99 | 56 | 79 | 44,5 | 80,5 | 35,8 | | Промышленность стройматериалов | 80 | 100 | 81 | 81 | 73 | 59 | 92 | 54 | 76 | 41 | 72,0 | 29,8 | | Легкая | 70 | 100 | 77 | 77 | 54 | 42 | 70 | 29 | 75 | 22 | 72,6 | 15,8 | | Пищевая | 84 | 100 | 91 | 91 | 83 | 76 | 92 | 69,5 | 93 | 65 | 92,2 | 59,6 | | В целом по промышленности | 82 | 100 | 86 | 86 | 79 | 68 | 97 | 66 | 96 | 63 | 102 | 64,5 |
Доля убыточных предприятий в промышленности в 1994 г. составила 21%,
увеличившись по сравнению с уровнем 1992 г. в 3 раза. В машиностроении и
металлообработке этот показатель ухудшился за 2 года в 4 раза и составил в
1994 г. 21%, т.е. в этой отрасли каждое пятое предприятие убыточно.
Относительно благополучная ситуация складывается в нефтеперерабатывающей
отрасли, где удельный вес убыточных предприятий составил 3%, самая сложная –
в угольной отрасли, где половина предприятий убыточны (табл.2)
Таблица 2 Удельный вес убыточных предприятий по отраслям промышленности
(в % от общего числа предприятий)[6]
Отрасль | 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | | Электроэнергетика | 6,6 | 5,2 | 7,5 | 13,6 | 20,9 | | Топливная | 14,1 | 21,0 | 34,9 | 32,1 | 38,8 | | Нефтедобывающая | 8,0 | 10,4 | 15,8 | 24,5 | 18,7 | | Нефтеперерабатывающая | - | - | 2,7 | 1,9 | 13,7 | | Газовая | 17,9 | 27,6 | 30,8 | 10,7 | 13,3 | | Угольная | 20,8 | 30,5 | 49,4 | 44,9 | 53,9 | | Черная металлургия | 2,8 | 2,2 | 9,6 | 13,0 | 31,0 | | Цветная металлургия | 3,6 | 6,6 | 22,8 | 35,5 | 65,4 | | Химическая и нефтехимическая | 2,2 | 2,5 | 12,9 | 16,3 | 38,4 | | Машиностроение и металлообработка | 4,9 | 5,2 | 20,6 | 24,5 | 40,4 | Лесная, деревообрабатывающая И целлюлозно-бумажная | 5,1 | 11,4 | 36,0 | 38,0 | 65,1 | | Промышленность стройматериалов | 10,4 | 9,2 | 24,0 | 27,3 | 46,5 | | Легкая | 12,8 | 12,3 | 30,5 | 41,9 | 60,5 | | Пищевая | 5,6 | 5,8 | 17,3 | 19,2 | 37,8 | | В целом по промышленности | 7,2 | 7,8 | 22,6 | 26,4 | 43,5 |
К концу 1994г.15,5 тыс. предприятий промышленности имели просроченную
задолженность покупателей и 13,5 тыс. – поставщикам.. Каждое четвертое из них
– это предприятие машиностроения и металлообработки. Из общего числа
предприятий в этой отрасли около 80% имеют просроченную задолженность
покупателей и около 70% - поставщикам (табл.3,4).
Таблица 3 Распределение предприятий основных отраслей промышленности
по просроченной задолженности покупателей (на 1 января)[7]
Отрасль | Число предприятий, имеющих просроченную задолженность | Всего, шт. | В % от общего числа предприятий | 1995г. | 1996г. | 1997г. | 1995г. | 1996г. | 1997г. | | Электроэнергетика | 241 | 315 | 470 | 79,3 | 80,8 | 78,7 | | Топливная | 442 | 443 | 419 | 84,5 | 85,9 | 83,1 | | Черная металлургия | 207 | 211 | 193 | 87,7 | 77,0 | 71,7 | | Цветная металлургия | 187 | 219 | 230 | 77,3 | 62,9 | 66,9 | | Химическая и нефтехимическая | 431 | 483 | 439 | 83,7 | 76,1 | 74,8 | | Машиностроение и металлообработка | 3784 | 4454 | 4121 | 71,9 | 71,8 | 69,3 | | Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная | 2321 | 2238 | 2022 | 76,9 | 77,1 | 77,7 | | Промышленность стройматериалов | 1794 | 1742 | 1542 | 76,3 | 72,6 | 73,1 | | Легкая | 1674 | 1807 | 1666 | 70,1 | 64,6 | 57,2 | | Пищевая | 3098 | 3090 | 2757 | 59,6 | 60,2 | 58,8 | | В целом по промышленности | 15466 | 16050 | 15135 | 71,0 | 68,6 | 64,9 |
Таблица 4
Распределение предприятий основных отраслей промышленности
по просроченной задолженности поставщикам (на 1 января)[8]
Отрасль | Число предприятий, имеющих просроченную задолженность поставщикам | Всего, шт. | В % от общего числа предприятий | 1995г. | 1996г. | 1997г. | 1995г. | 1996г. | 1997г. | | Электроэнергетика | 219 | 254 | 417 | 72,0 | 65,1 | 69,8 | | Топливная | 420 | 422 | 421 | 80,3 | 81,8 | 83,5 |
продолжение таблицы 4
отрасль | Число предприятий, имеющих просроченную задолженность поставщикам | Всего, шт. | В % от общего числа предприятий | 1995г. | 1996г. | 1997г. | 1995г. | 1996г. | 1997г. | | Черная металлургия | 196 | 193 | 190 | 83,1 | 70,4 | 70,6 | | Цветная металлургия | 169 | 168 | 230 | 69,8 | 48,3 | 66,9 | | Химическая и нефтехимическая | 393 | 415 | 404 | 76,3 | 65,4 | 68,8 | | Машиностроение и металлообработка | 3419 | 3800 | 3842 | 71,5 | 61,3 | 64,6 | | Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная | 2094 | 1944 | 1921 | 69,4 | 67,0 | 73,8 | | Промышленность стройматериалов | 1642 | 1515 | 1506 | 69,8 | 63,2 | 71,4 | | Легкая | 1448 | 1574 | 1792 | 60,7 | 56,3 | 61,5 | | Пищевая | 2364 | 2186 | 2194 | 45,5 | 42,6 | 46,8 | | В целом по промышленности | 13380 | 13234 | 13929 | 61,4 | 56,6 | 59,7 |
В 1992-1994 гг. в российской промышленности произошли масштабные структурные
сдвиги – резкое усиление сырьевой ориентации производства. Доля ТЭКа и
металлургии в стоимости промышленной продукции в текущих внутрироссийских
ценах выросла с 24% в 1991 г. до почти 50% в 1994 г. Один ТЭК, в котором
работало всего 1,5 млн. чел., почти в шесть раз меньше, чем в машиностроении
(7,5% занятых в промышленности и 2% занятых в народном хозяйстве), давали
более 50% всей промышленной продукции, если делать расчет в мировых ценах (во
внутрироссийских – 30%). Доля же машиностроения и легкой промышленности
снизилась с 43% в 1991 г. до 22% в 1994 г., причем этот сдвиг произошел не
только за счет более быстрого роста сырьевых цен, но и за счет ускоренного
падения производства в машиностроении и легкой промышленности (на 61% и 75%
соответственно в сравнении с 1990 г. против 52% в целом по промышленности)
(табл.5).
Анализируя состояние российской экономики в 1995 г., В.Г. Курьеров
[9] отмечает, что по многим показателям этот год был наиболее удачным после
1992 г., но переломным так и не стал. Новое равновесное состояние в экономике
не сформировалось, и после короткого перерыва падение производства
возобновилось, хотя темпы его были относительно невелики. Почти не было
признаков перехода к этапу устойчивого роста. Некоторое улучшение
общехозяйственной конъюнктуры в 1995 г. не имело глубоких корней и было связано
в основном с экспортоориентированными отраслями. Внутренний спрос, прежде всего
инвестиционный, продолжал сокращаться.
Таблица 5 Структура промышленного производства в текущих ценах
(по данным Госкомстата),% к итогу
Отрасль | 1991 | 1992 | 1993 | 1994 | | Топливная | 8,0 | 19,4 | 16,8 | 16,8 | | Электроэнергетика | 4,2 | 6,8 | 9,2 | 13,8 | | Черная металлургия | 12,0 | 8,6 | 9,0 | 9,4 | | Цветная металлургия | 12,0 | 9,1 | 8,1 | 7,1 | | Пищевая | 11,7 | 9,4 | 12,4 | 12,2 | | Промышленность стройматериалов | 3,1 | 2,4 | 3,3 | 4,0 | | Химическая и нефтехимическая | 7,6 | 8,8 | 7,5 | 7,3 | | Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная | 5,3 | 4,4 | 3,9 | 4,1 | | Машиностроение | 30,8 | 20,4 | 20,3 | 18,6 | | Легкая | 12,1 | 7,1 | 5,2 | 3,3 | | Прочие отрасли | 5,2 | 3,6 | 3,6 | 4,3 | | Вся промышленность | 100 | 100 | 100 | 100 |
Динамика промышленного производства в течение года давала надежды на
возможность завершения спада. С первых месяцев года начался заметный рост
производства в отраслях, в значительной части работающих на внешний рынок, –
в топливной промышленности (на экспорт идет 40% добываемой нефти), черной и
цветной металлургии (доля экспорта в производстве проката черных металлов –
63%, меди – 70%, никеля – более 80%), химической и нефтехимической
промышленности (экспортируется почти 80% минеральных удобрений, 50%
синтетического каучука, 40% аммиака и т.п.), а также в промышленности
строительных материалов, связанной с жилищным строительством, что обеспечило
небольшое повышение общего индекса промышленного производства в мае-июле 1995
г.
В то же время в машиностроительном комплексе, а также в пищевой
промышленности производство снижалось почти непрерывно в течение всего года,
в легкой промышленности и на предприятиях лесного комплекса оно в первом
полугодии находилось примерно на одном уровне.
Очередной виток спада производства в большинстве отраслей в 1995 г. начался
почти одновременно – в основном в августе-сентябре. Уже в мае-июне наметился
относительный рост запасов нереализованной готовой продукции в
промышленности, обычно предшествующий негативным изменениям в динамике
производства.
Доля остатков готовой продукции в общих товарных ресурсах промышленных
предприятий к ноябрю-декабрю 1995 г. достигла наивысшего за весь год уровня.
Неблагополучные изменения происходили и с коэффициентом, выражающих отношение
поступающих на предприятие заказов к объему их нереализованных запасов
готовой продукции. Портфель заказов в относительном измерении (% к объему
продукции, произведенной за соответствующий месяц) в ноябре и декабре 1995 г.
составлял 32 и 33%, тогда как в конце 1994 г. – 49 и 43%.
В целом за год объем промышленного производства в 1995 г. понизился на 3%, а
ВВП – на 4%, опустившись до уровня 52 и 57% по отношению к уровню 1991 г.
В 1995 г. каждое четвертое предприятие промышленности являлось убыточным. В
частности в машиностроении и металлообработке 25% предприятий были убыточны.
В наиболее тяжелом положении находились предприятия угольной отрасли,
половина из которых убыточны. Достаточно благополучная ситуация наблюдается в
нефтеперерабатывающем комплексе – удельный вес убыточных предприятий составил
2% (табл. 2).
В 1995 г. просроченную задолженность покупателей имели 15 тыс. предприятий
промышленности, поставщикам – 13 тыс. в машиностроении и металлообработке 72%
предприятий имеют проблему задолженности покупателей, 60% - поставщикам.
Наиболее тяжелое положение в топливной промышленности, где просроченную
задолженность покупателей имеют 80% предприятий, поставщикам – 82% (табл.
3,4).
Результаты ежемесячных опросов директоров предприятий российской промышленности,
проводимых бюллетенем "Российский экономический барометр" (РЭБ)
[10], свидетельствуют о том, что в целом результаты 1995 г. были для
российской промышленности чуть более успешными, чем в 1994 г. Однако,
качественного перелома так и не произошло.
Увеличение выпуска продукции ежемесячно наблюдалось в среднем лишь у 38%
предприятий. Это несколько лучше, чем за прошлый год (35%), но позволяет
говорить лишь о замедлении кризисного падения, поскольку рост выпуска по-
прежнему отмечается лишь у меньшинства предприятий.
Портфель заказов в 1995 г. ежемесячно пополнялся у 40% предприятий, что тоже
превышает аналогичный показатель прошлого года (37%). Однако в целом объем
заказов оставался почти таким же низким – 71% от предельного месячного уровня
(год назад – 70%).
Не претерпела изменений по сравнению с прошлым годом интенсивность накопления
запасов готовой продукции: тогда и сейчас увеличение запасов происходило у
50% предприятий. Правда, их общий уровень несколько снизился. Если в среднем
за 1994 г. объем запасов составлял в среднем 94% от месячной нормы (как ее
понимают сами респонденты), то в 1995 г. – только 82%.
После интенсивного “рассасывания” готовой продукции в середине 1994 г. и их
временной стабилизации в середине 1995 г. с четвертого квартала наблюдается
период нового повышения данного показателя: если в сентябре 1995 г. объем
запасов держался на уровне 78% от нормы, то в декабре того же года он
подскочил до 96%.
Степень загрузки производственных мощностей в 1995 г. была ровна 60% от
нормального месячного уровня. Это – один из немногих показателей, который
хуже, чем в 1994 г. (61%) правда, в 1994 г. не была еще исчерпана длительная
тенденция к снижению загрузки. Теперь же этот показатель стабилизировался. На
протяжении 17 месяцев (с августа 1994 г. по декабрь 1995 г.) он колебался в
сравнительно узких границах (57-64%). Столь длительный период относительной
устойчивости загрузки наблюдался впервые за время реформ. Устойчивость в
данном случае означает, что падение выпуска происходило с той же скоростью,
что и сокращение объема производственных мощностей.
Повысилась загрузка рабочей силы. Если в 1994 г. она составила в среднем 75%
от нормального месячного уровня, то в 1995 г. – 77%.
Существенно замедлилось сокращение занятости. Хотя по-прежнему большинство
предприятий уменьшало численность персонала, но 34% предприятий ежемесячно
увеличивали ее в 1995 г. Год назад аналогичный показатель был всего 25%.
Мало изменилась по сравнению с прошлым годом инвестиционная активность. Если
в 1994 г. в среднем 62% предприятий сообщали, что они не закупали
оборудование в течение двух и более месяцев, то в 1995 г. этот показатель
снизился до 58%. Что касается тех предприятий, которые все-таки продолжали
закупать оборудование, то подавляющая их часть не увеличивала эти закупки,
сохраняя их на прежнем уровне.
По-прежнему в худшую сторону для большинства производителей менялась
структура цен. Однако здесь видны некоторые обнадеживающие симптомы. В
среднем за 1995 г. у 30% предприятий наблюдалось улучшение ценовых пропорций
между покупаемой и продаваемой продукцией. Это на 5 процентных пунктов
превышает аналогичный показатель прошлого (1994) и позапрошлого (1993) года.
В благоприятную сторону продолжала меняться ситуация на кредитном рынке. В
1995 г. об улучшении условий полученного банковского кредита ежемесячно
сообщали в среднем 42% предприятий против 38% в 1994 г., 26% - в 1993 г. и
25% - 1992г.
В 1995 г. подавляющее большинство предприятий оценивали свое финансовое
положение как “плохое” и 27% признавали его “ нормальным” и “хорошим”. По
сравнению с 1994 г. (24%) этот показатель несколько улучшился. Кроме того,
вырос оптимизм в прогнозах: улучшения своего финансового положения в 1994 г.
ежемесячно ожидали в среднем 34% промышленных предприятий, а в 1995 г. – 38%.
Развитие экономики России в 1996 г. пошло по неблагоприятному сценарию
[11]. Вместо стабилизации фактически имело место новое углубление кризиса.
Практически по всем параметрам ухудшилась ситуация в сфере материального
производства. В 1996 г. падение производства не только усилилось, но и охватило
больше отраслей, чем в 1995 г. общий объем промышленного производства в 1996 г.
составил около 63% от уровня 1992 г.(табл. 1). Ни в одной из отраслей в 1996 г.
не был зафиксирован рост производства. Тогда как в 1995 г. были три отрасли
(черная, цветная металлургия, химическая и нефтехимическая промышленность), где
выпуск продукции увеличился. Этот факт подтверждает ненадежность опоры на
внешние источники и стимулы роста (все три отрасли относятся к числу
экспортоориентированных). Здесь складываются как неустойчивость внешнего
спроса, так и нестабильность условий конкуренции, включая возможность
протекционистских акций со стороны других стран, изменение цен и валютного
курса и т.д.
Более дробная классификация (45 отраслей) дает еще более наглядную картину
(табл.6).
Таблица 6
Повышение (+) или понижение (–) физического объема выпуска
промышленной продукции в 1995 г. и 1996 г., %
Отрасль | 1995г | 1996г | Отрасль | 1995г | 1996г | ТЭК : | С/Х машиностроение | -36 | -41 | | Электроэнергетика | -3 | -2 | Химия и нефтехимия : | | Нефтедобывающая | -4 | -2 | Основная химия | +12 | -8 | | Нефтеперерабатывающая | +0.9 | -3 | Промышленность химволокон | +9 | -38 | | Газовая | -0.3 | -0.2 | Промышленность пластмасс | +6 | -22 | | Угольная | -0.5 | -6 | Производство каучука | +31 | -7 | Черная металлургия : | Шинная | -5 | +18 | | Добыча и обогащение руды | +6 | -9 | Лесной комплекс :-19 | | Производство черных металлов | +9 | -0.9 | Лесозаготовительная | -3 | -19 | | Производство труб | +4 | -7 | Деревообрабатывающая | -23 | -25 | | Коксохимическая | +9 | -9 | Целлюлозно-бумажная | +23 | -22 | Цветная металлургия : | Промышленность стройматериалов : | | Алюминиевая | +5 | +3 | Цементная | -2 | -24 | | Медная | +12 | +5 | Сборных ж/б конструкций | -11 | -29 | | Никель-кобальтовая | +19 | -4 | Стеновых материалов | -7 | -23 | | Свинцово-цинковая | +8 | +2 | Строительной керамики | -2 | -24 | | Другие | -11 | -12 | Стройматериалов из полимера | -17 | -33 | Машиностроение : | Нерудных материалов | -8 | -20 | | Железнодорожное | -27 | -3 | Легкая промышленность : | | Электротехническое | -7 | -21 | Текстильная | -25 | -28 | | Металлургическое | -5 | -7 | Швейная | -41 | -26 | | Химическое и нефтяное | -4 | -24 | Кожевенная, меховая и обувная | -30 | -28 | | Станкостроение | -13 | -30 | Пищевая промышленность :-12 | | Приборостроение | +10 | -30 | Пищевкусовая | -5 | -12 | | Промышленность средств связи | -58 | -66 | Мясная и молочная | -22 | -11 | | Автомобильная | -3 | +0.2 | Рыбная | +8 | +1 | | Подшипниковая | +4 | -21 | Мукомольно-крупяная | -12 | -19 |
В 36 из 45 отраслей динамика выпуска продукции в 1996 г. ухудшилась по
сравнению с 1995 г., в одной осталась неизменной и лишь в 8 улучшилась. Если
в 1995 г. рост все же наблюдался в 17 отраслях, то в 1996 г. – в 6.
Особого внимания заслуживает положение в машиностроительных отраслях. Общий
уровень производства в машиностроении, понизившийся на 11% против 8% в 1995
г., еще как то поддерживался возросшим на 4% выпуском легковых автомобилей,
занимающим в продукции весьма значительное место. В то же время производство
потребительской электроники (телевизоры, видеомагнитофоны и т.д.),
выпускаемой данной отраслью, только за один прошедший год сократилось почти в
три раза (в 1995 г. – более чем в 2 раза). Отрасль, выпускающая эти товары,
практически исчезает.
Продолжается падение производства сравнительно высокотехнологичных
(наукоемких) видов машиностроительной продукции. В 1996 г. на 30% сократился
выпуск продукции приборостроения. Тогда как в 1995 г. в этой отрасли был
зафиксирован рост на 10%. Стоит отметить, однако, что всего за один год в
составе этой отрасли вдвое расширилось производства персональных ЭВМ (не без
помощи иностранного капитала). На 31% сократилось производство металлорежущих
станков, в том числе с ЧПУ – на 56% (в 1996 г. произведено всего лишь 116
станков с ЧПУ, тогда как в 1990 г. их было выпущено 16,7 тыс. штук). По
сравнению с 1990 г. общее количество выпускаемых металлорежущих станков
сократилось в 6,5 раза, кузнечно-прессовых машин – в 23 раза.
В последние годы в машиностроении значительно замедлился процесс обновления
продукции. Удельный вес новых изделий, освоенных впервые, в общем объеме
продукции этой отрасли понизился. По сравнению с 1990 г., более чем в 3 раза,
в том числе принципиально новой продукции – более чем в 4 раза.
С острой проблемой сбыта своей продукции сталкиваются конверсируемые военные
предприятия. На большинстве из них падает производство не только военной. Но
и гражданской продукции (темпами выше средних по промышленности), причем
одновременно наблюдается тенденция к переходу на выпуск более простых и менее
технологичных изделий гражданского назначения.
Преимущественное ослабление позиций отраслей, работающих непосредственно на
потребителя, а также высокотехнологичных производств является, пожалуй,
наиболее тревожной чертой происходящих структурных сдвигов. С 1990 г. по 1996
г. доля легкой промышленности в общем объеме промышленного производства ( в
текущих ценах) упала более чем в 6 раз, пищевой – примерно в 1,4 раза,
машиностроения – в 1,9 раза, тогда как удельный вес отраслей ТЭК повысился в
3,3 раза ,черной металлургии – в 1,8 раза.
В 1996 г. значительно увеличился слой убыточных предприятий. В целом по
промышленности почти половина предприятий были убыточны. В машиностроении и
металлообработке удельный вес убыточных предприятий составил 40%. Наиболее
высок этот показатель в цветной металлургии, а также в лесном комплексе, где,
увеличившись по сравнению с 1995 г. на 10%, он достиг значения 65%.
Состояние взаимозачетов в 1996 г. по сравнению с 1995 г. практически не
изменилось. Удельный вес предприятий, имеющих просроченную задолженность
покупателей и поставщикам по-прежнему очень высок. В целом по промышленности
эти показатели в 1996г. равнялись соответственно 65 и 60%. В машиностроении –
70 и 65%. Самого высокого значения эти показатели достигли в топливной
промышленности – 83%. По-прежнему четвертую часть предприятий промышленности,
имеющих просроченную задолженность покупателей и поставщикам, составили
предприятия машиностроения и металлообработки.
Анализируя итоги 1997 г., В.Г. Курьеров
[12] отмечает, что развитие российской экономики в 1997 г. имело
противоречивый характер: затухание спада производства в ряде отраслей
сочеталось с продолжающимся понижением инвестиционной активности, обострением
некоторых фундаментальных проблем, усилением бартеризации и другими негативными
явлениями. Если не придавать неоправданно большого значения некоторым довольно
спорным изменениям в отдельных макроэкономических показателях, то состояние
экономики следует признать кризисным.
Решительного изменения к лучшему пока не произошло, и, как год назад, мы не
видим бесспорных признаков вероятности принципиального улучшения в экономики
в ближайшем будущем, хотя при определенных условиях оно, конечно, не
исключено.
Хотя в 1997 г. Госкомстат РФ зафиксировал долгожданное повышение двух ведущих
макропоказателей – ВВП (на 0,4%) и объема промышленного производства (на
1,9%), и многие аналитики восприняли его как несомненный признак начала
экономического подъема, отмеченный рост, строго говоря, находился в пределах
статистической погрешности. Кроме того, сам факт этого роста вообще
сомнителен.
Прежде всего, обратим внимание на то, что из-за изменения методологии
подсчета этих показателей была нарушена сопоставимость с данными за
предыдущий год. Показатели объема и особенно динамики ВВП и промышленного
производства во многом определяются в последнее время поправками
(“дооценками”) на теневую экономическую деятельность. Госкомстат РФ оценивал
объем теневого сектора в 1995 г. в 18%, в 1996 г. –20-22% и в 1997г. – 23-25%
(последняя цифра появилась в конце 1997 г.). пока темпы экономического спада
были высокими, подобные корректировки не имели принципиального значения.
Теперь же, когда спад затухает, такие поправки, если они не отражают
реального положения дел, могут существенно исказить общую картину развития
экономики. Надо сказать, что сомнения в обоснованности этих поправок посещали
и членов кабинета министров.
Сказанное справедливо и по отношению к показателю объемов промышленного
производства, при изменении которого учитывается оценка "неформальной"
деятельности, т.е. продукция, укрываемая от статистической отчетности, плюс
производство малых и совместных предприятий, а также промышленных
подразделений непромышленных предприятий и организаций, не отражаемое
ежемесячной отчетностью о производстве продукции в натуральных показателях.
Причем, "неформальная" деятельность стала учитываться в индексе только с
января 1997 г. (но данные за предыдущие два года были в какой-то степени
скорректированы). В этом случае "дооценки" Госкомстата вызывают сомнения, тем
более что они снова направлены только в сторону увеличения индекса
промышленного производства.
С сентября 1997 г. Госкомстат перестал давать в своих ежемесячных обзорах
данные о динамике промышленного производства на крупных и средних
предприятиях, которые отличались наибольшей надежностью и сопоставимостью, но
порою рисовали несколько иную картину, чем изменения сводного индекса
промышленного производства, включающего различные "дооценки". На основе
имеющихся данных можно предположить, что в целом за 1997 г. производство и на
этих предприятиях, в общем, сократилось незначительно – где-то в пределах 1-
1,5%,т.е. существенно меньше, чем за год до этого (факт, подтверждающий
затухание спада). Рассчитывающий свой собственный индекс промышленного
производства (по более ограниченному кругу предприятий, включающему только
крупные и средние) правительственный Центр экономической конъюнктуры
зафиксировал в 1997 г. понижение этого показателя на 0,6%.
Гипотеза о начавшемся промышленном росте пока не находит подтверждения при
анализе других показателей, характеризующих состояние экономики. Весьма
надежным "коррелятором" индекса промышленного производства в принципе
является, например, сводный индекс коммерческого грузооборота всех видов
транспорта общего пользования, рассчитываемого в тонно-километрах; заметно
слабее степень корреляции изменений промышленного производства и потребления
электроэнергии. Оба этих показателя не подвергаются таким сомнительным
корректировкам, как госкомстатовский индекс промышленного производства, но
последний из них вообще менее "чувствителен" к количественным изменениям в
производственной сфере, чем первый. Сравнение индексов промышленного
производства и грузооборота показывает, что в 1991-1996 гг. были поразительно
схожи их изменения по направлению, и лишь в 1997 г. эти показатели оказались
разнонаправленными. Еще больше недоумений вызывает сопоставление динамики
этих показателей в 1997 г. на месячном и квартальном уровнях. Нарушение
корреляционной связи между ними особенно хорошо заметно на квартальной
статистике. Причиной таких странностей в поведении показателей могло быть,
например, "полегчание" структуры производства. Однако статистика не дает
оснований для такого вывода.
Показатели динамики промышленного производства по отраслям в 1997 г. также
стали менее надежными. Дело в том, что в течение 1997 г. Госкомстат РФ
пересмотрел (почти исключительно в сторону увеличения) итоговые показатели
развития отраслей промышленности в 1996 г. (видимо, с учетом изменений
производства на малых и средних предприятиях, а также производства
промышленных подразделений при непромышленных организациях). Однако в
качестве базовых для измерения тоста производства в 1997 г. по отраслям в
докладе Госкомстата, содержащем итоговые данные за истекший год, были взяты
не новые (пересмотренные), а старые, более низкие показатели, что привело к
завышению отраслевых индексов 1997 г.
В тех случаях, когда при пересмотре отраслевые индексы за 1996 г. были
существенно изменены, это заметно отразилось на показателях динамики в 1997
г. Так, если взять 10 крупнейших отраслей промышленности, то при
использовании в качестве базы для сопоставления "старых" индексов за 1996 г.
получится, что в 1997 г. в шести из них наблюдался рост производства.
При использовании "новых" индексов оказывается, что растет только цветная
металлургия, и еще в одной отрасли (черная металлургия) производство
сокращается настолько незначительно, что правомерно говорить об его
стабилизации. Довольно небольшим (порядка 1,5%) было снижение производства в
топливной промышленности, причем в 1997 г. впервые за последние 10 лет,
исключительно благодаря СП, немного увеличилась добыча нефти. Не вызывает
сомнений расширение выпуска продукции в менее крупных отраслях – медицинской,
полиграфической, микробиологической.
Данные о динамике объемов выпуска промышленной продукции по регионам РФ также
подтверждают предположение о том, что спад идет к концу. Если в 1995 г.
только в восьми, а в 1996 г. – в трех регионах из 79 (не считая входящих в
состав регионов автономных округов и Чеченской республики) наблюдался рост
промышленного производства, то в 1997 г. – уже в 37. Лидерами были
Ульяновская область (рост на 18%) и Татарстан (рост производства в нем идет
уже третий год подряд), никогда не числившиеся среди "флагманов" курса
реформ.
Наличие определенной и однозначной тенденции роста в промышленном
производстве не вытекает так же и из данных опросов, проводимых независимыми
исследовательскими организациями, хотя они и отмечают некоторые позитивные
изменения в конъюнктуре.
Например, опросы, проводимые "Российским экономическим барометром",
показывают, что доля предприятий с растущим выпуском продукции увеличилась в
1997 г. до 39%, но это всего лишь уровень 1995 г. загрузка производственных
мощностей осталась на уровне 1996 г. (54%), который был самым низким за все
годы реформ. В течение 1997 г. 65% предприятий не закупали оборудование в
течение двух и более месяцев; это примерно столько же, сколько в 1996 г., но
больше, чем в 1993-1995 гг.
Таким образом, возобновление экономического роста, о котором объявили
Госкомстат и некоторые правительственные деятели, - это в лучшем случае
гипотеза. А с учетом приведенных выше данных есть все основания считать более
убедительной другую гипотезу – о приближении спада (который продолжался в
1997 г.) к завершению и об его переходе в стагнацию.
Отмеченные сдвиги в промышленном производстве происходят на фоне
инвестиционного кризиса и общего ухудшения финансового положения предприятий.
Доля убыточных предприятий вновь возросла, достигнув 47,3%, причем в
относительно благополучных экспортоориентированных отраслях ее повышение было
столь же значительным. Например, у "лидера роста" – цветной металлургии – она
выросла с 61 до 66,4%, в топливной промышленности – с 44,4 до 49,9%.
В очередной раз зафиксировано ухудшение "качества" задолженности промышленных
предприятий: доли просроченной дебиторской и просроченной кредиторской
задолженности каждого вида увеличились соответственно с 49,9 до 51,9% и с
55,5% до 59,1%. При этом наметилась позитивная тенденция снижения роста
просроченной задолженности по госзаказам и федеральным программам. Упала
платежеспособность предприятий, измеряемая отношением оборотных средств к
краткосрочным обязательствам. Если исходить из официальных нормативов, то по
состоянию на 1 января 1998 г. только 25,6% предприятий промышленности,
транспорта и строительства сохраняли платежеспособность (год назад – 30,5%).
По данным "Российского экономического барометра", доля предприятий с хорошим
или нормальным финансовым состоянием оценивалось в 1997 г. лишь в 23%.
Результаты ежемесячных опросов директоров предприятий относительно итогов
1998г., проводимых бюллетенем "Российский экономический барометр" (РЭБ)"
[13], свидетельствуют о том, что по многим показателям результаты этого года
были для российской промышленности в среднем не хуже, чем в 1997 г.
Увеличение выпуска продукции ежемесячно наблюдалось в среднем у 38%
предприятий. Это всего на 1 процентный пункт (п.п.) меньше, чем год назад, и
является повторением результата 1995 г. Декабрьский показатель выпуска
продукции – один из лучших за все годы наблюдений.
Портфель заказов в 1998 г. ежемесячно пополнялись у 42% предприятий, что тоже
на 1 п.п. ниже, чем в 1997 г., но превосходит аналогичные показатели всех
остальных лет реформы. Одновременно произошло некоторое увеличение общего
объема портфеля заказов – до 65% от нормального месячного уровня (в 1997 г. –
63%).
Интенсивность накопления запасов готовой продукции не претерпела заметных
изменений по сравнению с 1997 г.: увеличение запасов происходило у 42%
предприятий. Это минимальный уровень за 7 лет реформ. Второй год подряд
процесс рассасывания запасов в среднем идет быстрее, чем их образование.
Общий объем запасов тоже уменьшился: с 87% от месячной нормы в 1997 г. до 85%
в 1998 г. это превышает уровень 1995 г. (82%), но заметно ниже показателей
1993-1994 гг. и 1996 г. (92-94%).
Степень загрузки производственных мощностей в 1998 г. равнялась 55%, что на 1
п.п. выше самого низкого уровня загрузки, наблюдавшегося в 1996-1997 г.
Впрочем, помесячная динамика показателя не выглядит столь же обнадеживающей:
после достижения в декабре 1997 г. наивысшей за три года отметки (60%),
загрузка производственных мощностей в основном снижалась. И лишь в последнем
квартале 1998 г. она подросла на 4 п.п.
Не изменилась загрузка рабочей силы. Как и в 1997 г. она составила 75% от
нормального уровня.
В минувшем году продолжалось сокращение занятости. По-прежнему большинство
предприятий уменьшало численность персонала и лишь 33% - ежемесячно
увеличивали ее. Это повторение результатов 1997 г.
Почти не изменились показатели инвестиционной активности. Если в 1997 г. в
среднем 65% предприятий ежемесячно сообщали, что они не закупали оборудование
в течение 2 и более месяцев подряд, то в 1998 г. – 66% (уровень 1996 г.).
Среди тех предприятий, которые все-таки продолжали закупать оборудование,
основная часть не увеличивает и не собирается увеличивать эти закупки,
сохраняя их на прежнем уровне.
Структура цен для большинства производителей по-прежнему менялась в худшую
сторону. Однако здесь произошел резкий перелом по сравнению с предшествующими
годами. На протяжении трех лет доля предприятий, для которых ценовые
пропорции между покупаемой и продаваемой продукцией улучшались, постепенно
повышалась. В июле 1998 г. она достигла рекордного за весь период реформ
уровня - 44%. Но под влиянием кризиса (в августе 1998 г.) и последовавшей
девальвации рубля эта благоприятная тенденция прервалась. В последнем
квартале минувшего года улучшение ценовых пропорций фиксировалось лишь у 26%.
Таким же был этот показатель и в 1993-1994 гг.
Почти столь же драматические изменения претерпели в 1998 г. и условия
получения банковского кредита. В предшествующий период здесь тоже наблюдалась
длительная положительная тенденция. В 1992 г. об улучшении условий
кредитования в среднем ежемесячно сообщали 25% промышленных предприятий, в
1993 г. - 26%, в 1994 г. - 38%, в 1995 г. - 42%, в 1996 г. - 40% и в 1997 г.
- 46%. В минувшем году этот показатель снизился до 28%. Правда, это снижение
нельзя целиком отнести на счет августовского кризиса, поскольку оно довольно
равномерно распределялось по полугодиям: уровень первого полугодия - 32%,
второго - 25%.
Ухудшение условий получения банковских кредитов (и без того не слишком
благоприятных для предприятий) способствовало еще большему расширению
бескредитного сектора в российской промышленности. Число предприятий, не
пользующихся банковскими кредитами, составило в 1998 г. 48%. Это на 10 п.п.
больше, чем год назад, и на 26 п.п. - чем в 1994 г., когда впервые стали
приводиться такие измерения.
Продолжался рост бартера. Впервые за годы реформ он превысил половину объема
продаж промышленных предприятий и составил 51%. По сравнению с 1997 г. рост
на 9 п.п., то есть ровно столько, сколько в 1993 г. составлял весь объем
бартера.
В 1998 г. по-прежнему подавляющее большинство предприятий оценивали свое
финансовое положение как "плохое" и лишь 20% признавало его "нормальным" или
"хорошим". По сравнению с 1997 г. (23%) ситуация безусловно ухудшилась, но
все еще оставалась лучше, чем в 1996 г. (16%). Улучшения своего финансового
положения в 1998 г. ежемесячно ожидали в среднем 37% промышленных предприятий
(в 1997 г. - 38%).
Число убыточных предприятий за год возросло на 3 п.п. и составило 43%. Еще
больше - с 35 до 40% - увеличилась доля предприятий, для которых перспектива
банкротства в ближайшие 1-2 года является, по мнению их руководителей, вполне
реальной.
В декабре 1998 г. были получены следующие оценки ожидаемого в ближайшие 12
месяцев спроса на продукцию (в скобках - данные 1997 г.). Производственные
мощности признаны избыточными в 53% (57%) случаев, нормальными - в 38% (34%)
и недостаточными - лишь в 9% (9%). Укомплектованность рабочей силой
оценивалась как избыточная на 30% (38%) предприятий, нормальная - на 57%
(54%) и недостаточная - на 13% (8%).
В целом результаты ежемесячных опросов оставляют двойственное впечатление. По
одним показателям ("реальным") итоги минувшего года не хуже, чем предыдущего,
по другим (кредитно-финансовым и ценовым) - можно говорить о частичном
возвращении к ситуации 1994-1996 гг.
Анализируя отраслевой аспект состояния российской промышленности в
реформационный период, А.В. Алексеев и Н.Н. Кузнецова
[14] отличают следующее положение дел по отраслям.
Электроэнергетика.
Из крупных отраслей промышленности экономический кризис в наименьшей степени
затронул электроэнергетику. С 1992 по 1997 гг. производство здесь
сократилось "только" на 20 %.
Подобная динамика легко объяснима: электроэнергия – один из основных базовых
ресурсов, потребляемых как населением, так и промышленностью. Ее потребление
устойчиво растет с увеличением выпуска продукции, но слабо сокращается при
его уменьшении. Действительно, объемы потребления электроэнергии населением
почти не зависят от общеэкономической ситуации, а в промышленности ее
потребление не может сокращаться в той же пропорции, что и производство
продукции, в силу относительно высокой доли электроэнергии в условно-
постоянных затратах производства. Так, например, количество электроэнергии,
потребляемое на разогрев печи, не зависит от того, будет там обрабатываться
одна гайка или миллион.
Относительно небольшое снижение производства электроэнергии на фоне резкого
падения общепромышленного производства может означать:
– резкое снижение эффективности функционирования экономики (за счет
роста энергоемкости единицы выпускаемой продукции);
– изменение производственной структуры в пользу энергоемких отраслей;
– фактически более высокий уровень производства, чем это фиксируется
статистикой.
Последнее обстоятельство связано со стремлением хозяйственных субъектов
скрывать реальный уровень производства для занижения налогооблагаемой базы.
Топливная промышленность.
Топливная промышленность – одна из относительно благополучных отраслей
промышленности России. Но даже здесь в 1992-1997 гг. ни в одной из
подотраслей не наблюдался рост объемов производства по отношению к 1992 г.;
он был отмечен всего по двум видам продукции (торф и сланцы).
Из крупных подотраслей топливной промышленности наименьший спад наблюдался в
газовой и нефтедобывающей. Относительно худшей была ситуация в
нефтеперерабатывающей и угольной промышленности (табл. 7).
Таблица 7
Динамика развития подотраслей топливной промышленности, 1992 г. = 100%
Отрасль | 1993 | 1994 | 1996 | 1996 | 1997 | | Топливная промышленность | 88 | 79 | 79 | 77 | 76 | Из нее. нефтедобывающая нефтеперерабатывающая газовая угольная | 91 87 95 92 | 85 75 89 81 | 81 76* 89 80 | 80 73 89 75 | 78 70 87 67 |
* Здесь и далее курсивом выделено превышение темпов роста над аналогичным
показателем предыдущего года.
С 1994 по 1996 гг. в отрасли увеличивалось количество видов продукции,
производство которой росло. Однако в целом число позиций, по которым
происходило сокращение выпуска, заметно превышало количество позиций, по
которым наблюдался рост. Данные за 1997 г. дают основания говорить, что в
отрасли начали появляться признаки изменения ситуации к лучшему (табл. 8).
Таблица 8
Динамика выпуска продукции топливной промышленности, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1996 | 1996 | 1997 | Нефть (вкл газовый конденсат) | 89 | 80 | 77 | 75 | 77 | Первичная переработка нефти | 87 | 73 | 71 | 69 | 67 | Бензин автомобильный | 85 | 76 | 80 | 75 | 77 | Дизельное топливо | 87 | 72 | 73 | 72 | 73 | Мазут топочный | 92 | 78 | 72 | 72 | 70 | Газ естественный | 96 | 95 | 93 | 94 | 89 | Уголь | 91 | 81 | 78 | 76 | 72 |
Черная металлургия.
Кризис в черной металлургии был заметно менее глубоким, чем по
промышленности в целом. Однако снижение производства наблюдалось по всем
видам выпускаемой продукции. В наибольшей степени сократилось производство
стальных труб, существенно – стали. В меньшей степени уменьшилось
производство железной руды, окатышей, чугуна и, что представляется важным,
проката (табл. 9).
Таблица 9
Динамика выпуска продукции черной металлургии, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1996 | 1996 | 1997 | | Черная металлургия | 83 | 69 | 76 | 73 | 70,7 | в том числе: железная руда (товарная) железорудные окатыши чугун сталь готовый прокат трубы стальные | 93 92 89 87 91 72 | 89 92 79 73 77 44 | 95 97 86 77 83 46 | 88 85 81 73 83 43 | 80 78 82 70 82 43 |
Весьма благоприятным для отрасли был 1995 г., когда заметно выросло
производство почти всех видов продукции. Однако в 1996 г. ситуация вновь
ухудшилась. В значительной степени это было связано с обострившимися
проблемами экспорта черных металлов в страны дальнего зарубежья, где уже
давно наблюдается перепроизводство этой продукции. Данные за 1997 г.
показывают: несмотря на то, что ситуация в отрасли в целом начала
улучшаться, выпуск большинства видов продукции все же продолжал сокращаться.
Цветная металлургия
Это одна из самых благополучных отраслей промышленности России. Несмотря на
заметное сокращение выпуска продукции в начале рассматриваемого периода
(почти на 20%), в последующие годы производство практически
стабилизировалось и, в отличие от остальных, этой отрасли удалось избежать
дальнейшего нарастания спада производства.
Особенно благоприятным был 1995 г., когда по большинству видов выпускаемой
продукции наблюдался рост производства (табл. 10). В 1996 г. ситуация вновь
несколько ухудшилась, хотя по таким позициям, как алюминий первичный, медь
рафинированная, цинк, рост производства продолжался. В 1997 г. темпы роста
производства первичного алюминия, меди и никеля заметно возросли. За
рассматриваемый период сильнее всего сократилось производство алюминиевого
проката.
Таблица 10
Динамика выпуска продукции цветной металлургии, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1996 | 1996 | 1997 | Цветная металлургия | 86 | 78 | 81 | 77 | – | В том числе: добыча золота алюминий первичный, включая силумин медь рафинированная никель свинец, включая вторичный цинк алюминиевый прокат медный прокат | 101 100 82 76 118 83 53 69 | 99 96 96 73 85 67 43 98 | 92 100 106 75 91 81 44 116 | 90 107 107 73 90 85 29 89 | – 109 114 88 – – – – |
Химическая и нефтехимическая промышленность
В этой отрасли производство сократилось в большей степени, чем в
промышленности в целом. В 1997 г. выпуск продукции здесь был почти вдвое
меньше, чем в 1992 г., причем производство в нефтехимической промышленности
сократилось больше, чем в химической.
После оживления 1995 г. в 1996 г. вновь произошло снижение выпуска
большинства видов производимой продукции. Спад коснулся даже производства
минеральных удобрений, спрос на которые на внешнем рынке достаточно устойчив.
В 1997 г. появились признаки изменения ситуации к лучшему: как и в 1995 г.,
число позиций, по которым наблюдался рост производства, превысило число
позиций, по которым производство сокращалось. Правда, в отличие от 1995 г.,
это не привело к росту выпуска продукции по отрасли в целом.
Устойчивое сокращение производства практически всех видов продукции не
позволяет объяснить тяжелое положение отрасли происходящими структурными
сдвигами. Быстро сокращалось производство не только удобрений и химических
средств защиты растений, исчезновение спроса на которые еще можно пытаться
объяснять проблемами сельского хозяйства, но и серной кислоты,
кальцинированной и каустической соды, синтетических смол и пластмасс,
синтетических моющих средств, химических волокон и нитей, лакокрасочных
материалов и многих других видов продукции, потребляемых во всех секторах
народного хозяйства (табл. 11).
Таблица 11
Динамика выпуска продукции химической и нефтехимической промышленности, 1992
г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | Химическая и нефтехимическая промышленность | 79 | 60 | 65 | 58 | 52,5 | В том числе: химические средства зашиты растений серная кислота в моногидрате кальцинированная сода (без поташа) каустическая сода синтетические смолы и пластмассы полиэтилен синтетические моющие средства минеральные удобрения химические волокна и нити лакокрасочные материалы шины | 59 85 74 78 88 102 83 81 74 75 87 | 29 65 59 62 66 80 65 67 42 50 47 | 24 71 68 63 71 108 63 78 46 47 45 | 19 60 54 47 55 90 37 73 28 41 48 | – 61 61 42 47 90 – 77 27 – – |
Машиностроение и металлообработка
Это – одна из депрессивных отраслей российской промышленности. Сокращение
производства здесь началось раньше, замедление темпов снижения наступило
позднее, а спад в отрасли был заметно глубже, чем в среднем по
промышленности. Из нескольких десятков позиций удалось обнаружить только два
вида продукции отрасли, производство которой в 1997 г. было выше, чем в 1992
г., – легковые автомобили и персональные компьютеры. По подавляющему
большинству остальных видов продукции производство сократилось в два и более
раз. По зерноуборочным комбайнам, например, в 25 раз, по бытовым магнитофонам
– в 100.
На протяжении всего рассматриваемого периода производство ежегодно
сокращалось примерно по 80% видов продукции машиностроения и
металлообработки. Исключениями стали 1994 г. – год, в котором падение
производства наблюдалось почти по всем видам, и 1997 г., когда производство
сократилось "только" по 63% видов продукции (табл. 12).
Таблица 12 Динамика выпуска продукции машиностроения, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | | Машиностроение и металлообработка | 84 | 58 | 53 | 47 | 43 | в том числе: | | | | | | | тепловозы магистральные | 67 | 48 | 36 | 15 | 30 | | электровозы магистральные | 29 | 27 | 13 | 7 | 6 | | вагоны грузовые магистральные | 73 | 46 | 32 | 46 | 30 | | вагоны пассажирские магистральные | 104 | 74 | 51 | 46 | 54 | | электрические машины крупные | 60 | 33 | 31 | 23 | – | | электродвигатели переменного тока | 80 | 35 | 39 | 30 | 28 | металлорежущие станки | 78 | 38 | 34 | 21 | 17 | станки с ЧПУ | 28 | 10 | 6 | 2 | – | Кузнечно-прессовые машины | 45 | 19 | 13 | 7 | 7 | персональные ЭВМ | 82 | 60 | 45 | 104 | 135 | фотоаппараты | 53 | 28 | 18 | 14 | 9 | Часы | 104 | 45 | 31 | 8 | 5 | троллейбусы | 101 | 42 | 20 | 7 | 6 | автомобили грузовые | 80 | 32 | 25 | 23 | 25 | Легковые автомобили | 99 | 83 | 87 | 90 | 102 | Автобусы | 99 | 104 | 81 | 79 | 96 | мотоциклы и мотороллеры | 87 | 33 | 12 | 6 | 9 | велосипеды (без детских) | 75 | 36 | 23 | 15 | 13 | велосипеды подростковые | 39 | 31 | 24 | 21 | 16 | велосипеды детские | 65 | 23 | 14 | 8 | 6 | подшипники качения | 70 | 51 | 52 | 41 | 37 | Тракторы | 65 | 21 | 15 | 10 | 9 | комбайны зерноуборочные | 78 | 29 | 15 | 6 | 5 | экскаваторы | 82 | 42 | 34 | 18 | 23 | ткацкие станки | 45 | 11 | 16 | 6 | – | электромиксеры | 110 | 40 | 26 | 11 | 6 | электромясорубки | 118 | 82 | 45 | 23 | 10 | электрочайники | 73 | 39 | 30 | 13 | 13 | электросоковыжималки | 125 | 70 | 36 | 26 | 21 | электрокипятильники | 99 | 54 | 31 | 25 | 20 | электроутюги | 99 | 35 | 25 | 16 | 11 | холодильники и морозильники | 109 | 84 | 56 | 34 | 37 | радиоприемные устройства | 70 | 27 | 25 | 12 | 8 | телевизоры | 109 | 61 | 27 | 9 | 9 | в т. ч. цветного изображения | 107 | 56 | 18 | 5 | 12 | магнитофоны | 80 | 13 | 12 | 4 | 1 | видеомагнитофоны | 60 | 19 | 5 | 2 | 0 |
Выделить в продукции машиностроения какие-либо группы, по которым
производство сокращалось выше или ниже среднего, почти невозможно: быстро
падало производство и средств производства, и предметов потребления. Все же
в относительно худшем положении оказались предприятия, производящие
оборудование для депрессивных отраслей: угольной и легкой промышленности,
техники для села, нужд самого машиностроения (в первую очередь производители
металлообрабатывающего оборудования).
Несколько лучше положение с производством продукции, ориентированной либо на
удовлетворение общественных потребностей, спрос на которые сокращается в
последнюю очередь (так, удалось избежать обвального сокращения производства
в энергетическом машиностроении, стабилен уровень производства автобусов),
либо на платежеспособный спрос населения. Так, в 1997 г. наметилась тенденция
увеличения производства холодильников и морозильников, цветных телевизоров.
Впрочем, более глубокое знакомство со статистикой, в частности выпуска
бытовой техники, показывает, что здесь наблюдается резкая дифференциация
производителей одних и тех же видов продукции по их способности к адаптации
в новых условиях. Так, например, производство цветных телевизоров за 1997 г.
в Новосибирской области сократилось в 7,7 раза, в то время как по РФ в целом
– возросло в 2,4 раза. На фоне общего сокращения производства отечественной
бытовой техники быстро растет выпуск этой же продукции, производимой по
иностранным лицензиям.
Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажиая промышленность
Экономический кризис затронул эту отрасль еще в большей степени, чем
машиностроение. После резкого сокращения производства в 1993-1994 гг. в 1995
г. выпуск продукции стабилизировался. Однако в 1996-1997 гг. темпы спада в
отрасли вновь заметно превысили общепромышленные. Вместе с тем в 1997 г.
произошли существенные перемены – впервые с 1992 г. по большинству видов
продукции был зафиксирован рост производства. Правда, эти положительные
сдвиги были явно недостаточны, чтобы перекрыть общее падение производства
(табл. 13).
Таблица 13
Динамика выпуска продукции лесной,
деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной
промышленности, 1992 г. = 100%
Продукция | 1693 | 1994 | 1996 | 1996 | 1997 | Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная | 81 | 57 | 56 | 44,5 | 36 | В том числе: вывозка древесины пиломатериалы древесностружечные плиты клееная фанера целлюлоза бумага картон обои школьные тетради столы шкафы диваны, кушетки, тахты кровати деревянные диваны-кровати лыжи | 74 77 87 82 78 80 75 81 53 89 113 95 73 82 29 | 50 57 58 70 58 61 55 38 52 55 74 61 46 51 14 | 49 50 49 74 74 77 60 33 57 43 52 56 39 30 12 | 38 39 32 67 53 64 43 28 83 30 32 44 28 17 10 | 43 37 21 76 – 62 51 29 83 30 29 46 25 16 11 |
Промышленность строительных материалов
Это одна из самых депрессивных отраслей. На протяжении всего рассмотренного
периода производство сокращалось быстрее, чем общепромышленные показатели.
В 1992-1994 гг. происходило быстрое уменьшение количества видов продукции, по
которым наблюдался рост производства. В 1995 г. ситуация немного улучшилась
– темпы падения производства сократились, по некоторым видам продукции
наблюдался даже небольшой рост выпуска. Но в 1996-1997 гг. разрушительные
тенденции возобладали.
Обращает на себя "системность" кризиса в отрасли. Лишь по санитарно-
техническим изделиям производство с 1992 по 1997 г. сократилось чуть менее,
чем наполовину. По большинству остальных видов продукции оно уменьшилось
примерно втрое. Падение производства кирпича, цемента, стеновых блоков,
отделочной плитки, линолеума происходило примерно равными и при этом быстрыми
темпами (табл. 14).
Таблица 14
Динамика выпуска продукции промышленности
строительных материалов, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | Промышленность строительных материалов | 81 | 59 | 54 | 41 | 30 | В том числе: цемент сборные ж/б конструкции и изделия кирпич строительный мягкие кровельные материалы асбестоцементные листы (шифер) нерудные строительные материалы керамические плитки глазурованные линолеум изделия санитарные керамические стекло оконное посуда фарфоро-фаянсовая и майоликовая | 81 86 88 76 72 74 108 99 94 86 98 | 60 56 68 59 31 57 71 69 60 50 62 | 59 48 64 51 37 51 67 61 64 50 51 | 45 34 53 40 28 45 46 43 51 37 36 | 43 20 46 40 28 30 29 48 51 32 32 |
Легкая промышленность
Ни в одной крупной отрасли промышленности России падение производства не было
столь глубоким. На протяжении последних пяти лет в отрасли почти не было
видов продукции, выпуск которой бы возрастал. Лишь в 1997 г. по некоторым
видам тканей, а также костюмам наметился слабый рост. Впрочем, этот рост пока
явно недостаточен для оказания значимого воздействия на состояние отрасли в
целом.
Данные табл. 15 хорошо иллюстрируют почти полное прекращение производства не
только отдельных видов продукции, но целых товарных групп.
Таблица 15 Динамика выпуска продукции легкой промышленности, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | Легкая промышленность | 77 | 42 | 29 | 22 | 16 | В том числе: ткани хлопчатобумажные ткани шерстяные ткани льняные и пенько-джутовые ткани шелковые трикотажные изделия чулочно-носочные изделия пальто и полупальто костюмы платья куртки жесткие кожтовары хромовые кожтовары юфтевые кожтовары обувь ковры и ковровые изделия | 71 75 76 82 75 88 78 86 54 72 44 76 49 66 101 | 46 33 39 34 42 56 30 50 39 38 18 31 19 35 62 | 38 26 32 27 24 46 18 41 19 26 11 24 15 23 37 | 31 18 27 19 13 33 10 38 12 19 9 18 24 16 14 | 37 17 26 18 12 29 5 39 10 13 – 10 – 15 – |
Пищевая промышленность
В 1993-1994 гг. темпы снижения производства здесь были несколько ниже, чем по
промышленности в целом. С 1995 г. ситуация кардинально изменилась, однако за
1993-1996 гг. производство пищевой продукции сократилось все же в несколько
меньшей степени, чем общепромышленное. В 1995-1996 гг. темпы падения
замедлились, а в 1997 г. производство в отрасли сократилось менее чем по
половине видов продукции.
Обращает на себя внимание резкое сокращение производства мяса при достаточно
умеренном спаде производства продуктов его переработки" колбасных изделий и
мясных полуфабрикатов. Вообще чем выше степень переработки продукции, тем
более явно просматривается тенденция относительно меньшего сокращения
производства этой продукции (табл. 16).
Таблица 16 Динамика выпуска продукции пищевой промышленности, 1992 г. = 100%
Продукция | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | Пищевая промышленность | 91 | 76 | 69 | 65 | 60 | В том числе: Мясо (вкл. субпродукты 1 категории) колбасные изделия мясные полуфабрикаты животное масло цельномолочная продукция (в пересчете на молоко) сухое молоко, сухие сливки и смеси сыры жирные (вкл. брынзу) маргариновая продукция улов рыбы и добыча морепродуктов пищевая рыбная продукция (вкл. рыбные консервы) растительное масло консервы, млн. усл. банок сахар-песок сахар-рафинад хлеб и хлебобулочные изделия мука крупа кондитерские изделия макаронные изделия безалкогольные налитки минеральные воды водка и лнкероводочные изделия вина виноградные вина плодовые шампанское коньяк пиво чай натуральный папиросы и сигареты | 86 97 101 96 86 89 105 78 83 85 113 84 100 59 89 89 93 95 76 97 71 103 63 296 113 91 89 80 99 | 69 100 90 64 73 77 95 50 66 73 91 53 70 29 74 78 79 84 62 85 93 82 53 340 112 97 78 69 92 | 51 84 69 55 57 83 73 35 74 73 81 45 80 17 67 69 71 75 55 107 128 81 38 304 108 49 77 58 95 | 39 81 66 42 53 54 64 36 77 73 89 40 84 17 58 56 48 68 39 82 128 47 28 220 121 40 71 38 89 | 30 74 58 36 49 59 55 40 74 82 69 40 96 15 53 53 44 74 41 147 175 57 30 203 128 52 90 33 103 |
1.1.2. Факторы кризиса российской промышленности.
Среди основных факторов, обуславливающих спад отечественного производства, по
мнению В. Логинова и Н. Курнышевой[15],
выделяется прежде всего сближение уровня внутренних и мировых цен,
приведшее к свертыванию неконкурентоспособных производств, что обострило
ситуацию на экспортном рынке и увеличило долю импортной продукции в структуре
покрытия платежеспособного спроса внутреннего рынка.
Высокая материалоемкость промышленности ставит ее развитие в зависимость от
цен на сырье. При этом по основным видам сырья и ресурсов, приобретаемых
предприятиями для основного производства, сохранилась устойчивая тенденция
сближения внутренних и мировых цен. По отдельным товарам зарегистрировано
превышение уровня средних внутренних цен по сравнению с зарубежными.
Изменение соотношения цен внутреннего и мирового рынков сказывается на
структурах и динамике внешней торговли, а, следовательно, и на
общехозяйственной конъюнктуре. Сейчас быстро формируется принципиально новая
среда, основанная на новых соотношениях внутренних и зарубежных цен.
Превышение внутренних цен над мировыми наблюдалось по 2/3 промышленных
изделий. По важнейшим их видам они или стали равными мировому уровню, или
превзошли его.
Следующей причиной промышленного спада является ужесточение
финансово-кредитной политики в реальном секторе экономики, приведшее к
резкому снижению государственных инвестиций. В условиях рынка, конечно,
необходима финансовая самостоятельность предприятий. Но когда они с трудом
адаптируются к новым реалиям, и часто по объективным причинам – в связи со
спецификой отрасли (тяжелое машиностроение, производство сложной и
дорогостоящей электроники и проч.), государство должно оказывать им помощь, как
это практиковалось в 50-х гг. в Японии по отношению к судостроению. У нас же
такого селективного подхода не было. Критерий "пусть выживет сильнейший" привел
к деградации отраслей и производств с более высоким техническим потенциалом.
Сказался также инвестиционный кризис, обусловивший ухудшение
технико-технологического состояния промышленности, снижение платежеспособного
спроса всех секторов народного хозяйства. При долларизации экономики на
платежеспособность всех участников воспроизводственного процесса отрицательно
повлиял опережающий темп роста инфляции по сравнению с темпом роста валютного
курса.
Важно учитывать и такой фактор, как вымывание денежной массы из
реального сектора экономики в коммерческо-банковую систему с целью скупки
ценных бумаг и получения высоких дивидендов. Эта мера поощрялась в течение
нескольких лет государством для получения бюджетных средств на выплату
социальных субсидий не из реальной экономики, а при помощи финансовых пирамид,
рухнувших после 17 августа 1998 года. В результате средства, предназначавшиеся
для производственных вложений отечественными и зарубежными инвесторами,
направлялись в банковский сектор, а промышленность все в большей мере
переходила на натуральный обмен и денежные суррогаты.
Причиной промышленного спада послужило и гипертрофированное развитие
посредничества, сводящее на нет важнейшие конкурентные преимущества
отечественной продукции – низкие цены на сырье и рабочую силу. В подавляющем
большинстве случаев посредники не приносят пользы ни производителю, ни
покупателю. К посредничеству предприятия обращаются из-за невозможности
эффективно организовать работу собственных маркетинговых служб. Особенно это
было массовым явлением с 1989 по 1994 гг., когда руководители предприятий,
сформированные прежней хозяйственной системой, не всегда знали, как
ориентироваться в рыночной среде и, главное, – у них отсутствовал опыт работы в
таких условиях. К посредничеству нередко прибегали и в целях личного или
"командного" обогащения и сокрытия реальных доходов, как от основной массы
работников предприятия, так и от государственных налоговых служб.
Конечно, не редко посредники необходимы, поскольку в рыночной экономике
производитель и покупатель часто не могут найти друг друга. Таковыми
являются, например, оптовые покупатели, а также банки. Последняя категория
выступает на рынке в роли финансового посредника. Однако, если при переходе к
эффективно функционирующей рыночной системе в банковском секторе активно
устраняются финансовые посредники, то в сфере материального производства и
обращения продукции наблюдается противоположная тенденция.
В 1990-1996 гг. наибольший рост посреднических услуг отмечен в цветной
металлургии (в 12 раз, 33 % в конечной цене) и легкой промышленности (в 4,4
раза, 32,7 % в конечной цене). Средний рост (в 2-3 раза) был в машиностроении
и металлообработке, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной
промышленности, химии и нефтехимии, черной металлургии, сельском и лесном
хозяйстве. Наименьшее увеличение (в пределах 1,4–1,5 раза) наблюдалось в
пищевой промышленности и производстве строительных материалов.
Сейчас появились новые факторы, препятствующие развитию промышленности,
обусловленные кризисом, который начался в августе 1998 г. Это паралич
банковской системы, обесценивание всех видов потенциальных инвестиционных
ресурсов, потеря предприятиями большей части оборотных средств, сокращение
спроса на продукцию, использующую импортное сырье и комплектующие, ограничение
доступа к иностранным кредитам, сокращение государственного спроса, уменьшение
возможностей бюджета, активация оттока капитала, формирование нового витка
инфляционного капитала.
Выступая с докладом на научно-практической конференции "Социальные приоритеты и
механизмы экономических преобразований в России", которая состоялась 12-13 мая
1998 г. Л. Абалкин[16] высказал мнение о
том, что сегодня Россия стоит перед необходимостью серьезной, достаточно
глубокой корректировки курса социально-экономической политики. Речь идет о
повороте к первоочередному решению социальных задач, обеспечению экономического
роста и повышению его качества. Острота проблемы обусловлена тем, что в стране
нарастает недовольство результатами проведенных реформ, усиливается критическая
оценка их социальных итогов. Это диктует интерес не к персональным
перестановкам в структуре власти, а к изменению самого смысла экономической
политики, ее социальной переориентации и механизмов осуществления. Без подобных
перемен не может быть доверия широких слоев населения к проводимым реформам,
нельзя рассчитывать и на их успех.
В этой связи интересно мнение Н. Шмелева[17]
, который считает, что причины нынешнего кризиса лежат отнюдь не в экономике.
Они кроются, прежде всего, в морали, психологии, общем взгляде на жизнь нашей
политической и деловой "элиты". А если упростить проблему – в неучете или,
вернее, в полном откровенном циничном пренебрежении к такому первостепенному
фактору экономической жизни, как доверие людей, доверие "человека с улицы" к
своему государству, к своему правительству, к жизни вообще. В конечном итоге
все – общий экономический климат в стране, успех или, наоборот, отторжение
реформ, устойчивость денежно-финансовой системы, бюджет и налоговые
поступления, производство, инвестиционный процесс, социальная стабильность и
пр. – зависит от того, доверяет ли человек установившимся вокруг него условиям
жизни или живет в постоянном страхе, в ежедневном ожидании нового удара со
стороны властей, будь то конфискация его сбережений, резкое падение или вообще
невыплата его зарплаты, очередная вспышка не компенсируемой инфляции, лишение
привычных социальных благ и многое другое, за что, по нашей традиции, власти не
только никогда не извиняются, но даже и не считают нужным толком объяснить
людям, что же, собственно, произошло. Эта мысль – не открытие, она весьма и
весьма банальна, но что же делать, если в ней вся суть того, что фактически
привело нынешнюю Россию на грань катастрофы?
Началось все с ничем неоправданной и вовсе необязательной конфискации
сбережений в 1992 г. подорвавшей раз и навсегда доверие и населения, и
предприятий к только что возникшему российскому государству и правительству
реформаторов.
Но и этого оказалось мало. Все последующие действия правительства
реформаторов лишь углубляли пропасть между народом и новой властью. В России
стремительно начали возникать огромные состояния, но все они создавались
такими способами, которые в глазах "человека с улицы" не имели никакого
морального оправдания. Еще более укрепилась убежденность российского человека
в том, что наступила эра криминального государства и этому государству ни в
чем нельзя верить, хотя ни рынок, ни рыночные реформы сами по себе здесь,
конечно, ни при чем, дело лишь в психологии, умственных способностях и уровне
профессионализма тех, кто взялся проводить реформы.
Сложившаяся напряженная обстановка в стране не позволяет больше прибегать к
ломовым приемам. Любые дальнейшие прямые или замаскированные попытки
конфискации доходов, сбережений населения и вложений в государственные
краткосрочные обязательства практически уже ничего существенного не дадут, а
могут привести к абсолютно непредсказуемым политическим, экономическим и
социальным последствиям.
1. Каковы же основные тенденции состояния российской промышленности за
1992-1997 гг.
– 1992 год.
Начало промышленного спада, затронувшего все отрасли производства;
– 1992-1994
гг. Спад производства продолжается. Наблюдается постоянное ухудшение
показателей, характеризующих работу промышленности;
– 1995 год.
По многим экономическим показателям этот год был наиболее удачным после 1992 г.,
но переломным так и не стал. Новое равновесное состояние в экономике так и не
сформировалось, и после некоторого перерыва падение производства возобновилось,
хотя темпы его были относительно невелики. Признаков перехода к этапу
устойчивого роста не было.
– 1996 год.
Вместо стабилизации фактически имело место новое углубление кризиса и ухудшение
практически по всем параметрам ситуации в сфере материального производства.
– 1997 год.
В этот период развитие российской промышленности имело противоречивый характер:
затухание спада производства сочеталось с продолжающимся понижением
инвестиционной активности, обострением некоторых фундаментальных финансовых
проблем, усилением бартеризации и другими негативными явлениями. В целом
состояние экономики промышленности следует признать кризисным .
– 1998 год.
В целом результаты анализа оставляют двойственной впечатление. По одним
показателям ("реальным") итоги 1998 года не хуже, чем предыдущего, по другим
(кредитно-денежным и ценовым) – можно говорить о частичном возвращении к
ситуации 1994-1996 гг.
2. Анализ, проведенный автором, показал, что:
– реформы, проводимые правительством, не дают
отдачи;
– отсутствует четкая и эффективная
промышленная политика;
– не разработан комплекс мер, которые
позволили бы с минимальными потерями выйти из состояния кризиса;
– решения, принимаемые властью, зачастую не
выполняются как самой властью, так и теми, в отношении кого эти решения
принимаются.
3. В ходе анализа были использованы показатели, касающиеся динамики
выпуска промышленной продукции (в натуральном выражении), доли убыточных
предприятий, распределение предприятий промышленности относительно
просроченной задолженности покупателей и поставщикам и
Однако, из-за отсутствия единой методики, отражающей инфляционные процессы в
экономике, невозможно объективно проанализировать в динамике такие важнейшие
показатели работы промышленности, как прибыль, рентабельность, себестоимость
продукции и т.д.
4. В период с 1992 по 1997 гг. выпуск промышленной продукции упал в 1,5
раза. Доля убыточных предприятий увеличилась с 1992 по 1996 гг. в 6 раз и
составила в 1996 году почти половину от общего числа предприятий. Удельный
вес предприятий, имеющих просроченную задолженность покупателей и поставщикам
в период с 1994 по 1996 гг. составила примерно 60-70 %, а их число – около
15000.
5. В экономической литературе отсутствует единая методика, позволяющая
провести тщательный анализ промышленности, поэтому автором были использованы
исследования различных авторов, посвященных анализу состояния промышленного
производства по периодам, а также статистические данные, официально
опубликованные в "Российском статистическом ежегоднике".
6. Цель анализа – максимально объективно оценить ситуацию, которая
сложилась в промышленности в период с 1992 по 1997 г., чтобы затем разобрать
комплекс мер по выходу из кризиса производства.
Заслуга автора в том, что:
– систематизированы исследования различных
экономистов;
– проведен собственный анализ на основе
публикуемой статистики;
– отмечены достоинства и недостатки проводимых
реформ в промышленности;
– выявлены тенденции развития промышленного
производства в период с 1992 по 1998 гг.;
– выявлены основные факторы, обуславливающие
состояние отечественной промышленности в исследуемый период.
1.2. Промышленная политика.
1.2.1. Место промышленной политики в реформационном выборе России.
Печальный опыт показал, что за годы радикальных реформ еще не созданы условия
для устойчивого социально-экономического развития
[18]. Не преодолен системный кризис, охвативший все отрасли производства и
обращение товаров, а также финансово-кредитную сферу. Главная причина состоит в
том, что реформы слабо затронули производственную, торговую и финансовую
деятельность предприятий. Практически не сформирована новая, отвечающая
требованиям развитого рынка, организационная структура производства, не
подготовлен высокопрофессиональный слой предпринимателей. Все это негативно
сказалось на реформировании собственности и использовании внутренних ресурсов,
на укреплении межхозяйственных, межрегиональных и межгосударственных
экономических и финансовых связей.
Основное внимание сосредоточено на либерализации общества, создании частной
собственности и обеспечении полной свободы действий фактически сложившихся за
истекшие десятилетия заводов и фабрик, организационная структура которых
нуждалась в перестройке. В итоге не достигнуты основные цели реформ. Базовая
сфера экономики не развивается, что резко ослабляет финансовое положение
государства. Следовательно, необходима существенная корректировка реформ. При
этом важнейшая задача – реформирование предприятий, их организационной
структуры и методов хозяйствования.
Решение задач реформирования реального сектора невозможно без проведения
определенной промышленной политики
[19]. Ее значимость для судеб страны очевидна, ибо сегодня только самый
ленивый не подчеркивает, что результаты "радикальной экономической реформы"
сделали вполне реальной угрозу необратимой дезиндустриализации России.
Как свидетельствует мировой опыт, промышленная политика наиболее необходима
в переломные периоды, например, при переходе к рыночной экономике. Она нужна
и традиционно рыночным, индустриально развитым странам в условиях
развертывающегося процесса либерализации и глобализации мировой экономики.
Органы государственной власти не могут быть свободны от ответственности за
неэффективное, не отвечающее интересам общества решение задач социально-
экономического развития, замедление экономического, технологического,
управленческого и гуманитарного прогресса.
Промышленная политика способствует устранению устаревших производственных
структур и формированию новых; ускорению научно-технического и
управленческого прогресса, повышению приспособляемости к объективным
требованиям глобализации мировой экономики Сведение же ее к селективной
дотационно-льготной поддержке государством отдельных предприятий, а тем более
проектов, неправомерно.
Ядро промышленной политики – оптимальное решение инновационно-инвестиционных
проблем экономического роста. Эти два аспекта тесно связаны. Внедрение
изобретений, новых технологий и инноваций требует немалых капиталовложений
Ограниченность последних, в свою очередь. диктует необходимость динамичного
расширения масштабов инноваций сообразно требованиям научно-технического,
производственно-экономического. управленческого и информационного прогресса.
Не случайно на мировом рынке главенствующее место занимают конкурентные
преимущества накопленных знаний.
В современных условиях решение проблем промышленного производства страны
связано с изменениями, происходящими в мирохозяйственной среде. Поэтому так,
важно учитывать: объективные перемены в геоэкономической и геополитической
ситуации в мире; интересы отдельных стран-партнеров по внешнеэкономическим
связям, их государственно-политических и деловых кругов, национальных и
транснациональных компаний, международных экономических и иных организаций;
международные правовые кормы, правила и обычаи; конкурентные преимущества
своей страны и ее ведущих корпораций (предприятий), активно участвующих (или
способных участвовать) в международном промышленном сотрудничестве.
Следовательно, способ достижим лишь при ориентации на тщательно просчитанные
научно-технические возможности отраслевых комплексов и предприятий и те виды
конкурентоспособной продукции, особенно высоких технологий и услуг, которые
могут найти свои ниши на мировом рынке.
В ходе российских экономических реформ вопросы государственной промышленной
политики и ее структурно-инвестиционного направления составили одну из
популярных тем экономических публикаций и всякого рода предвыборных платформ
партий, движений и отдельных участков борьбы за электорат. На
правительственном уровне рассматривались концепции промышленной политики и
соответствующие программы развития. Создавались государственные органы,
ответственные за разработку и реализацию этой политики, потом, впрочем,
исчезавшие. Равным образом не суждено было сбыться программам и многим
рекомендациям, поскольку они или не вписывались в рамки праворадикальной
правительственной экономической политики, или были умозрительными,
правильными лишь в самой общей постановке. Приходится констатировать: по
истечении всех реформационных лет выработать общественно признанную,
теоретически ясную и практически действенную промышленную политику не
удалось.
Уже в первые годы реформы сменились несколько концепций политики в промышленной
сфере. Сначала (в 1992 г.) возобладали постулаты дерегулирования, отрицания
необходимости государственного регулирования промышленного развития. Но вскоре
(уже в конце 1992 г. и в 1993 г.) под угрозой углубления и ускорения спада
производства начали применяться меры общей (фронтальной) поддержки
промышленности путем взаимозачета задолженностей предприятий и льготного
кредитования, что имело пагубные инфляционные последствия. Далее возобладала
идея селективной поддержки отдельных видов производства по определяемым
государством приоритетам; однако число "приоритетов" оказалось чрезмерным, их
определение, мягко говоря, не было свободно от субъективизма, возросла
опасность отраслевого лоббизма и разбазаривания средств. Вот почему критерии
отраслевой селекции уступили место критериям относительно более высокой
эффективности проектов (к 1994 г. появился президентский указ об инвестиционном
конкурсе проектов на основе государственной экспертизы: победителю сулилось
получение от государства 20 % инвестиционных средств). Однако в связи с
финансовым кризисом государство не смогло выполнить обещанное, и "микро
революция в инвестиционной политике"[20]
не состоялась.
В 1995-1996 гг. господствовал "макроэкономический подход", т.е. делалась ставка
на финансовую стабилизацию: это рассматривалось как необходимое и вполне
достаточное условие для экономического роста, оживления инвестиционной
деятельности и широкомасштабного притока в отечественное производство
иностранных инвестиций. Между тем, несмотря на успехи в подавлении инфляции в
1996-1997 гг. ожидавшийся "инвестиционный бум" не наступил. А уже в августе
1997 г. один из тогдашних руководителей исполнительной власти заявил:
"Промышленная политика пока России не по карману"
[21]. В общем, круг замкнулся.
Идея активной промышленной политики была реанимирована в программных заявлениях
четвертого постсоветского правительства[22]
, однако скоротечность его пребывания у власти после финансового кризиса осени
1998 г. (отставка, как известно, последовала в мае-99) не позволил
конкретизировать и, главное, реализовать новый подход к индустриальному
развитию. Следующее правительство также не успело продемонстрировать своего
реального отношения к рассматриваемой проблеме (исключение составили меры по
реанимации и координации различных объектов военно-промышленного комплекса).
Таким образом, и в научном, и в практическом планах проблема остается открытой.
В этой связи представляется важным проанализировать условия причины отсутствия
в российской реформационной практике внятной промышленной политики и наметить
линию поведения в этой сфере на предстоящий период.
1.2.2. Реальности промышленной политики[23].
Известно, что облик промышленной политики в стране предопределяется ее
экономическим потенциалом. Сегодня для всякого непредубежденного наблюдателя
очевидны шокирующие результаты по большому числу обобщающих параметров нашей
экономики. Валовой внутренний продукт уменьшился относительно 1990 г. на 45
%, продукция промышленности – более чем вдвое, инвестиции снизились в 4
раза. Особенно сложна ситуация в наукоемких отраслях экономики, в науке, в
образовании, культуре. Эти крайне негативные тенденции были многократно
усилены паническими действиями 17 августа. Если в июле спад ВВП составил 4,5
%, то в сентябре – 10 %. Инфляция приблизилась к 40 %.
В этих условиях объективно сильна аргументация относительно откладывания
задач промышленной политики, для проведения которой, дескать, нет необходимых
условий.
Активность промышленной политики действительно органически должна быть
взаимосвязана с результативностью политики экономической. Но связь эта не
может толковаться однолинейно: сначала реформы в экономике, а потом –
активность в промышленной политике. Трудно отделаться от ощущения, что
подобная ложная посылка и стала первопричиной основных неудач в экономической
политике 1990-1998 гг. Сегодня говорят, что промышленная политика невозможна
потому, что нет денег, что слишком мал государственный бюджет. Ранее ресурсы
государства были намного большими, но промышленную политику и тогда не менее
активно отвергали.
Итак, прежде всего надо ответить на вопрос, есть ли у нашего государства и
его управляющего ядра понимание реального места промышленной политики в
современном и будущем мире? И есть ли желание и воля этой политикой
заниматься? Пожалуй, активную промышленную политику уже невозможно "отложить
до лучших времен". Если поддаться такому настроению, то самостоятельная
промышленная политика через несколько лет станет вещью просто недоступной.
Какие обстоятельства говорят в пользу осуществления активной промышленной
политики, несмотря на жесткий финансовый кризис?
Первое – это наличие в стране потенциального инвестиционного ресурса,
который либо заблокирован, либо трансформирован "теневыми" отношениями в
некую псевдодеятельность.
"Теневой" сектор экономики увеличился за последние годы до значительных
величин. Если официально запроектированный на 1999 г. валовой внутренний
продукт (ВВП) страны выражается величиной 4 трлн. руб., что эквивалентно
примерно 186 млрд. долл., то с учетом "теневой" экономики некоторые эксперты
оценивают его суммой в 500 млрд. долл. Понятно, что в "теневом" секторе
государством налоги не собираются. Но они тщательно извлекаются
внегосударственными способами, попадая в сферы, далекие не только от
промышленной политики, но и от конструктивного потребления, поддерживающего
в стране спрос.
Созданная в ходе трансформаций псевдорыночная система стимулов в сфере
инвестиционных ресурсов повернула на определенном этапе преобладающий массив
финансовых потоков в область спекуляций. Это резко сузило ресурсную базу
воспроизводства в реальном секторе экономики. Есть расчеты, показывающие, что
в 1994 г. переток средств из производственной сферы в сферу финансовых
спекуляций достиг 14% в год, что было почти равно всему фонду накопления.
Крен в сторону финансового бизнеса осуществлялся при отсутствии действительно
развитых финансовых рынков – рынков ценных бумаг, банковских услуг и
производственных финансовых операций. Отсутствовали сколько-нибудь
отработанные механизмы контроля за рисками на финансовых рынках. Зато
заинтересованными лицами отлажены способы увода капиталов за рубеж. Операции
с государственными ценными бумагами, предназначенными для обеспечения
нормальных отношений по заимствованию средств правительством и осуществления
разнообразных финансовых сделок на открытом рынке, превратились в пирамиду
разорения государства спекулянтами и откачивания валюты из страны
нерезидентами.
Спекулятивному размаху финансовых рынков может быть противопоставлена только
сила социально здорового государства, опирающегося на мощную реальную
экономику. Можно полагать, что обоснованность подходов правительства к
промышленной политике способна изменить мотивацию в экономике тех, кого
сейчас называют "новыми русскими", не говоря уже о деловитых предпринимателях
и соответственно настроенных иностранных инвесторах.
Второе – значительный масштаб сбережений и накоплений, не находящих пока
надежного производительного применения.
С самого начала реформ наблюдалась тенденция значительного снижения в
структуре денежных расходов населения доли сбережений в форме вкладов в банки
и покупки ценных бумаг. Вместе с тем масштаб (процент) всех сбережений
населения был значительным, и среди них быстро возрастала доля, приходящаяся
на иностранную валюту.
По экспертным данным, за 1996-1997 гг. население России купило в банках около
100 млрд. долл. А после августа 1998 г. были отмечены волны ажиотажного
спроса на инвалюту с одновременным существенным снижением вкладов в банках.
Таким образом, на руках населения значится не менее 50-60 млрд. долл.
Сколько же времени еще можно игнорировать этот выведенный из экономического
оборота ресурс! В нормальных условиях развития экономики он естественным
образом должен превращаться в инвестиции. Но такое возможно только при
доверии населения к властям. Нужно честно признать, под влиянием каких
устремлений и с чьей подачи были допущены шаги, надолго подорвавшие это
доверие. Первый непоправимый удар был нанесен правительством (известного
состава) в начале 1992г.: население практически потеряло сбережения в
Сберегательном банке, а ведь они составляли 216,4 млрд. руб. на конец 1990
г., или 33,6% по отношению к ВВП. Не менее безжалостными к сбережениям
населения оказались известные действия аналогичного правительства в августе
прошлого года. Как видим, факты усиления экономического недоверия населения к
власти в значительной мере провоцированы ее увлеченностью монетарными
факторами и не проявлением интереса к реальным процессам воспроизводства.
Потому и сегодня перелом по восстановлению доверия вкладчиков к банкам и
государству может произойти только на базе реальной инвестиционно-
промышленной политики.
Третье. Даже при малых инвестиционных ресурсах в стране можно и нужно так
направлять экономическую политику, чтобы явственно обозначались и
стимулировались "точки роста". В России на сегодня таковыми могут быть
пищевая индустрия, ряд отраслей АПК, легкая промышленность, строительство
жилья (в том числе с использованием технологий ипотечного кредитования),
наукоемкий малый бизнес и другое.
Четвертое. В стране имеются значительные неинвестиционные источники
экономического развития. Известно, что почти 70 % производственных мощностей
стоит. Свыше 20 миллионов квалифицированных работников либо не имеют
возможности трудиться, либо довольствуются занятиями, не отвечающими их
опыту и квалификации. Вполне реально оживление промышленного развития путем
загрузки производственных мощностей. Процесс расширенного воспроизводства и
увеличения спроса может быть возобновлен также стимулированием текущих
потребительских расходов.
Пятое. Россия по-прежнему (несмотря на понесенные потери) располагает
достаточно уникальным в сравнении со многими другими (даже высокоразвитыми
странами) стратегическим ресурсом – многопрофильным научным и
образовательным потенциалом. Потери этого потенциала, связанные с оттоком
специалистов в менее квалифицированные области, еще могут быть восполнены по
мере устранения примитивных акцентов в экономической политике. Очень важно
именно сейчас (а не позже) наладить реальное стимулирование наукоемкости
сохраняющихся и перспективных очагов индустрии. Более того, нужен переход к
научно-инновационной ориентации экономической политики в целом
. Для этого имеются естественные предпосылки и вполне убедительные
предположения, что от такого рода шагов экономическая политика и финансовые
отношения станут более эффективными, перспективными.
1.2.3. Концептуально-методологические подходы к разработке промышленной
политики.
Один из них вытекает из теоретических основ и практической сущности
либерально-монетаристской модели рыночного реформирования, реализовывавшейся
в течение ряда лет в России: 1992-1993 гг. – в наиболее жестком и одиозном ее
виде (в варианте "шоковой терапии"); 1994-1996 гг. – в относительно более
умеренном, "градуалистском" проявлении (связанном постепенным движением к
воплощению либеральных целей и ценностей с одновременным сокращением после
"ваучерного" этапа приватизации круга и интенсивности других реформационных
мероприятий); в 1997-1998 гг. (вплоть до августовского финансового кризиса) –
с упором на применение монетаристских методов ради сохранения достигнутой к
этому времени весьма хрупкой и относительной депрессивной стабилизации.
Либерально-монетаристская модель исходит из того, что формирование рынка
– спонтанный процесс: стоит-де либерализовать экономику, и отношения его
субъектов начнут эффективно саморегулироваться под действием "невидимой руки
рынка". Поэтому упор делается на дерегулирование, акцентируется снятие
присущих огосударствленной (централизованно управляемой и
планово-распределительной) экономике ограничений на задействование рыночных
механизмов. Приоритетной задачей считается финансовая стабилизация, достигаемая
рестриктивной денежно-кредитной и финансовой (в части расходов государственных
средств) политикой в целях сокращения денежного предложения (платежеспособного
спроса). Экономическая роль государства минимизируется как применительно к
сфере управления хозяйством (особенно на микроуровне), так и в плане обладания
собственностью на средства производства, в связи с чем форсируется массовая
приватизация. Для обеспечения бездефицитности госбюджета и противодействия
инфляции резко сокращаются, а затем и ликвидируются все формы бюджетной
поддержки предприятий. Проводится линия на максимальную открытость экономики в
отношении мирового рынка, включая минимизацию препятствий экспансии импортеров
(мотивируемую необходимостью обогащения товарного набора на внутреннем рынке и
создания конкурентного давления на отечественных производителей). Отношения в
экономике строятся по принципу естественного отбора: гибель слабых – благо, ибо
она расчищает поле действия тем, кто успешно адаптировался к условиям рынка.
Понятно, что в либерально-монетаристской модели не представлен в качестве
особого объекта реальный сектор (производство товаров и услуг): его
функционирование трактуется как вторичный и автоматически возникающий результат
финансовой стабилизации и применения монетарных методов.
Где же в этой модели место для государственной промышленной политики? Его
нет, по крайней мере, на период до достижения финансовой стабильности и
подавления любой ценой инфляции. Методы такого подавления, жесткий зажим
денежного предложения суть как раз методы угнетения реального сектора. А
"любая цена" преодоления инфляции – это спад производства (в России –
двукратный), не говоря уж о разрушении социальной сферы. Последовательные
сторонники либерально-монетаристского подхода, не видя в этом трагедии,
утверждают: под воздействием общего спада платежеспособного спроса (со
стороны юридических и физических лиц) происходит некая санитарная чистка в
реальном секторе, после и в результате которой формируется его новая
структура, соответствующая общественному платежеспособному спросу и
интересам новых собственников средств производства.
Все это означает, что тезис "отсутствие государственной промышленной политики
есть лучшая экономическая политика" является принципиальной позицией авторов
и адептов либералистских реформ. Между тем сегодня можно считать окончательно
установленным, что либерально-монетаристская модель (ее насаждаемая МВФ
конкретная вариация) неадекватна российским условиям: полный ее крах
ознаменовался финансовым кризисом осени 1998 г. Мировой опыт
продемонстрировал, что такая модель может быть продуктивной для стран,
которые не имеют развитого производства и начинают выстраивать его "с
чистого листа" (для них достижение финансовой стабильности действительно
обеспечивают и необходимые, и достаточные условия начала экономического
роста), но противопоказана странам со сложным хозяйством, громадным
накопленным национальным богатством и инерционным реальным сектором
экономики, отягощенным высокой ресурсоемкостью и диспропорциями, резкими
различиями технико-технологического уровня, а потому и уровня рентабельности
по отраслям, сферам и видам производства.
Вот почему в своей преобладающей части российские экономисты (теоретики и
практики) придерживаются иного подхода к экономическому реформированию, в том
числе к оценке значимости в этом процессе промышленной политики. Суть этого
подхода – в опоре на государственное регулирование с использованием не только
рыночных методов, но и, прежде всего, методов прямой государственной
поддержки, прямого перераспределения ресурсов и их концентрации на
приоритетных направлениях развития реального сектора экономики.
Взгляды сторонников активной промышленной политики (включающей структурную,
инвестиционную и научно-технической политику) с первых реформационных лет были
довольно широко представлены в экономической литературе. Это касается и
индивидуальных, и коллективных публикаций
[24], причем особо стоит выделить обнародование обстоятельных разработок
ведущих научно-исследовательских центров и госведомств. Среди них – выполненный
в середине 1993 г. по заказу Государственного комитета РФ по промышленной
политике Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН под руководством
академика Ю. Яременко доклад "Основные положения государственной промышленной
политики Российской Федерации"[25], а
также подготовленный отмеченным госкомитетом в том же году документ,
озаглавленный "Концепция и механизм реализации государственной промышленной
политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу"
[26]. Отмеченные и другие разработки ориентировали на активную промышленную
политику как обязательную и важнейшую составляющую политики экономического
роста, акцентировали необходимость ускорения научно-технического прогресса,
приоритетного внимания к формированию высокотехнологичных отраслей и видов
производства, выхода обрабатывающих отраслей на мировой уровень
конкурентоспособности и их превращения в главный источник наращивания
экспортного потенциала страны, и т.п. При этом в качестве средств реализации
данных прогрессивных целеустановок, если суммировать представленные в
публикациях предложения рекомендовался полный ассортимент мер, выработанных
всей мировой практикой осуществления промышленной политики.
Между тем эти предложения по активизации последней не были сколь-либо системно
реализованы: жизнь пошла, как уже отмечалось, по некоему
смешанно-компромиссному варианту. Тому был ряд причин. С одной стороны, мощным
препятствием послужило принципиальное неприятие любых идей усиления
регулирующей роли государства в рыночной экономике стоявшими у власти в первые
годы реформ праворадикальными сторонниками либерал-монетаризма. Конечно,
решающим образом сказалась общая экономическая ситуация, ограничившая
возможности активной политики в отношении реального сектора: падение
общественного платежеспособного спроса вследствие агрессивной рестриктивной
денежно-кредитной и финансовой политики и резкого, но неравномерного повышения
цен (особенно на элементы производственных затрат); о6есценение оборотных
средств предприятий, запредельная цена кредита; гипертрофия трансакционного
сектора (охватывающего финансовую и торговую сферы), сосредоточившего в своих
рамках подавляющую часть денежных ресурсов и оставившего на голодном пайке
сектор реальный; незаконный отток валютных ресурсов за рубеж и вообще
неуправляемость финансовых потоков, неспособность государства обеспечить их
проектируемую целевую направленность. Эти аспекты российской трансформационной
действительности в критическом плане подробно рассмотрены во множестве
экономических публикаций, в том числе в материалах "Российского экономического
журнала"[27].
С другой стороны, следует, видимо, признать и несовершенство концептуальных
основ, программных и отдельных предложений сторонников активной промышленной
политики в период рыночной трансформации экономики. В самой общей форме речь
идет об их академизме или технократизме, о нестыковке рекомендаций с реальной
ситуацией – непредвиденно резким углублением кризиса и падением способности
исполнительной власти к планомерной и преемственной по этапам реформы
созидательной работе. Проявился некий экономический романтизм: стремление
сделать "все и сразу", лечить больную экономику одновременно всеми известными
"экономической медицине" препаратами без учета императива этапности
протекания болезни и выздоровления, игнорируя, так сказать, аллергические
риски у конкретного больного. Предлагалось, следуя принципу "лучше быть и
богатым, и здоровым", параллельно обеспечить экономический рост и подавление
инфляции, активную инвестиционную деятельность и благосостояние населения,
защищенность отечественного производителя и приток иностранного капитала, и
т.п. Все это заслуживает более подробного и предметного рассмотрения
(естественно, не просто критики ради, а для того, чтобы осмотреться и
определить путь дальнейшего движения).
Прежде всего – о нереалистичности установок. Согласно упомянутому
госкомпромовскому документу "Концепция и механизм реализации государственной
промышленной политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу", только на
первый год его действия определялись следующие основные цели: прекращение спада
и стабилизация промышленного производства; удовлетворение государственных и
общественных нужд России в товарах и услугах, производимых промышленным
комплексом; сохранение производственного и научно-технического потенциалов и
инфраструктуры промышленного комплекса; создание максимально возможных
благоприятных условий протекания структурных преобразований; смягчение
социальных последствий структурной перестройки
[28]. Какие из этих целей реализованы не то что в 1994-м, но хотя бы
сегодня? Вопрос чисто риторический. Правда, "проницательный читатель" вправе
заметить: о "риторике" легко вещать "с высот" 1999-го... Факты, однако, таковы,
что авторы "Концепции..." располагали достаточными данными о негативных
тенденциях в экономике, которые было абсолютно невозможно переломить в
одночасье: к уровню 1990 г. объем продукции обрабатывающей промышленности
сократился в 1993 г. на 37, а в 1994 г. – на 52 % (в машиностроении – на 35 и
на 60 %). Объем производственных инвестиций по годам уменьшался следующим
образом: в 1992 г. – на 44 %, в 1993 г. – на 19, а в 1994 г. – на 35 %. Импорт
машин, оборудования и транспортных средств из стран "дальнего зарубежья" в 1993
г. был вчетверо ниже, чем в 1990 г. В общем, имелись фактологические аргументы,
исчерпывающе вразумительные для того, чтобы не заниматься на государственном
уровне "маниловщиной" и не компрометировать тем самым саму идею промышленной
политики.
Что касается упомянутой несовместимости многих предлагавшихся на ранней
стадии реформирования шагов по стимулированию промышленного развития с
реальной (глубоко кризисной) экономической ситуацией и с другими необходимыми
мерами экономической политики, прежде всего мерами финансовой стабилизации
(причем имеются в виду шаги действительно необходимые, а не провоцируемые
догматическим "шокотерапевтическим" монетаризмом праворадикалов), то она
становится очевидной, если выписать, с одной стороны, стандартные приемы
финансовой стабилизации, а с другой, – "парные" им действия по стимулированию
производства. Тогда в рубрике "финансовая стабилизация" окажутся: а) жесткое
ограничение денежной эмиссии всех формах, политика "дорогих денег"; б)
увеличение доходов бюджета, в том числе посредством высоких налогов; в)
всемерная экономия бюджетных расходов; г) свободный импорт ради наполнения
внутреннего рынка и формирования конкурентной среды. А в рубрике "поддержка
отечественной промышленности" – нечто противоположное: а) расширение
кредитной эмиссии, снижение процента за кредит, льготное кредитование; б)
освобождение приоритетных производств от налогообложения или предоставление
соответствующим производителям налоговых преференций; в) бюджетное
дотирование отечественных производителей, возмещение кредиторам через бюджет
разницы между высоким рыночным и предписанным государством льготным
процентом, формирование внебюджетных фондов развития производства и
страхования инвестиционных рисков, полная финансовая ответственность
государства за фундаментальную науку и многие направления НИОКР; г)
внешнеторговый протекционизм, применение экспортных премий, создание фондов
страхования внешнеторговых рисков, и т.п.
Игнорирование рядом авторов этой объективной противоречивости мер
промышленной политики и мер финансовой стабилизации (необходимой в качестве
общей макроэкономической предпосылки стабилизации реального сектора, в том
числе и, прежде всего, промышленности) снижало, а то и просто
"нуллифицировало" практический потенциал разрабатывавшихся этими учеными и
специалистами предложений по поддержке производства. Действительная же задача
состояла и состоит вовсе не в том, чтобы продемонстрировать закрытый список
разнообразных мер промышленной политики, а в том, чтобы ранжировать их во
времени, разнести по этапам развертывания экономической реформы,
дифференцировать по видам деятельности, соотнести с реальными возможностями.
В противном случае попытки предложить концепцию эффективной промышленной
политики оборачиваются простой демонстрацией эрудиции, а наука – по сути
своей практически значимый феномен – заменяется беллетристикой.
В данном контексте нелишне констатировать: для некоторых концепций и
предложений относительно промышленной политики (и практически для всех
популистски окрашенных предвыборных программ) была характерна жесткая
целеустановка на освоение современных высот научно-технического прогресса
едва ли не по всему производственному фронту, на приоритетное развитие чуть
ли не любых высокотехнологичных производств и фактически каждого вида
наукоемкой продукции. Дело, однако, в том, что эта прогрессивная и
стратегически безальтернативная линия нереализуема в период кризиса, особенно
в фазе его углубления, когда, как и случилось первой половине 90-х годов в
России, для подавляющего большинства предприятий обрабатывающей
промышленности главными задачами оказываются элементарное выживание и
минимизация ущерба от кризиса. Эта фаза неизбежно сопряжена с падением
платежеспособного спроса на товары, инвестиции, высокие технологии. Создание
новых производств требует большого объема первичных капиталовложений, а их ни
у предприятий, ни у государства нет. Хоть как-то решить задачу подобной
инвестиционной мобилизации можно только путем значительного перераспределения
ресурсов, а это немыслимо без задействования внеэкономических методов
народнохозяйственного управления и без ухудшения воспроизводственных условий
для тех предприятий, которые еще сохраняют свои позиции и способны приносить
доход себе и обществу.
Нельзя, наконец, не отметить, что те или иные конкретные предложения по
реализации государственной промышленной политики не соответствовали интересам
свободного предпринимательства и создания в стране рыночно-конкурентной
среды. К такого рода рекомендациям можно отнести, например, некоторые позиции
фигурировавшего в упомянутом докладе Института народнохозяйственного
прогнозирования РАН набора мер первоочередного характера в рамках
промышленной политики. В числе этих мер – "установление контроля над ценами",
"введение обязательного порядка хранения амортизационных отчислений на
специальных банковских счетах целевого назначения", "введение специального
валютного курса для централизованного импорта и инвестиций", и т.п. Между тем
усиление государственного регулирования, в том числе в промышленной сфере, не
должно вести к подавлению либеральных начал в экономике и возращению
ситуации, когда государство было "главным предпринимателем". Возрастание его
роли должно выразиться прежде всего в создании в стране определенного
хозяйственного порядка, т.е. целостной эффективной системы институтов, правил
хозяйствования, юридических законов и кодексов поведения субъектов рынка и
самого государства. Решение этой задачи включает обеспечение правовой,
организационной, экономической защиты позитивных либеральных ценностей в
экономике. К ним относятся многоукладность и равноправие различных по форме
собственности субъектов рынка, конкуренция, свобода предпринимательства,
внешняя открытость экономики, рост предпринимательских доходов как функция
созидательной деятельности по удовлетворению общественных потребностей.
Государство обязано содействовать становлению корпоративного звена системы
управления экономикой, а затем считаться с этим звеном. Крупные корпорации в
смешанной экономике могут и должны взять на себя функции планирования и
организации обмена деятельностью предприятий в значимых для всего
общественного производства отраслевых и межотраслевых секторах и
хозяйственных комплексах, используя в своем (внутрикорпоративном) арсенале
как рыночные, так и планово-распределительные методы.
Именно в подобной системе координат смешанной социально ориентированной рыночной
экономики должна разворачиваться регулирующая экономическая деятельность
государства, включающая активное воздействие на промышленное развитие. И именно
потому, что эту систему начали принимать во внимание и считать обязательным
контекстом концептуально-программной разработки российской промышленной
политики, в ряде более поздних, нежели отмеченные выше, публикаций на сей счет
обнаруживаются и более реалистические рекомендации
[29]. Прежде чем попытаться, продолжив эту наметившуюся позитивную линию,
обозначить контуры адекватного условиям сегодняшней России варианта
промышленной политики, имеет, мается, смысл хотя бы кратко охарактеризовать
основные элементы содержания понятия "промышленная политика" как такового и их
системную связь с учетом специфики экономик трансформационного типа.
1.2.4. Типы и инструментарий промышленной политики в переходных экономиках.
Мировой опыт промышленной политики в странах с трансформируемой экономикой
свидетельствует, что первая разворачивается в двух плоскостях. Это, с одной
стороны, определение и реализация путей и мер государственного регулирования
реального сектора, с другой, – содействие развитию предпринимательских начал
и конкурентной среды в экономике ради максимизации эффективности производства
и достижения соответствия его объемно-структурных параметров общественному
спросу. Синтез этих направлений призван обеспечить ориентацию усилий
субъектов рынка на достижение общеэкономических, национальных (региональных)
целей. Иными словами, оптимальное сочетание либеральных и дирижистских
подходов к стимулированию индустриального развития – обязательное условие
действенности промышленной политики в период рыночной трансформации
экономики.
Практика, далее, выработала два основных типа государственной промышленной
политики – общесистемный и селективный. Общесистемная промышленная политика
направлена на создание общих условий, благоприятствующих развитию индустрии,
и действует как бы по горизонтали. Ее меры не имеют какого-либо
избирательного назначения (четкой нацеленности на отрасль, корпорацию,
регион), а более или менее равномерно влияют на всех субъектов рынка,
формируя экономическую и институциональную, организационную и правовую среду
их активности. Она является преимущественно макроэкономической.
Такого рода политика имеет либеральный характер, ибо ее обязательный вектор –
обеспечение хотя бы формального равенства внешних условий (экономических и
правовых) для всех рыночных субъектов; в этой связи существенна ее опора на
меры финансовой стабилизации преобразования отношений собственности
(приватизации). Вместе с тем общесистемная промполитика является
дирижистской: на ее основе государство в определенном смысле формирует
хозяйственный порядок, задающий для названных субъектов некоторые допустимые
и общепринятые рамки деятельности и как бы извне навязывающий им правила
хозяйственного поведения; он непременно включает в себя меры госвоздействия
на экономическую жизнь: налоговый, денежный, валютный и таможенный режимы,
трудовое законодательство, технические и экологические стандарты, и т.п.
Что касается селективной промышленной политики, то она выступает как
нацеленное влияние на определенные группы субъектов рынка (предприятия,
отдельные виды производства или целые отрасли либо регионы). Ее действие –
как бы вертикального характера: осуществляясь из центра по ступеням
народнохозяйственной иерархии вплоть до первичного звена производства
(предприятия), она в этом смысле имеет преимущественно микроэкономический
характер.
В подобного рода политике более отчетливо проявляются регулирующая и
управленческая деятельность государства, его интервенционизм в отношении
реального сектора. Вместе с тем, селективная поддержка индустрии становится
наиболее эффективной (а ее фактический итог – максимально соответствующим
целевым намерениям субъектов промышленной политики) лишь если в максимально
возможной мере выполнены общесистемные требования к формированию
макроэкономической, инфраструктурной и правовой среды деятельности субъектов
рынка. Ели же эти требования игнорируются, попытки проведения селективной
промышленной политики дают сбои и подчас вызывают непредвиденные результаты,
оставаясь эпизодами, не получающими логического распространения. Например,
государственная финансовая поддержка тех или иных звеньев индустрии,
оказываемая в условиях нерешенности инфляционной проблемы (а тем более при
гиперинфляции), в кратчайшие сроки обесценивается, и эффект селективности
снимается сам собой. Такая поддержка, как показал российский опыт,
оказывается малорезультативной также при отсутствии действенной
общегосударственной системы контроля за финансовыми потоками: бюджетные
дотации или кредитная эмиссия, предназначенные для поддержки реального
сектора, этом случае "неведомыми путями" направляются в финансовый сектор,
используются в спекулятивных операциях, а в конечном счете конвертируются в
твердую валюту и попадают за рубеж. Таким образом, "селективная поддержка
реального сектора" оборачивается своей противоположностью – ограблением
отечественного производства.
Итак, активная, системная и эффективная селективная промышленная политика
предполагает наличие некоторых обязательных экономических и организационных
условий. Вот почему и соответствующие рекомендации могут быть научно ценными
и практически значимыми вовсе не на том основании, что они где-то и когда-то
ранее дали положительный результат, а лишь в той мере, в какой они
соответствуют специфике сложившейся конкретной ситуации и опираются на
определенные достигнутые предпосылки. Селективный подход в поддержке
избранных блоков индустрии применяется прежде всего в обстоятельствах выхода
экономики из кризиса, когда начинает восстанавливаться нормальный процесс
расширенного общественного воспроизводства и появляются первые возможности
реального накопления. В подобные периоды не просто бессмысленны, но и
контрпродуктивны предложения относительно "фронтального наступления" в
промышленности – вроде тех, которые фигурировали в программе одного из
политических блоков в выборах в Государственную Думу второго созыва (1995
г.): было обещано "создать гарантированную систему государственной поддержки
военно-промышленного, авиационно-космического комплексов, гражданского
машиностроения и легкой промышленности; развивать и обновлять базовые отрасли
народного хозяйства: угольную, нефтяную, газовую энергетику, транспорт". На
самом же деле в периоды, о которых идет речь, с предельной остротой возникает
вопрос о критериях выделения объектов селективной господдержки. Значительная
часть экономистов (особенно занимающихся политикой) выделяют соответствующие
приоритеты согласно приоритетам современного мирового научно-технического
прогресса ("самое передовое", "самое прогрессивное", "ориентированное на XXI
век", и т.п.). Когда-то эти постановки окажутся не просто правильными, но и
императивными. Однако в условиях кризиса, депрессивной стабилизации или даже
упомянутых обстоятельствах поворота к экономическому росту подобный
технократический подход почти столь же контрпродуктивен, что и выдвижение
задачи наступления по всему индустриальному фронту. В данной связи
представляется важным оценить технократические предложения через призму ряда
сугубо экономических критериев выбора приоритетов господдержки промышленного
производства, применяясь при этом к реальностям этапа становления рыночного
хозяйства.
Первый (и коренной) критерий – наличие и надежные перспективы роста
платежеспособного спроса (внутреннего и внешнего) на определенные виды
продукции и услуг. Резкое падение этого спроса вследствие значительного
повышения цен, равно как и обесценение оборотных средств предприятий и
денежных накоплений населения в результате жесткой рестриктивной денежно-
кредитной и финансовой политики, стали главной причиной углубления спада
производства в России после 1991 г. и основным препятствием для проведения
сколько-нибудь активной и конструктивной промышленной политики. Между тем
требования рынка неумолимо однозначны – производство приобретает
положительную количественную и качественную динамику только при увеличении
спроса и изменении его структуры, а, значит, субъект осуществления
промышленной политики должен исходить из того, что поддержки заслуживает лишь
тот производитель, в коем заинтересован платежеспособный потребитель. Коль
скоро же соответствующий спрос еще недопустимо мал, государство должно,
прежде всего, содействовать его расширению, а лишь затем идти на
крупномасштабные вложения в производство удовлетворяющих его продуктов и
услуг. В целом же обеспечение совокупного платежеспособного спроса на
внутреннем рынке – центральный пункт промышленной политики.
Второй критерий – наличие конкурентных (мирохозяйственных) преимуществ того
или иного вида производства. Базовыми для нынешней российской промышленности
являются такие преимущества, как дешевизна исходного сырья, энергии и рабочей
силы, минимум затрат экологического характера, и т.п. Естественно, что в ходе
развития индустрии следует завоевывать новые (или возвращать утраченные
прежние) плацдармы – преимущества более высокого порядка (квалификация
специалистов, уровень менеджмента, уникальность продукции и применяемых
технологий). Существенный признак наличия конкурентных преимуществ в каком-
либо звене индустрии – относительно низкая доля импорта во внутреннем
потреблении определенной продукции.
Третий критерий – рентабельность объектов господдержки, которая обеспечивает
самофинансирование их расширенного воспроизводства и улучшение качественных
параметров производственной базы, применяемых технологий и самого конечного
продукта. Это особенно важно в начальный период послекризисного возрождения
индустрии (т.е. в условиях острейшего инвестиционного дефицита), однако с
оживлением и подъемом производства расширяется круг предприятий и отраслей,
выступающих в роли "дойных коров". Со временем они появляются не только в
ТЭКе или производстве полуфабрикатов, но и в обрабатывающих отраслях. Это
позволяет расширить масштабы перераспределения финансовых ресурсов (как
важнейшего рычага селективной промышленной политики) без ущерба для
воспроизводства предприятий (отраслей)-доноров.
Четвертый критерий – существенное мультипликативное воздействие развития
избираемого вида производства, "вытягивающее" из кризисных провалов другие
его виды. Желательно, чтобы избранный и поддерживаемый сектор индустрии
обеспечивал значительный и растущий спрос на продукцию и услуги сопряженных
отраслей-поставщиков (сырье, материалы, комплектующие изделия, оборудование,
средства коммуникации), на услуги строителей, транспортников, научно-
исследовательских и конструкторских организаций. Подъем основного
производства и производств технологически с ним сопряженных, через увеличение
объема зарплаты вызывает сопутствующий спрос в отраслях, работающих на личные
и общественные непроизводительные текущее потребление и накопление. Подобного
рода мультипликативные эффекты ведут к оживлению и развитию
народнохозяйственного комплекса в целом.
Пятый (контрольный) критерий – минимизация инфляционных последствий
господдержки предприятий. Понятно, что увеличение затрат государства на
стимулирование индустриального роста (как в прямой форме предоставления
дотаций, налоговых льгот, льготных целевых кредитов, экспортных премий, и
др., так и в форме косвенной – через финансирование обеспечиваемых
государством подготовки и переподготовки кадров, геологоразведочных работ,
развитие НИОКР и элементов производственной инфраструктуры) чревато
нарастанием бюджетного дефицита, налоговыми перегрузками, и т.п. Поэтому
активизация промышленной политики должна сопровождаться адекватными
антиинфляционными мерами.
Охарактеризованные критерии выявления приоритетов господдержки помогают
экономически выверять различные предложения и проекты, отбирать наиболее
рациональные из них. Разумеется, по мере улучшения дел в экономике степень
жесткости применения названных критериев может быть уменьшена (хотя первый,
очевидно, полностью сохранит свою значимость), появятся условия более
широкого задействования критериев и ориентиров, связанных с научно-
техническим прогрессом и с социальными предпочтениями.
Что касается методов промышленной политики, то они весьма разнообразны и
апробированы практикой многих стран, образуя в этом смысле некий стандартный
набор. Представляется, однако, целесообразным классифицировать данные методы
по содержанию (и одновременно по характеру воздействия на объект). С этой
точки зрения напрашивается выделение следующих четырех позиций.
1. Информационные методы. Первейшая обязанность проводящего промышленную
политику государства – обеспечение субъектов индустриального развития (и
предприятий, и соответствующих органов управления) систематизированными,
обработанными с помощью научно обоснованных методик данными об окружающей
социально-экономической среде, что позволяет этим субъектам принимать более
эффективные решения в производственной (в том числе инвестиционной и
инновационной) и коммерческой сферах деятельности. Речь идет о наличии
доступных широкому кругу пользователей результатов исследований и прогнозов
развития социально-экономической ситуации в стране, отраслях и регионах (в
том числе маркетинговых разработок), о налаживании системы оказания
консалтинговых услуг. Эта прогнозно-аналитическая и информационная активность
государства способна ориентирующе воздействовать на участников
производственно-экономических процессов.
2. Методы макроэкономического регулирования. Они направлены на формирование
необходимой для развития реального производства общеэкономической среды,
прежде всего на достижение финансовой стабильности, преодоление госбюджетного
дефицита и подавление инфляции, на обеспечение положительного платежного
баланса и поддержание устойчивого (или хотя бы предсказуемо изменяющегося)
курса национальной валюты. Речь идет о макроэкономически фундаменте
промышленной политики, о ее макрообеспечении. Неудача попыток развернуть
1992-1999 гг. в России действенную промышленную политику во многом
обусловлена неустойчивостью на уровне макроэкономики. Итак, состояние
макроэкономической среды – и определенная предпосылка промышленной политики,
и ограничитель в постановке ее задач, а также применении некоторых ее
методов.
3. Ресурсные (затратные) методы. Это наиболее результативные, причем, как
правило, прямого воздействия на индустриальные объекты, методы (их тоже можно
назвать обеспечивающими, ибо они предполагают предоставление рыночным
субъектам воспроизводственных ресурсов для решения задач промышленного
развития). Конкретные формы применения ресурсных методов многообразны. Прежде
всего, они связаны с системой государственных госзаказов и госзакупок, с
адресным субсидированием и кредитованием, формированием и использованием
фондов страхования рисков (инвестиционных, экспортных и др.), с налоговым
льготированием. Индустриальная политика включает в себя финансовое
обеспечение подготовки и переподготовки кадров, равно как и необходимой
иммиграции трудовых ресурсов, части фундаментальных исследований и НИОКР
прикладного характера. Государство может также полностью или в какой-то мере
брать на себя затраты социального характера, позволяющие смягчить последствия
реструктурирования промышленности и передачи соцобъектов приватизированных
предприятий в ведение местных органов власти.
4. Институциональные методы. Это методы формирования соответствующей рыночным
принципам и задачам промышленной политики правовой и организационно-
экономической среды, утверждения общего для всех субъектов рынка
хозяйственного порядка, т.е. воздействующие не избирательно, а на всю
индустриальную систему в целом. Характер воздействия – регулирующий и
стимулирующий. Реализация институциональных методов не предполагает затрат
ресурсов непосредственно на объекты промышленной политики (отрасли, виды
производства, предприятия, регионы), расходы сопрягаются лишь с проведением
самих организационно-хозяйственных преобразований, на создание
соответствующих институтов рынка и регулирования индустриального развития. В
рассматриваемый класс методов воздействия на индустриальное развитие входят
всякого рода административные приемы и инструменты: квоты, лицензии,
стандарты (требования к качеству товаров и услуг, санитарные нормы,
гарантирующие продовольственную безопасность для человека), экологические
нормативы. Сюда, далее, включаются рычаги хозяйственного законодательства, в
том числе и, прежде всего, обеспечивающие правовое обустройство трудовых
отношений в условиях многоукладности и рынка.
Что касается главных объектов собственно институциональных преобразований, то
решающее значение в период рыночной трансформации приобретают упорядочение
отношений собственности и выработка правил приватизации государственного
имущества. Если приватизационные процессы не закончены, не доведены до их
логического завершения – появления эффективного собственника, осмысленная
промышленная политика вообще невозможна, ибо она по сути своей воздействует
на осознанный экономический интерес, присущий именно такому собственнику.
Занимая и пытаясь расширить свою нишу на рынке, он не просто стремится к
увеличению дохода, а готов реинвестировать получаемую прибыль для упрочения
своих текущих и перспективных позиций. И потому может стать заинтересованным
партнером государства по реализации приоритетов индустриального развития
страны.
Не менее существенная задача применения институциональных методов
промышленной политики – формирование организационно-хозяйственных структур,
необходимых для решения индустриальных задач: всякого рода производственно-
коммерческих объединений, прежде всего на корпоративной основе (концернов,
холдингов, финансово-промышленных групп), особых экономических зон и других
форм объединений производителей и потребителей; создание органов
инфраструктуры рынка, обслуживающих взаимодействие его субъектов Для
индустриального развития особенно важным оказывается формирование рынка
ценных бумаг, придающего капиталу должную мобильность.
Все вышеизложенное характеризует промышленную политику как стимулирующую
экономический рост и структурные изменения в пользу видов производства,
отобранных, прежде всего, по критериям высокого потенциального спроса на их
продукцию и услуги, а также обладания определенными конкурентными
преимуществами на внутреннем и внешнем рынках. Но применительно к
промышленной политике периода рыночной трансформации экономики существуют,
как известно, и проблемы дестимулирования, дезинвестирования, свертывания тех
видов производств, которые не соответствуют названным рыночным критериям и
становятся "избыточными". Проблемы эти исключительно сложны и остры, особенно
в социальном плане, ибо связаны с потерей доходов занятых в "приговоренных"
производствах людей, безработицей, деквалификацией, падением социального
статуса, в былые времена весьма высокого (достаточно вспомнить формулу
"шахтеры – гвардия труда"). Здесь требуются особое искусство, применение
специфического инструментария.
Таким образом, посредством государственной промышленной политики
осуществляется стимулирующее и дестимулирующее воздействие на организационно-
экономические структуры индустрии, нацеленное на реализацию национальных
интересов страны. Тут используется фактически все то, что присуще
экономической политике в целом (хозяйственное законодательство, регулирование
отношений собственности, антимонопольные меры и поддержка конкуренции,
бюджетно-налоговая, денежно-кредитная и ценовая политика, регулирование
внешнеэкономической деятельности, планирование и разработка различных целевых
программ, и др.). Выработать промышленную политику – значит, в первую
очередь, определить приоритеты, объекты воздействия и регулирования,
процедуры мониторинга и корректировки. Далее из описанного выше арсенала
выбирается то, что отвечает наличным экономическим условиям и возможностям
государственного управления народным хозяйством. При этом комбинация
инструментов промышленной политики должна соответствовать конкретному этапу
рыночной трансформации реального сектора экономики и не может не меняться по
мере смены этапов кризиса, стабилизации, постстабилизационного
восстановления, экономического роста и активной структурной перестройки,
включения страны в процессы мирохозяйственной глобализации.
1.2.5. Контуры предлагаемой модели промышленной политики России
Индустриальное развитие России сегодня сталкивается с проблемами, уникальными
по составу, остроте и сложности: такого не испытывала ни одна из стран,
переживших кризисы различной природы (циклические, вызванные послевоенной
разрухой или катаклизмами в отдельных сферах – финансовой, энергетической,
продовольственной, и т.п.). Суть этой уникальности, фиксируемая всеми
серьезными исследователями, – беспрецедентно глубокий спад во всем реальном
секторе экономики, усугубленный нарастанием структурных деформаций и
дезинтеграционными тенденциями.
Факты таковы, что к структурным деформациям, доставшимся нам в наследство от
советского периода (речь, прежде всего, идет о гипертрофии тяжелых отраслей
промышленности и ВПК при слабости потребительского комплекса, о крайней
неравномерности технико-технологического уровня отраслей и серьезном
устаревании значительной части основных фондов), после 1991 г. добавились
новые, явившиеся результатом избранного варианта реформирования отношений
собственности и пронизанной догматизмом политики финансовой стабилизации (на
основе либерализации цен и жесточайших денежно-кредитных и бюджетных
рестрикций). Они выразились в дальнейшем утяжелении структуры промышленности
и экспорта (в пользу топливно-энергетического сырьевого и металлургического
комплексов). Еще больше ослаб потребительский сектор (мизерными стали объемы
производства отечественной легкой промышленности, товаров длительного
пользования; под давлением импорта возникла угроза продовольственной
безопасности страны. Старение фондов вошло в фазу перманентного генерирования
угроз производственных аварий техногенных катастроф.
Что касается дезинтеграции народнохозяйственного комплекса, разорвавшей
целостность воспроизводственного процесса, то она выразилась, во-первых, в
отрыве реального сектора от сектора финансового; последний стал замкнутым,
самодостаточным и спекулятивно работающим на самого себя, втягивающим и почти
не отдающим в окружающую среду (за исключением "дальне-зарубежной")
финансовые ресурсы. Во-вторых, обособился экспортный сектор (прежде всего
ТЭК), развивающийся за счет валютной выручки и слабо связанный в
воспроизводственном плане с другими звеньями реального сектора. В-третьих,
довольно замкнуто функционируют отрасли, ориентированные на характеризуемый
спадом платежеспособного спроса и чрезвычайно слабо монетизированный
внутренний рынок и потому угасающие.
Отсюда и исходные императивы необходимой России промышленной политики: не
только преодоление спада общественного производства, но и, что еще более
сложно, осуществление глубокой перестройки его структуры и восстановление
единства воспроизводственного процесса.
Препятствием для проведения активной и результативной промышленной политики
выступает незавершенность процесса финансовой стабилизации как ее базовой
предпосылки. Наметившаяся было антиинфляционная стабилизация (в 1996-1997 гг.)
и поддержание сравнительной устойчивости рубля в отношении доллара (фактически
завышенного курса) оказались эпизодами, вошедшими в историю после финансового
кризиса осени 1998 г. с разовой четырехкратной девальвацией рубля и новым
повышением цен. Правда, девальвация простимулировала экспорт и ограничила
импорт, оказавшись в этом смысле благоприятным для отечественной промышленности
фактором. Однако его действие, как уже отмечалось в литературе, недолговременно
[30].
Развертывание активной промышленной политики существенно затруднено
ухудшающимся финансовым положением государства и предприятий. Продолжающийся
бюджетный кризис на нынешней стадии (после секвестрирования социально-
культурных расходов) определяется прежде всего обязательствами по
обслуживанию государственного долга, наращивание которого в последние годы
служило средством преодоления текущей инфляции. В 1999 г. для погашения
обязательств перед МВФ, помимо предоставленного им на эти цели кредита,
потребуется 2,5 млрд. долл. (более десятой части госбюджета). Неудивительно,
что в народном хозяйстве нет инвестиционных ресурсов. Норма валового
накопления основного капитала снизилась с 29 % ВВП в конце 80-х годов до 9-10
% в последние годы (в сопоставимых ценах) – при том, что и сам ВВП уменьшился
примерно наполовину. Государственный бюджет за последние годы перестал быть
орудием инвестиционной политики.
Хозяйствующие субъекты понесли очередной значительный финансовый урон как в
результате обесценения их оборотных фондов при взлете цен после августа 1998
г., так и вследствие дефолта по ГКО, в которые были вложены временно
свободные средства многих предприятий.
Исключительно опасно для ближайших перспектив развития промышленности и
снижение покупательной способности населения. К середине 1999 г. реальные
доходы граждан сократились более чем на 60 % в сравнении с соответствующим
периодом предшествующего года.
Трудности в осуществлении эффективной промышленной политики проистекают также
из того, что за восемь лет так называемых радикальных экономических реформ
полноценно не решена ни одна значимая проблема институциональной
трансформации. Не завершено преобразование отношений собственности, а
предприятия, формально получившие новый экономический статус, в своем
подавляющем большинстве слабо отвечают требованиям рыночных отношений. Даже
оглушительные, казалось бы, успехи в утверждении таких важнейших институтов,
как двухуровневая банковская система с многочисленными коммерческими банками
и рынок ценных бумаг, оказались эфемерными: финансовый кризис осени 1998г.
разрушил и то, и другое, и ныне они находятся в фазе реанимации.
Дестабилизирующе действует на воспроизводственные процессы налоговая система,
в которой постоянно происходят перемены, но не решаются ключевые вопросы
распределения функций между уровнями управления (федеральным, субфедеральным
и муниципальным). Преимущественно декларативной остается забота государства о
малом бизнесе, ее поддержка реально ощутима лишь в нескольких регионах
России.
Резко ослабли управленческие функции государства. Примерно с 1995 г.
правительственные структуры, похоже, бесповоротно сосредоточили свои усилия
на решении текущих проблем, перейдя в режим "пожарной команды" и до предела
минимизировав на деле свои стратегические реформационные амбиции.
В общем, промышленную (как и в целом экономическую) политику придется
формировать применительно к условиям продолжающегося кризиса (с теми или иными
элементами стабилизации), при весьма ограниченных инвестиционных ресурсах и
незавершенности становления инфраструктуры рынка. Поэтому в предстоящий период
следует делать акцент на отмечавшихся выше информационном и общесистемных –
институциональном и макроэкономическом – компонентах промышленной политики.
Крайне важно укрепить рыночные институты и направить их активность на реальный
сектор. Это касается банков и других финансовых учреждений, способных в
перспективе выйти на долгосрочное кредитование промышленного развития, а также
рынок ценных бумаг (прежде всего корпоративных); нужно продолжить линию на
формирование корпоративных структур, эффективных в плане развития производства,
инноваций и менеджмента, экспансии на внутреннем и внешнем рынках (холдингов,
консорциумов, финансово-промышленных групп, и т.п.)
[31].
При совершенствовании правовых и хозяйственных условий привлечения
иностранных инвестиций следовало бы сделать упор на стимулирование прямых
производственных вложений. Пора, наконец, решить назревшие проблемы,
консервация которых блокирует активность инвесторов нерезидентов;
государство, в частности, должно взять на себя обязательство не ухудшать
налоговый режим предприятий в период реализации инвестиционных проектов.
Необходимо также быстрее перейти на международные стандарты бухучета,
обеспечивающие должную прозрачность финансового состояния наших предприятий
для зарубежных инвесторов, да и для российских налоговых органов.
В то же время при выработке правил и кодексов хозяйственного поведения надлежит
выстроить гибкую систему защиты национального производителя от торговой
экспансии зарубежных фирм. Протекционизм, которым до сих пор слабо пользовались
российские власти, предполагает применение тарифных мер, а также расширение
набора мер нетарифного характера путем задействования четких и жестких
требований по качеству и техническому совершенству поставляемых товаров, по их
санитарному состоянию и экологической безопасности, по условиям поставок
[32].
В макроэкономическом аспекте целесообразной представляется, прежде всего, линия
на смягчение денежно-кредитной политики. Здесь выделяются два вопроса: о
проведении необходимой для нормального функционирования и для развития
производства кредитной эмиссии, а также о мерах по обеспечению ее целевого
использования[33].
В отсутствие возможностей массированных долгосрочных инвестиций в основной
капитал на начальном этапе восстановления промышленности предпочтителен путь
более полного использования уже накопленного производственного потенциала,
значительная часть которого выбита кризисом из экономического оборота
(загрузка мощностей обрабатывающей промышленности в 1994-1997 гг. не
превышала одной трети). Для реализации такого подхода требуются вложения
преимущественно в оборотный капитал (краткосрочные) посредством кредитной
эмиссии. Они позволят предприятиям обеспечивать себя сырьем и энергией,
интенсифицировать использование наличной рабочей силы или привлечь
дополнительных работников и оживить тем самым простаивающие мощности. Это
создаст базу активизации в дальнейшем инновационной деятельности.
Кредитная эмиссия, нацеленная на стимулирование производства, как подтвердил
опыт смягчения денежной политики в 1996-1997 гг., не грозит тяжелыми
инфляционными последствиями. Во-первых, оживление имеющихся мощностей –
кратчайший путь к увеличению товарной массы, к достижению рыночного
равновесия. Во-вторых, эмитируемые деньги идут на замещение как бартера, так
и различного рода эрзац-денег, а значит, на сокращение взаимных неплатежей и
повышение уровня монетизации экономики (а в нынешних обстоятельствах подобное
повышение – столь же необходимая предпосылка оживления реального сектора, как
и общепризнанные условия в виде ослабления налоговой нагрузки на предприятия
и снижения банковского процента). В-третьих, будет, можно надеяться,
обеспечено такое организационно-экономическое условие, как четкое
канализирование кредитной эмиссии (да и возможных бюджетных субсидий) в
производственную сферу. К сожалению, в течение всех лет реформы царила
неуправляемость денежных потоков, что наносило не меньший, а возможно, даже
больший ущерб всей экономике и особенно производству, нежели сама по себе
инфляция (которая опустилась в 1996-1997 гг. до весьма умеренных значений).
Не счесть примеров нецелевого использования кредитных и бюджетных средств –
их спекулятивных "прокруток", применения для проведения валютных операций и
конвертации в доллары с последующим переводом последних за рубеж.
Наведение порядка в организации денежных потоков и создание четкого механизма
направления финансовых ресурсов в запланированные пункты использования,
полное исключение возможностей их нецелевого употребления – приоритетная
задача денежно-кредитной и бюджетной политики. Она тем более актуальна, что
стимулирование экономического роста, совершенствования структуры производства
и модернизации производственного аппарата неизбежно потребует значительного
расширения кредитной эмиссии.
На траектории оживления промышленности, достигаемого преимущественно
беззатратными или малозатратными методами (такими, как повышение уровня
менеджмента и качества работы институтов рынка, протекционизм, стимулирующая
экспорт валютная политика, и т.п.), а отчасти и методами ресурсными (с
помощью критически необходимых бюджетных субсидий, диктуемых, как правило,
соображениями национальной безопасности, кредитной эмиссии, направляемой на
пополнение оборотных средств и на улучшение использования производственных
мощностей), возможна активизация промышленной политики – на базе постепенного
развертывания маневра ресурсами для поддержки приоритетных отраслей и видов
производств (включая и высокотехнологичные, наукоемкие). Речь идет о
поэтапном дополнении преимущественно общесистемной информационной и
институциональной политики политикой селективной.
Важнейший вопрос – выбор объектной направленности действий по стимулированию
промышленности. Пытаясь использовать антикризисный опыт многих стран,
выходивших на путь индустриального развития, российские экономисты
рассматривают дилемму: экспортная ориентация народного хозяйства или его
ориентация на импортозамещение. Думается, однако, что применительно к России
(с ее беспрецедентным разнообразием экономических задач и возможных способов
их решения, дифференциацией положения отраслей и регионов) две указанные
ориентировки не альтернативны, а вполне совместимы. Поэтому при разработке
промышленной поливки следует внимательно изучить плюсы и минусы каждой из
них.
Экспортная ориентация структуры российской промышленности сегодня
тождественна упору на развитие ТЭК и некоторых других, преимущественно
сырьевых (полуфабрикатных), отраслей (черной и цветной металлургии, некоторых
секторов химической промышленности), обеспечивающих поступление в страну
твердой валюты. Эти сферы: 1) в значительной мере выполняют функции
сбалансирования внутреннего рынка, поскольку, прежде всего, за счет их валюты
осуществляется импорт, компенсирующий провал отечественного производства
товаров народного потребления; 2) являются основными налогоплательщиками и
"дойными коровами" бюджета, реализуя и важные социальные функции (связанные с
выплатами зарплаты бюджетникам, пенсий и т.п. Вот первый и убедительный довод
в пользу экспортоориентированного развития на основе расширения производства
преимущественно топливно-энергетических и сырьевых отраслей.
Второй аргумент – относительно высокая экономическая эффективность этих отраслей
в сравнении с отраслями обрабатывающей промышленности. По некоторым оценкам,
производительность труда в топливно-энергетическом комплексе, черной и цветной
металлургии в 5-7 раз выше, чем в машиностроении, сельском хозяйстве и легкой
промышленности, даже при том, что цены на продукцию первой группы отраслей ниже
мировых[34].
Третий аргумент состоит в том, что развитие экспортных отраслей продуцирует
значительный мультипликативный эффект и может стать импульсом оживления
многих машиностроительных и иных отраслей, обслуживающих потребности
экспортных производств (не говоря уж об эффекте расширения по линии
обеспечения доходов потребителей-"бюджетников").
Четвертый аргумент – наличие современных примеров весьма успешной реализации
экспортоориентированной модели: их дают, в частности, Чили, Малайзия, Таиланд
и Сингапур (правда, это относительно малые страны, где накануне их
индустриального подъема не было многопрофильного производства, больших
объемов накопленного основного капитала, определявших инерционность уже
сложившейся структуры хозяйства).
Имеются, однако, и аргументы против преимущественной ориентации на развитие
ТЭК сырьевых (полуфабрикатных) отраслей, демонстрирующих сегодня свои
экспортные возможности. Абсолютизация этого пути чревата углубляющейся
примитивизацией структуры отечественной индустрии, в целом ослабляющей,
конечно, ее позиции. Конкурентные преимущества отраслей, о которых идет речь,
особенно металлургии и химии, в значительной мере объясняются относительной
дешевизной газа, электроэнергии и низким уровнем заработной платы, т.е.
факторами, значение коих со временем будет уменьшаться. Естественные запасы
сырьевой составляющей нашего экспорта, хотя и велики, все же ограничены;
условия добычи сырья в стране весьма тяжелы и требуют крупных
капиталовложений. Конъюнктура мирового рынка (нефтяного, стального, рудного)
неустойчива, а экспортная направленность, особенно в обрабатывающих отраслях,
сопряжена с импортной зависимостью (по поставкам техники и технологий).
Эксперты акцентируют то обстоятельство, что развитие сырьевых отраслей в
интересах наращивания экспорта не может быть высокодинамичным, и, при
соответствующем сдвиге структуры народного хозяйства, присущие им низкие
темпы станут предопределять и общие темпы экономического роста (по некоторым
оценкам, не более 2-3 % в год при самых благоприятных условиях, чего явно
недостаточно для решения социально-экономических задач России).
Приведенная контраргументация концепции экспортоориентированной структуры
народного хозяйства, как представляется, должна предостеречь лишь от
абсолютизации этой концепции. Из сути этих доводов следует только то, что в
развитии экспортного потенциала нельзя замыкаться на сырьевых отраслях:
необходимо наращивать его и на базе других производств (к которым ныне можно
отнести производство вооружений и ядерного топлива для атомной энергетики,
аэрокосмическую отрасль, электроэнергетику, тяжелое транспортное
машиностроение, энергомашиностроение и электротехнику). Однако подобные
критические положения следует рассматривать самым серьезным образом, принимая
решения с учетом прогноза развития фиксируемых ими неблагоприятных факторов.
Что касается концепции импортозамещающей ориентации, то, по сути, речь идет о
стратегии обеспечения внутреннего рынка преимущественно на основе развития
национального производства, вполне логичной для нашей страны с весьма емким
потенциальным рынком и многопрофильным производством. Более того, она
указывает путь к преодолению дезинтеграции народно-хозяйственного комплекса и
к восстановлению целостности общественного воспроизводственного процесса.
Активное импортозамещение – важное средство улучшения платежного баланса и
сохранения валютных запасов страны, предотвращения инфляции, нормализации
внутреннего рынка и противодействия безработице.
Но и этот подход к формированию структуры промышленного производства вряд ли
стоит абсолютизировать. Нельзя допускать автаркии, наш путь – равноправное и
эффективное включение в мирохозяйственные связи. Импорт обогащает ассортимент
внутреннего рынка, облегчает внедрение современных технологий, а во многих
случаях предоставляет в данном отношении единственную возможность.
Вышеизложенные соображения конкретизируют уже формулировавшийся вывод:
развертывание промышленной политики и решение более общей задачи формирования
оптимальной структуры народного хозяйства в целом не может опираться на
альтернативную постановку вопроса – или экспортоориентированное, или
импортозамещающее развитие (допустимую, наверное, для компактных экономик).
Необходимо сочетание того и другого, а оптимальную конкретную меру сочетания
следует выявлять на уровне народнохозяйственных комплексов (ТЭК,
конструкционные материалы, машиностроение и металлообработка, АПК и
производство технически сложных товаров народного потребления, ВПК) или даже
применительно к отдельным отраслям.
С учетом в той или иной мере охарактеризованных выше экономических критериев,
реальных возможностей и первоочередных социально-экономических потребностей
приоритеты промышленной политики в среднесрочной перспективе надлежит, как
представляется, связать со следующим перечнем объектов-блоков отраслей.
1. ТЭК – энергетическая база народного хозяйства и главная "дойная корова"
госбюджета. Он обладает определенными конкурентными преимуществами и мощными
мультипликативными эффектами, на его продукцию предъявляется устойчивый
внешний и внутренний спрос. Необходимая экономическая поддержка этого
комплекса должна, думается, состоять, во-первых, в такой курсовой политике,
которая стимулировала бы экспорт. Во-вторых, – в полной ликвидации не-
платежей за поставляемые топливо и энергию, прежде всего неплатежей
государственных потребителей. В-третьих, – в более активной политике
государства по ликвидации задолженностей потребителей в странах СНГ. В-
четвертых, – в поощрении развертывания мультипликативного воздействия ТЭК на
сопряженные с ним отрасли и в стимулировании в этих целях переключения с
импортеров на отечественных производителей заказов предприятий комплекса на
оборудование и материально-технические ресурсы. Соответствующую техническую
поддержку могли бы оказать конверсируемые предприятия ВПК, особенно по
производству ресурсосберегающих технологий; последнее, как и импорт таких
технологий, могло бы быть поддержано налоговыми и таможенными льготами.
Все это касается и других отраслей с высокой долей экспорта.
2. АПК. Его эффективное развитие – обязательное условие сбалансирования
потребительского рынка и предпосылка решения многих социальных проблем.
Спрос на его продукцию, естественно, гарантирован и будет расти с повышением
доходов большинства населения – особенно если удастся поставить преграды
импорту низкокачественного продовольствия и товаров легкой промышленности;
здесь уместен разумный протекционизм.
Конечно, этот комплекс требует поддержки. Но есть и другие –
организационно-хозяйственные – возможности, прямо связанные с потенциалом
промышленной политики. Тут следует принять во внимание, что в отраслях АПК,
прежде всего, собственно в сельском хозяйстве, произошли самые глубокие
разрушения, относящиеся к производству (в том числе в культуре земледелия и
животноводства), а демонтированная система управления и хозяйственных связей
сельского хозяйства с промышленностью, по сути, ничем не была заменена
[35]. Если пищевая промышленное дает положительные образцы перестройки на
рыночных началах, то сельское хозяйство, как ни странно, вопреки имеющемуся
историческому (нэповскому) опыту оказалось сферой, наименее приспособленной к
рынку. В этой связи необходимы, с одной стороны, усилия государственных органов
по восстановлению систем контрактационных закупок урожая и агротехнического
обслуживания, созданию систем агроконсалтинга и информационного обслуживания. С
другой стороны, важную роль могут сыграть работающие на сельскохозяйственном
сырье промышленные предприятия. Прежнее понятие "смычки города и деревни",
разумеется, устарело, однако задача наладить прямые хозяйственные связи
названных предприятий с предприятиями сельскохозяйственными (при минимизации
роли посредников) сегодня представляется безальтернативной. Имено
промпредприятия призваны, используя возможности аренды сельскохозяйственных
угодий, договоров и хозяйственного ассоциирования, инициировать повышение
уровня агро- и зоотехники, совершенствование структуры посевов и стада,
улучшение в агросекторе менеджмента и маркетинга, и т.п.
Применительно к АПК особенно актуально требование усиления контроля за
финансовыми потоками и обеспечения целевого использования выделенных средств.
3. Жилищное строительство и реконструкция жилого фонда. Жилье – одна из самых
насущных потребностей широчайших слоев населения страны и едва ли не самый
привлекательный объект реализации личных сбережений. Жилищное строительство
обладает значительным мультипликационным эффектом: оно "вытягивает"
производство строительной техники и индустрии стройматериалов, сферу
коммунально-бытового обслуживания, ряд отраслей социально-культурного
комплекса.
Стимулирование развития рассматриваемого объекта промышленной политики
желательно подкрепить продвижением жилищно-коммунальной реформы, развитием
ипотечного кредитования, разработкой современных схем и технологий
градостроительства и сельского строительства, т.е. мерами институционального
характера.
В последние годы получило широкое распространение создание элитного жилья.
Однако пик спроса на него уже миновал, и назрела необходимость
крупномасштабного строительства "народного" жилья – качественного и
относительно дешевого. С учетом мнения потребителей и выявления тенденций в
строительном деле и процессах урбанизации специалисты должны решить вопрос о
том, что предпочтительнее: многоквартирное и многоэтажное жилье или дома на
семью (по модели "одноэтажной Америки").
4. ВПК и конверсия оборонных предприятий. Промышленная политика в этой сфере
призвана обеспечить решение основной – оборонной – задачи, а также задач
расширения продажи оружия на мировых рынках, ремонта, модернизации и сервисного
обслуживания военной техники зарубежных стран, а также широкого задействования
в гражданском секторе промышленности передовых технологий двойного применения.
Потенциальный мультипликативный эффект развития ВПК и конверсии ряда его
предприятий очевиден. Эта проблематика широко освещалась экономической
литературе[36]; разрабатывались
многочисленные конверсионные программы, которые не были реализованы.
Однако, государственная промышленная политика не может ограничиваться решением"
отраслевых проблем. По мнению Ю. Кормнова
[37], в ней следовало бы предусмотреть инструменты приспособления
хозяйствующих субъектов к условиям либерализации и глобализации мировой
экономики, стимулы к промышленному сотрудничеству с зарубежными партнерами,
эффективного использования их преимуществ, меры содействия развитию
экспортоориентированных конкурентоспособных производств обрабатывающих
отраслей, особенно высокотехнологичных
Государственная поддержка – инструмент промышленной политики. В условиях
рыночной экономики государство формирует правовую и
организационно-экономическую среду деятельности предприятий, содействующую
повышению эффективности работы.
Промышленная политика опирается на механизмы, позволяющие соединять интересы
корпораций и государства. Она проводится для хозяйствующих субъектов всех
организационно-правовых форм. Ее формирование и реализация – дело
законодательной и исполнительной власти федеральной, субъектов Федерации,
местной (муниципальной). Они же вырабатывают конкретные меры поддержки
производства.
Нередко государственное содействие предприятиям понимается как прямые
бюджетные ассигнования. Но это лишь одна, к тому же не обязательно главная и
постоянная, форма осуществления промышленной политики. Как показывает
мировой опыт, такие методы не всегда оправданы, поскольку могут вызвать у
хозяйствующих субъектов "синдром иждивенчества", привести к снижению
эффективности производства и конкурентоспособности продукции, а в конечном
итоге – разбазариванию национального достояния. Конечно, в ряде случаев,
например, диктуемых необходимостью уменьшения безработицы, другими
соображениями социального характера, не обойтись без дотаций и льгот. Но они
оправданы лишь в качестве стартовых, с ограниченными и четко
зафиксированными в распорядительно-правовых документах сроками, возвратных и
(или) "возмещаемых".
Направления и формы государственной помощи предприятиям активно участвующим в
проведении промышленной политики, могут быть следующими:
– меры улучшения организационно-экономической
и правовой среды жизнедеятельности хозяйствующих субъектов, закрепляемые в
законодательно-нормативных актах прямого действия;
– система мер в финансовой, валютной,
кредитной, банковской, инвестиционной и налогово-пошлинной сферах. Назовем,
в частности, отмену НДС на изделия, изготовляемые по лицензиям как для
внешнего, так и внутреннего рынка. Без этого в большинстве случаев
лицензионная продукция машиностроения не станет конкурентоспособной. (В
сопоставлении с издержками производства у лицензиара российское предприятие-
лицензиат несет дополнительные расходы по уплате НДС и таможенных пошлин на
импортные комплектующие). Необходимо и предоставление правительственных
гарантий по внешним заимствованиям предприятий лишь по конкурсам. Такая мера
ориентирует на реализацию инвестиционных проектов, отвечающих интересам
предприятий и государства;
– защита отечественных товаропроизводителей на
внутреннем рынке, в частности, от недобросовестной конкуренции иностранных
фирм, содействие в продвижении товаров на внешние рынки, поощрение
предприятий, устанавливающих с зарубежными партнерами современные комплексные
формы сотрудничества;
– методическое, консультационное и иное
содействие реформированию производства, в частности по вопросам введения и
освоения международных стандартов бухгалтерского и статистического учета;
– поддержка малого предпринимательства;
– экономическая, социальная и стратегическая
обоснованность порядка и правил осуществления приватизации государственной
собственности;
– информационная поддержка хозяйственных
субъектов, в частности, путем предоставления разрабатываемых
государственными органами прогнозных оценок по производству и рынку
(внутреннему и внешнему) соответствующих групп изделий.
Институциональные вопросы промышленной политики. Важную роль в рыночной,
и особенно переходной экономике играет институциональная структура
государственного управления социально-экономическими процессами. Но она еще
далека от совершенства. Ее предстоит приводить в соответствие с изменениями,
происходящими в стране, а также в мировом хозяйстве.
Представляется необходимым, во-первых, четкое разграничение прав Федерации и
ее субъектов, республиканских (областных) и местных (муниципальных) органов
власти в части хозяйственно-управленческих вопросов; во-вторых, повышение
инициативы и ответственности собственников и руководителей предприятий разных
уровней и, в-третьих, формирование государственных управляющих и
координационных институтов (органов), развитие ассоциативных форм отраслевого
и территориального взаимодействия, создание специализированных консалтинговых
центров для содействия предприятиям в налаживании ими международного
промышленного сотрудничества.
Одной из стержневых задач промышленной политики является государственное
содействие формированию корпораций, сильных в части НИОКР, производства и
коммерции, конкурентоспособных на мировом рынке. Государство выиграет много
больше при поддержке не тех или иных отраслевых проектов, а корпораций,
которые будут тем сильнее, чем смелее и расчетливее станут взаимодействовать
с партнерами из других стран, и, прежде всего, СНГ.
Инвестиционный аспект промышленной политики. Последняя, по сути, нацелена
на обеспечение высокой инновационной и инвестиционной динамики корпораций как
основы поддержания их конкурентоспособности на мировом и отечественном рынках.
Без этого неизбежны быстрое старение и деградация производственного аппарата,
технологический застой, а, в конечном счете, снижение конкурентоспособности
продукции предприятий, утрата ими ниш на мировом рынке.
Сейчас страна не располагает инвестиционными ресурсами, достаточными для
инновационно-конкурентного развития. Отсюда закономерны попытки мобилизовать
частный капитал на конкурсной основе при долевой (в размере 20 %)
государственной поддержке проектов, окупаемых в течение двух лет. Но доверие
к этому ослабевает. Да и что может сделать предприятие за 2 года? Серьезной
стратегии, рассчитанной на конкурентоспособный выход с продукцией на мировой
рынок, за такой срок нельзя выработать и тем более реализовать.
В последние годы главной формой привлечения зарубежных средств предприятиями
были кредиты, что вряд ли стратегически оправдано. Кредиты надо возвращать с
немалыми процентами и расходами по обслуживанию долга. Вновь построенные или
модернизированные предприятия могут оказаться неконкурентоспособными к
моменту появления на рынке их продукции, если она не найдет спроса. Действуя
в одиночку на свои или заемные средства, хозяйствующие субъекты во многом
рискуют.
Прямые инвестиции в реальный сектор экономики предпочтительнее торгово-
кредитных форм сотрудничества. Правда, прошедшие годы свидетельствуют, что
иностранные инвесторы вкладывают свои средства главным образом в топливно-
сырьевые отрасли. Это неперспективный путь. Чтобы не допустить деградации
отечественного промышленного комплекса, особенно высокотехнологичных
производств, требуются прямые зарубежные инвестиции для реализации проектов,
прежде всего, в машиностроении и других обрабатывающих отраслях. Значит, надо
инициировать разработки и реализацию проектов промышленного сотрудничества с
иностранными фирмами, у которых велик инвестиционно-инновационный потенциал.
Промышленная конкурентная политика должна побуждать к этому.
Для российских предприятий более предпочтительна международная (межфирменная)
научно-производственная кооперация производства, которая охватывает все или
большую часть звеньев инновационно-воспроизводственного цикла (наука -
технологии - инжиниринг - производство - сбыт - послепродажный сервис
реализованной продукции). Научно-производственная кооперация имеет ряд особо
важных преимуществ. Она позволяет:
– создавать принципиально новые или
модернизировать действующие производства для изготовления конкурентоспособной
продукции, обеспечивающей партнерам по кооперации достаточную прибыль при ее
реализации, а также выгоду ее потребителям. Цели, предусматриваемые
кооперационными проектами, становятся достижимыми в наиболее короткие сроки
со значительно меньшими инвестиционными и текущими затратами каждым из
партнеров по сравнению с производством без кооперации;
– при сравнительно небольшом увеличении
взаимных поставок промежуточных изделий (комплектующих) между российскими и
их зарубежными партнерами добиться значительного и быстрого увеличения
выпуска финальной кооперированной продукции и ее реализации на внутреннем и
внешних рынках. Это достигается тем, что к относительно небольшой части
импортированных комплектующих, которые не производятся в нашей стране,
российское предприятие может присоединять значительно больше комплектующих
своего производства и живого труда;
– в наибольшей мере экономить валюту при
налаживании кооперирования. Это ставит международную научно-производственную
кооперацию на первое место среди других форм внешнеэкономических связей в
перерабатывающих отраслях, учитывая тяжелое валютное положение России,
недостаток или отсутствие у предприятий свободно конвертируемой валюты.
Научно-производственная кооперация – наиболее экономная, по сравнению с
другими, форма привлечения иностранных инвестиций. Она освобождает
хозяйствующие субъекты от значительной части капитальных вложений, затрат на
исследования, разработки и т.д., которые несет зарубежный партнер;
– быстрее и радикально повышать технический
уровень производства, технико-экономические и качественные параметры
продукции на основе применения передовых российских и зарубежных технологий
(от них примерно на 2/3 зависит величина издержек производства);
– коренным образом совершенствовать
организацию и управление производством, в том числе на основе его
реструктуризации в направлениях, предопределяемых достижениями электроники,
информатики, менеджмента, присущих наиболее преуспевающим фирмам
индустриально развитых стран;
– повышать стабильность работы предприятия,
испытывающего неуверенность в поставках необходимых ему материалов
отечественными производителями и приемлемых уровнях цен, а также в
безубыточном сбыте своей продукции;
– существенно снижать издержки производства.
По мнению В. Куликова[38], для поддержки
отечественного производства представляется необходимым осуществить следующее.
Во-первых, – ликвидировать с максимально возможной индексацией задолженность
государства перед предприятиями и организациями.
Во-вторых, – поэтапно снизить долю налогов в ВВП не на 1,5-2 пункта, как
предусмотрено проектом Налогового кодекса РФ, а в 1,5-2 раза.
В-третьих, – задействовать факторы снижения цены, для чего:
1) отменить нормы налогового законодательства, препятствующие продаже
товаров по ценам ниже себестоимости;
2) ввести государственное регулирование цен на продукцию монополистов,
не допустив роста цен внутреннего рынка на газ и электроэнергию;
3) изменить порядок определения амортизации, начисляя ее только на
основные фонды, приобретенные за счет собственных или заемных средств, но не
полученные в результате приватизации.
В-четвертых, – реструктурировать задолженность предприятий:
1) перевести сумму задолженности, превышающую
трехмесячную выручку предприятия, в разряд долгосрочных обязательств со
сроком погашения в десять лет;
2) распределить задолженность, переведенную в
долгосрочные обязательства, пропорционально по всем предприятиям.
В-пятых, – отказаться от взятого перед МВФ обязательства "ни при каких
обстоятельствах не проводить налоговой амнистии" (она может касаться штрафов
и пени, начисленных до определенной даты, а также части задолженности по
обязательным платежам).
В-шестых, – отменить введенные в 1998 г. (в ряде случаев – с нарушением
Конституции РФ) новые налоги (пятипроцентный налог с продаж, трехпроцентные
дополнительные пошлины на импортные товары и дополнительный двухпроцентный
сбор в Пенсионный фонд РФ); восстановить льготное налогообложение ряда
потребительских товаров.
При проведении этих мер необходимо обеспечивать определенные приоритеты. В их
число должны войти производство потребительских товаров (прежде всего –
первой необходимости), а также развитие отраслей с новыми технологиями и
конкурентоспособной продукцией (в том числе относящиеся к ВПК). Приоритетной
должна стать и поддержка малого бизнеса. Нельзя допустить ее затухание.
Наоборот, Россия нуждается в приливе новой предпринимательской волны. Вот
почему предстоит:
1) упростить и ускорить процедуры выдачи разрешения на открытие
собственного дела, минимизировать бюрократические процедуры регистрации;
2) прояснить систему налогообложения мелкого бизнеса и предусмотреть в ее
рамках четкие льготы;
3) облегчить доступ мелких производителей на рынок (помочь, в частности,
в организации торговых мест);
4) освободить малый (как, впрочем, и крупный) бизнес от криминальных "крыш".
П. Карпов[39] считает, что одной из
главных мер по выходу промышленности их кризиса является задача восстановления
платежеспособности предприятий.
Неплатежи в российской экономике вызваны комплексом взаимосвязанных причин,
важнейшими из которых являются:
– неэффективность многих предприятий,
являющихся первым звеном цепочки неплатежей, и недостаточная
задействованность процедур банкротства;
– неэффективное, прежде всего, финансовое
управление предприятиями;
– отсутствие у предприятий ресурсов для
пополнения оборотных средств;
– неразвитость финансовых рынков (в том числе
рынка долгов) и используемых финансовых инструментов;
– высокие ставки банковского кредита;
– неполное выполнение государством своих
финансовых обязательств;
– несовершенство налоговой системы, низкая
налоговая дисциплина.
Попытки решить проблему преодоления неплатежей чисто административными и
организационно-финансовыми мерами недостаточны. Необходимы более глубокие
перемены во всей экономической политике, направленные на оживление реального
сектора экономики и, прежде всего, инвестиционного процесса.
На первом этапе необходимо реанимировать выручку как полноценный способ
расчета. Для этого следует предпринять действия, направленные на повышение в
выручке удельного веса денежного компонента. Требуется, далее, приведение
объемов текущих обязательств по заемным средствам в нормальное соответствие с
выручкой (в нынешней ситуации для этого надлежит сохранить масштаб заемных
средств или взаимных заимствований). Предстоит, наконец, найти способы
покрытия накопленных в промышленности крупных убытков. При этом императив
неприменения процедур банкротства означает, что превращение
неплатежеспособных предприятий в платежеспособные должно происходить в особом
режиме функционирования, который может быть назван режимом финансового
оздоровления.
Действия, направленные на решение задач преодоления неплатежеспособности,
можно подразделить на две группы:
1) макрохэкономические, относящиеся к общим
условиям функционирования российской экономики;
2) специфические, применяемые лишь по
отношению к ограниченному контингенту предприятий, функционирующих в режиме
финансового оздоровления.
В макроэкономическом плане основным направлением государственной поддержки
производственных предприятий должно стать содействие установлению в России
максимально низких цен (соответственно, издержек товаропроизводителей).
Для этого нужно, во-первых, отменить нормы налогового законодательства,
препятствующие продаже товаров по ценам ниже себестоимости. Во-вторых,
установить государственно регулируемые цены на продукцию монополистов с
учетом фактически сложившегося уровня расчетов. В-третьих, изменить порядок
начисления амортизации, которая превратилась в инвестиционный долг.
Постановка вопроса об особом режиме финансового оздоровления влечет за собой
требования ввести для охватываемого им контингента предприятий некоторые
правила, отличающиеся от регламентируемых действующим законодательством.
Основным критерием, по которому предприятие подлежит в разряд
оздоравливающих, должно быть соотношение выручки и текущих обязательств
(заемных средств, срок расчета по которым меньше одного финансового года).
При этом финансового оздоровления надлежит устанавливать на основе финансовой
диагностики. Здесь целесообразно использовать правило: предприятие относится
к оздоравливаемым, если его текущие обязательства более чем в 6 раз превышают
среднемесячную выручку. Такую диагностику при приеме бухгалтерского баланса
и бухгалтерской отчетности могут осуществлять налоговые органы по
согласованию с Федеральной службой России по делам о несостоятельности и
финансовому оздоровлению.
Результатом должен быть акт, устанавливающий неплатежеспособность предприятия
и его отнесения к категории оздоравливаемых хозяйственных субъектов,
рассчитывающихся по особому режиму. С момента включения предприятия в эту
категорию накопленные им текущие обязательства на дату закрытия баланса
реструктуризируются в общем порядке по отношению ко всем кредиторам (в том
числе и к фискальной системе).
Предполагается следующий порядок реструктурирования:
1) общая сумма текущих обязательств
подразделяется на две части (объем, равный трехмесячной выручке предприятия,
остается в текущих обязательствах, а сумма последних, превышающая этот объем,
реструктурируется или переводится в разряд долгосрочных обязательств со
сроком погашения 10 лет);
2) деление накопленных текущих обязательств
на оставляемые в текущих и реструктурируемые в долгосрочные проводятся в
общем порядке пропорционально по всем кредиторам, о чем они извещаются;
3) вводится правило обслуживания
сформированных долгосрочных обязательств, согласно которому на них ежегодно
начисляется процент, равный ставке Центробанка России плюс 1 % (оплата
процента относится к текущим обязательствам);
4) срок погашения долгосрочных обязательств
наступает со следующего финансового года.
По предприятиям, функционирующим в особом режиме финансового оздоровления,
вводится предел разумного срока расчета, составляющий 3 месяца. Если
предприятие накапливает новые обязательства и не рассчитывается с
контрагентами в этих временных пределах, то на четвертом месяце обязательства
начинают дисконтироваться, о чем извещаются кредиторы, в том числе и
фискальная система, которая обязана истребовать свой платеж в пределах
разумного срока. Предлагается следующая шкала дисконтирования: расчет на 4-м
месяце после возникновения обязательства – на 20 %; на 5-м месяце – на 40 %;
на 6-м месяце – на 60 %; на 7-м – на 70 %; на 8-м – на 80 %; на 9-м и более –
на 99 %. Прибыль, возникающая у предприятия в результате дисконтирования его
обязательств, не облагается налогом, а поступает в фонд погашения убытков,
образующихся в результате того, что его активы, в свою очередь,
дисконтируются его должниками.
Наконец, необходим особый порядок трансформации убытков, согласно которому:
1) в конце финансового года убытки предприятия
подразделяются на две равные (по 50 %) доли;
2) одна из них списывается на соответствующую
сумму за счет уменьшения собственного капитала предприятия, а другая
предъявляется всем без исключения кредиторам, в том числе и фискальной
системе, в виде дисконта, представляющего собой уменьшение всей суммы
обязательств на сумму убытка, который переносится на кредитора. За последним
остается право (в случае, если он намерен противостоять недисконтным потерям)
инициировать заявление в суд о банкротстве должника. Иными словами, режим
финансового оздоровления должника не ущемляет прав кредиторов (впрочем,
кредиторы вряд ли станут обращаться в суды, поскольку в режиме банкротства их
требования будут удовлетворяться в последнюю очередь).
По мнению делегатов Третьего всероссийского экономического форума
[40], переход к активной промышленной политике предполагает: определение
приоритетов долгосрочного технико-экономического развития; льготное
кредитование их реализации за счет использования государственных гарантий;
осуществление государственных инвестиционных и научно-технических программ,
выращивание национальных лидеров-локомотивов экономического роста, в том числе
путем создания благоприятных условий для интеграции финансового капитала и
промышленных предприятий.
Очевидно, что эффективность государственного стимулирования структурной
перестройки экономики решающим образом зависит от правильности выбираемых
приоритетов. К приоритетным направлениям, осуществление которых в
соответствующих программах государственной поддержки удовлетворяет указанным
критериям, можно отнести, в частности, следующие:
1) развитие биотехнологий, резко поднимающих эффективность АПК;
2) прогресс новых микроэлектронных технологий, позволяющих резко поднять
конкурентоспособность и эффективность отечественного машиностроения;
3) обновление парка гражданской авиации, износ которого достиг
критической величины, и для замены которого имеются соответствующие
возможности освоения производства авиалайнеров нового поколения;
4) обновление оборудования электростанций, в том числе атомных, износ
которого приближается к критическим пределам;
5) модернизация систем управления движения железнодорожного транспорта,
создание эффективных систем управления смешанными перевозками;
6) производство современных средств гибкой автоматизации и механизации
сельскохозяйственного производства;
7) создание современных транспортных узлов: морских портов, аэропортов,
железнодорожных станций и автодорожных развязок, что способно существенно
улучшить скорость и надежность комбинированных перевозок, обеспечить условия
для внедрения современных систем управления снабжением по принципу "точно
вовремя", критически важных для развития производств нового технологического
уклада, расширения межрегиональной и международной кооперации производства;
8) наращивание жилищного строительства с использованием современных
технологий;
9) налаживание информационной инфраструктуры на основе современных
систем спутниковой и оптиковолоконной связи, сотовой связи в городах;
10) реконструкция непроизводственной сферы на основе современного
отечественного оборудования (диагностических приборов для медицины,
вычислительной техники для системы образования, и т.д.);
11) активное использование государственных закупок передовой техники и
передачи ее в лизинг для ускорения обновления производственных фондов;
12) оздоровление окружающей среды на базе современных экологически чистых
технологий.
Осуществляя реализацию приоритетных направлений структурной политики,
стимулируя инновационную и инвестиционную активность, государство обязано
заботиться о формировании и росте конкурентоспособных на мировых рынках
отечественных предприятий и их объединений. Это требует пересмотра подхода к
экономической политике на микроуровне.
Современное производство в магистральных направлениях экономического роста
осуществляется крупными корпорациями, существующими в симбиозе с малыми и
средними инновационными предприятиями, научно-исследовательскими институтами,
лабораториями и университетами, в своем единстве обеспечивающими непрерывные
процессы освоения новых технологий, подготовки кадров, изготовления сложных
изделий и создания новых потребительских качеств. Это требует организации
разрозненных и нежизнеспособных сегодня предприятий отечественной наукоемкой
промышленности в целостные воспроизводственные комплексы, финансово-
промышленные группы и объединения. Актуализация имеющихся конкурентных
преимуществ немыслима без формирования институциональной среды и
разнообразных форм кооперации науки, образования, производства и финансов,
соответствующих критериям современного технологического уклада.
Для эффективной организации промышленного производства должны быть созданы
условия интеграции финансового капитала и промышленных предприятий, в том
числе посредством: окончательного устранения надуманных ограничений на
взаимное участие в собственности финансовых и производственных структур, на
слияния и объединения производственных предприятий, научно-исследовательских
и финансовых организаций; стимулирования становления финансово-промышленных
групп, способных к самостоятельному выживанию в условиях внутренней
нестабильности и жесткой международной конкуренции; использования
приватизации остающихся в государственной собственности акций предприятий для
формирования эффективной и конкурентоспособной структуры организации
промышленности. В условиях концентрации производства в мирохозяйственных
масштабах переход к устойчивому национальному экономическому росту требует
создания крупных вертикально интегрированных производственно-финансовых
структур, обеспечивающих расширение российских составляющих мировых
воспроизводственных контуров современного и новейшего технологического
укладов.
Для оживления производственного потенциала, по мнению С. Глазьева
[41], предстоит решить несколько задач: создать соответствующие
макроэкономические условия; инициировать импульсы стимулирования конечного
спроса и обеспечить эффективную работу механизмов рыночной конкуренции;
устранить причины эскалации взаимных неплатежей предприятий и улучшить качество
рыночной инфраструктуры; повысить действенность судебной системы разрешения
хозяйственных споров, провести реструктурирование промышленности. Более
конкретно эти задачи и пути их решения могут быть представлены следующим
образом.
1. Создание благоприятных макроэкономических условий гальванизации
производства. Речь идет о снижении налогов, изменении ценовых пропорций в
направлении ощутимого относительного падения цен на сырье и энергоносители,
резком уменьшении ставки процента по предоставляемым кредитам, об обеспечении
должной защиты внутреннего рынка.
В сфере регулирования цен представляется целесообразным временное
замораживание цен на энергоносители, сырьевые товары, на продукцию и услуги
естественных монополий. Одновременно важно упорядочить госконтроль органов
власти субъектов Федерации за ценами на товары первой необходимости.
Существенную роль в устранении ценовых диспропорций и относительном снижении
общего уровня цен призвана сыграть активизация антимонопольного регулирования
оптовой и розничной торговли и услуг, демилитаризация товаропроводящей сети,
освобождение ее от контроля организационных монополий. Надлежит также
пресекать ценовую и налоговую дискриминацию российских потребителей и
товаропроизводителей, не допуская, в частности, превышения внутренних цен на
отечественную продукцию над экспортными.
Принципиально значимо для новой системы госрегулирования экономики
подавление инфляции. Как показывает международный опыт преодоления
структурных депрессий, существует возможность сочетания политики низкой
инфляции и высоких темпов наращивания инвестиций – при условии использования
специальных механизмов регулирования цен и процентных ставок и четком
контроле за целевым использованием кредитов. В нашей ситуации, несмотря на
ограниченность валютных резервов, можно было бы рассмотреть возможность
временной фиксации в целях макроэкономической стабилизации обменного курса
рубля, что вкупе с решениями о "замораживании" цен на энергоносители и
ужесточении контроля деятельности естественных монополий создало бы резную
опору для антиинфляционной политики. А если бы удалось дополнить эти меры
усилением государственного регулирования цен ( в том числе на региональном
уровне), развитием конкурентной среды в торговле и ее декриминализацией,
политикой снижения процентных ставок, а также гарантированием строго целевого
использования центробанковских кредитов на развитие экономики и стабилизацию
банковской системы, появились бы основания рассчитывать на эффективное
сдерживание инфляции и ремонетизацию экономики при ощутимом увеличении
денежного предложения по сравнению с официально запланированным на этот год
уровнем. В любом случае при планировании комплекса антиинфляционных
мероприятий необходимо иметь в виду, что главные механизмы ценового роста
связаны с монопольными эффектами завышения цен, валютными спекуляциями на
девальвации рубля и с инфляционными ожиданиями населения, т.е. с факторами,
действие которых может быть ослаблено вне рамок собственно политики денежного
предложения.
Важное условие стабилизации и роста отечественного производства – защита
внутреннего рынка от недобросовестных проявлений зарубежной конкуренции, а
также обеспечение приемлемого уровня конкурентоспособности отечественного
производства при регулировании основных параметров внешнеэкономической
политики. Чтобы решить эти задачи, необходимо:
1) приведение таможенного тарифа в соответствие
с политикой развития производственной сферы, установками промышленной
политики по расширению производства на действующих и вновь создаваемых
мощностях;
2) усиление контроля за качеством
импортируемых товаров, устранение практики делегирования этих функций
иностранным организациям, недопущение каких-либо льгот импортерам в данной
области;
3) активное применение инструментов пресечения
демпинга, ввоза товаров фальсифицированного качества и других форм
недобросовестной конкуренции со стороны импортеров;
4) поддержание обменного курса рубля на уровне,
гарантирующем конкурентоспособность не менее двух третей имеющегося в стране
производственного потенциала.
При наличии перечисленных выше макроэкономических условий становится
возможным стимулирование конечного спроса на отечественные товары для
формирования инициирующего импульса роста производства. Конкретные же линии
и меры этого стимулирования таковы:
1) проведение при наличии свободных
производственных мощностей политики импортозамещения посредством
протекционистских мер внешнеторговой политики, государственных закупок и
инвестиций на модернизацию и повышение конкурентоспособности производства;
2) наращивание госзакупок отечественных товаров
в целях удовлетворения общественных нужд, модернизации жилищно-коммунального
сектора, учреждений здравоохранения и образования;
3) установление правительственного контроля за
закупками оборудования для госнужд, а также для контролируемых государством
предприятий (прежде всего – естественных монополий) с целью их ориентации на
закупки конкурентоспособного отечественного оборудования и прекращения
использования бюджетных средств на импорт товаров и услуг, аналоги которых
производятся в России;
4) реализация законодательно предусмотренных
требований по закупке отечественного оборудования инвесторами, осваивающими
месторождения природных ресурсов на условиях соглашений о разделе продукции
или концессий;
5) применение системы общественных работ на
принадлежащих государству объектах инфраструктуры с натуральной формой
оплаты;
6) осуществление законодательного требования
восстановления сбережений граждан путем представления товаров и услуг
отечественного производства.
Последнее из перечисленных направлений стимулирования конечного спроса способно
сыграть важнейшую роль в формировании инициирующего импульса роста
производства, а потому заслуживает особого внимания. При правильном подходе к
восстановлению сбережений граждан появляется шанс задействовать мощный
механизм оживления производства и экономического роста, связывающий в единый
воспроизводственный контур решение таких задач, как повышение доходов
населения, активизация спроса, загрузка простаивающих производственных
мощностей предприятий и восстановление их оборотных средств, рост производства,
трансформация восстанавливаемых сбережений в инвестиции. В ходе налаживания
этого механизма можно возобновить разорванные связи между доходами населения,
с одной стороны, и производством потребительских благ и капитальными
вложениями, – с другой, а также обеспечить реальный сектор экономики оборотным
капиталом. Конкретная технология решения вопроса, о котором идет речь, уже
раскрывалась в публикациях автора[42].
2. Оздоровление основных институтов рыночной экономики, обеспечивающих
работу механизмов конкуренции. Это касается, прежде всего, институтов
антимонопольного регулирования и банкротства.
Антимонопольная политика должна быть кардинально усилена в сфере оптовой и
розничной торговли и услуг. При этом важнейшее значение имеет
декриминализация товаропроводящей сети, освобождение ее от контроля
организационных монополий. Блокирование криминальными структурами конкуренции
в торговле создает тромбы в экономической системе, серьезно затрудняя
трансформацию платежеспособного спроса в расширение произврдства
отечественных товаров. Кроме того, изъятие криминальными структурами в
торговле монопольной ренты душит производство дополнительным налогом,
затрудняя расширение сбыта продукции и парализуя ценовую конкуренцию.
Активизация института банкротства числилась в приоритетах прежней
экономической политики. По этот приоритет не мог быть реализован в условиях
недоступности кредитов острейшего дефицита инвестиций на реструктурирование
предприятий. Поэтому инициируемые как государством, так и кредиторами
банкротства предприятий-должников не могли дать должного эффекта в плане
оздоровления последних новыми собственниками (дело ограничивалось, как
правило, несущественными персональными изменениями в руководящем составе).
Рекомендованные выше изменения в поли тике денежного предложения создали бы
исходные условия эффективного применения процедуры банкротства. Пока оно
затруднено наличием огромного количества неплатежеспособных предприятий.
Учитывая масштаб кризиса платежей, потребуются специальные меры по его
ликвидации.
3. Преодоление платежного кризиса, демонтаж "пирамиды" просроченных
задолженностей и блокирование тенденции бартеризации сделок. Это триединство
остается одной из важнейших задач антикризисной политики. Переход к новой
системе регулирования экономики создает возможности для ее решения.
Основные технологии преодоления кризиса платежей включают проведение
взаимозачетов, рефинансирование коммерческих банков под учет векселей
производственных предприятий и контроль за обращением этих векселей,
организацию эмиссии и налаживание обращения складских свидетельств и других
разрешенных законом платежных инструментов. Принимая же во внимание
масштабность проблемы неплатежей и бартерных операций, а так же тенденции
регионализации рынка, важно провести особые меры централизованной поддержки
взаиморасчетов между предприятиями, испытывающими острый дефицит оборотных
средств и информации о потребителях своей продукции. Речь идет, в частности,
о секьюритизации просроченной задолженности, о создании специальной
инфраструктуры обращения долговых обязательств и поддержки расчетов между
предприятиями. При этом важно совместить решение проблемы неплатежей с
расширением предложения отечественных товаров и активизацией спроса на них.
Секьюритизация просроченных долговых обязательств предприятий может
проводиться посредством выпуска учитываемых соответствующим образом
векселей, складских свидетельств и товарных обязательств. Для организации их
обращения и товарного наполнения необходимо создание упомянутой специальной
инфраструктуры, обеспечивающей погашение обязательств предприятий в форме
товарных поставок, а также облегчающей проведение сделок между предприятиями,
испытывающими нехватку оборотных средств и недостаток информации о рынке
своей продукции. Нужна, иными словами, централизованно поддерживаемая
система поставок и расчетов – своего рода Госснаб для переходной экономики.
Такая система (ее можно назвать контрактной), конкретнее говоря, призвана
обеспечивать учет долговых обязательств предприятий, поиск заказчиков их
продукции, размещение заказов и погашение просроченных обязательств путем их
переуступки заинтересованным потребителям продукции предприятий-должников.
Аккумулируя информацию о рынке и облегчая взаиморасчеты между
предприятиями, рассматриваемая система будет актуализировать спрос на
отечественные товары, и стимулировать расширение их производства.
Надо сказать, подобия "контрактных" систем стихийно возникают вокруг
естественных монополий и предприятий, выпускающих высоколиквидную продукцию,
или появляются по инициативе региональных органов власти для облегчения
расчетов между предприятиями в рамках соответствующих территориальных рынков
и расширения налоговой базы регионов. Однако в "монетаристской" парадигме
регулирования экономики эти квазисистемы ориентировались на максимизацию
прибыли от дисконтирования долговых обязательств при погашении их деньгами.
Фактически они паразитировали на кризисе ликвидности, извлекая сверхдоходы
из проведения взаимозачетов, максимизировали трансакционные издержки
(источник их прибыли) предприятий, угнетая, а не стимулируя производство. В
новой парадигме регулирования экономики возможны консолидация этих
прототипов "контрактных" систем и их переориентация на расширение платежного
оборота, увеличение спроса (соответственно предложения) товаров и на
стимулирование их производства. Для этого, с одной стороны, должны быть
обеспечены централизованная кредитная и информационная поддержка в
развертывании такого рода систем, правовая их защита. С другой стороны,
необходимо установление и правовое закрепление нормативов и правил
секьюритизации задолженности предприятий и оборота их товарных обязательств,
функционирования непрозрачности объектов формируемой инфраструктуры.
4. Создание эффективной системы судебного рассмотрения хозяйственных споров.
Данный элемент рыночной инфраструктуры необходим для декриминализации
экономических отношений и нормальной работы механизмов рыночной конкуренции.
Действующая система хозяйственного арбитража крайне неэффективна – прежде
всего, вследствие слабой устойчивости судебных органов к давлению
заинтересованных сил. Состязание сторон по хозяйственным спорам зачастую
превращается в некий аналог закрытого аукциона, который выигрывает
заплативший более высокую цену за нужное судебное решение. Поэтому, несмотря
на довольно развитое законодательство, предоставляющее необходимую правовую
основу для судебного рассмотрения хозяйственных споров, последние обычно
решаются внесудебным путем, в том числе с привлечением криминальных
авторитетов.
Решение проблемы эффективности судебной системы в рассматриваемом отношении
практически исключалось прежней парадигмой экономического регулирования –
хотя бы в силу его ориентированности на защиту финансовой олигархии,
источники обогащения коей были связаны с нарушением законности (прежде
всего при приватизации государственного имущества и использовании бюджетных
средств). В новой парадигме появляются и возможность, и необходимость
кардинального повышения эффективности работы судебных органов, очищения их от
коррупции. Для этого, с одной стороны, должны быть резко повышены статус,
зарплата и социальная защищенность судей. С другой стороны, нужно кардинально
усилить их ответственность за правоту выносимых решений. Требуются также
специальные меры по ограждению судов от давления криминальных структур, а
также органов власти и деловых кругов. Надлежит, наконец, решительно
пресекать попытки установления административного контроля за судебными
органами со стороны некоторых субъектов Федерации.
5. Реструктурирование промышленности. Речь идет о совершенствовании
организационной структуры последней, обеспечивающем снижение трансакционных
и административно-управленческих издержек, экономию оборотного капитала,
интеграцию науки и производства, эффективный менеджмент, выращивание
конкурентоспособных отечественных корпораций. Важнейшая задача
реструктурирования – повышение инвестиционной привлекательности промышленных
предприятий. В этой связи представляется необходимым следующее:
1) обеспечение открытости, доступности и
достоверности сведений о состоянии предприятий для потенциальных инвесторов,
ужесточение ответственности за злоупотребления внутренней информацией;
2) защита прав собственности акционеров и
других владельцев предприятий (создание всех условий для свободного оборота
акций открытых акционерных обществ, ограждение мелких акционеров и
собственников от злоупотреблений со стороны крупных акционеров и высших
менеджеров, и т.п.);
3) повышение качества работы и
ответственности высших менеджеров предприятий, задействование современных
форм управления предприятиями и передовых технологий менеджмента, ускорение
перехода предприятий на международные стандарты бухгалтерского учета и
финансового менеджмента.
Важнейшим направлением реструктурирования промышленности остается улучшение
условий для формирования крупных интегрированных корпоративных структур, для
интеграции финансового капитала, торгово-сбытовых сетей, производственного и
научно-технического потенциала. В целях стимулирования процессов становления
финансово-промышленных корпораций, способных к самостоятельному выживанию в
условиях внутренней, нестабильности и жесткой международной конкуренции,
предстоит, прежде всего, завершить работу по отмене неоправданных ограничений
на взаимное участие в собственности финансов и производственных структур,
отработать многообразие форм объединения технологически связанных предприятий
и организаций; смягчить антимонопольные ограничения на вертикальную
интеграцию смежных предприятий и организаций (в том числе при приобретении
предприятий-банкротов).
Задачам реструктурирования промышленности должна соответствовать и политика
приватизации. В целях повышения эффективно управления приватизированными
предприятиями пора внести окончательную ясность в легитимность прав их
собственников. Для этого нужно провести инвентаризацию результатов
приватизации с отменой в судебном порядке незаконных актов, а также сделок по
приобретению государственного имущества, обязательства по которым не
выполняются собственником. Одновременно необходимо гарантировать правовую
защиту и государственную поддержку законно приобретенной собственности.
В. Фальцман и В. Синицин отмечают[43],
что промышленный рост возможен и оправдан при переходе:
– от приоритета ТЭКа к приоритетам
обрабатывающей промышленности. Это необходимо потому, что при сохранении
нынешних тенденций в добывающих отраслях будущие поколения могут лишиться
невосполнимых ресурсов. Названная же мера социально выгодна, так как в 2-3
раза возрастает число новых рабочих мест на единицу капиталовложений;
– от устаревшей организации производства к
гибким производственным системам, способным обеспечить быстрое обновление
продукции. Экономическое преимущество гибких производственных систем –
высокая конкурентоспособность. Социальные последствия – отсутствие стабильной
работы, необходимость переучиваться, многократно менять профессию и место
жительства;
– от технологического лидерства в сфере
вооружений к росту конкурентоспособности гражданской промышленности как в
области качества, так и в ценовой конкуренции. При этом можно повышать
зарплату, снижая цену капитала (ссудный процент), которая у нас в сравнении с
другими странами очень велика;
– от пренебрежения здоровьем человека к
экологически чистому и безопасному промышленному производству. Недопустимо
развивать в крупных городах техногенно-вредные производства, откладывая
решения экологических проблем на будущие десятилетия;
– от заводов-комбинатов, функционирующих по
принципу самообеспеченности к развитию специализированных производств. Без
такой реструктуризации крупной индустрии не обеспечить конкурентоспособность
ее продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынке. С этих позиций
экономически выгодна поддержка малого бизнеса, не отягощенного грузом прошлых
структурных проблем;
– от решения социальных проблем за счет
средств предприятия к государственной социальной поддержке людей. Предприятия
будут вынуждены освободиться от скрытой безработицы, трансформировав ее в
явную. Они должны передать свою социальную инфраструктуру муниципалитетам,
либо выделить ее в дочерние предприятия. Разумеется, нужны продуманные
программы. "Шоковая терапия" в этой сфере была бы подобна смерти для многих
людей городов регионов;
– от самораспада НИОКР к целенаправленной
реструктуризации отраслевой науки на основе социального заказа,
сформированного в результате долгосрочного комплексно-технического прогноза.
А.С. Зелтынь[44] также согласен с тем,
что преодоление негативных тенденций в промышленном производстве России и
создание предпосылок для его роста и необходимых изменений в отраслевой и
технологической структуре вряд ли возможна без разработки базирующейся на
цивилизованном партнерстве государства и бизнеса, стратегии промышленного
развития страны и государственной промышленной политики как
одного из инструментов реализации такой стратегии.
Стратегия промышленного развития страны, по его мнению, предполагает
определение основных целей в более или менее долгосрочной перспективе основных
препятствий на пути реализации этих целей и средств преодоления этих
препятствий и достижения поставленных целей.
К важнейшим стратегическим целям развития промышленности России А.С.
Зелтынь относит сохранение и усовершенствование основных элементов
инфраструктуры жизнеобеспечения; повышение качества жизни (физическое и
психическое здоровье нации, экология, образование и жилье); поддержание
достаточного уровня обороноспособности страны.
Основные препятствия на пути реализации этих целей заключаются в
продолжающемся развитии глубокого и затяжного общеэкономического и
промышленного кризиса, не сопровождающегося позитивными сдвигами в
технологической структуре промышленного производства, отсутствие критической
массы способных к саморазвитию промышленных фирм, дефиците инвестиционных
ресурсов.
Государственная промышленная политика России должна быть ориентирована на
преодоление этих препятствий и носить инициативный характер, опираясь на
видение желательного образа ее структуры в более или менее долгосрочной
перспективе.
Важным направлением государственной промышленной политики должно стать
смягчение негативных социальных последствий изменений в структуре
промышленных производств.
Необходимо также активная деятельность по повышению эффективности управления
промышленными предприятиями, остающимися в собственности государства.
Дополняя и обобщая сказанное выше, отметим, что комплекс мер, определяющих суть
и эффективность промышленной политики в России должен включать
[45]:
1) стратегическое целеполагание;
2) мобилизацию инвестиционных ресурсов;
3) макроэкономическую политику;
4) формирование эффективной организационной структуры промышленности;
5) арсенала конкретных инструментов.
Стратегическое целеполагание включает, во-первых, определение стратегических
приоритетов промышленной политики. Важнейшими критериями здесь должны,
думается, стать имеющиеся конкурентные преимущества на мировом рынке,
воплощенные в первую очередь в высоких технологиях. В этой связи
фундаментальной целью промышленной политики становится эффективная
интеграция в мирохозяйственные связи.
Во-вторых, – формирование действенной концепции реструктурирования секторов
промышленности, в особенности отнесенных к стратегическим приоритетам
(оборонная, аэрокосмическая и автомобильная отрасли; судостроение;
производство оборудования для финансовой сферы, образования, здравоохранения,
информатики и для телекоммуникаций; новые технологии, материалы и лекарства;
электроэнергетика, информационно-телекоммуникационная и торгово-транспортная
инфраструктура промышленности; и т.д.). Концепция должна дать четкие ответы
на вопросы: какие секторы (и с использованием каких инструментов) государство
собирается поддерживать, а какие производства ликвидируется; какие модели
организации отраслей будут реализовываться (ограничения на вертикальную
интеграцию, границы допустимой горизонтальной диверсификации и т.д.).
Мобилизация инвестиционных ресурсов предполагает, во-первых,
реформирование банковской системы, нацеленное на "связывание" избыточных
сбережений и повышение эффективности управления инвестиционным процессом.
Во-вторых, – аккумулирование бюджетных средств, резервных фондов предприятий и
средств населения, гарантированных государством, на счетах в уполномоченных
банках, обеспечивающих их использование для предоставления долгосрочных
инвестиционных кредитов или размещающих в государственные облигации.
Рекомендуемая макроэкономическая полшпика должна, во-первых, нацеливаться на
полное удовлетворение спроса на низкопроцентные кредиты (5-10 % годовых) со
стороны платежеспособных заемщиков при запрете на привлечение новых кредитов
некредитоспособными заемщиками (т.е. теми, задолженность которых превышает
размеры собственного имущества по рыночной оценке последнего дебиторскую
задолженность небанковских предприятий при определении их кредитоспособности
учитывать не следует, чтобы прекратить лавинообразный процесс нарастания
неплатежей). Кредиты первоклассным заемщикам целесообразно предоставлять лишь
при условиях:
а) соблюдения ими требований налогового, таможенного, валютного, банковского,
гражданского и иного законодательства;
б) перехода на учет продукции по мере ее отгрузки;
в) отказа от использования бартерных, клиринговых и вексельных форм расчетов;
г) осуществления всех расчетов с единого расчетного счета;
д) котировки акций на фондовых биржах (для ОАО);
е) направления значительной части прибыли на выплату дивидендов акционерам;
ж) обеспечения высокой рентабельности производства и экономии затрат;
з) отказа от хранения денежных средств в иностранной валюте.
Эти же условия обязаны соблюдать получатели налоговых льгот и иных видов
государственной помощи, что позволит осуществить дедолларизацию
экономического оборота и заместить иностранную валюту, бартер, клиринг и
вексели рублевой денежной массой.
Во-вторых, необходимы:
а) нормирование задолженности (включая эмитированные векселя и облигации)
небанковских предприятий в зависимости от средних размеров остатков средств
на их расчетном счете, налогооблагаемого имущества, прибыли после уплаты
налогов, капитализации акций, других показателей финансового положения;
б) введение обязательного резервирования займов с размещением резервов в
долгосрочные государственные облигации.
В-третьих, важно предоставлять реальные налоговые льготы при осуществлении
производственных инвестиций, реинвестициях прибыли в производство,
финансировании программ НИОКР.
Формирование эффективной организационной структуры промышленности требует,
во-первых, координации осуществляемых ныне разрозненных мер по
реструктурированию отдельных отраслей промышленности (например, в авиационной
промышленности) и выработки концепции структурной перестройки минимум тех
отраслей и производств, которые отнесены к числу стратегических приоритетов.
Во-вторых, – создания в промышленности системы отношений собственности и
управления, обеспечивающей максимизацию прибыли руководителями предприятий.
В-третьих, – реструктурирования неплатежеспособных промышленных предприятий.
В-четвертых, – создания и выращивания эффективных и устойчиво развивающихся
финансово-промышленных групп, призванных выполнять в рыночных условиях функции
управления на мезоуровне, обеспечивать межотраслевой, и внутриотраслевой
перелив капитала, привлечение внешних производственных инвестиции
[46].
Что касается инструментальных задач промышленной политики, то наиболее важные
в этом плане шаги таковы.
1. Переход при осуществлении финансирования государственных инвестиций
на механизм конкурсного размещения государственных заказов.
2. Рационализация структуры государственных инвестиций, а также
проектного наполнения выдаваемых государственных гарантий. Концентрация
государственных капитальных вложений по узкому спектру приоритетных программ,
выстраивание системы приоритетов при расходовании ресурсов бюджета развития
и строгих критериев предоставления средств.
3. Проведение глубокой финансовой ревизии банков, контроль за
неукоснительным соблюдением ими финансовых нормативов (в особенности
нормативов ликвидности), реорганизация проблемных банков.
4. Использование стандартов бухгалтерского учета и статистической
отчетности позволяющих обеспечить информационную базу для функционирования
системы государственного регулирования экономики, в первую очередь для
налогообложения, регулирования задолженности и имущественных отношений,
выбора эффективных вариантов развития.
В случае успешного продвижения по указанным приоритетным направлениям будут
существенно упрочены предпосылки изменения объектной направленности
промышленной политики. Речь идет о перспективе ее переориентации на
непосредственное решение задач научно-технического прогресса, освоения на
конкурентоспособном (по меркам мирового рынка) уровне наукоемких производств,
поэтапной модернизации материально-технической базы всего народного
хозяйства.
Но к такому повороту необходимо готовиться, и в рамках этой подготовки важно
развернуть на государственном уровне соответствующие исследования, включая
разработку перспективного прогноза основных линий научно-технического
прогресса. Опыт широкомасштабной прогнозной деятельности у нас имеется: с 70-х
годов под руководством Президиума АН СССР и Государственного комитета СССР по
науке и технике разрабатывалась "Комплексная программа научно-технического
прогресса СССР" на 20 лет – по пятилетиям программируемого периода (в
частности, в 1982 г. – на 1986-2005 гг., а в 1988 г. – на 1991-2010 гг.). В
исследованиях участвовали сотни академических и ведомственных институтов,
объединенных общими целями, программой и методикой формирования итоговых
материалов. Институты естественного и технического профиля определяли наиболее
значимые направления научно-технического прогресса в соответствующих областях,
а институты экономические создавали на базе этих данных прогностическую модель
динамики и структуры народного хозяйства – с учетом изменения в различные
периоды ресурсных возможностей, необходимости постоянного обеспечения
сбалансированности экономики и достижения высоких показателей
народнохозяйственной эффективности, императивности улучшения качества жизни
населения страны и социальной ситуации в целом
[47]. Проведение аналогичного рода исследовательской работы, пусть в меньших
масштабах, но с учетом принципиально новых реальностей в хозяйственной
эволюции, помогло бы сформировать широкую научную базу государственной
промышленной политики России на долгосрочную перспективу.
[1] Например: В.Куликов. Уроки кризиса и задачи экономической политики //
Российский экономический журнал.–1998.-№9-10.-С.10-18; Л.Абалкин. Назревшие
перемены // Вопросы экономики.-1998.-№6.-С.4-10; С.Глазьев. Состоится ли в
1998г. переход к политике роста // Российский экономический журнал.-1999.-
№2.-С.21-25
[2] В.Кушлин. Проблемы реальной экономики
на фоне финансовых кризисов // Экономист.-1999.-№3.-С.3
[3] Российский статистический ежегодник :
статистический сборник // Госкомстат России.-Москва.,1997.-749с.
[4] В.В.Попов. Экономика России в 1992-1994
гг.: общие тенденции // ЭКО.-1995.-№2.-С.3-15
[5]А.В.Алексеев., Н.Н.Кузнецова. Дожить до подъема: ситуация в российской
промышленности // ЭКО.-1998.-№5.-С.37
[6] Российский статистический ежегодник:
статистический сборник // Госкомстат России.-Москва.,1997.-С.530
[7] Российский статистический ежегодник:
статистический сборник // Госкомстат России.-Москва.,1997.-С.539
[8] Российский статистический ежегодник:
статистический сборник // Госкомстат России.-Москва.,1997.-С.540
[9] В.Г. Курьеров. Экономика России в
1995-1996 гг.: тенденции года (1995) // ЭКО.-1996.-№6.-С.3-10
[10] С.П.Аукуционек. Опросы промышленных предприятий // ЭКО.-1996.-№6.-С.10-12
[11] Экономика России в 1996 г. // ЭКО.-1997.-№5.-С.27-35
[12] В.Г.Курьеров. Состояние и
перспективы хозяйственного развития Р.Ф. //ЭКО.-1998.-№6.-С.30-40
[13] С.П. Аукуционек. Результаты опроса
директоров промышленных предприятий об итогах 1998 г. // ЭКО.-1999.-№5.-С.37-39
[14] А.В. Алексеев, И.Н. Кузнецова.
Дожить до подъема: ситуация в российской промышленности // "ЭКО". – 1999. – №
5. – стр. 33-52.
[15] В. Логинов, Н. Курнышева.
Долговременные тенденции развития промышленности // "Экономист". – 1999.– № 2.–
с. 6-9.
[16] Л. Абалкин. Назревшие перемены //
"Вопросы экономики". – 1998 г. – № 6. – стр. 4.
[17] Н. Шмелев. Кризис внутри кризиса //
"Вопросы экономики".– 1998. – № 10. – стр.4.
[18] А. Бачурин. Реструктуризация и
реформирование производства // "Экономист". – 1999. – № 9. – с. 23.
[19] В. Кириченко. Реформационный процесс
и становление государственной промышленной политики России // "РЭЖ". – 1999. –
№ 8. – с. 3.
[20] Так назвал эту
инвестиционно-конкурсную систему один из ее разработчиков (см.: Российский
экономический журнал. – 1994. – № 10. – С. 23). См. также: Мухетдинова Н. К
оценке новой правительственной программы стимулирования отечественных и
иностранных инвестиций // Российский экономический журнал. – 1995. – № 10.
[21] Эксперт. – 1997. – № 32. – С. 17.
[22] См.: Российский экономический журнал. – 1998. – № 11-12. – С. 3-18.
[23] В. Кушлин. Проблемы реального
сектора экономики на фоне финансовых кризисов // "Экономист"". – 1999. – № 3. –
С. 3-12.
[24] Соответствующие материалы с 1992 г.
интенсивно публиковались в "Российском экономическом журнале"; проблематика
промышленной политики активно обсуждалась также на страницах журналов
"Экономист", "Проблемы прогнозирования" и "Вопросы экономики". Так, в № 9
последнего из названных изданий за 1993 г. была помещена подборка статей 25
авторов на тему "Государственное регулирование и пути реализации промышленной
политики", освещавшая под этим углом зрения реальности России,
восточноевропейских государств с трансформируемой экономикой, а также развитых
стран.
[25] Доклад публиковался в № 1 журнала
"Проблемы прогнозирования" за 1994 г., а в № 4 "Российского экономического
журнала" за тот же год был помещен крупный фрагмент данной разработки,
посвященный организацонно-хозяйственным аспектам промышленной политики. Такого
рода научные доклады появлялись и позже. См., на пример: Промышленная политика:
выбор пути развития на ближайшие два года. Доклад Экспертного института
Российского союза промышленников и предпринимателей // Вопросы экономики. –
1996. – №11.
[26] См. Вопросы экономики. – 1993. – №
9. Основные положения доработанной "Концепции государственной промышленной
политики России на 1994-1995 годы" позже комментировались в статье председателя
Госкомпрома РФ И. Шурчкова в № 9 "Российского экономического журнала" за 1994
г.
[27] Имеются, в частности, в виду
появившиеся в журнале в 1992-1995 гг. статьи С. Глазьева, Д. Львова, В.
Куликова, А. Некипелова, Н. Петракова, Ю. Петрова, В. Перламутрова, Л.
Резникова, В Шенаева, Ю. Яременко и др.
[28] См.: Вопросы экономики. – 1993. – №9 – С. 15
[29] Они представлены, в частности, в
сборнике "Положение российской промышленности и первоочередные задачи
промышленной политики" (М.: Институт Европы РАН, 1996), выпущенном по
материалам одноименной конференции, проведенной Институтом Европы РАН и
Академией экономических наук и предпринимательской деятельности России при
поддержке РГНФ (проект № 96-02-14065), а также в статье Батчиков С., Петров Ю.
Промышленная политика в реформационном выборе России // Российский
экономический журнал. –1997. – № 10
[30] См., об этом, в частности:
Отечественная экономика: проблемы, пути возрождения (материалы IV Российского
экономического форума, проведенного Национальным экономическим советом в г.
Екатеринбурге) // Российский экономический журнал. – 1999. – № 5-6. – С. 21-25
и др.
[31] Конструктивные рекомендации
применительно к этому аспекту промышленной политики содержатся в
соответствующих публикациях "Российского экономического журнала". См., в
частности: Винслав Ю., Дементьев В., Мелентьев А., Якутии Ю. Развитие
интегрированных корпоративных структур в России (№ 11-12 за 1998 г); Дементьев
В. Финансово-промышленные группы в российской экономике. Спецкурс (№№ 4-11-12
за 1998 г. и №№ 1-5-6 за 1999г.)
[32] См. об этом, например: Водянов А.,
Лапенин В., Исаков Г. Внешнеторговая политика России в контексте ее вступления
в ВТО // Российский экономический журнал.–1999. – №7; Сердюк И.
Продовольственная безопасность России: о роли внешнеторговой политики //
Российский экономический журнал. – 1999. – № 4.
[33] См.: Кириченко В. Макроэкономические
предпосылки активизации промышленной политики (№ 1 за 1997 г.); его же.
Усиление госрегулирования: углубление или приостановка реформационных
преобразований? (2, 1999).
[34] См.: Эксперт. – 1998. – № 41. – С. 12
[35] Специфика кризиса в АПК подробно
характеризовалась в ряде публикаций "Российского экономически журнала",
перечисленных в статье; Назаренко В. Задачи восстановления агропромышленного
комплекса продовольственной безопасности России (№ 5-6 за 1999 г).
[36] Среди соответствующих заделов –
разработки академика Ю. Яременко, в том числе включенные в посмертное издание
его избранных трудов. Об этом издании см. материал в № 1 "Российского
экономического журнала" за 1998 г.
[37] Ю. Кормнов. Промышленная политика и
внешнеэкономические связи. // "Экономист". – 1998. – № 6. – с. 31-35.
[38] В. Куликов. Уроки кризиса и задачи
экономической политики. // "Российский экономический журнал". – 1998. – № 9,
10. – стр. 13-14.
[39] П. Карпов. Как восстановить
платежеспособность российских предприятий. // "Российский экономический
журнал". – 1998. – № 4. – стр. 63-65.
[40] Экономика России: состояние и
перспектива роста (рекомендации Третьего всероссийского экономического форума)
// "Российский экономический журнал". – 1998. – № 5. – стр. 4,5.
[41] С. Глазьев. Состоится ли в 1999 г.
переход к политике роста // Российский экономический журнал. – 1999.– № 2. –
стр. 21-25.
[42] См., например: Российский экономический журнал. – 1998. – № 2. – С. 9.
[43] В. Фальцман, В. Синицин. Стратегия
промышленного роста // "Экономист". – 1998. – стр. 28-29.
[44] А.С. Зелтынь Трансформация
российской промышленности и направления государственной промышленной политики
// ЭКО. – 1999. – № 5. – С. 59-62.
[45] Эти меры предложены С.Батчиковым и
Ю.Петровым в статье «Промышленная политика в реформационном выборе России» //
«РЭЖ».-1997.-№10.-С.10,11
[46] Эти меры предложены С. Батчиковым и
Ю. Петорвым в статье "Промышленная политика реформационном выборе России" //
Российский экономический журнал. – № 10. – С. 10, 11.
[47] Подробнее об этом см., в частности,
Фальцман В. Как разрабатывалась Комплексная программа Научно-технического
прогресса (из воспоминаний участника) // Российский экономический журнал. –
1994. – №11.
|
|
|
